СТИХОТВОРЕНІЯ В. Д. АХШАРУМОВА
правитьТипографія И. А. Дохмана.
Полтава, Александровская ул., д. Варшавскихъ,
1908.
править
1. Сонъ
2. Басня
3. Ночь
4. Сказка для дѣвушекъ
5. Лѣтомъ
6. Могила
7. Когда-бы
8. Видѣнье
9. Холодный вѣтеръ ломитъ двери…
10. Война
11. Взгляни, какъ солнце золотое…
12. Въ саду
13. Гаданіе…
14. Валитъ толпа путемъ избитымъ
15. Старуха
16. Куда?
17. Они смѣялись и глядѣли
18. Разрывъ
19. Баллада
20. Я ласкаю мальчика кудряваго
21. Анжелика
22. Съ иглы одѣтъ, по горло сытъ
23. Тяжело 63
24. Изящная во всемъ, красива и стройна
25. Погасшая звѣзда
26. Мирный обыватель
27. Кто она?
28. Изъ Гейне
29. На балу
30. Сказки изъ давно — былаго (въ 3 картин.)
31. То было въ юности моей
32. Послѣдняя запись
33. Когда наслушавшись тебя
34. Первая любовь
35. Недвижно я, безъ мысли и безъ силы
36. Сказать-ли вамъ
37. Допѣта печальная пѣсня
СОНЪ.
правитьРѣка мелѣла, пруды засохли,
Сгорѣлъ ковыль,
Земля горѣла и на дорогахъ.
Стояла пыль.
Табунъ голодный бродилъ безъ корма
Въ нагихъ степяхъ;
Какъ Божья кара пылало солнце
На небесахъ.
Валился на-бокъ мой домикъ старый,
Въ дому разладъ:
Любовь погасла, въ душѣ остался
Тяжелый чадъ.
Жена дремала въ постели душной,
День догаралъ:
Томимый зноемъ, убитый горемъ,
Я засыпалъ,
И вотъ мнѣ снилось: дождемъ обильнымъ
Гроза прошла,
Воскресла зелень и на дорогахъ
Пыль прилегла.
Былъ вечеръ влажный — и вышелъ съ нею
Я на крыльцо,
Съ березы мокрой упали капли
Ей на лицо.
Она смѣялась, ихъ отирая,
Я съ ней шутилъ,
Я цѣловалъ ей плечо и руки
И говорилъ:
"Взгляни, какъ чудно въ зеркальныхъ окнахъ
"Горитъ закатъ,
"Какъ рощи свѣжи, какъ разомъ ожилъ
«Нашъ милый садъ!».
"Сойдемъ и спустимъ фонтанъ гремучій-
"Теперь съ дождемъ
"Воды довольно-омъ вверхъ ударитъ
«Густымъ столбомъ».
На сонъ аркадскій, на сонъ волшебный
Дохнулъ разсвѣтъ^
Блеснуло солнце сквозь щели ставней,
Прошелъ мой бредъ.
И сжалось сердце, — увидѣлъ снова
Я ту же быль: —
Густой стѣною вдоль по дорогѣ
Неслася пыль.
Любви и счастья давно межъ нами
И слѣдъ пропалъ,
И также бѣденъ я пробудился,
Какъ засыпалъ.
БАСНЯ.
правитьСъ горячими страстями
И съ тощимъ кошелькомъ
Жилъ человѣкъ, — съ трудомъ
Концы сводя съ концами.
На мертвеца похожій,
Трудясь, что было силъ,
Онъ много лѣтъ прожилъ,
Онъ долгъ лѣзъ изъ кожи…
Изъ кожи лѣзъ несчастный,
Разбогатѣть хотѣлъ:, —
И вотъ разбогатѣлъ
И домъ купилъ прекрасный.
Роскошные покои,
На лѣстницѣ парадъ: —
Съ лакеями торчатъ
И древности герои.
Подъ упряжью кареты
Четыре жеребца; —
Безъ дѣла у крыльца
Швейцаръ, шутомъ одѣтый.
Въ гостиной богатѣйшей
Красавица жена
Сидитъ погружена
Въ Дюма романъ скучнѣйшій.
Все счастіе пророчитъ- —
Вотъ и хозяинъ самъ,
Онъ ноги по коврамъ
Едва-едва волочитъ.
Едва встаетъ съ постели-
Всегдашній шумъ въ ушахъ;
На шеѣ и рукахъ
Открыты фонтанели.
Нельзя не любоваться,
Какъ славно онъ живетъ; —
Какъ вѣренъ былъ расчетъ,
Нельзя не удивляться.
Весь трудъ былъ трудъ напрасный;
Предъ смертью поздно жить: —
Вели могилу рыть,
Ложися въ гробъ атласный.
НОЧЬ.
правитьВсе насколько можетъ
Глазъ хватить впередъ,
Все одна равнина
Снѣжная идетъ.
А надъ той равниной
Вправо лѣсъ глухой
Тянется высокой,
Черною стѣной.
Сонныя, сухія
Дерева торчатъ,
И съ вѣтвей ихъ голыхъ
Вороны кричатъ.
Волки-ли къ селенью
Близко подошли, —
Отчего собака
Воетъ такъ вдали?
Тихо и печально, —
Смерть и сонъ кругомъ, —
Лишь торчитъ у лѣса,
Одинокій домъ.
Плотно прислоняся
Къ лѣсу, онъ стоитъ, —
И кровавый мѣсяцъ
На него глядитъ.
Въ немъ живетъ лѣсничій,
Въ немъ теперь не спятъ
И людскія тѣни
На стѣнахъ дрожатъ.
Свѣтъ изъ тусклыхъ оконъ
Падаетъ на снѣгъ; —
Въ домѣ вопли слышны, —
Плачетъ человѣкъ.
Но не лѣсъ покрали,
Что, не выждавъ дня,
Всталъ старикъ и въ городъ
Сталъ справлять коня.
Надѣвая шубу,
Горько плачетъ онъ; —
Плачъ его рыданьемъ
Громкимъ заглушенъ.
Въ домѣ столъ дубовый
Простыней покрытъ;
У стола, рыдая,
Женщина сидитъ.
Плачетъ, — головою
На руку припавъ; —
Слезы градомъ льются,
Вымокъ весь рукавъ.
Новый столъ дубовый
Простыней покрытъ;
На столѣ омытый
Женскій трупъ лежитъ.
Какъ статуя бѣлый,
Стройный и нагой, —
Съ развитой, намокшей,
Черною косой.
Съ головы прелестной
Волоса висятъ; —
Капли водяныя
На концахъ дрожатъ.
Изъ-подъ вѣкъ повисшихъ,
Верхнихъ вѣкъ большихъ,
Чуть глядятъ два глаза,
Межъ рѣсницъ густыхъ.
Свѣтъ изъ мутныхъ оконъ
Падаетъ на снѣгъ; —
Какъ ужасно въ домѣ
Плачетъ человѣкъ.
Но ушелъ хозяинъ
И, въ глухую ночь,
Эта мать такъ плачетъ,
Обнимая дочь.
Руки, грудь цѣлуетъ,
Ей въ лицо глядитъ
И, въ уста цѣлуя,
Съ мертвой говоритъ:
"Милая, родная!…
"Ахъ!…. Я не ждала,
"Чтобъ тебя, мой свѣтикъ,
"Я пережила!…
"Что за жизнь мнѣ будетъ
"Безъ тебя родной,
"Безъ тебя, Маруся,
"Ангельчикъ ты мой!
"Кто мнѣ въ темный вечеръ
"Пѣсеньку споетъ, —
"Кто водицы свѣжей
"Съ рѣчки принесетъ?…
"Кто насъ приласкаетъ…
"И — когда умремъ —
"Намъ глаза закроетъ
«Здѣсь, — въ лѣсу глухомъ?».
СКАЗКА ДЛЯ ДѢВУШЕКЪ.
правитьДѣвицы нѣжныя сюда!
Не бойтеся меня,
Пускай не робокъ съ виду я,
Въ душѣ огонь стыда!
На вашихъ плечахъ молодыхъ,
Иль на лицѣ у васъ, —
Скажите — при словахъ моихъ
Зажегся-ль стыдъ хоть разъ?
Готовъ сегодня съ вами я
Хоть до ночи болтать, —
Хотите-ль сказокъ, — я готовъ
И сказку разсказать
Начнемъ: представьте вы себѣ
Прелестнѣйшую ночь,
Когда вамъ хочется любить
И просто, спать не въ -мочь.
Представьте домъ, — старинный домъ, —
На домъ глядитъ луна,
При домѣ садъ — въ просвѣтъ вѣтвей
Глядитъ и въ садъ она.
Въ саду, при легкомъ вѣтеркѣ,
Склоняются кусты,
И, съ тихимъ шопотомъ, на нихъ
Цѣлуются листы.
И дышетъ страсть въ природѣ всей:
Къ водѣ припалъ цвѣтокъ;
Во снѣ, къ голубкѣ прислонясь,
Воркуетъ голубокъ.
