ЧУДО-ЮДО
СКАЗКА
И
СТИХОТВОРЕНІЯ
править
Варвары Анненковой,
съ приложеніемъ стихотв. «Эстляндскій баронъ» соч. Ивана Анненкова.
править
САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Въ типографіи А. Траншеля, на углу Невскаго и Владимірскаго просп., домъ № 45—1
1866.
править
Crédo
Что такое любовь
Экспромтъ
Проходитъ онъ
Urbi-et orbi
Міръ волшебный
Журавли
Препятствіе
Женщина
Къ нему
Тѣсно
Я вѣрю счастію
Кольцо
Амуръ
Въ отвѣтъ на пѣсню (То безъ рѣчей, то говорлива)
Три души
Табакъ
Наполеонъ
Преданіе
Мать
Охлажденіе міровъ
СТИХОТВОРЕНІЯ.
правитьCRÉDO
Я вѣрую — во все прекрасное въ созданьи,
Прекрасное душой несытой возлюбя
И даже скорби въ дни въ земномъ моемъ скитаньи
Я въ Бога вѣрую и въ счастье и въ себя!
Я вѣрую, — въ меня какой-то геній юный
Какъ будто свѣялъ лучь другаго бытія
На все прекрасное души отгрянутъ струны,
Всего высокаго — созданью эхомъ я!
Слыхали-ль вы въ тиши, какъ отзывъ пѣсни дальной
Прекраснѣй — проносясь межъ міромъ и зарей!
Такъ можетъ быть порой — яснѣе міръ печальной
Поэта отразясь возвышенной душой.
Я вѣрую — любви символомъ эти слезы,
И жизнь залогомъ намъ безсмертія дана
И въ ясный неба сводъ уносятъ міра грёзы
Гдѣ вѣчною зарей — обниметъ насъ весна.
Я вѣрую — что міръ обѣтовъ тайныхъ полный
Полночныхъ грезъ своихъ не вспомнитъ по утру
Туда — къ звѣздамъ — меня закинутъ жизни волны
Гдѣ съ пѣснью лебедя въ зарницахъ я замру.
ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?
To сонъ младенца, сонъ чудесный
Подъ сладкій матери напѣвъ
То міръ волшебный, свѣтъ небесный
То сумракъ лунный — взоры дѣвъ.
Что видитъ онъ? не вспомнишь ясно
То радость, трепетъ, рай, мечты.
Но ты не тронь! — будить опасно, —
Что сновъ въ замѣну далъ бы ты?
ЭКСПРОМТЪ.
Ошиблись — онъ не полубогъ!
Но кто — межъ древними Богами
Такъ своевольно въ славѣ могъ
Играть поклонниковъ судьбами?
Ошиблись! — молній нѣтъ въ очахъ.
Но гдѣ — въ какой странѣ чудесной
Какъ взоръ, пылающій въ сердцахъ
Неугасимъ огонь небесный?
ПРОХОДИТЪ ОНЪ.
Проходитъ онъ — и сердца сны
Надежды, радости, печали
И всѣ мечты моей весны
Очамъ задумчивымъ предстали.
Что льстило сердцу, не сбылось.
Что райскимъ счастіемъ манило
Видѣньемъ свѣтлымъ пронеслось
И въ грудь унынье заронило.
Такъ грусть объемлетъ на гробахъ,
Когда на образъ вѣчно милый
Глядитъ покинутый — въ слезахъ
И ждетъ отвѣта — изъ могилы!
Онъ дышетъ — живъ — не для меня
Въ красѣ проходитъ горделивый
О рай! — о муки бытія!
И тщетны всѣ души порывы!
Его лишь образъ — но не онъ —
Въ немъ — чувствъ бывалыхъ нѣтъ и тѣни!
Но онъ волшебствомъ облеченъ
Тѣхъ первыхъ сердца упоеній!
О!.. не видать его!.. о нѣтъ!
И вдаль лежи моя дорога
Но безъ него — мнѣ Божій свѣтъ
Какъ храмъ безъ идола и Бога
Бѣги, бѣги волшебный сонъ!
