МРАЧНО НА ДУШѢ.
Нѣтъ, некогда такъ не бываетъ
Мрачна и ночь, когда она
Безъ мѣсяца и звѣздъ полміра покрываетъ,
Какъ у меня душа моя мрачна.
Противиться судьбѣ и всѣмъ ея ударамъ —
Какъ тяжело…. о, это! видитъ Богъ!
Лети же къ небесамъ, печальный сердца вздохъ, —
Ты принятъ будешь тамъ: ты вылетѣлъ не даромъ.
В. Алферьевъ.
ВЪ НЫНѢШНЮЮ ВОЙНУ.
Вотъ, въ воинственномъ азартѣ,
Воевода Пальмерстонъ
Поражаетъ Русь на картъ
Указательнымъ перстомъ.
Вдохновенъ его отвагой,
И Французъ за нимъ туда жъ,
Машетъ дядюшкиной шпагой
И кричитъ: Allons, courage!
Полно, братцы, на смѣхъ свѣту
Не останьтесь въ дуракахъ.
Мы видали шпагу эту
И не въ этакихъ рукахъ.
Если дядюшка безславно
Изъ Руси вернулся вспять,
Такъ племяннику подавно
И вдали не сдобровать.
Альбіонъ — статья иная —
Онъ еще не раскусилъ
Что за машина такая
Наша Русь, и въ сколько силъ.
То-то будетъ удивленье
Для практическихъ головъ,
Какъ высокое давленье
Имъ покажутъ безъ паровъ!
Знайте жъ — машина готова,
Будетъ дѣйствовать какъ встарь,
Ее двигаютъ три слова:
Богъ, да родина, да Царь!
НА ЮБИЛЕЙ ГРАФА Ѳ. П. ТОЛСТАГО.
Въ младенчествъ твоемъ, предъ тобою
Явилася богиня, говорятъ,
Сойдя съ небесъ неслышною стопою,
Своей красой обворожая взглядъ.
Съ любовію къ тебѣ простерши руки,
Она, тобой прельщался, какъ мать,
Сказала такъ: со много сердца муки,
Дитя мое, ты станешь забывать;
Ты не пойдешь путемъ обыкновеннымъ,
Я укажу тебѣ на лучшій путь,
И пламенемъ къ высокому священнымъ
Одушевлю младенческую грудь.
Вдохну въ тебя я даръ, и нѣжность чувства.
Плѣню твой вкусъ изящной простотой —
И будешь ты любимый жрецъ искусства
Богини, здѣсь играющей съ тобой!
И нами разъ скрѣпленнаго союза
Повѣрь, дитя, ничто не разорветъ.
Прими же все, что дать во власти муза
И что тебѣ охотно такъ даетъ.
Такъ говоря, она цѣлуетъ нѣжно
Твое чело, и Грацій легкій рой
Съ Психеею, слѣдя за всѣмъ прилежно,
Невидимо кружится надъ тобой.
«Но кто же ты, богиня? ей сказали,
Насъ за такой вопросъ не укори.
Гдѣ твой чертогъ, иль гдѣ тебѣ стояли,
Увитые цвѣтами алтари?
Скажи, какой невѣдомой Камены
Ты кажешь намъ небесныя черты?
Нѣтъ при тебѣ кинжала Мельпомены,
И не стоишь со свиткомъ Кліо ты;
Нѣтъ на тебѣ короны Ураніи
Изъ яркихъ звѣздъ; не пышенъ твой уборъ,
И скипетра съ вѣнцомъ Полигимніи
Въ твоихъ рукахъ но примѣчаетъ взоръ.
Ты не съ трубой богини величавой,
На строгій ладъ высокихъ эпопей,
Поющей намъ, отмѣченныя славой,
Геройскія дѣянія людей.
И у тебя изъ подъ личины строгой
Взоръ Таліи съ насмѣшкой не глядитъ,
И громкій бубнъ богини быстроногой
Надъ головой твоею не дрожитъ.
И чтобы стать, склонясь надъ колыбелью,
Ты не сошла къ младенцу съ высоты,
Ни съ звучною Эвтерпиной свирѣлью,
Ни съ лирою Эрато…. Кто же ты?»
— Я муза Формъ изящныхъ и ваянья,
Отвѣтила богиня, и потомъ,
Сказавъ тебѣ. «малютка, до свиданья!»
Исчезла вдругъ въ сіяньѣ золотомъ.
Почти съ тѣхъ поръ, призванію послушный,
Ты даръ, въ тебѣ сокрытый, развивалъ,
И, къ мелочамъ житейскимъ равнодушный,
Земную жизнь искусствомъ украшалъ.
Не избѣгалъ трудовъ ты прислуженъ:
И виждь, за то, искусства честный жрецъ,
Тебѣ сліянъ богиней въ утѣшенье
Безсмертія блистательный вѣнецъ.
И всѣ друзья высокаго искусства,
Въ которыхъ ты нашелъ себѣ друзей,
Полны теперь восторженнаго чувства,
Встрѣчая твой завидный юбилей!
В. Алферьевъ.