Въ глуши аллей скамейка есть,
И на скамейкѣ той
Съ красивой дѣвушкой сидитъ
Мужчина молодой,
Волшебный, мягкій свѣтъ луны,
Въ двухъ ясныхъ полосахъ,.
На миломъ личикѣ лежитъ,
На мраморныхъ плечахъ.
Она, припавъ къ нему на грудь,
Обнявъ его, молчитъ;
А онъ головку гладитъ ей
И тихо говоритъ:
"Ты видишь, я тебя люблю….
Чтожъ дольше жить намъ врозь?
Давно пора — оставь семью,
Безпутныхъ братьевъ брось. —
"Сегодня ночью въ первый разъ
Ты стала вся моя…
И эту ночь и этотъ часъ
Не позабуду я!
"Не позабуду никогда,
Благословляю ихъ,
Ихъ и бесѣдку у пруда
Въ акаціяхъ густыхъ.
"Осыпьте всю ее кругомъ
Вы, желтые цвѣты; —
— Опять ты плачешь…ахъ! о чемъ,
Скажи мнѣ, плачешь ты?
«Что молча на меня глядишь,
Красавица моя; —
Зачѣмъ блѣдна, зачѣмъ дрожишь,
Когда такъ счастливъ я?».
Какъ солнце, лѣтомъ иногда
Сквозь крупный дождь блеститъ, —
Сквозь слезы крупныя она
Съ улыбкой говоритъ:
"Читалъ-ли въ книгахъ ты разсказъ,
Слыхалъ-ли ты о томъ,
Какъ дочь бѣжала, въ поздній часъ,
Отъ матери тайкомъ?
"Какъ я глупа, какъ я ушла
Съ любовникомъ своимъ; —
Тиха ночь майская была,
Все улыбалось имъ.
"И первый мѣсяцъ былъ какъ мёдъ,
И сладокъ былъ второй,
Но окупился сладкій годъ
Цѣною дорогой
"Въ лишеньяхъ, въ горѣ и нуждѣ
Покорна и вѣрна,
Какъ тѣнь печальная, вездѣ
За нимъ влеклась она.
"За тожъ онъ разъ ее, потомъ,
И наградилъ за все:
Безъ гроша, въ городѣ чужомъ,
Покинулъ онъ ее.
"Погибла бѣдная, и вотъ
Я плакала объ ней,
И эта мысль теперь нейдетъ
Изъ головы моей.
"Но пусть не бросишь ты меня,
Пускай, — не стану лгать, —
Моя семья мнѣ не семья….
Но жаль покинуть мать.
«Добра ко мнѣ была она,
Ее одну мнѣ жаль,
Старуха мать и то больна,
Ее заѣстъ печаль».
— "Не бойся, милая моя,
Не бойся такъ за мать:
Съумѣютъ мужъ и сыновья
Старушку, утѣшать.
"Я замѣню тебѣ семью
И мать и домъ отца; —
Да! Я люблю тебя, люблю
Безъ мѣры и конца!…
"Бѣжимъ со мной, бѣжимъ со мной,
Послушайся меня:
Какъ въ воду канетъ твой покой
Съ сегодняшняго дня.
«Бѣжимъ скорѣй! — Пора, пора!
Что если невпопадъ,
Отецъ, поднявшись до утра,
И нынче выйдетъ въ садъ?»
И, вздрогнувъ, дѣвушка встаетъ;
Глядитъ: — отцовскій домъ
Угрюмымъ призракомъ стоитъ
На воздухѣ- ночномъ.
Лампадка тамъ въ углу стѣны
Предъ образомъ горитъ,
Но тихо все, закрыта дверь,
Отецъ спокойно спитъ.
«О другъ, постой! — Сейчасъ! Сейчасъ! —
О милый мой, постой! —
Пусти туда! — Пусти хоть разъ,
Стать на порогъ родной!»
Взошла и пала на крыльцо,
И встала вся въ слезахъ:
"Бѣжимъ теперь! — Въ душѣ тоска,
«Тоска и смертный страхъ».
«Скорѣе прочь! — далеко прочь!
А то, начнутъ искать: —
Уйти не въ силахъ будетъ дочь,
Когда заплачетъ мать».
И онъ, обнявъ ее, увлёкъ:
Аллея скрыла ихъ:, —
Послѣдній робкій говоръ въ ней
И звукъ шаговъ затихъ.
Всходило солнце, — рыбаки
Сходилися къ рѣкѣ- —
Вилася пыль и стукъ колесъ
Былъ слышенъ вдалекѣ.
Конецъ! — Красавицы мои! —
Хорошъ-ли мой разсказъ? —
Чего-жъ глядите на меня,
Что удивляетъ васъ?
Иной развязки ждали вы,
Но я не стану лгать: —
Про то, что было, я сказалъ,
Что будетъ, — какъ узнать?
Еще я могъ бы дать совѣтъ,
Да мало пользы въ немъ: —
И по рукамъ и по ногамъ
Вы связаны кругомъ.
Случись, падетъ изъ васъ одна,
Надъ нею, прежде всѣхъ,
Раздастся женщины укоръ
И женскій злобный смѣхъ.
Рабыня мнѣнія — она,
Не дрогнувшей рукой,
Прижжетъ позорное клеймо
Къ челу сестры родной.
Чего-жъ тутъ ждать, — куда бѣжать
Отъ злобы и вражды? —
Молите Бога, да спасетъ
Насъ отъ такой бѣды!
Съ кольцомъ на пальцѣ — мой совѣтъ
Вѣрнѣе вѣкъ прожить;
Съ согласья матери вѣрнѣй,
Спокойнѣе любить.
Вы только вкусъ скажите свой,
Найдутъ вамъ жениха; —
Безъ тайныхъ бурь начнется жизнь,
Безъ сладкаго грѣха.
И жить вамъ будетъ хорошо;
Но я не знаю самъ,
Съ чего болитъ моя душа
За васъ, по-временамъ.
Быть можетъ такъ — душа дуритъ;
Пора! — Идите спать; —
Про то, что было, я сказалъ,
Что будетъ, — какъ узнать?
ЛѢТОМЪ.
правитьВъ утро ясное лѣтняго дня
Въ лѣсъ вхожу я, гдѣ сосны шумятъ,
Ихъ смолистый, живой ароматъ
Обдаетъ, освѣжаетъ меня;
По землѣ тамъ въ жилища свои
Тянутъ соръ и песокъ муравьи;
Но межъ ихъ городовъ, безъ хлопотъ,
Я на землю ложусь подъ сосной, —
Птица звонкія пѣсни поетъ,
Векша прыгаетъ тамъ надо мной.
Славно тамъ! — Но какъ выпадетъ снѣгъ,
Стану вновь я больной человѣкъ;
Стану въ городѣ дымномъ скучать
И, зарывшись въ снѣга какъ медвѣдь,
На грядущее мрачно глядѣть
И прошедшаго лапу сосать.
МОГИЛА.
правитьНа Охтѣ есть одна могила,
За нею сторожъ не глядитъ: —
Трава весь крестъ почти закрыла,
И самый крестъ едва стоитъ.
Сугробомъ снѣгъ на ней зимою,
Весной вода стоитъ кругомъ, —
И точно островъ надъ водою
Она съ погнувшимся крестомъ.
Землей холодною объята,
Въ могилѣ грѣшница лежитъ —
И повѣсть страшную разврата
Объ ней преданье говоритъ.
Порокъ, сплетая преступленья,
Кровавыхъ много пролилъ слезъ —
И въ ранній гробъ всѣ обольщенья
И красоту ея унесъ.
Осенній вѣтеръ пѣлъ уныло,
Когда могильщикъ гробъ забилъ, —
И надъ позорною могилой
Никто слезы не уронилъ.
Но пусть заброшена людями,
Ее природа бережетъ:
И солнце съ яркими лучами
Надъ ней не менѣе взойдетъ.
Трава зеленая не рѣже
И, будто даръ свой раздѣливъ,
Съ чужихъ могилъ березы тѣже
Ей тѣнь дарятъ наперерывъ.
КОГДА-БЫ.
правитьКогда-бъ намъ хлѣбъ давался даромъ,
Вино лилося какъ вода,
Когда-бъ не бушевали бури
И не стояли холода.
Когда-бы можно было вѣрить.
Всѣмъ людямъ вѣрить, всѣхъ любить,
Оно подчасъ хоть и скучненько,
А какъ бы славно было жить!
ВИДѢНЬЕ.
правитьВидѣнье прежнихъ лѣтъ опять
Встаетъ предо мной,
Мнѣ внятно слышатся шаги
И милый голосъ твой.
Какъ птичка ты влетаешь въ дверь,
И сердцу моему
Твой каждый взглядъ какъ солнца лучъ,
Пробравшійся въ тюрьму.
О чемъ-то ты лепечешь мнѣ
Съ улыбкой на устахъ
И радость слышится въ твоихъ
Загадочныхъ словахъ.
И я хочу тебя обнять,
Но ускользаетъ тѣнь —
И шепчетъ — «жди, я вновь приду,
Когда погаснетъ день».