Не растравляй души страданья
Но смолкни стонъ! — замри дыханье
Проходитъ онъ!.. проходитъ онъ!
URBI-ET ORBI.
Благословеніе и городу, и свѣту
И всѣмъ кого люблю — и кѣмъ любима я?
И всѣмъ кто не другъ мнѣ — въ комъ чувства нѣтъ къ поэту
Кѣмъ дружба, иль любовь отринута моя!
Благословеніе пусть утромъ просіяетъ
И вѣетъ мантіей съ скользящихъ облаковъ,
И лентой радужной природу обвиваетъ.
И въ сердце сводитъ всѣмъ и счастье и любовь?
МІРЪ ВОЛШЕБНЫЙ.
Міръ волшебный! міръ былой!
Ты-ль въ дыханьи ночи вѣешь?
Ты-ль ласкаешь, ты-ль лелѣешь
Съ упоительной весной? —
Сонъ не сонъ играетъ мной
Иль въ чарованномъ видѣньи
Снова въ сердце — упоенье
Набѣгающей волной?
Нѣгу-ль розъ въ дыханьи пью?
Иль весна соблазномъ новымъ
Словно пологомъ шелковымъ
Сѣнь окинула мою?
Тишь и здѣсь, и въ вышинѣ
Ктожъ во мракахъ тихой ночи
Огнедышущія очи
Наводилъ на сердце мнѣ?
ЖУРАВЛИ.
Какъ по небу потянутся подъ осень журавли,
Съ равнинъ холодныхъ сѣвера — къ веснѣ другой земли,
Когда съ полей пустѣющихъ — станицами летятъ.
Въ края, гдѣ дни прекрасные имъ небо золотятъ
Смотрю имъ вслѣдъ и думаю: — пора придетъ и мнѣ
Летѣть къ веснѣ заоблачной, къ родимой сторонѣ!
ПРЕПЯТСТВІЯ.
Когда-бъ межъ насъ шумѣлъ обширный океанъ
И къ полюсамъ земли судьба насъ разметала,
Насъ воля свесть могла-бъ изъ чуждыхъ, дальнихъ странъ,
Любовь съ концовъ земли другъ къ другу бъ насъ дослала!
Хотябы родились мы въ разныхъ мірахъ
Моглибъ мы слетѣться на буряхъ, громахъ
И тучь несдержимыхъ прильнувъ къ изголовью
Моглибы обнятся мы съ жаркой любовью —
Хотябы жизнь дали намъ нищій и царь,
Сердца мы въ единственный слили-бъ алтарь,
Гдѣ жертвы сжигая всему что прекрасно
Мы міръ огласили бы пѣснью согласной;
Но если всѣ ангелы неба слетятъ
Лежащихъ межъ нами — не рушатъ преградъ —
Не могутъ земныя, не высшія силы
Сдержать улетающей юности крылы!
Мнѣ-ль слабой природы нарушить наказъ?
Мнѣ-ль быть вамъ подругой? Я старѣе васъ!
ЖЕНЩИНЫ БАЛЬЗАКА.
Она прекрасна только для него;
Онъ юность ей какъ фирманъ насылаетъ
Ей жизни лучь бѣжитъ съ очей его
И отблескомъ въ очахъ ее блистаетъ! —
Онъ жизни ей и смерти властелинъ,
И вновь влечетъ въ тотъ міръ любви забытый
И въ сферы бурь — и вызвать могъ одинъ
Весь сердца огнь въ поблекшія ланиты —
При всѣхъ другихъ безжизненна, блѣдна
Въ черты ея вклеймилось разрушенье,
Когдажъ его встрѣчаетъ взоръ она
Блистательна, какъ солнце отраженье —
Его на ней отсвѣчиваетъ взглядъ —
И рѣчь ее души его отзывомъ,
Его, его въ ней страсти говорятъ —
И міръ она умчала-бъ думъ порывомъ!
