Сочинитель в прихожей (Крылов)/Действие первое
| ← Оглавление | Сочинитель в прихожей — Действие первое | Действие второе → |
| См. Оглавление. Дата создания: 1786. Источник: Крылов И. А. Полное собрание сочинений: в 3 томах / Редакция текста и примечания Н. Л. Бродского — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1946. — Т. II. [Драматургия]. — С. 171—187.. |
Действие первое
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Рифмохват. Да вить у меня в письме имя его сиятельства поставлено, — так оно всякому графу пригодится.
Андрей. Однако ж, сударь, ежели бы вам удалось поднести моему барину, так вы бы ужесть много выиграли!
Рифмохват. Я было сперва надеялся иметь честь поднести ему мое сочинение, но как вы мне говорите, что он так неприступен, то уже, против воли моей, начинаю несколько сомневаться.
Андрей. Правда, он неприступен; однако ж есть путь, которым до него дойти можно. Он влюблен в госпожу Новомодову; госпожа Новомодова во всем слушает свою горничную Дарью, а Дашиным любовником имею честь быть я.
Рифмохват. Так путь не очень велик...
Андрей. Меньше, нежели на ружейный выстрел.
Рифмохват. Вы, сударь, я думаю, не откажетесь поговорить обо мне?
Андрей. О сударь! должность христианина есть помогать своему ближнему. Я, сударь, вить сам печатному-та немного маракую и знаю, что блажен человек, аще и скоты милует, а вы мне с первого взгляда понравились.
Рифмохват. Я надеюсь, что и господин ваш...
Андрей. О сударь! вы не поверите, как он вас полюбит, когда узнает в подробность. Он сам до стихотворства превеликий охотник и притом проказник превеликий. Однако ж мне надобно многое кое о чем вас уведомить, а сидя гораздо способнее, — так милости прошу садиться.
Андрей. Без чинов, сударь!
Рифмохват. А что он сочиняет, сударь?
Андрей. Он, сударь, выбирает из многих книг, что ему полюбится, и у него из того выходит всегда добрая книга; и вить зато, сударь, ученый человек!
Рифмохват. Так я и не ошибся, выхваляя его Достоинства! Признаться, я боялся, не почел бы он лестию.
Андрей. О! нет, сударь, не опасайтесь! Как бы его ни хвалили, так он, верно, не поставит то в ошибку. Но позвольте мне посмотреть ваше письмо.
Рифмохват (кланяясь). Охотно, вот оно.
Андрей. Также и книгу.
Рифмохват (кланяясь). С радостию.
Андрей (читает). «Сиятельнейший граф»... Ах, вот это нехорошо! нет ли...
Рифмохват (испужавшись). Чего вам надобно?
Андрей. Чернильницы с перышком нет ли у вас?
Рифмохват. Ах, да вить письмо то белое, и должно будет его переписывать... (особо) и уже в тринадцатый раз... Да что вам тут не поправилось?
Андрей. Да вы, сударь, немного неучтиво поставили... сиятельнейший граф... это неотменно надобно переменить.
Рифмохват. Да вить он граф, я думаю?
Андрей. Эх, сударь, не мешает. Вить вы знаете, что этих господ а особливо в глаза, всегда больше ценить надобно, нежели чего они стоят.
Рифмохват. Да он осердится.
Андрей. И, кстати ли, сударь: этим-то их братью и подстреливают! Я, сударь, бывши отпущен от господина с пачпортом, служил здесь одной барыне, у которой был брат знатным человеком, так ей и частехонько подписывали: ее превосходительству... Однако ж, впрочем, как изволите. Посмотрим, сударь, сочинение. (Андрей кладет оное на колени, и когда указывает на что, то Рифмохват наклоняется, чтобы рассмотреть, а Андрей издали смотрит) Это, сударь, что?
Рифмохват. Это значит явление восьмое.
Андрей. Каково-то оно?