Холодный вѣтеръ ломитъ двери,
Осенній дождь стучитъ въ окно, —
Одинъ сижу я худъ и блѣденъ,
Въ душѣ, какъ на небѣ темно.
Ни преступленья, ни позора
На сердцѣ камнемъ не лежитъ,
Не сожалѣнье о минувшемъ
Не страхъ о будущемъ томитъ.
Все въ домѣ спитъ подъ пѣсню бури,
Не сплю лишь я да старый садъ,
Гдѣ вѣтеръ листья обрываетъ,
Деревья стонутъ и трещатъ.
О буряхъ жизни, о страданьяхъ,
О близкой смерти мыслю я,
О тайнѣ смерти — страшной тайнѣ
И о задачѣ бытія.
Ужель нужны всѣ эти муки —
И вѣчный трудъ и вѣчный гнётъ —
И только міровымъ страданьемъ
Нашъ міръ и движется впередъ?
ВОЙНА.
правитьI.
Свѣжѣетъ воздухъ — рѣдѣетъ ночи
Густая тѣнь-
Ни тучки въ небѣ и скоро ясный
Займется день.
Въ лугахъ привольныхъ недвижны травы,
Природа спитъ —
И лишь незримый, подъ кровомъ ночи,
Дунай шумитъ.
А надъ Дунаемъ идетъ кровавый,
Упорный бой —
И тучи дыма среди поляны
Стоятъ стѣной.
Сквозь тучи дыма гремятъ орудья,
Блеститъ огонь —
Изъ дымной сѣчи, урвавшись въ поле,
Несется конь.
Бѣжитъ и станетъ; — протянетъ шею —
Храпитъ и ржётъ —
Вся морда въ пѣнѣ, дрожатъ колѣни,
Въ крови животъ.
Въ сѣдлѣ качаясь, рукой хватаясь
За правый бокъ,
На вылетъ раненъ, облитый кровью,
На немъ сѣдокъ.
Не долго въ полѣ шальная лошадь
Его несла: —
При поворотѣ, онъ съ громкимъ стономъ
Упалъ съ сѣдла.
И конь умчался; и онъ остался
Совсѣмъ одинъ
Въ поляхъ чужбины, среди цвѣтущихъ
Ея равнинъ.
II.
Померкли звѣзды; румянцемъ утра
Горитъ восходъ;
Съ рѣки Дуная, съ болотъ прибрежныхъ
Туманъ встаетъ.
И легкій вѣтеръ, на встрѣчу солнца,
Отъ горъ дохнулъ,
И виноградникъ лозою чуткой
Пошевельнулъ.
Шатнулись травы — и все затихло
Опять кругомъ, —
Лишь съ пѣсней птица вилась надъ тёплымъ
Своимъ гнѣздомъ.
И въ этихъ сочныхъ, душистыхъ травахъ
Полуживой
Лежалъ страдалецъ, не разъ хватаясь
За нихъ рукой.
Томимый жаждой, онъ встать пытался,
Но голова
Къ землѣ клонилась — и обрывалась
Къ рукѣ трава.
Въ глазахъ темнѣло и, исчезая
Предъ нимъ вокругъ,
Померкло небо, покрылся мглою
Цвѣтущій лугъ.
И бредъ предсмертный его уноситъ
Къ мѣстамъ роднымъ;
Тамъ ель съ березой, раскинувъ вѣтви,
Шумятъ надъ нимъ.
Пескомъ и лѣсомъ идетъ дорога,
И съ двухъ сторонъ
Смолистой вѣткой сосна киваетъ
Ему поклонъ.
За лѣсомъ Волга — село — поляны —
«Мой свѣтлый рай!»…
«Гдѣ я?… Дай руку!… Все вдругъ стемнѣло»…
«О мать, прощай!»…
Умолкъ — и солнце взошло на небѣ,
Востокъ пылалъ,
И, прямо въ небо уставя взоры,
Убитый спалъ.
Цвѣты шептались, окрестный воздухъ
Былъ свѣжъ и чистъ —
Роса катилась, перепадая
Съ листа на листъ.
III.
И гулъ послѣдній, послѣдній выстрѣлъ
Замолкъ вдали,
Гдѣ бились люди всю ночь за лоскутъ
Чужой земли.
Чего искали въ поляхъ чужбины?…
Свои поля
Землей богаты и проситъ плуга
Своя земля.
И дымъ, какъ туча надъ полемъ смерти,
Еще висѣлъ-
Живые люди бродили молча
Надъ грудой тѣлъ.
Копали ямы, носили трупы
И, чередой,
Ихъ опускали и засыпали
Сырой землей.
Взгляни, какъ солнце золотое
Румянитъ небо голубое,
Какъ голубыя небеса
Легли на темные лѣса;
Тамъ воздухъ свѣжъ, синѣетъ море,
Въ пустынный берегъ бьетъ вода,
Гуляютъ въ шумномъ разговорѣ
Прилива бѣлыя стада….
Мой бѣдный другъ, уйдемъ туда;
Весь соръ волненій жизни вздорныхъ
Душа съ себя тамъ отряхнетъ —
И на красахъ нерукотворныхъ
Усталый взоръ твой отдохнетъ.
ВЪ САДУ.
правитьВъ пустынный садъ зайдя случайно,
Кустами спрятанный, какъ воръ,
Чужой любви свидѣтель тайный
Я слышалъ странный разговоръ.
«Ахъ, о тебѣ дурная слава,
Но я не вѣрю никому,
Затѣмъ что больше всѣхъ я вѣрю
Тебѣ и сердцу своему».
"Съ тобой не стану я лукавить
И я скажу: она права —
Молва, которая порочитъ
Мои поступки и слова.
"Но ты не требуй въ нихъ отчета
И не мѣшай себя съ толпой-
Во мнѣ живутъ два человѣка,
Одинъ въ толпѣ, другой съ тобой.
"Мнѣ самому противенъ первый,
Несчастный нравственный уродъ,
Но добръ и чистъ другой, который
Въ твоемъ присутствіи живетъ.
"Едва вдали тебя завижу,
Вдали заслышу голосъ твой —
Робѣетъ въ сердцѣ чувство злое
Передъ твоею чистотой.
"Звѣзда моей безпутной жизни.
Судьбой навязанный мнѣ другъ,
Не перейду я добровольно
Твоей любви волшебный кругъ.
"Но смерть придетъ — и мгла нѣмая,
Объявъ нашъ прахъ, раздѣлитъ насъ…
О страшный часъ! — Душа родная,
Не брось меня въ ужасный часъ!.
"И какъ защитой предъ людями
Была мнѣ здѣсь — земную грань
Минувъ, молитвой и слезами
Предъ Небомъ мнѣ защитой стань.
«Чтобъ я опять съ тобою встрѣчи
Могъ въ новомъ мірѣ ожидать,
Могъ въ новыхъ формахъ, въ новой рѣчи
Тебя узнать и понимать».
ГАДАНІЕ.
правитьЯрко блещетъ Востокъ,
Утро нѣгой дышетъ,
На лугахъ вѣтерокъ
Чуть цвѣты колышетъ.
Но туманъ отъ земли
Къ небесамъ восходитъ,
И ужъ тучка вдали
Надъ горами бродитъ.
Быть грозѣ! — Грянетъ громъ-
Небо не разъяснитъ,
И въ дождѣ проливномъ
Жаркій день погаснетъ.
Такъ и ты, межъ людей
Свѣтлое явленье: —
Утро жизни твоей
Ясно на мгновенье.
Предъ тобой, какъ пророкъ,
Я судьбу пытаю,
И страданья залогъ
На тебѣ читаю.
Много розъ на груди
У тебя завянетъ,
Много слезъ впереди, —
Жизнь тебя обманетъ.
Не съ твоею душой
Пылко-справедливой,
Не съ такой красотой
Вѣкъ прожить счастливо.
Нѣжной, вѣрной любви
Ласки неземныя
Обѣщаютъ твои
Глазки голубые.
Точно пѣсни звучатъ
Огненныя рѣчи —
Щечки жаромъ горятъ.
Вздрагиваютъ плечи.
И порой, не путемъ,
Смѣхъ твой слишкомъ звонокъ —
И о горѣ чужомъ
Плачешь, какъ ребенокъ.
Свѣжимъ сердцемъ чутка
Ты на зовъ страданья,
И безъ счета рука
Сыплетъ подаянья.
Божество на челѣ
У тебя сіяетъ: —
Значитъ крестъ на землѣ
Тяжкій ожидаетъ.
* * *
правитьВалитъ толпа путемъ избитымъ,
И ты ничѣмъ не лучше ихъ —
Тебя всосетъ болото жизни,
Загрязнешь ты въ грязи другихъ.
Прошли вѣка, — все измѣнилось
Въ быту людей и въ ихъ дѣлахъ —
За убѣжденья прежде гибли
Они на плахѣ и кострахъ.
Но отжилъ моду плащъ геройскій,
И по тернистому пути
Героевъ слабые потомки
Не соблазняются идти.
Въ родной семьѣ и въ душной школѣ
Съ природой рано свой разрывъ
Ребенокъ блѣдный начинаетъ,
Призванье сердца заглушивъ.
