Старая погудка на новый лад/Сказка о тридесяти трёх летнем сидне Иване-крестьянском сыне

Старая погудка на новый лад
Сказка о тридесяти трёх летнем сидне Иване-крестьянском сыне
 : № 46
Из сборника «Старая погудка на новый лад». Источник: Старая погудка на новый лад: Русская сказка в изданиях конца XVIII века. — Полное собрание русских сказок; Т. 8. Ранние собрания. — СПб.: Тропа Троянова, 2003. — Т. 8.

Сказка о тридесяти трёх летнем сидне Иване-крестьянском сыне, и как сделался он чрез разум свой и хитрость великим царём

В некоей деревне был крестьянин не весьма богатый, и тот крестьянин жил со своею женою три года, а детища у них не было; на четвертое же лето жена его понесла и родила сына, которого назвали Иваном. Когда Ивану сему минуло пять лет, а ходить он не мог, потому что был сидень, то отец его и мать много стали о том кручиниться и просили Бога, чтоб дал сыну их здоровые ноги; однако сколько ни молились, а сын их не мог ходить и сидел сиднем ровно тридцать лет и три года. В некое же время, после тридцати трех лет, пошел крестьянин со своею женою к обедне, и в то же время пришел под окно их избы нищий и стал у Ивана-крестьянского сына просить милостыню. Иван-крестьянской сын на то ему сказал: «Я бы тебе подал милостыню, да встать с места не могу». Тогда нищий ему молвил: «Встань и сотвори мне милостыню, ноги твои здоровы и исцелены». Иван-крестьянской сын встал с места и несказанно обрадовался, что ноги его стали совсем здравы и невредимы. Он кликнул нищего в избу и накормил. Тогда нищий попросил у него пива напиться, а Иван-крестьянской сын тотчас пива принес и стал нищего потчевать, однако нищий пива не пил и велел Ивану всю ендову одному выпить, а он в том и не отрекся и выпил все пиво; тогда нищий его спросил: «Что, Иванушка, много ли ты теперь силы в себе чувствуешь?» — «Очень много», — отвечал ему Иван-крестьянской сын. «Прости же теперь», — молвил нищий и, проговоря сии слова, стал невидим, а Иван-крестьянской сын остался в великом удивлении. Вскоре после того пришел его отец с матерью и, увидя своего сына, ходяща ногами и здрава, весьма подивились и, возрадуясь паче меры, стали сына своего спрашивать, коим способом исцелился он от ножной болезни. Тогда Иван им обо всем пересказал ясно, и старики подумали, что приходил к их сыну не нищий, а некий святой человек и исцелил его от скорби; потом начали старики пировать, а Иван-крестьянской сын пошел силу свою испытывать. Он вышел в огород и, взявши в руки пребольшой кол, воткнул его посреди своего огорода в землю и повернул тот кол так сильно, что вся деревня с колом вместе повернулась. После того вошел он в избу и начал со стариками своими прощаться и просить у них благословения. Старики стали плакать горькими слезами и просили сильно, чтоб он пожил у них хотя малое еще время; однако Иван сей несмотря на их слезы им сказал: «Ежели вы меня не отпустите, то я так от вас уйду». Тогда старики его благословили, и стал добрый молодец Иван-крестьянской сын молиться, на все на четыре стороны кланяется и с отцом своим и с матерью прощается; и сошел с крестьянского двора, повернул на правую сторонушку и пошел куда глаза глядят.