Рифмохват. О! я еще очень скромен, ежели скажу, что оно прекрасно.
Андрей. А это, сударь?
Рифмохват. Это явление десятое, не меньше прекрасное.
Андрей. Радуюсь, сударь, радуюсь. А это?
Рифмохват (с восхищением). А это? это всех лучшее и возводящее пиесу на верх славы, где неотменно мозоли наколотят, хлопая в ладоши... это явление... пожалуйте, сударь... которое бишь это явление?
Андрей. Как, сударь, и все явление? вот это нехорошо! Мой барин, верно, ни одному не поверит; вить, между нами сказано, он, сударь, атеист. Пожалуйте, назовите лучше, вместо явлений, главами: ему и читать веселее, да и понятнее будет.
Рифмохват. Однако ж сам Аристотель говорит...
Андрей. А давно ль он жил?
Рифмохват. Лет тысячи за две с небольшим...
Андрей. Смотрите же, как это далеко; тогда еще и егерей за каретами не ставили, а нонче свет стал просвещеннее.
Рифмохват. Ах, да вот, конечно, госпожа Новомодова!..
Андрей. Нет, сударь, это ее служанка Дарья. Я об вас поговорю. Однако позвольте нам остаться. Вы знаете, что между людей таких, как мы, всегда имеются тайности. Пожалуйте сюда.
Рифмохват. Да куда тут?
Андрей. Тут, сударь, прямо на парадное крыльцо. Нет, ничего, вить нынче мороз не в десять градусов... или, вышедши в двери, направо в темные сени... постойте хоть там немного... однако же, сударь, лучше на крыльцо-то: оно очень широко.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Дарья. Боярыня приказала благодарить графа за тафту и за бюро и приказала сказать, что она сегодни графа не увидит. Да с кем ты разговаривал?
Андрей. Это мой приятель, стихотворец. Он хочет поднести графу явления его выдумки... так я тебя хочу употребить предстательницею.
Дарья. Очень хорошо. А как его зовут?
Андрей. Его зовут... его зовут... да вить это все равно... его зовут стихотворцем.
Дарья. Да ты сказал, что он тебе знаком...
Андрей. Да до имя-то мне что за нужда? Однако поговорим о нашем деле. Вить мой уж барин начинает ревновать к твоей госпоже. Сии недопуски так ему кружат голову, что они иногда и нас задевают; так поговори-тко твоей госпоже, чтоб она хоть над нами сжалилась. Знаешь ли, Дарья, у нас какой обычай: коли который день не посчастливилось барину в любовницах, так он вечером нам то...
Дарья. Бедные! так вы-таки, я чаю, нередко биты бываете?
Андрей. То нет, Дарьюшка, вить он платит всегда наличными: ты сама свидетель...
Дарья. Что ты бредишь, Андрей, и за кого ты барыню-то мою почитаешь? Знаешь ли, что она дама благородная, так кстати ли, чтобы она деньгами брала? Да и, по совести сказать, мы от графа ни полушки не видим!
Андрей. Поверю; однакож, Дарьюшка, вить перстни да серьги — те ж деньги; а к твоей-то барыне от графа нередко летят тафты, атласы, часы и еще кое-что, так, нечего сказать, эдакие бессеребренницы выведут на свежу воду!
Дарья. Так ты думаешь, что графу дорого стоит его любовь?
Андрей. Да всякое свиданье стоит ему нового векселя.
Дарья. Однако ж, вить ты знаешь, что он женится на барыне?
Андрей. Ха! ха! ха! а я на тебе. Какая ж это будет добрая пара! Твоя госпожа и мой барин, кажется, друг для друга родились. Твоя госпожа самая модная кокетка, влюбившаяся в себя, а мой барин вложил себе в голову... (увидя подходящего графа) четыре банки французской помады.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Граф. Кто это?
Андрей. Я говорю, ваше сиятельство, что вы, желая показаться прекраснейшим госпоже Новомодовой, вложили себе в голову четыре банки французской помады.