Какъ пытку юноша выноситъ
Года ученія — и вотъ,
На жизнь снабженный аттестатомъ,
Онъ жить замученный идетъ.
Махнувъ рукой на идеалы
И на завѣты Божества,
Иные планы затѣваютъ
Сухая грудь и голова.
Въ чинахъ, въ крестахъ, богатъ, женился,
Больной — больныхъ дѣтей прижилъ,
Иль на танцовщицу балета
Всѣ средства жизни просадилъ.
Наживъ удачно милліоны,
Иль заложивъ часы и фракъ,
Заплывшій жиромъ, иль голодный
Онъ умираетъ кое-какъ.
Погасъ — и въ землю опустили….
Вся жизнь пуста, вся жизнь темна —
И даже въ памятную книгу
Безславныхъ дѣлъ не внесена.
СТАРУХА.
правитьУ церкви домъ старинный,
Кругомъ туманъ и мракъ;
На площади пустынной
Чуть слышенъ лай собакъ.
Подъ лѣстницей крутою
Чуть свѣтится одно,
Надъ самою землею
Вспотѣлое окно.
Ужъ свѣчка догараетъ,
Въ каморкѣ чадъ и жаръ,
Шумитъ и напѣваетъ
Къ погодѣ самоваръ.
Налита вёрхомъ кружка,
Отъ чая паръ валитъ…
И вотъ, вздохнувъ, старушка
Сосѣдкѣ говоритъ:
"Весь вѣкъ трудомъ живу я,
Безъ гроша за душой;
Куда какъ, погляжу я,
Сталъ дорогъ хлѣбъ чужой!
А лишнюю деньженку
Хотѣлось бы скопить….
Родимую сторонку
Предъ смертью навѣстить.
Ни слуху нѣтъ, ни духу
Оттуда отъ родныхъ —
Забыли всѣ старуху,
Да я-то помню ихъ.
О Господи Владыко!
Ѳадѣевна, мой свѣтъ,
Не малое толико
Я натерпѣлась бѣдъ.
Про счастье мнѣ гадала
Одна ворожея:,
Но счастія не знала
И въ молодости я.
Въ года неурожая
Отъ барыни моей
Взяла меня чужая,
Въ счетъ долга — въ сто рублей.
Шестнадцать лѣтъ мнѣ было,
Рыдала вся семья,
И все, что слезъ хватило,
Всѣ выплакала я.
Тогда иное дѣло: —
Румянецъ вдоль щеки,
Коса до пятъ висѣла,
Глаза — какъ угольки!
Ну вотъ меня и взяли:,
И, первою порой,
Ласкали, баловали,
Шутили надо мной.
Такая жизнь, казалось,
Была-бъ и не худа….
Такъ барыня попалась
Такая, что бѣда!
Ужъ я-ль не угождала?…
Да чортъ ей угодитъ-
Побьетъ меня, бывало,
И плакать не велитъ.
Охотникъ до бабёнокъ,
Красивенькій собой,
У барыни барченокъ,
Племянникъ жилъ родной.
Не долго дожидался,
И со второго жъ дня
Ко мнѣ онъ привязался,
Сталъ сманивать меня.
И тутъ… сказать примѣрно…
Случился грѣхъ такой,
Ѳадѣевна, какъ вѣрно
Случалось и съ тобой.
Чтожъ лучшаго барченку
И въ умъ могло придти,
Какъ сманивать дѣвчонку?…
О Господи прости!…
Но барыня дознала,
Пронюхала о всемъ,
Къ допросамъ затаскала,
Замучила стыдомъ.
И вотъ какъ порѣшили:
Въ барченкѣ будетъ прокъ,
Барчёнка похвалили,
А дѣвку — на оброкъ!
Такъ съ молоду досталось
Мнѣ по-свѣту гулять;
Чего ужъ ни случалось…
Всего не разсказать.
Подчасъ, про то, что было,
И вспомнить-то смѣшно:
Вѣдь замужъ выходила….
Да знать не суждено!…
И точно, ужъ какова
Имѣла женишка!
У князя Салтыкова
Служилъ за деньщика.
И рослый и румяный,
Пивалъ… да кто-жъ не пьетъ?…
Гляди-ка — мужь Татьяны…
Запоемъ цѣлый годъ!
Но тутъ Французъ проклятый
Къ Москвѣ сталъ подступать: —
Женихъ мой взятъ въ солдаты,
Съ тѣхъ поръ и не слыхать.
Да!… много натерпѣлась
И горя и хлопотъ,
За то ужъ насмотрѣлась
Я въ жизни на господъ.
Какъ вотъ у Покрова я
Тогда еще жила,
Такъ притча-то какая,
Подумаешь, была.
У барышни сиротки
Деньженокъ кой-какихъ
Сыскалось послѣ тетки, —
Сыскался и женихъ.
За что любить-то было —
Картежникъ онъ и мотъ;
А ужъ вѣдь какъ любила,
Бывало, плачетъ — ждетъ…
Какъ восковая выйдетъ
Подъ — вечеръ на крыльцо,
Но чуть его завидитъ,
И вспыхнетъ все лицо.
Зашутитъ, засмѣется…
За то, глядишь, лотомъ,
Прощаться какъ придется,
Повиснетъ вся на немъ.
Иль на колѣнки станетъ.,
Одежу-то за край
Ухватитъ-и пристанетъ: —
«Голубчикъ, не играй»!
И плачетъ, горько плачетъ..
Да плачь себѣ хоть вѣкъ —
Такой ужъ камень, значитъ
Былъ этотъ человѣкъ.
Въ комодѣ все обшарилъ,
Послѣдній грошъ стянулъ,
И барышню оставилъ,
Дѣвицу обманулъ.
Не долго горевала,
Голубушка моя: —
Закашляла, завяла
Почесть съ того же дня.
Вся стаяла- зимою
Ходила чуть жива
И кончилась весною,
Какъ тронулась Нева.
Да это что? и хуже
Видали мы дѣла: —
Какъ барыня при мужѣ
Съ аптекаремъ жила.
Не крайность и не голодъ,
Смѣшно и грѣхъ сказать…
А чтожъ, что мужъ не молодъ
Самой за тридцать пять.
За то, поди какъ ловко
Вела себя…. придетъ,
Бывало, да головкой
Къ нему и припадетъ.
Въ слезахъ, цѣлуетъ руки,
Въ глаза ему глядитъ….
Смотрѣть на эти штуки —
Такъ просто затошнитъ!
Да мнѣ нужда какая!…
А мужу — невдогадъ,
Что на себѣ, играя,
Чужихъ возилъ ребятъ.
Что людямъ на потѣху
Жену рядилъ въ атласъ….
Что съ этимъ было смѣху,
Ѳадѣевна, у насъ!
Но разъ, когда стемнѣло,
Нашъ баринъ той порой
Хворалъ… подъ осень дѣло…
Съ нимъ дядя жилъ родной…
Ужъ какъ провѣдалъ дядя —
И Богъ вѣсть, только ну ..
Вдругъ, слышимъ, на ночь глядя,
Какъ взялись за жену….
Какъ взвизгнетъ въ кабинетѣ
Она!… Какъ зарыдалъ
Нашъ баринъ!… даже дѣти
Проснулись… Онъ кричалъ:
"Ухъ!… Дѣти!… Не вводите!…
"Прочь!. Вонъ дѣтей чужихъ!…
«Змѣя!… Да оттащите
„Ее отъ ногъ моихъ!“
Кровь горломъ; разослали
Людей, и до утра
За ночь перебывали
Съ Москвы всѣ доктора.
За ночь глаза ввалились,
Осунулось лицо —
Гробовщики ломились
Съ утра ужъ къ намъ въ крыльцо.
Къ заутренѣ звонили,
Я помню… дождикъ щель…
Какъ барина обмыли,
Обмыли… и на столъ.
Такъ вотъ дѣла лихія!.
О Господи!… бѣда,
Подумаешь, какіе
Бываютъ господа!
И много я видала…
Да что! — Въ послѣдній годъ
Сама ужъ оплошала,
И память выдаетъ.
Совсѣмъ, совсѣмъ хилѣю,
И смотришь, тутъ-какъ-тутъ.
Чуть только заболѣю,
Извозчика наймутъ…
И я возьму, въ тряпицу
Гроши свои сберу,
Свезутъ меня въ больницу,
Да тамъ я и помру!»
КУДА?
правитьПусть будетъ то, что быть должно,
Событья время набираетъ —
И, длинной цѣпью, какъ звено
Съ другимъ звеномъ соединяетъ.
Ничто отдѣльно не идетъ,
Въ одномъ ужъ есть зерно другого —
И сила тайная влечетъ
Слѣпые жребіи земного.
Куда? Зачѣмъ? Что дальше тамъ,
Гдѣ смерть намъ путь пересѣкаетъ?…
Послѣдній вздохъ, быть можетъ, намъ
Всѣ эти тайны открываетъ.
Пока — мы въ правѣ лишь гадать,
Что жить горячее желанье
И жизни тяжкое страданье
Не могутъ даромъ пропадать.