Ее-жъ ничто въ созданьи не влечетъ —
На міръ она свой взоръ склоняетъ томной
Не пылкость чувствъ — душа ее сдаетъ
Властителю — покорно, безусловно!
Ее найдетъ увянувшею свѣтъ;
Но взоръ ли ей волшебный заблистаетъ
И страсти въ ней, и прелесть юныхъ лѣтъ,
Какъ Феникса изъ тепла воззываетъ!
КЪ НЕМУ.
Къ нему, къ нему опять подъ мирное крыло,
Гдѣ столько ясныхъ лѣтъ блаженства протекло —
Не онъ ли съ юности мой ангелъ былъ хранитель
И силъ души моей — и дара возвѣститель?
Не въ годы-ль страсти той — и звѣзды по веснѣ
Благословеніемъ сіяли съ неба мнѣ?
Умчитъ ли въ даль меня страстей порывъ минутный
Къ нему, къ нему опять! — онъ берегъ мой пріютный
Отъ бурь земныхъ меня укроетъ въ тишинѣ
И отъ наитія страстей враждебныхъ мнѣ!
И казнь души моей — при бѣгствѣ, отступленьи
Высказываетъ мнѣ — что я его владѣнье!
Ему ли измѣню?… не съ каждою-ль звѣздой
Ему привѣтъ любви въ дни оны посылала?
Не полны-ль небеса о немъ моей мольбой?
Не здѣсь ли страсть меня блаженствомъ чаровала?
Иль тихій есть пріютъ, тропинка въ сихъ мѣстахъ
Не оклейменныя о немъ воспоминаньемъ,
Не очи-ль мнѣ его сіяли въ сихъ звѣздахъ?
Не онъ ли всюду былъ души моей мечтаньемъ
Весь этотъ край — его! — подъ мантіей луны
Не здѣсь ли онъ царилъ? — всей этой стороны
Любовію моей введенный во владѣнье?
Что къ сердцу матери — я къ чувству одному,
Съ которымъ дни мои, какъ сны небесъ летѣли
Къ кумиру давнихъ лѣтъ! — въ любви моей къ нему
Я какъ въ младенческой спокоюсь колыбели!
Но не сближаться съ нимъ! чтобъ въ тихомъ райскомъ снѣ
Мелькали дни любви — мечты мои былыя,
Чтобъ вѣчно въ мірѣ семъ онъ былъ святыней мнѣ,
Я знаю: съ небомъ мнѣ онъ связью, — а другія!…
ТѢСНО.
Тѣсна мнѣ клѣтка здѣсь моя!
Мнѣ душно здѣсь подъ низкой крышей.
Туда на волю — рвуся я!
Мой путь сіяетъ выше, выше!
Тѣсна столица для меня —
Я сжата стѣнъ, чертоговъ крышей
Туда! туда! къ свѣтилу дня —
Мой путь сіяетъ выше, выше!
Тѣсна природа для меня,
Мнѣ душно здѣсь небесъ подъ крышей
Туда, гдѣ нѣтъ ни тучь, ни дня
Я рвусь душою выше, выше!
Я ВѢРЮ СЧАСТЬЮ.
Я вѣрю счастію, когда съ тобою я!
Оно съ очей твоихъ мнѣ въ сердце налетаетъ,
Оно въ тебѣ, какъ лучъ другаго бытія
Какъ утро надъ землей такъ радостно сіяетъ
Я вѣрю счастію, когда съ тобою я!
Все существо твое оно преображаетъ
И, кажется, порой, его душа твоя,
Какъ Бога небеса, не сдержитъ, не вмѣщаетъ!
КОЛЬЦО.
Искусствъ изящныхъ цѣпью дивною,
Какъ нитью перловъ, обвитъ міръ —
Небесъ зарею переливною
Они вамъ красятъ жизни пиръ —
Вамъ міръ селенье безпечальное,
Гдѣ утромъ все озарено!
Кольцо отъ неба обручальное
Въ искусствахъ дивныхъ вамъ дано.
АМУРЪ.
