Посвящаю памяти В. С. Передольскаго.
Это было давно, задолго до войны. Но теперь, когда мы идемъ къ новой веснѣ — къ полному освобожденію отъ нѣмцевъ, — снова ярко вспомнился этотъ чудный сонъ, что далъ мнѣ Новгородъ.
Долго бродилъ я по Новгороду, всматривался въ старину его, мысленно возстановлялъ; старина оживала, подымалась. И не замѣтилъ я какъ ушелъ отъ яви и увидѣлъ себя въ старомъ Новгородѣ — въ Новгородѣ вольномъ.
Зачарованный стоялъ я на улицѣ.
Хоромы высокія расписанныя затѣйно. Окна на улицу маленькія какъ бойницы въ крѣпости, а во дворѣ окна створчатыя. Ставни у оконъ нарядные, что платки дѣвичьи. Заборы зубчатые крѣпкіе. А въ концѣ улицъ стояли башни сторожевыя.
Гулъ праздничный наполнялъ улицу. По улицѣ народъ спѣшилъ. Мнѣ крикнули:
— «Что же ты стоишь?»
Забылъ я все время нынѣшнее. Казалось, что живу я въ древномъ Новгородѣ и только что изъ дому своего вышелъ. А кругомъ всѣ свои, всѣ знакомые. Иду перекликиваюсь, да здороваюсь.
И казалось, — всегда я ходилъ въ кафтанѣ цвѣтномъ, въ расшитыхъ сапогахъ.
Вмѣстѣ со всѣми знакомыми въ Кремль пришелъ. Оглянулся кругомъ.
Народу полонъ кремль.
Стоятъ не шелохнутся, говору не слышно.
Обернулся я къ воротамъ, что съ полудня идутъ.
А у самыхъ у воротъ стоитъ Спѣсь со свитою. Посохомъ съ золотымъ верхомъ. Спѣсь подпирается, важно бороду разглаживаетъ и раздумываетъ;
— «Гожель будетъ ему, Спѣси поклонитися, дабы въ Кремль войти»?
Тутъ чудо чудное случалося!
Ворота тяжелые сами раскрылися, стѣны каменныя пораздвинулись.
Важно Спѣсь вошелъ!
Весь онъ въ золотѣ, въ дорогихъ камняхъ самоцвѣтныхъ, въ дорогихъ мѣхахъ.
Ни кому не кланяясь остановился Спѣсь по среди Кремля.
Вся свита его разнаряжена въ шелка золототканные жемчугомъ уписанные. Вся свита его низко кланялась на всѣ четыре стороны.
Вдругъ раскрылися ворота, что съ Сѣвера идутъ.
Въ Кремль искусство вошло древнерусское, дѣвичей сверкая красой. Какъ день солнечный всѣхъ освѣтило, обрадовало!
Къ Спѣсю подошло, улыбнулося. Дрогнулъ Спѣсь отъ улыбки той, станъ свой толстый согнулъ низко кланяясь и молвилъ: — «Здрава будь ты русская краса»!
Поклонился Спѣсь въ другорядъ и сказалъ:
— «Я Спѣсь не кланялся ни старому, ни малому, ни краснымъ дѣвицамъ. Передъ тобой голова моя сама клонится»!
Поклонился Спѣсь въ третій разъ.
На всѣхъ церквахъ колокола ударили. И колокольный звонъ переливчатый пѣсней радостной понесся надъ Вольнымъ Новгородомъ!
Загудѣлъ весь народъ радостно.
— «Здрава будь ты русская краса»!
Но тутъ туманъ многихъ столѣтій надвинулся и скрылъ отъ меня картину ту.
Очнулся я въ Новгородѣ въ нынѣшнемъ, оглянулся кругомъ — все разрушено, пораскидано, отъ башенъ сторожевыхъ, отъ хоромъ высокихъ слѣда не осталось… Горько стало.
— «Гдѣ-же ты, Русь старая»?
Вдругъ на всѣхъ церквахъ колокола ударили и колокольный звонъ переливчатый той-же пѣсней радостной, что слышалъ я за туманомъ столѣтій, понесся надъ Новгородомъ!
Поклонился я останкамъ древне Новгорода и молвилъ:
— «Здрава будь ты русская краса»!