Doch bleibt sie immer, neu
Und wem sie just passieret
Dem bricht das Herz entzwei.
Они смѣялись и глядѣли
Другъ другу весело въ глаза,
И знать и видѣть не хотѣли,
Что надвигается гроза.
Такъ буря ихъ врасплохъ застала,
И жить имъ стало тяжело, —
Цвѣты любви гроза измяла,
И счастье вихремъ разнесло.
Чрезъ годъ опять въ аллеѣ тёмной
Ее я встрѣтилъ, но — не съ нимъ,
Я слышалъ тотъ же смѣхъ нескромный,
Она кривлялася съ другимъ.
А онъ, надломленный судьбою,
Ни съ кѣмъ не могъ сойтися вновь,
И въ ранній гробъ сложилъ съ собою
Свою безумную любовь.
РАЗРЫВЪ.
править"Ваша ложь есть злая истина,
Наше счастье — бредъ,
Ты лгала и лжёшь безсовѣстно
Мнѣ ужъ много лѣтъ.
"Ты все лжешь — и что-жъ мудрёнаго,
Съ дѣтства учитъ мать
Васъ, безъ всякаго зазрѣнія,
Всѣмъ мужчинамъ лгать.
"Отъ романовъ лихорадочно
Съ дѣтства блещетъ взглядъ,
На устахъ слова наивныя,
Въ сердцѣ тонкій ядъ.
«Всѣ равно пышны подъ юбками,
Всѣмъ равно корсетъ
Врѣзалъ талью — о коварныя!
Съ вами счастья нѣтъ!»…
БАЛЛАДА.
правитьВъ дворцѣ своемъ Герцогъ Альгонскій
Сбирается въ дальній походъ- —
Бродячій пѣвецъ при дорогѣ
Съ гитарой сидитъ и поетъ.
«Не хлѣбомъ, но сочной травою
Взошли у сосѣда поля,
Посыпана пепломъ пожаровъ
И кровью залита земля».
Нахмурился Герцогъ и, кликнуть
Велѣвъ музыканта, сказалъ:
«Пропой мнѣ ту старую пѣсню,
Давно я ея не слыхалъ».
И робко предъ гордымъ Раулемъ
Бѣднякъ, заморённый нуждой,
Поетъ — какъ грабитель суровый
Къ сосѣдямъ врывался войной.
И снова готовясь къ набѣгу,
Задумчиво Герцогъ стоитъ,
На мечъ опираясь, — а пѣсня
Все дальше и громче звучитъ.
"Не хлѣбомъ, но сочной травою
Взошли у сосѣда поля,
Посыпана пепломъ пожаровъ
И кровью залита земля.
"На мирномъ, свободномъ народѣ
Раздалось бряцанье цѣпей,
Но кровь нашихъ братьевъ упала
На насъ и на нашихъ дѣтей.
"Съ набѣга вернулись мы шумно
И плѣнныхъ влачили въ пыли,
Навьючивъ имъ спины. добычей
Съ ограбленной нами земли.
"Труба оглашала побѣду,
Знамёна по вѣтру вились,
Но слезы и кровь побѣжденныхъ
Намъ щедро судьбой отлились.
"Съ тѣхъ поръ наши нивы безплодны,
Червякъ нападаетъ весной,
И къ жатвѣ на стеблѣ засохшемъ
Качается колосъ пустой.
«Народъ умираетъ въ лохмотьяхъ,
Заразою гибнутъ стада —
И съ грузомъ богатой торговли
Въ моряхъ потонули суда».
И Герцогъ сказалъ — "Ну довольно,
«Закуйте его, чтобъ опять
Охота ему не припала
Въ народѣ о томъ распѣвать».
И нищій задохся въ темницѣ- —
Недолго и Герцогъ нажилъ:
Ударомъ кинжала ревнивый
Вассалъ его въ гробъ уложилъ.
Такъ въ точности Слово Писанья
Сбылось надъ злодѣемъ, что тотъ,
Кто мечъ обнажитъ для насилья,
Самъ жертвой насилья падетъ.
Я ласкаю мальчика кудряваго-
У него глаза, какъ двѣ родныя звѣздочки,
Какъ весна свѣтла улыбка ясная —
Я вздохнулъ — и онъ вздохнулъ и смотритъ.
Смотритъ милый и понять не можетъ,
Сколько сходства въ немъ съ его сестрою,
Съ тою старшей, по которой сердце,
Обливаясь кровью, изнывало.
АНЖЕЛИКА.
правитьПредъ красавицей усталою
Блѣдный юноша стоитъ
И съ улыбкой принужденною,
Къ ней ласкаясь, говоритъ.
"Анжелика, полно хмуриться,
Видишь, я тебѣ привезъ
Ожереліе жемчужное
И букетъ душистыхъ розъ.
«Подними-жъ головку милую,
Приколи букетъ на грудь,
Дай на шейку твою нѣжную
Ожерелье навернуть».
Но, потупя взоръ, по прежнему
Анжелика все молчитъ —
На колѣни онъ становится
И съ тоскою говоритъ:
«Анжелика, моя душенька,
Эта пѣсня ужъ стара, —
Не къ сестрѣ вчера ты ѣздила,
На балу была сестра.
„Не шути моимъ отчаяньемъ,
Не дурачь меня въ любви
И оставь всѣ ухищренія
И всѣ выдумки твои“.
Анжелика призадумалась,
Бѣлой ручкой третъ глаза,
На букетъ душистыхъ розановъ
Будто капнула слеза.»
"Анжелика, если думаешь
Обмануть меня слезой,
Если снова лгать рѣшаешься,
То, клянусь, разсчетъ плохой!,
«Я хочу знать правду голую —
Гдѣ каталась до зари,
Съ кѣмъ тебя въ коляскѣ видѣли,
Анжелика, говори!»…
Поднялась головка дивная,
Томный взоръ едва глядитъ,
И съ холодною усмѣшкою
Рѣчь лукавая звучитъ:
"Вотъ мужчины!… Вотъ безуміе!…
Говоритъ, меня любя,
Хочетъ правды онъ и требуетъ,
Чтобъ лгала я на себя.
«У сестры я оставалася,
Я клянусь!» — «О Боже мой!»
Крикнулъ онъ, вскочивъ — «бездушная,
Ты смѣешься надо мной!»
Хлопнулъ дверью, блѣдный выбѣжалъ, —
А съ дивана поднялась
Анжелика и серебрянымъ,
Звонкимъ смѣхомъ залилась.
Дверь другая отворяется —
И въ дверяхъ стоитъ другой,
На кокотку смотритъ ласково
И качаетъ головой.
«Что, ушелъ? Пріѣдетъ вечеромъ,
Погоди… еще не всё…
Ахъ какъ мило, что за нѣжности,
Est — il drôlfe ce jouvenceau!»
Съ иглы одѣтъ, по-горло сытъ,
Въ его карманахъ денегъ много —
Но съ тайной, жёлчною тревогой
Онъ самъ съ собою говоритъ.
"Дѣла въ порядкѣ, мой заводъ
Идетъ успѣшно, сбытъ прекрасный,
И я владѣлецъ полновластный
Роскошныхъ нивъ и быстрыхъ водъ.
"Но къ сердцу самому съ ножемъ
Вопросъ о жизни подступаетъ,
Питье и пищу отравляетъ,
Мѣшаетъ спать спокойнымъ сномъ.
«И вяну я… и гибну я…
На лонѣ роскоши восточной
Душа скорбитъ въ тиши полночной
И проситъ цѣли бытія».
ТЯЖЕЛО.
правитьТруженикъ бездбльный
Съ бѣдной я сошёлся,
Думалъ, что съ женою
Легче поживется.
Въ мастерской огромной
Фабрики богатой
Съ той поры сижу я
Отъ утра до ночи.
Не въ припѣвахъ дружныхъ
Спорится работа —
Ткацкіе станки намъ
Пѣсни распѣваютъ.
Отдыхаю въ праздникъ,
Да и то въ попойкахъ,
Иль на картахъ рѣжу
Лишнюю копѣйку.
Но любовь пригрѣла
Фабрику живую…
Нарождались дѣти,
Закачались люльки.
А всего съ годами
Родилось на прибыль
Намъ и государству
Лишнихъ девять нищихъ.
Разошлись по свѣту,
Все на трудъ полезный: —
Тотъ живетъ въ лакеяхъ,
Тотъ выноситъ мусоръ.
Такъ и съ дочерями —
Прачки да служанки:,
А о двухъ любимцахъ
И подумать страшно.
По лѣсамъ дремучимъ,
По большимъ дорогамъ
Младшій сынъ, какъ дома,
Съ кистенемъ гуляетъ.
Такъ и дочь меньшая,
Бойче всѣхъ голубка,
Всѣхъ сестеръ пригожѣй
И — живетъ распутствомъ.
Отъ плохихъ достатковъ,
Отъ заботъ и горя
Мы съ женою оба
Рано побѣлѣли.
На шестой десятокъ
Жизнь перевалила,
Сгорбленный сижу я
Въ мастерской — какъ прежде.