Амуръ весной на облакахъ
Иль розъ покоится въ долинѣ,
Гуляетъ осень на пирахъ
Зимой таится при каминѣ —
Имъ нѣтъ пора, весна полна,
Онъ мечетъ стрѣлы межъ снѣгами,
Но лѣто будь, зима, весна
Онъ не разлучный спутникъ съ вами!
ВЪ ОТВѢТЪ НА ПѢСНЮ (То безъ рѣчей, то говорлива).
То мертвъ душой — то страсти полонъ —
То міръ забылъ — то живъ земнымъ,
То какъ разсудокъ — сердцу солонъ —
То какъ гроза неукротимъ!
Ты не повѣришь, ты не повѣришь!
Ты не повѣришь, какъ ты хорошъ!
То демонъ зла, то добрымъ Богомъ,
То пастырь душъ, то Ловеласъ,
То милъ ко всѣмъ, то въ духѣ строгомъ —
То смерть страшитъ — то жизнь подъ часъ
То въ сердцѣ грусть, — то хохотъ адскій,
То. любитъ міръ, — то желчь въ устахъ,
То Діогенъ — Сократъ, то Чацкій,
То свѣтскій Дэнди, — то монахъ!
Ты не повѣришь, ты не повѣришь!
Ты не повѣришь, какъ ты хорошъ!
ТРИ ДУШИ.
Въ насъ три души — душа разсудка,
Душа — пріемница страстей
И наконецъ душа желудка,
Что всѣхъ взыскательнѣй — ей, ей!
Разсудокъ, сердце безъ желаній
Не рѣдко дремлютъ цѣлый вѣкъ,
Но попроси желудокъ дани
И пробудится человѣкъ!
- ) Мысль о 3-хъ душахъ человѣка приписываютъ Платону.
ТАБАКЪ.
Долой, долой съ лица земли
Вы, духи прежнихъ упоеній,
Вамъ лѣта жизни протекли,
Я въ міръ лечу, какъ новый геній
Подерну мглою неба сводъ,
Любовь и дружбу — задымлю я —
Меня красавица вдохнетъ
И въ упоеньи поцѣлуя,
Не я-ль блаженствъ земныхъ итогъ?
Умчу я міръ головъ круженьемъ
И ктобъ меня низвергнуть могъ?
Не я-ль послѣднимъ упоеньемъ?
Завѣсой новой облаковъ —
Земли, морей, окину лоно
Не я-ль послѣдній пологъ сновъ
Въ моей планетѣ задымленной?
НАПОЛЕОНЪ.
Судьбы въ скрижаляхъ онъ одинъ
Примѣръ единственный на свѣтѣ
Всегда побѣды властелинъ
Обманутъ вѣчно въ кабинетѣ!
Высокій геній — не лукавъ;
Своей душою всѣхъ онъ мѣрилъ!
Царей простивъ, иль увѣнчавъ,
Трактатамъ хитростнымъ онъ вѣрилъ!
Водимый чудною звѣздой
Онъ въ путь рванулся безконечной
И жаждалъ мира, — и судьбой
Къ войнѣ онъ вынужденъ былъ вѣчной!
Одинъ онъ долженъ былъ сдержать
Европы цѣлой ополченья,
И въ славѣ отдыха не знать
И въ торжествахъ успокоенья!
Свою вознесъ онъ чудно власть
Для блага царствъ и поколѣній,
Но палъ, какъ долженъ вѣчно пасть
Передъ лукавой чернью — геній!
ПРЕДАНІЯ.
Востока извѣстно преданье —
Что смертный изъ цвѣта возросъ,
Васъ видя — я вѣрю въ сказанье
Вы родъ свой ведете отъ розъ.
МАТЬ.
Чего хочу я? какъ рѣшить?
Всѣ дѣти милы мнѣ!
Но думъ мнѣ ихъ не согласить —
Какъ вихрей въ вышинѣ!
И кто изъ нихъ заговоритъ
Я мысль дѣлю его —
Какъ будто съ устъ его бѣжитъ
Гласъ сердца моего!