Граф. Ха! ха! ха! вот прекрасно сказано: вложить в голову французской помады! это новый термин и совершенно щегольской. Знаешь ли ты, мой друг, что я его введу в употребление? Как это остро! и эти низкие твари так счастливы на выдумки! ей-ей, и я лучше этого ничего не выдумывал! Как же это прекрасно, когда, вместо чтоб сказать: у него намазана голова французскою помадою, будут говорить: у него в голову накладена французская помада, — бесподобно! Обойми меня, мой друг! Ты не поверишь, Дарья, как мне хочется ввести в наш язык свои модные слова; и для того-то я с месяц думаю, как переиначить слово пудра.
Дарья. Это, сударь, не так-то тяжело — например: каково бы это было, если бы я вам сказала: граф, у тебя ужесть как голова набита пылью?
Граф. Точно так!.. и ты, право, можешь быть учительницею модных слов. Но кстати о головах с пылью: когда я увижу твою госпожу?
Дарья. Она, сударь, сегодни невидима.
Граф. Так-таки, — и это вечно! Да что ж препятствует?
Дарья. У ней, сударь, сегодни мигрень.
Граф. Что это значит?
Дарья. Это значит: головная болезнь, которая ей препятствует говорить и употреблять зрение.
Граф. Прекрасно! это делает ее совершенною. Да вить ты знаешь, что мне нет нужды до ее головы, пусть не глядит она на меня; по крайней мере я на нее буду глядеть. Однако ж, каковы показались ей тафта и бюро?
Дарья. Она ими очень довольна, и хотя на тафте есть пятнышка с четыре, а от бюро одна штучка отклеилась, однако ж это все ничего не стоит.
Граф. А, плутовка! как же ты сказала, что у твоей барыни мигрень и ей нельзя глядеть, а я лишь теперь прислал к ней тафту и бюро!
Дарья. Э... сударь... мигрень... мигрень... почем я знаю! Вить он у меня не бывал! может быть, с ним на вас глядеть нельзя, а на пятнышки и на дерево можно!
Граф. Шалунья! Да коли ей можно на дерево глядеть, для чего ж на меня не можно? Поди скажи ей, что я дожидаюсь!
Дарья. Слушаю, сударь!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Граф. Осмотри меня, Андрей, не нужно ли где поправить.
Андрей (осматривая его кругом). Нет, ваше сиятельство, все в порядке, только бы голову немножко... позвольте мне.
Граф. Нет, нет, не трогай, лишь пуще испортишь. Но был ли ты сегодни на почте? Ты знаешь, что мне нужно дядино письмо о разделе моих деревень; родня госпожи Новомодовой не дозволяет ей за меня выходить, пока я не получу совершенного права на свою часть; а я хочу на нынешних же днях жениться. И так, видишь ли, глупая голова, что мне письмо нужно!
Андрей. Я был, сударь, да на почте его нет.
Граф. Какой негодяй! А я говорю тебе, что мне без него обойтись нельзя.
Андрей. Да не прикажете ли разве мне написать, ваше сиятельство? А на почте точно нет.
Граф. Ну, так слышишь ли, глупец, чтоб оно было завтра неотменно принесено, а я между тем удостоверюсь в своих подозрениях. Знаешь ли, Андрей, я начинаю подозревать в неверности мою любовницу...
Андрей. Да почему ж, ваше сиятельство? Она, мне кажется, барыня постоянная...
Граф. Правда, правда, постоянная в нынешнем свете. А ты знаешь ли, мой друг, что значит постоянная женщина нынешнего света?
Андрей. Никак нет, ваше сиятельство!
Граф. Это женщина, которая не более имеет вдруг, как по одному любовнику, и любит его до новой перемены; а мне бы и этого не хотелось. В Новомодовой, признаться, я в любви люблю старинный вкус и не люблю таких частых перемен, а особливо с жениной стороны; ты же знаешь, сколь много ныне болванчиков...