Да на-дняхъ, какъ вспомнилъ
О тѣхъ двухъ несчастныхъ,
Точно кто мнѣ въ сердце
Ткнулъ двузубой вилой.
Потемнѣлъ свѣтъ Божій
Предо мной — и руки
На станкѣ дрожали, —
Хоть бросай работу.
День прошелъ, закрылась
Фабрика — побрёлъ я
Уличкой пустынной
До своей лачуги.
Постучалъ въ окошко,
Отперлась калитка;
Ужинать съ женою
Мы вдвоемъ усѣлись.
"Что съ тобою, баба,
"Плакала ты что-ли,
"Что глядишь понуро,
«И глаза припухли?».
А она въ отвѣтъ мнѣ:
"Вотъ уже съ недѣлю
"Сонъ недобрый снится
"Про меньшого сына.
"Будто весь забрызганъ
"Онъ людского кровью,
"Будто-бы живого
"Мы его хоронимъ.
"А за нимъ, Егоромъ,
"Вспомнилась и Софья,
"Вспомнилось какъ много
«Мы ихъ двухъ любили».
И подсѣлъ къ женѣ я
И заплакалъ съ нею; —
Плакали о томъ мы,
Что дѣтей нѣтъ съ нами,
Что потребность въ хлѣбѣ
Всѣхъ насъ разогнала
По концамъ далекимъ
Стороны родимой.
Плакали мы тоже
О тѣхъ двухъ несчастныхъ,
Будто схороненныхъ
Заживо въ могилу.
Словно въ голомъ полѣ
Мы, какъ дубъ съ берёзой,
У которыхъ бури
Вѣтви обломали.
Бѣдный человѣкъ я
Съ бѣдною сошелся,
Думалъ, что вдвоемъ намъ
Легче поживётся!
Изящная во всемъ, красива и стройна,
Одно не хорошо — глядитъ она лукаво,
Но нѣтъ лукавства въ ней, и не ея вина,
Что лѣвый глазъ ея коситъ немного вправо.
Какого-жъ требовать порядка отъ людей,
Когда сама разумная природа
По временамъ шалитъ и въ шалости своей
Изъ красоты чуть-чуть не сдѣлала урода.
ПОГАСШАЯ ЗВѢЗДА.
правитьХолоднымъ вечеромъ, въ глуши, въ снѣгахъ зимы,
Какъ яркая звѣзда ты предо мной взошла
И мракъ раздвинулся — и сблизилися мы…
Но видно насъ судьба въ недобрый часъ свела.
Сошлись и разошлись — разстались навсегда —
И тайной это все осталось между насъ…
Тебя давно ужъ нѣтъ, — съ тѣхъ поръ прошли года,
Одна весна другой смѣнилась много разъ.
Теперь опять весна. — Когда сгорала ты,
Я помню, что въ тѣ дни рѣка ломала лёдъ,
Когда угасла ты — весенніе цвѣты
Раскрылись, и пчела съ нихъ собирала мёдъ.
Теперь опять весна — и вскрылася рѣка,
И снова по цвѣтамъ сбираетъ мёдъ пчела,
Все также, какъ тогда! — и жадная тоска
Мнѣ въ сердце, какъ змѣя голодная, вползла.
Тебя давно ужъ нѣтъ, но каждый разъ весной,
Когда проснется лѣсъ и хлынетъ съ горъ вода,
Ты — какъ живая вдругъ встаешь передо мной,
Какъ будто вновь зажглась погасшая звѣзда.
Гдѣ ты? Откуда ты, какъ будто обновись,
Являешься опять въ знакомыя мѣста,
Иль межъ мірами есть таинственная связь
И вѣчность бытія не праздная мечта?
Сознанье о быломъ опять тебя ведетъ
Туда, гдѣ ты жила, гдѣ въ скромной тишинѣ,
Чтя память о тебѣ, семья твоя живетъ,
Гдѣ твой портретъ виситъ, какъ прежде, на стѣнѣ.
Гдѣ птички по утрамъ, на твой слетаясь зовъ,
Кормилися зерномъ изъ милыхъ рукъ твоихъ,
Гдѣ ты защитница сиротъ и бѣдняковъ
Отъ мукъ и гибели не разъ спасала ихъ.
Могила всё взяла, — тяжелая плита
Легла на милый прахъ… одинъ остался я,
Вокругъ меня содомъ, борьба и суета,
Хаосъ насилія, безумства и лганья.
Отъ жизни далеко несется гулъ и смрадъ
И тяжело дышать отъ всѣхъ тѣхъ бѣдъ земныхъ,
Гдѣ разобрать нельзя, кто правъ, кто виноватъ,
Гдѣ счастіе однимъ — есть гибель для другихъ.
Какъ прежде тянутся по небу облака…
И солнце каждый день заходитъ и встаетъ…
И тёмный лѣсъ шумитъ… и жадная тоска
Мнѣ сердце, какъ змѣя голодная, сосетъ.
МИРНЫЙ ОБЫВАТЕЛЬ.
правитьЗоринъ счастливъ — для него
Нѣтъ задачъ на свѣтѣ,
У него свой домикъ есть,
Есть жена я дѣти.
У ручья растетъ — цвѣтетъ
Садъ его фруктовый,
На лугу пасутся двѣ
Тучныя коровы.
Но и Зоринъ сытъ и живъ
Не единымъ хлѣбомъ: —
Любитъ онъ курить въ саду
Подъ открытымъ небомъ.
Въ праздникъ сядетъ у окна,
Вслухъ Псалтырь читаетъ
И со вздохомъ мѣдный грошъ
Нищему бросаетъ.
А случится-ль гдѣ бѣда, —
Съ горестью во взорѣ
Зоринъ прежде всѣхъ бѣжитъ
На чужое горе.
И хоть помощи не дастъ,
Но за то ужъ масла
Самъ въ лампадку подольетъ
Такъ, чтобъ не погасла.
Говоритъ, что никогда
И никто не можетъ
Такъ помочь, какъ если намъ
Самъ Господь поможетъ.
Нѣжно любитъ онъ жену,
Но и у сосѣдки, —
Ходитъ слухъ, что отъ него —
Завелися дѣтки.
Денегъ въ ростъ онъ не даетъ,
Развѣ изъ участья
Рубль на рубль когда возьметъ
Съ ближняго въ несчастьи.
Да, хорошій человѣкъ,
Человѣкъ достойный,
Зоринъ съ толстымъ животомъ
Сытый и спокойный.
КТО ОНА?
правитьГлазки каріе и пепельные волосы,
Рѣчи странныя въ пѣвучихъ звукахъ голоса,
Вся она такъ чудно хороша,
Точно будто къ намъ, изъ міра намъ чужого,
Въ самыхъ нѣжныхъ очертаніяхъ земного
Появилась чистая душа.
И какъ сонъ живетъ при мнѣ воспоминаніе,
Будто я тебя, прелестное созданіе,
Видѣлъ прежде въ грёзахъ молодыхъ.
И все мнится мнѣ, что какъ-нибудь весною
Ты въ тотъ часъ, какъ солнце выйдетъ надъ горою,
Улетишь на крыльяхъ золотыхъ.
ИЗЪ ГЕЙНЕ.
правитьПередъ твоимъ портретомъ
Въ раздумьи я стоялъ,
И милый образъ чудно,
Казалось, оживалъ,
Улыбка шевельнула
Недвижныя уста —
И будто-бы блеснула
Въ глазахъ твоихъ слеза.
И горькими слезами
Заплакалъ тоже я —
И не могу повѣрить,
Что нѣтъ уже тебя.
НА БАЛУ.
правитьНесутся нарядныя пары,
Кружатся — и нѣтъ имъ конца,
Подъ фракомъ и тѣснымъ корсетомъ
Веселіемъ бьются сердца.
Подъ звуки роскошнаго бала
Съ невѣстой танцуетъ женихъ, —
Смѣшны мнѣ ихъ нѣжные взгляды,
Смѣшно воркованіе ихъ.
Давно-ли улыбки и ласки
Она расточала и мнѣ,
Когда мы у рощи сосновой
Сходились въ ночной тишинѣ.
СКАЗКИ ИЗЪ ДАВНО-БЫЛОГО.
правитьТускло свѣтятъ фонари,
Мракомъ улицы одѣты —
И въ театры понеслись
Фаэтоны и кареты.
Третій день идутъ подрядъ
«Гугеноты» Мейербера,
И всѣ ложи нарасхватъ,
Взяты всѣ мѣста партера.
Въ ложахъ много дамъ сидитъ,
И одна есть между ними
Съ чудной русою косой
И глазами голубыми.
Та одна замѣтнѣй всѣхъ —
Яркій свѣтъ бросаютъ свѣчи
На ея изящный бюстъ,
Бѣломраморныя плечи.
Да! Одна замѣтнѣй всѣхъ —
Кто изъ модныхъ львовъ столицы
Выгружать свой кошелекъ
Не входилъ въ обитель львицы?
И еще не потерялъ
Ни одинъ терпѣнья мѣры,
Ожидая своего
Дня пріема у Венеры.
И легко живется ей —
Ночью пляшетъ на паркетѣ,
Утромъ ѣздитъ, развалясь,
Въ модной англійской каретѣ.