И шел он ровно десять дней и десять ночей и пришел в некое сильное государство; и лишь только вошел он в то государство, поднялся вдруг крик и гом великий, от чего царь смутился всем сердцем своим и, вострепетав ужасом, велел кликать, что ежели кто уймет тот крик и гом, тому отдаст дочь свою в супружницы и половину своего государства в приданые за нею. Иван-крестьянской сын, услыша о том кличе, пошел на царский двор, и пришедши туда, велел о себе доложить царю, что он хочет унять тот крик и гом. Привратник царский, услыша такие слова от Ивана-крестьянского сына, пошел к царю и сказал ему о слышанном им. Царь повелел тотчас призвать пред себя Ивана-крестьянского сына, и как он к нему пришел, то царь ему говорил: «Друже мой, правда ли то, что ты хвалился унять крик и гом, который по всему моему государству навлек немалое беспокойство как мне, так и всем моим подданым?» — «Точно, я тем хвастал, — молвил ему Иван-крестьянской сын, — и за то не требую от тебя твоей дочери в супружницы, ни половину твоего государства, а отдай мне тот крик и гом, и я более от тебя ничего не требую». Тогда царь сказал ему рассмеявшись: «Пожалуй, возьми, коли тебе надобно». Иван-крестьянской сын поклонился царю и пошел от него и, пришед к царскому привратнику, потребовал у него царским именем сто человек рабочих с лопатами, кирками и ломами. Привратник тотчас дал ему требованное. Тогда Иван-крестьянской сын привел их пред царский дом и велел рыть землю. Работники рыли землю весьма глубоко и увидели железную дверь с медным кольцом, и ту дверь взял Иван-крестьянской сын одною рукою отломил ее и оттуда выбросил, и увидел за тою дверью доброго коня богатырского со всею сбруею и доспехами богатырскими, и конь, увидя по себе седока, пал перед Иваном-крестьянским сыном на колени и промолвил ему человеческим голосом: «Ох ты гой еси, доброй молодец Иван-крестьянской сын! Засажен я здесь сильным и храбрым богатырем Лукопером и сижу здесь леты несметные и ждал сюда тебя ровно тридцать лет и три года и насилу дождался. Садись теперь на меня, доброго коня, и поезжай, куда тебе надобно, я служить тебе буду верою и правдою, как служил Лукоперу, сильному богатырю». Тогда Иван-крестьянской сын седлает того доброго коня, надевает на него уздечку тесмянную, накладывает седеличко черкасское, и подтягивает подпруги шелку шемаханского, и садится на доброго коня, и бьет его по крутым бедрам; и тот конь выезжает в чистое поле, и осержается, и подымается выше лесу стоячего, что пониже облака ходячего; долы и горы между ног пускает, великие реки хвостом устилает и из ушей своих выпускает густой дым, а из ноздрей кидает пламя великое.

И тогда Иван-крестьянской сын весьма радостен был, что достал себе доброго коня богатырского, и поехал он в незнаемую сторонушку, и ехал он ровно тридцать дней и столько же ночей, и приехал в Китайское государство, слез со своего доброго коня и пустил его в чистое поле гулять, а сам пошел в город и купил себе пузырь и надел его на свою буйную головушку, и ходит около царского двора, и спрашивают его, откуда он пришел и какого рода человек и чьего отца и матери сын. А Иван-крестьянской сын на все их вопросы отвечал только: «Не знаю». Тогда все почли его дураком и сказали о нем царю Китайскому, и царь повелел его к себе привести и стал его спрашивать, кто он и откуда пришел и как его по имени зовут, однако и царю он отвечал все: «Не знаю». Тогда царь повелел его согнать со двора, и прилучился на ту пору царский садовник и стал просить царя, чтоб того дурака ему отдал для садовой работы, а царь ему в том и не отказал. Садовник, взяв его, повел в сад царский и стал ему приказывать, чтоб он тот сад чистил, и, отдав ему такой приказ, ушел от него. Иван-крестьянский сын лег под некое дерево и заснул малое время, и после встал и в нощное время начал ломать в саду деревья, и переломал все до единого. Наутрие же пришел в сад садовник и, испужавшись крайне и пришед к Ивану-крестьянскому сыну, стал его бранить, и журить, и спрашивать, кто переломал деревья, а он ему отвечал на то только: «Не знаю». Садовник убоялся сказать о том царю, дабы тем его не прогневить; однако царская дочь усмотрела это из окна своего и, подивясь тому немало и призвав к себе садовника спрашивала, кто переломал в саду деревья. Садовник ей на то отвечал, что Незнайко те дорогие деревья исковеркал и притом просил царевну, чтоб не сказывала она о том своему родителю и обещался сад развести лучше прежнего в скором времени.

На другую ночь Незнайко не спал нимало, а носил все из колодца воду и поливал те ломаные деревья, и к утрему те деревья стали возрастать, и как скоро взошло солнышко, то распустились они и выросли еще лучше прежнего. Садовник, пришед в сад, подивился тому немало и уже не хотел спрашивать Незнайку за тем, что от него толку никогда не мог добиться. Царевна же, проснувшись и встав от ложа своего, увидела в окно сад свой в лучшем еще прежнего порядке, почему и велела паки призвать к себе садовника и спрашивала его, каким образом сад исправлен в такое малое время. Садовник ей отвечал, что он совсем о том не знает, от чего оный так скоро поправлен, почему царевна познала великую мудрость в Незнайке и с тех пор стала его любить паче самой себя и посылала ему всякой день ествы со своего стола.