Андрей. И, сударь, госпожа Новомодова — барыня честная; и она вместо всех их одними вами довольна будет; это я собственноустно слышал от ее Дарьи, девки также постоянной, но которой мои взоры потрафили в самое сердце.
Граф. Впрочем, признаться, желал бы я быть без рогов и для того, чтоб быть одиноким в своем роде. Ты не поверишь, Андрей, как я люблю от других отличаться!
Андрей. О! вашему сиятельству в этом не за что на себя жаловаться, и коли мне не поверите, то спросите только у своих заимодавцев: они ваше сиятельство в тысяче добрых плательщиков узнают.
Граф. И для того-то видный человек нигде не может затеряться. Однако плутовка Дарья шутит: не думает ли она, что я ее стану дожидаться; а мне крайняя надобность ехать к бриллиантщику! Знаешь ли, Андрей, что я своей невесте делаю бриллиантов на 20 000 и подарю их ей прежде свадьбы... Как ты думаешь?
Андрей. Да, так и должно: вить вашему сиятельству неприлично взять за себя невесту с малым приданым.
Граф. Прекрасно! Ты так судишь, как философ. Только мне чудно, что я ее ужесть как много дарю, а из того все у нее ничего не вижу.
Андрей. Как ничего, ваше сиятельство? Она содержит трех постельных собачек.
Граф. И того нет: только одна. Но вот и моя красавица!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Граф. Итак, могу ль я видеть твою госпожу?
Дарья. Она, сударь, приказала вас просить, чтоб вы на теперешний час ее извинили, а через час она может вас видеть; между тем приказала вас просить о том склаваже...
Граф. В сию минуту лечу к бриллиантщику. А тебя позволь, душа моя, за такую хорошую ведомость поцеловать в щечку.
Дарья. И, ваше сиятельство!
Андрей (особо Дарье). Дашенька, ради бога не целуй!
Граф. Ну, ну, без обиняков; или ты думаешь, что, любя твою барыню, тебя поцеловать не можно? вздор, голубушка; а мы-таки поцелуемся. (Хочет ее поцеловать, а Андрей подставляет ему над щекою Дарьи свою руку, которую граф с восхищением целует) Как, бездельник!
Андрей (на коленях). Ах, сударь, вить она моя любовница.
Граф. Ха, ха, ха! какая пустота! Так ты думаешь, мой друг, что ты в праве...
Андрей. Виноват, ваше сиятельство, ни справа, ни слева не люблю, коли кто ее целует. Я ж надеюсь, что вы, после свадьбы с ее барыней, позволите и нам свою сыграть; а ваше сиятельство так милостивы, так щедры...
Граф (дает ему денег). На же, вот тебе во утешение; но поди за мною, мне неотменно нужно и в сию же минуту ехать к бриллиантщику.
Андрей (Дарье). Вот так-то наши помахивают, Дарья! Барин у меня ручку поцеловал, да мне же империальчик пожаловал: не завидный ли я гусь!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Дарья (одна). Нечего, благодатный домик будет, когда граф на барыне женится. Мне кажется, они в три дни все оборотят вверх дном... но что же нужды? Пусть себе мотают, а нам с Андреем поживка; по пословице: орлы дерутся, а молодцам перья... Да что это за человек? ба! это тот стихотворец. Как же он рассержен! Однако не лучше ли от него убраться? Эти господа, осердившись на бешеную собаку, ради всех здоровых людей перекусать.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Рифмохват. Эдакая дьявольщина, ну, что ты будешь делать, все измято... перековеркано, никуды-то не годится...
Дарья. Что вам сделалось, сударь?
Рифмохват. Да вот, сударыня, имел желание поднести его сиятельству графу книгу моего сочинения, и увидел я его бегущего к своей карете: я поклонился, однако же он не догадался и сел в карету, а я был так неосторожен, что, протягивая к нему руку с сею тетрадью, уронил ее под колесо — и оно все ее перемяло... Ну, вот такая досада, что лучше бы это проклятое колесо мне по животу переехало!