И къ подъѣздамъ, здѣсь и тамъ,
Подкативъ, рукой прекрасной
Загибаетъ свой визитъ
Съ боку карточки атласной.
Золотой, счастливый вѣкъ,
Вѣкъ забавъ и увлеченья!
Пылкій юноша, смѣлѣй, —
Брось докучныя сомнѣнья.
Всё, чему учила мать,
Дѣтства робкія повязки
Съ плечъ долой, пойдемъ плясать
Соблазнительныя пляски!
Все мрачнѣй, все глуше ночь- —
На бульваръ пробравшись темный
И къ скамейкѣ прислонясь,
Задремалъ голякъ бездомный.
Рѣзкимъ крикомъ «караулъ!»
Огласилася площадка,
Но спокойно въ будкѣ спитъ
Стражъ законнаго порядка.
Вѣтеръ съ моря, и Нева
До кольца подъемлетъ воду,
Гавань въ страхѣ, но богачъ
Презираетъ непогоду.
Его барскій старый домъ
Освѣтился вдругъ огнями —
И кареты предъ крыльцомъ
Стали тѣсными рядами.
Въ залѣ музыка гремитъ,
Балъ кипитъ во всемъ разгарѣ ..
И сынъ вора на балу
Вальсируетъ въ первой парѣ.
Всякій знаетъ, что отецъ
Явный плутъ, но кралъ прилично,
Такъ, что грознымъ словомъ «воръ»
Не клейменъ еще публично.
А затѣмъ и сыну честь,
Въ дѣлѣ онъ пока невѣжда,
Но на немъ уже лежитъ
Благородная надежда.
У него на головѣ
Шишка есть — залогъ безцѣнный,
Что способностей отца
Онъ преемникъ несомнѣнный.
Посмотрите, какъ графъ Z
Съ нимъ привѣтливо воркуетъ,
Какъ съ богатымъ женихомъ
Страстно дочь его танцуетъ.
А въ окно бьетъ мелкій дождь,
Подъ окномъ волна играетъ,
И послѣдняя звѣзда
Въ черномъ небѣ погасаетъ.
Разсѣялся туманъ, осенній ясный день
Всходилъ надъ влажными полями деревень;
Изъ логовища звѣрь продрогшій вылѣзалъ;
Поблекшій листъ съ деревъ беззвучно отпадалъ;
Надъ лѣсомъ журавли тянулись и кричали-
Народъ въ селеньи спалъ, — двѣ женщины не спали.
Въ слезахъ сидѣла мать надъ дочерью своей,
А дочь, упавъ къ ногамъ, лицо въ колѣни ей
Рыдая прятала, — безпутно расплетясь,
Густыми прядями коса ея вилась —
Но вотъ, взглянувъ на мать съ глубокою тоскою,
Промолвила она: "Ой, мама, что со мною!
"Ой, мама милая, что сдѣлали они!
"Молила я, рвалась, но двери западни
"Затворены на ключъ, а онъ ласкалъ…. и пить
"Чего-то дали мнѣ, и началъ сонъ клонить….
"Очнулась въ ужасѣ оборванныя платья
"Набросила кой-какъ и кинулась бѣжать я.
"Взгляни, какая я!…. " И начала рыдать
Сильнѣе прежняго надъ ней старуха- мать.
А тамъ черезъ рѣку, чуть не съ разсвѣтомъ дня,
Въ усадьбѣ говоръ былъ и шумъ и бѣготня,
Два конюха коня передъ крыльцомъ держали
И егеря верхомъ отъѣзда ожидали.
И вышелъ на балконъ изъ дома своего
Владѣлецъ тѣхъ земель, и на лицѣ его
Забытыхъ дѣлъ и чувствъ, растраченныхъ давно,
Сказанье темное могло быть прочтено,
И чёрствый эгоизмъ, отъ всѣхъ тѣхъ бурь осадокъ,
Измятыя черты въ суровый свелъ порядокъ.
"Что сдѣлалось со мной — вздыхая, думалъ онъ —
Всю ночь мнѣ слышались мольбы ея и стонъ,
Всё грезился ея молящій, робкій взглядъ,
И жалость ворвалась мнѣ въ сердце — и въ разладъ
Попавъ съ самимъ собой, я съ чувствомъ омерзѣнья
Ворочалъ въ памяти былыя преступленья.
"Насилье, гнётъ, обманъ! Съ чего-жъ отнынѣ связь
Съ прошедшимъ для меня такъ сразу порвалась,
Въ чемъ тайна? Что за власть чудесная дана
Той бѣдной дѣвушкѣ Какъ будто мнѣ она
Сказала «Стой!» И я, разбойникъ при дорогѣ,
Остановился вдругъ въ мучительной тревогѣ?.
«Жена и дѣти спятъ., всѣмъ ночь — какъ ночь прошла,
Лишь за рѣкою мать всё дочери ждала; —
И тутъ вдругъ понялъ я: то дочь пришла домой —
Протяжный, страшный вопль пронесся надъ водой…
Отъ вопля дрогнулъ паркъ — и крикомъ свѣтъ денницы
Встрѣчали, пробудясь, испуганныя птицы».
И на коня онъ сѣлъ- къ отъѣзду поданъ знакъ, —
Рванулся сѣрый конь…. раздался лай собакъ….
А въ домѣ, съ пуховой перины соскочивъ
И плечи бѣлыя рубашкою прикрывъ,
Вспотѣлое окно рукою протирая,
Глядѣла на отъѣздъ хозяйка молодая.
То было въ юности моей —
Я жилъ въ семьѣ большой-
Въ концѣ села нашъ домъ стоялъ,
Близъ лѣса надъ рѣкой.
Трудясь въ поляхъ, бродя въ лѣсахъ.
Кормясь чѣмъ Богъ пошлетъ,
Какъ птица вольная я жилъ
Безъ горя и заботъ.
Но захотѣлось мнѣ
Иную жизнь узнать —
Отъ счастія пошелъ
Я счастія искать.
И послѣ многихъ, долгихъ лѣтъ
Я всежъ домой прибрёлъ,
Но никого изъ всей родни
Въ живыхъ ужъ не нашелъ.
Течетъ рѣка, разросся лѣсъ,
Но покосился домъ —
И жутко жить мнѣ старику
Въ дому совсѣмъ пустомъ.
И чудится всё мнѣ,
Что въ часъ послѣдній мой
И ветхій домикъ нашъ
Разрушится со мной.
ПОСЛѢДНЯЯ ЗАПИСЬ.
правитьI.
На столѣ вино съ отравою.
На него гляжу украдкой —
И урывками въ дневникъ мой
Строки я вношу послѣднія.
Гаснетъ милая страдалица,
Я сижу у изголовья
Съ неотвязной, страшной думой,
Что сегодня все окончится.
Я гляжу въ нѣмомъ отчаяньи —
Сохнутъ ручки, гаснутъ глазки
И съ головки полумёртвой
Волоса висятъ недвижные.
Я глотаю слезы горькія,
А она въ выздоровленье
Еще вѣритъ — и предъ смертью
Улыбнуться мнѣ пытается.
Я одинъ надъ умирающей,
Да и самъ разбитъ, измученъ
Страшной пыткою сознанья,
Что сегодня все окончится!
Все — какое слово страшное!
На столахъ поставятъ завтра,
Въ двухъ гробахъ, два наши тѣла,
Преждевременно отжившія.
Для чего мы къ жизни вызваны,
Чтобъ погибнуть въ дни разцвѣта
Всей природы, когда цѣпко
Все за жизнь и солнце держится.
Въ чемъ таится смыслъ загадочный
Рѣдкихъ тѣхъ часовъ блаженства,
Потонувшихъ въ дняхъ тяжелыхъ
Двухгодичнаго мученія?
На столѣ вино съ отравою —
Имъ, въ минуту разставанья,
Я уйму мои страданья
И запью конецъ трагедіи.
II
За спиной мнѣ вдругъ послышался
Голосъ смерти: «Чтожъ ты медлишь…
Если хочешь съ ней проститься,
Поцѣлуй ее въ послѣдній разъ».
Вздрогнулъ я, припалъ съ рыданіемъ,
Цѣловалъ ее я жадно,
И въ себя принялъ послѣдній
Вздохъ отъ устъ ея хладѣющихъ.
Отъ нея къ столу я кинулся
И до капли весь тамъ выпилъ
Ядъ, который для несчастныхъ
Мудрой выращенъ природою.
III
Душно мнѣ!… Тоска ужасная!…
Не съ кѣмъ даже мнѣ проститься…
Я одинъ!… и сердце жжетъ мнѣ
Кровь, отравой воспалённая….
Съ вихремъ занавѣсъ срывается….
Душно мнѣ!… и предо мною….
Тонетъ… тонетъ… всё земное
Въ мутныхъ волнахъ безконечности.
Когда, наслушавшись тебя,
Я ухожу домой,
Всю ночь въ душѣ моей звучитъ
Твой голосъ молодой.