У царя Китайского было три дщери, прекраснейшие собою: большая называлась Даузою, средняя Сиаою, а меньшая, которая полюбила Ивана-крестьянского сына, называлась Лотаою. Царь Китайский призвал к себе всех своих дочерей и говорил им: «Вселебезнейшие мои дщери, прекрасные царевны! Уже приспело время, потому что вы все находитесь в совершенных летах, сочетаться вам брачным союзом, и для того я вас повелел призвать пред себя, дабы о том сказать вам, и вы избирайте себе в женихи царевичев или королевичев, кои вам по мысли». Две большие царевны выбрали себе тотчас по жениху некиих царевичей, а меньшая, Лоатоа-царевна, стала просить своего родителя со слезами, чтобы отдал ее замуж за Незнайку. Царь изумился, услыша сие от своей дочери, и потом сказал: «Никак ты, дочь моя, в уме помешалась, что хочешь выйти замуж за Незнайку-дурака, который и говорить ничего не умеет». — «Пусть он дурак и нем, — отвечала ему она, — однако я прошу вас, государя, моего родителя, чтоб меня за него выдать». — «Если так хочешь, — сказал ей царь с великим огорчением, — то пожалуй, ступай за него замуж».

Вскоре после того повелено было от царя послать к тем царевичам, коих две царевны выбрали себе женихами, указы, дабы приехали они в Китай для сочетания с его дочерьми браком, и как скоро получили они те указы, тотчас с великою поспешностию прибыли в Китай, и по прибытии туда сочетались они браком с царевнами, также и царевна Лоатоа с Иваном-крестьянским сыном, чему большие ее сестры весьма смеялись, что меньшая их сестра выбрала себе мужем дурака и немого. По некоем же времени подступила под Китай рать-сила великая, и требует Полкан, сильный богатырь, от царя Китайского любезнейшую его дочь, прекрасную царевну Лоатоа, в супружницы себе с великими угрозами и с наказом, что ежели не отдаст дочь свою ему в супружницы, то государство его огнем пожжет и все войско мечом посечет, а царя и с царицею засадит в темницу, а дочь его возьмет уже не в супружницы, а в наложницы. Царь Китайский, услыша такие угрозы весьма испугался и убоялся того сильного Полкана-богатыря; однако повелел собрать все свое войско, и как Китайское войско было собрано, то вышло против Полкана-богатыря под начальством царевичев, и начали два войска сражаться как две тучи грозные, и Полкан-богатырь побивал войско царя Китайского. В то самое время царевна Лоатоа пришла к своему мужу Ивану-крестьянскому сыну и говорила ему: «Вселюбезнейший мой друже и супруг мой Незнаюшка! Вить меня у тебя хотят отнять: подступил под наше государство сильный и грозный неверный Полкан-богатырь и требует меня себе в супружницы и уже побивает все наше войско грозным мечом своим». Иван-крестьянский сын велел Лоатоа-царевне оставить его в покое, а сам выскочил в окно и пришел в чистое поле и крикнул своим богатырским голосом: «Гой ты еси, мой Сивко-Бурко, вешнее ковурко, стань передо мной, как лист перед травой». Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом, а из ноздрей пламя пышет. Иван-крестьянский сын влез коню в ушко, напился и нарядился и в другое ушко вылез, стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать, ни в сказке сказать, и, севши на своего доброго коня поехал в рать Полкана-богатыря и стал его войско рубить и крошить, и смешал все Полканово войско, и прогнал от Китайского государства. Тогда царь Китайский подъехал к Ивану-крестьянскому сыну, не узнал его и стал его просить к себе во дворец, а он на то отвечал: «Я не твой слуга и не тебе служу», — и проговоря сии слова, от него поскакал и, уехав от глаз его, пустил своего коня в чистое поле, а сам пошел к царскому дому, влез в окно и лег спать, надев на голову пузырь.

Царь Китайский от той великой радости сотворил пир великий и веселился несколько дней, пока подступила опять под его царство рать-сила еще больше прежнего, и требует Полкан от царя Китайского дщерь Лаотау себе в супружницы с прежнею угрозою. Царь Китайский тотчас повелел собрать свое войско, и когда оное было собрано, то вышли против Полкана сражаться, и Полкан паки стал Китайское войско побивать и мечом рубить. В то самое время Лаотоа-царевна паки пришла к своему мужу и говорила ему, что Полкан хочет ее у него себе в жены отнять. Тогда Иван-крестьянский сын паки выслал ее от себя, выскочил в окно и, пришедши в чистое поле, кликнул своего доброго коня и, севши на него, поскакал в войско Полканово и начал оное рубить и крошить в мелкие части, и вскоре прогнал от Китайского государства. Царь Китайский паки подъехал к Ивану-крестьянскому сыну и стал его с великою честию просить в свой царский дом, однако он не поехал и сказал, как и прежде, а сам поскакал от него прочь и, отпустив своего доброго коня, вошел в окно и лег спать, надевши на голову пузырь. Царь паки стал торжествовать победу, кою получил над страшным Полканом, но притом был в великом смущении, не ведая, какой то был кавалер, который вступался за его государство и побивал Полканово войско.