Тотъ хочетъ брани — мира тотъ,
Но я — чего хочу?
Съ заката солнца — на восходъ
За ними полечу!
Всѣ воли ихъ — судьба моя!
Одно могу я знать!
Межь ними жизнь хотѣлабъ я
И душу разорвать!
ОХЛАЖДЕНІЕ МІРОВЪ.
ЗЕМЛЯ.
Спятъ дубровы — стихнулъ вѣтеръ,
Третій мѣсяцъ — тишина,
Все одинъ весенній вечеръ —
Не колышется волна.
Не заходитъ солнце — стало,
Преклонясь къ равнинѣ водъ,
Полумрака покрывало
Обнимаетъ неба сводъ.
Не шелохнетъ листъ — не вѣетъ
Отъ заката вѣтерокъ,
Третій мѣсяцъ — тамъ бѣлѣетъ
Тотъ же парусъ — на востокъ.
Съ неподвижными лѣсами
Засыхаетъ боръ и долъ;
И недвижимъ надъ водами
Распростеръ крылѣ — орелъ!
Утра нѣтъ — но нѣтъ и ночи,
Въ неподвижной вышинѣ —
Тѣхъ же звѣздъ чуть видны очи,
Тоже облачко въ лунѣ.
Вечеръ — въ сумракѣ — творенья
Бурь земныхъ пропалъ и слѣдъ, —
Нѣтъ ни жизни, ни движенья,
Отъ чегожь движенья нѣтъ?
НЕБЕСА.
Въ голубой — небесной дали
Убирая неба храмъ —
«Вы зачѣмъ недвижно стали»
Говорятъ міры мірамъ:
СОЛНЦЕ.
Конченъ путь — за чѣмъ пойду я?
Далѣ мнѣ дороги нѣтъ
И въ моряхъ небесъ кочуя
Чей отыскивать мнѣ слѣдъ?
Отъ заката — до востока
Неподвижность, тишина —
Не зоветъ меня — далеко —
Охлажденная луна.
Путь ли тамъ блистаетъ млечный?
Но къ чему приводитъ онъ?
Равнодушно и безпечно
Погружаюсь въ чудный сонъ, —
И въ какой предѣлъ творенья
Снова-бъ путь направилъ я?
Нѣтъ желапья — нѣтъ влеченья,
Гдѣ любовь — гдѣ жизнь моя?
ДРУГОЕ СОЛНЦЕ.
Помню я — когда въ день ясной
Озарялъ я океанъ —
И съ высотъ — на міръ прекрасной
Ниспадалъ вокругъ туманъ —
Въ небеса сіянья полны —
Шелъ царемъ прекраснымъ дня
И колеблемыя волны
Разстилались для меня.
И на пиръ прекрасный міра
Выходилъ какъ великанъ,
И пурпуровой порфирой
Волновался океанъ.
Флотъ и берегъ — лѣсъ и горы
Я лучами обливалъ,
И ко мнѣ подъемля взоры —
Мореплаватель стоялъ!
Въ мигъ одинъ — концы творенья
Жаждалъ я тогда обнять,
Но теперь — къ чему влеченья?
Но теперь любви гдѣ взять?
ДРУГОЕ СОЛНЦЕ.
Мірозданья съ колыбели
Кто не зналъ, не чтилъ меня?
Не меня-ль отъ вѣка пѣли
Всѣ поклонники огня?
Проходили поколѣнья —
Возставалъ ли гдѣ пророкъ?
Людямъ онъ въ залогъ спасенья
Что указывалъ? — Востокъ!
Видѣлъ мудрыхъ блескъ случайный,
Видѣлъ я народовъ плѣнъ,
Знаю я всѣ міра тайны
До Адамовскихъ временъ,
Храмы пали, возставали,
И всему была чреда,
И пустыней — царства стали,
И степями — города.
Видѣлъ бурь, вѣковъ круженье
На землѣ какъ въ вышинѣ,
Но народовъ поклоненье
Неизмѣнной данью мнѣ!