Когда вгляжусь въ твои глаза,
То долго ночью мнѣ
Ихъ страстный и глубокій взглядъ
Мерещится во снѣ.
Мнѣ милъ и блѣдный ротикъ твой
И худоба лица —
Я всю тебя люблю, люблю
Безъ мѣры и конца.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.
правитьI
Съ какой бѣды, съ какой тревоги
Такъ поздно женщина идётъ, —
Темнѣетъ ночь-о снѣгъ и лёдъ
Скользятъ изнѣженныя ноги.
Въ домъ къ богачу судьба лихая
Ее ведетъ, и вотъ блѣдна,
Войдя, какъ статуя живая
Остановилася она.
Въ душѣ, любовью оскорбленной,
Невыносимая тоска,
Въ груди, страданьемъ изнуренной,
Нѣтъ больше сыну молока.
И говоритъ она — "Рѣшаюсь!
Не ты — другой, не все’ль равно….
Любовникъ бросилъ…. суждено….
Къ тебѣ всѣхъ прежде обращаюсь….
Ты звалъ, ты ждалъ меня давно.
"Купи меня!… Все, что имѣла,
Я продала…. и предъявлять
Несу на торгъ не тряпки съ тѣла, —
Я вышла тѣломъ торговать.
«Дай мнѣ вина — изнемогаю,
Ни денегъ, ни работы нѣтъ;
Возьми!… сама я предлагаю!…
Купи!… спаси меня отъ бѣдъ.
Гаси огни, чтобъ я впотьмахъ,
Отбросивъ стыдъ, скорѣй рѣшилась…»
Торговля гнусная свершилась,
Подушка вымокла въ слезахъ.
II
Гроза прошла; — ребенокъ бѣдный
Палъ первой жертвой подъ грозой —
Не пронеслося зло безслѣдно
Надъ нѣжной дѣтской головой;
Наемной груди молокомъ
Не поднялися силы въ немъ.
Напрасно мать надъ нимъ стояла,
Напрасно жадно цѣловала….
Къ землѣ клонясь, ожить не могъ
Въ дни бури сломанный цвѣтокъ.
ШШШ
Омыты грѣхъ и нищета,
Былое словно спитъ въ туманѣ;
Въ сознаньи власти красота
Лежитъ на бархатномъ диванѣ.
Все то, что роскошь дать могла,
Дано ей щедрою рукою —
И, въ разныхъ позахъ, въ зеркала
Она любуется собою.
Но все жъ, порой, въ груди у ней,
Среди забавъ, иль на гуляньи,
Какъ будто шевельнется змѣй —
Ужалитъ вдругъ воспоминанье:,
Иль защемитъ вдругъ сердце тамъ
Ей, на свиданіяхъ любовныхъ,
Куда на коняхъ чистокровныхъ
Она катитъ по островамъ.
Въ разгарѣ шумныхъ развлеченій
На свѣтломъ фонѣ, тамъ и тутъ,
Одной ей видимыя тѣни
Въ знакомыхъ образахъ встаютъ.
Вотъ онъ, покинувшій больную
Ее, съ ребенкомъ на рукахъ,
Вотъ и отецъ, — онъ дочь родную
Клянетъ и гонитъ… а въ дверяхъ,
Рыдая и ломая руки,
Безъ чувства повалилась мать…
Былыя радости и муки
Ей, какъ забытыхъ пѣсенъ звуки,
Слетаютъ на душу опять.
Воспоминанья увлекаютъ
Ее не разъ и въ садъ глухой,
Гдѣ надъ дерновою скамьей
Деревья старыя качаютъ
Навѣсъ разросшихся вѣтвей, —
Гдѣ счастье улыбалось ей.
Потомъ туда, гдѣ всё могилы,
И подъ одной изъ малыхъ плитъ
Дитя любви, младенецъ милый,
Землёй засыпанный лежитъ.
Иль нѣтъ минувшему забвенья,
Иль связь съ нимъ слишкомъ велика —
Все чаще сходятъ къ ней видѣнья,
Все глубже роется тоска.
И дни идутъ въ нѣмомъ страданьи,
Истома въ ней во всемъ видна —
Въ рѣчахъ, въ движеньяхъ и въ дыханьи
Ея прерывистаго сна.
Истома тёмною каймою
Обводитъ страстные глаза…
Изъ нихъ не разъ ночной порою
Скатилась крупная слеза.
Но на распросы властелина: —
"Тебѣ-ль живется не тепло?…
«О чемъ тоскуешь ты, Алина?»…
Одинъ отвѣтъ: — «Мнѣ тяжело!».
IV.
Былъ праздникъ — модныя гетеры
Собрались въ загородный залъ-
Ужъ шелъ къ концу веселый балъ,
Канканъ разгульный, въ честь Венеры,
Подпившій Бахусъ танцовалъ…
Вдругъ — крикъ всю залу потрясаетъ…
"Какой позоръ… О Боже мой!…
"Зачѣмъ я здѣсь, что вынуждаетъ
"Меня къ насилью надъ собой?…
"Еuj ужъ нѣтъ! — Затѣя злая
"Не удалась — дитя, прости!…
" Себя на мерзость обрекая,
"Тебя хотѣла я спасти!…
«Прости мнѣ все!» — И залилася
Слезами горькими она….
Карета съ ней домой неслася —
Она слегла; — она больна.
V.
Огонь печально догараетъ,
Сидѣлка дремлетъ надъ больной,
И смерть послѣднія считаетъ
Минуты жизни молодой.
Чуть слышенъ вздохъ груди отжившей,
Едва глядитъ потухшій взоръ; —
И вотъ предъ нею Разумъ Высшій
Раздвинулъ тѣсный кругозоръ.
Любовь Великая, крылами
Прикрывъ, ей сердце стережётъ —
И полумертвыми устами
Она съ землею сводитъ счетъ:
"Звено, ступень въ мірахъ несчётныхъ —
"Земля мнѣ счастья не дала,
"Я дней не знала беззаботныхъ,
"Ночей спокойныхъ не спала.
"Свой крестъ снесла я безъ роптанья,
"Возьми-жъ, земля, его назадъ,
"Его и всѣ твои даянья —
"Обманъ, злодѣйство и развратъ.
"Забвенье грёзамъ измѣнившимъ,
"Не обвиняю никого —
"И все прощаю имъ, убившимъ
"Меня и сына моего.
"Не бредъ, не сонъ — онъ здѣсь со мною
"Въ мой смертный часъ, и мы вдвоемъ
"Какъ будто свѣтлою стезёю…
«На долю лучшую идемъ!»…
Недвижно я, безъ мысли и безъ силы,
Страданьемъ медленнымъ измученный, лежалъ,
Какъ потемнѣвшій трупъ, который только ждалъ
Изготовленія могилы.
И, волею Небесъ,
Я вдругъ воскресъ.
И сколько разъ потомъ, истрепанный годами
И жизнью и людьми, ложась въ свою кровать,
Я смерти жду — и не могу понять,
Зачѣмъ мнѣ дальше жить., а тутъ-же, за дверями,
И смерть все ждетъ, да ждетъ —
Когда же онъ умретъ.
СКАЗАТЬ-ЛИ ВАМЪ.
правитьСказать-ли вамъ простую сказку,
Какъ я любила, какъ ещё
Я до сихъ поръ о томъ вздыхаю,
Кого любила горячо.
Но выборъ мой былъ не по вкусу
Моей семьѣ — и предъ отцомъ
Склонилась дочь — и обвѣнчали
Меня съ богатымъ женихомъ.
Съ тѣхъ поръ одѣтая по модѣ,
Въ довольствѣ, въ роскоши большой,
Какъ птица, пойманная сѣтью,
Живу я въ клѣткѣ золотой.
И мужъ и дѣти меня любятъ,
И я покой ихъ берегу —
Имъ измѣнить мнѣ не подъ-силу,
Покинуть ихъ я не могу.
Но сердцемъ я живу, какъ прежде,
Въ воспоминаньяхъ о быломъ,
О дняхъ любви, часахъ блаженства…
О счастьи сломанномъ моемъ.
А тотъ, кто милъ мнѣ былъ и будетъ,
Онъ знаетъ всё — какъ я живу,
Онъ далеко — и я, конечно,
Его сюда не позову.
А самъ онъ слишкомъ добръ и честенъ,
Чтобъ нашъ порогъ перешагнуть
Незваннымъ гостемъ и все сразу
У насъ вверхъ дномъ перевернуть.
И такъ проходятъ дни за днями
И, утомленная борьбой,
Межъ долгомъ жизни и любовью
Я въ двухъ мѣстахъ живу душой.
Вездѣ кругомъ и блескъ и роскошь,
Вездѣ встрѣчаю я привѣтъ,
Услугу, ласку и вниманье…
Все есть, — но счастія мнѣ нѣтъ.
Покоя ищу я, покоя
Отъ всякихъ тревогъ и заботъ —
Жизнь тянетъ послѣднія силы,
Начало конца настаетъ.
Все то, что могъ сдѣлать, я сдѣлалъ
И чувствую самъ, что идти
Мнѣ некуда дальше и мѣста
На жизненномъ нѣтъ мнѣ пути.