Дарья. Да граф скоро будет, так вы еще успеете.
Рифмохват. Да тетрадь-то так измята...
Дарья. И, сударь, она очень тонка да и сыра немножко, так пожалуйте, я ее выутюжу.
Рифмохват. Ах, сударыня, как вы меня одолжите! (Особо) Какая это услужливая девица, и, ах! я в нее влюбился. (Дарье.) Вы ее выутюжите, сударыня?
Дарья. Это ничего не стоит, я буду в сей же час утюжить свои косынки, так вместе...
Рифмохват. Вместе с вашими косынками? Вы меня восхищаете. Но вы сожжете, сударыня?
Дарья. И, нет, я положу под косынку вашу тетрадь.
Рифмохват. Под косынку? ах, вне себя... ах, сударыня!
Дарья. Что, сударь?
Рифмохват (особо). Я влюбился, и прямо по-стихотворчески: воображением. (Дарье.) Я, сударыня...
Дарья. Да, вы, ну...
Рифмохват. Увы! я вас люблю.
Дарья. И, сударь, кстати ли? вы шутите!
Рифмохват. Ей-ей нет.
Дарья. Прекрасно! право, я не верю!
Рифмохват. Да почему же?
Дарья. Я слышала, что вы, господа стихотворцы, никого в свете, кроме себя, не любите.
Рифмохват. Я-таки никого и не любил; но, увидевши тебя, твой образ стал поселен в моем сердце.
Дарья. И, сударь, этого мне, право, жаль: мой образ будет весь выпачкан, для того что в вашем сердце гораздо более чернил, нежели любви.
Рифмохват. Как вы суровы! А я клянусь, что я вас вечно любить буду.
Дарья. Да по крайней мере кто вы таковы, сударь?
Рифмохват. Я, сударыня, любимец девяти муз.
Дарья. Довольно много; а кто таковы госпожи музы?
Рифмохват. Это, сударыня, такие ж прекрасные женщины, как вы; они наставляют меня в моих сочинениях.
Дарья. А, сударь! Да не для того ль и меня вы полюбили, что от меня надеетесь наставления? Так уверяю вас, что я грамоте почти не знаю и, сказать чистосердечно, утюжить ваши измятые сочинения я в состоянии, а поправлять их ни с которой стороны не возьмусь.
Рифмохват (особо). Какая невинность! Какая простота! Какие прелести! Вот прямо женщина золотого века! (Дарье.) Мне, сударыня, ничего этого не надобно.
Дарья. Однако ж, какой вы чин имеете?
Рифмохват. Я могу носить шпагу.
Дарья. И, подлинно, сударь? О! так вы имеете право меня любить; но только, сударь, вы не знаете, сколь я разборчива в рассуждении чести!
Рифмохват. О! сударыня, я женюсь на вас.
Дарья. А я, сударь, за вас замуж выйду, так у нас и ни в чем нет спора. Однако позвольте мне вам услужить: я пойду отнесу вашу тетрадь.
Рифмохват. С охотою, сударыня!
Дарья (воротясь). Э, сударь, я позабыла было вам сказать: молчите до времени про нашу любовь; у вас есть соперник, который может все наши намерения испортить.
Рифмохват. Да любите ли вы его?
Дарья. Не так то, чтобы...
Рифмохват. О! так не беспокойтесь: я на него сатир с двадцать напишу, — да на что же я и стихотворец?
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Рифмохват (один). Так хорошо одета, так прекрасно говорит и так прелестна! кому иному быть, как не воспитаннице этой госпожи, а может быть, и боле... О! да кабы сбылось то, что я думаю, так я бы нашел и в графе и в его любовнице счастье; я и нонче таки пишу довольно хлесткие сатиры, а под покровительством графа я бы так начал петь, чтобы и сам чорт побоялся со мною встретиться!