И гармоніей согласной
Гимнъ почившихъ и живыхъ
Я любилъ мой міръ прекрасной,
Я людей любилъ моихъ.
И какой страны далекой
Взоромъ — я не озарялъ:
И вставая отъ востока
Міръ — лучами обнималъ,
Гдѣ останки поколѣній,
Исчезающихъ столицъ,
Я цвѣтовъ раскинулъ сѣни
На развалинахъ гробницъ.
Но теперь на міръ унылой
Не взойду свѣтиломъ дня,
Отъ земли, какъ отъ могилы,
Вѣетъ холодомъ въ меня!
ДРУГОЕ СОЛНЦЕ.
Дѣвы солнца! — солнца дѣвы! —
Видѣлъ я вашъ древній храмъ
И священныя напѣвы
Восходили къ высотамъ!
Подъ завѣсой убѣленной
Помню дѣву красоты,
И любви огонь священной
Былъ символомъ чистоты.
Страстью-ль бурной, неизвѣстной
Дѣва — вдаль увлечена?
Угасалъ огонь небесной,
Угасала съ нимъ она.
Нынѣ чтожь? — Небесъ въ пустынѣ
Что зоветъ, влечетъ меня? —
Такъ и я угасну нынѣ
Безъ священнаго огня!
ДРУГОЕ СОЛНЦЕ.
Помню я: — когда на геній
Свѣтомъ дивнымъ набѣгу.
Брошу искру вдохновеній
Мысль высокую зажгу!
Помню я — когда поэта
Озарю небесъ огнемъ,
Всѣ ему доступны лѣта
И міры творятся въ немъ.
И польются пѣсенъ рѣки
Море звуковъ бытія —
И чего искали вѣки,
Проявлю мгновенно я.
Но теперь — съ лица вселенной
Исчезаетъ вѣры слѣдъ,
Тихнетъ голосъ вдохновенной —
И пророковъ въ мірѣ нѣтъ!
И къ чемубъ забытой геній
Снова былъ волнуемъ мной —
Въ блѣдномъ саванѣ сомнѣній
Неподвижимъ міръ земной.
Нѣтъ влеченья, ни призванья —
Нѣтъ движенья бытія,
Съ охлажденіемъ созданья
Охлажденъ землею я! —
КОМЕТА.
Я бывало бурнымъ летомъ
Но морямъ, по высотамъ,
Что въ созданьи мнѣ оплотомъ?
Грани гдѣ моимъ огнямъ?
Тамъ и тамъ — являюсь взору —
Вкось и вдаль — лечу, лечу —
По воздушному простору —
Пламя кудрей размечу.
Нѣтъ узды моимъ желаньямъ,
Внѣ законовъ общихъ я,
По вѣкамъ, по мірозданьямъ,
Увлекаетъ страсть моя!
То міры — небесъ въ просторѣ
Мимоходомъ уловлю,
То лучами — выпью море,
Жажду сердца утолю!
То огнистыми кудрями,
Будто шапкой на бекрень,
Уберусь и надъ морями
Разсѣкаю ночи тѣнь,
То вдыхаю бури жадно —
Какъ ихъ буйныхъ не любить?
То на сѣверъ мчусь прохладной
Вьюгой — сердце освѣжить!
И народы страха полны,
И готовы всѣ къ бѣдамъ,
Гдѣ волосъ раскину волны
По летящимъ облакамъ,
Ждутъ народы съ содроганьемъ,
Имъ ужасна страсть моя:
Гдѣ пылающимъ лобзаньемъ
Изсушаю землю я.
Я несу бѣда невольно —
Все горитъ моимъ огнемъ! —
Быть грозой народовъ — больно!
Мірозданія бичемъ!
Жалки мнѣ земли страданья
Но щадить могу-ли я?
Не подъ силу ей лобзанья,
Не подъ силу страсть моя!
Но теперь — землѣ унылой
Я-бъ отрадою была,
Но теперь — избытокъ силы
Я-бъ мірамъ передала,
И безъ жизни, безъ движенья,
Съ мірозданьемъ гасну я,
Гдѣ любви былой влеченья?