По некотором же времени подступил Полкан в третий раз под Китайское государство и просил Лаотау-царевну себе в жены с пущими угрозами. Тогда царь Китайский повелел паки собрать свое войско, и как скоро оное было собрано, то вышли против Полкана и сразились обе рати зело чудно и крепко, и начал Полкан побивать рать-силу Китайскую; и в то самое время приходит Лаотоа-царевна к своему мужу и со слезами ему говорит, что Полкан-богатырь хочет ее у него отнять. Иван-крестьянский сын, удалясь от нее, выскочил с великим поспешением из окна и, прибежав в чистое поле, кликнул своего доброго коня богатырского и сел на его, облекшись в сбрую ратную, и поскакал в рать Полканову. Тогда конь проговорил человеческим голосом: «Ох ты гой еси, добрый молодец, Иван-крестьянский сын! Теперь-то пришла мне и тебе служба великая: обороняйся ты от Полкана как можно и стой против его крепко, а не то так ты и все воинство Китайское погибнет». Иван-крестьянский сын разъяряет своего доброго коня, бьет его по крутым бедрам и выезжает в рать-силу Полканову, и начал то войско мечом рубить. Тогда увидя Полкан, что силы его уже много побито мечом Ивановым, от чего он осержается и нападает на Ивана-крестьянского сына как лютый лев, и сразились два сильные могучие богатыря битися и все войско с обеих сторон удивилось тому весьма много, как два ратника друг на друга напали, и они бились долгое время, и ранил Полкан Ивана-крестьянского сына в левую руку копием своим; тогда Иван-крестьянский сын на Полкана осержается и направляет на него свое острое копье, и уязвил его в самую грудь, и прободал ему сердце ретивое, а после срубил ему и голову и все войско Полканово прогнал от Китая прочь. Тогда подъехал он к царю Китайскому, и царь Китайский стал ему кланяться до лица земли и просил его в свой царский дом на пир радостен, а Лаотоа-царевна увидела у него кровь на руке и обвязала его рану своим белым платом и начала просить его в царский дом, однако Иван-крестьянский сын их не послушался и сказал царю Китайскому: «Я не твой слуга и не тебе служу». И сказав сии слова, поскакал от них и, отпустивши своего доброго коня, пошел к царским палатам, влез в окно, лег на ложе и заснул крепко. Тогда царь Китайский повелел паки вели[ки]й пир сотворити, и в то самое время Лаотоа-царевна пришла к своему мужу по приказу своего отца и стала его будить, однако никак разбудить не могла чрез целые три сутки, и во время его сна сбился с головы пузырь, и увидела Лаотоа-царевна у мужа своего златые власы на главе его и подивилась тому весьма, и после увидела плат свой, коим завязала его рану, и тогда-то узнала она, что это он три краты победил Полкана и напоследок умертвил его. Тотчас побежала ко отцу своему и привела его к своему мужу, сказав: «Вот, государь-батюшка, вы мне говорили, что я вышла замуж за немого дурака, посмотрите пристальнее на моего мужа, осмотрите его власы и ту рану, кою получил он от Полкана». Царь рассмотрел все со вниманием и узнал, что он защищал его государство от Полкана, от чего пришел в неизреченную радость, и как скоро Иван-крестьянский сын пробудился от сна, то царь Китайский принял его за белые руки и повел в свои чертоги, и благодарил его за защищение от Полканова нападения. А как царь Китайский был уже в престарелых летах, то возложил венец свой на главу Ивана-крестьянского сына. И когда принял он престол и начал управлять Китаем, то послал в свое отечество за отцом своим и матерью, однако посланные, возвратясь, сказали, что их уже давно в живых не было. Тогда Иван-крестьянский сын, сделавшись царем Китайским, стал жить со своею супругою царевной Лаотою весьма любовно и мирно и кончил век свой чрез долгие леты счастливо.