Гдѣ былая жизнь моя?
Маленькая планета.
Холодъ!.. холодъ! — иль въ созданьи
Мнѣ души пріютной нѣтъ?
Нѣтъ отвѣта на призванье,
Гдѣжь и въ комъ найду отвѣтъ?
Много солнцевъ — нѣтъ роднаго —
Имъ меня — чужой не жаль
Съ небосклона вѣковаго —
Равнодушно смотрятъ вдаль!
Недоступныя моленьямъ
Гаснутъ тихо въ морѣ тучъ,
Съ каждымъ чувствомъ, увлеченьемъ
Угасаетъ солнцевъ лучь.
Кто на зовъ любви проснется —
Къ жизни буйной молодой,
Гдѣ живое сердце бьется?
Гдѣ въ созданьи духъ живой?
Солнцы въ полномъ ли сіяньи?
Много-ль жизни въ вышинѣ?
Въ необъятномъ мірозданьи
Пріютиться негдѣ мнѣ!
Все темнѣетъ, утихаетъ,
Не взойдетъ свѣтило дня,
И на вѣки укачаетъ
Колыбель небесъ меня.
ЛУНА.
Ночь близка: — ужель забыло
Солнце красное меня?
Чтожъ глядитъ оно уныло?
Что груститъ свѣтило дня?
Съ первой ночи мірозданья.
Отходя къ другимъ мірамъ,
Посылало мнѣ лобзанья
По лазурнымъ высотамъ,
Безъ него иль жить могу я?
Будто чаши бытія
Жду былаго поцѣлуя,
Жду послѣдней жизни я!
Нѣтъ отвѣта! и въ молчаньи,
Будто темной пеленой,
Закрывался ликъ созданья
Надъ хладѣющей землей.
Тише, тише раздавались
Звуки тѣхъ послѣднихъ словъ,
И начала разлагались
Разрушаемыхъ міровъ.
Всюду мракъ, разъединенье.
Нѣтъ любви — движенья нѣтъ,
Въ разлучаемомъ твореньи
Угасаетъ солнцевъ свѣтъ.
Все темнѣетъ постепенно
Межъ бродящихъ облаковъ,
Въ дивномъ хаосѣ вселенной
Трупы плаваютъ міровъ.
И недвижно, тихо стали
Неподвиженъ неба сводъ,
И ничто изъ темной дали
Не манитъ, не увлечетъ!
Отъ заката — отъ востока,
Съ четырехъ небесъ сторонъ,
Въ мірозданьи сонъ глубокой
Не пробудный, вѣчный сонъ. —
АНГЕЛЪ ЗЕМЛИ (къ земному міру).
Спи старикъ! съ тебя довольно
И скитанья и трудовъ,
Ты, порой, казнилъ невольно,
Проходилъ бичемъ міровъ.
Спи старикъ! довольно Богу
Ты отъ вѣка послужилъ,
И не малую дорогу
Въ мірозданьи совершилъ.
Твой давно сѣдѣетъ волосъ.
Обнажилось темя горъ,
И твоихъ пророковъ голосъ
Прорекалъ тебѣ позоръ.
И съ Гоморромъ и Содомомъ
Гласъ людей тебя сравнилъ;
Ты-жъ порой небесъ былъ громомъ.
Ты судьбы поденьщикъ былъ.
И вела твоя дорога
Къ цѣли дивной красоты,
Чтобъ ни дѣлалъ ты — но Бога
Исполнялъ велѣнья ты!
Но въ гармоніи вселенной
Ты не лишнимъ звукомъ былъ!
И какъ старецъ утомленной.
По трудахъ своихъ почилъ!
Спи, старикъ! твои страданья
Я зачту тебѣ въ дѣла,
Успокойся по скитаньи
И тебѣ пора пришла.
Довольно бореній — исполнились дни,
Міровъ въ колыбели, въ хаосѣ усни!
Ночій средь недвижныхъ, почившихъ міровъ,
Пока не пробудитъ васъ вѣчнаго зовъ! —