Внизу овина, где зажигают теплины, в углу тёмного подлаза лежит, засунув морду в земляную нору, чёрный кот.
Не кот это, а овинник.
Лежит, хвостом не вильнёт — пригрелся. А на воле — студёно.
Прибежали в овин девушки, ногами потопали.
— Идёмте в подлаз греться.
Полегли в подлазе, где дымом пахнет, близко друг к дружке, и завели такие разговоры, что — стар овинник, а чихнул и землёй себе глаза запорошил.
— Что это, подружки, никак, чихнуло? — спрашивают девушки.
Овинник рассердился, что глаза ему запорошило, протёр их лапой и говорит:
— Ну-ка, иди сюда, которая нехорошие слова говорила!
Каждая девушка на себя подумала, и ни одна ни с места.
— Ну, что же, — говорит овинник, — или мне самому вылезать?
И стал из норы пятиться…
Тут одна догадливая да бедная, сирота Василиса, взяла ржаной сноп, прикрыла его платком и поставила впереди всех.
— Вот тебе!..
Выскокнул из норы овинник, пыхнул зелёными глазами и стал сноп рвать, а девушки из овина выбежали и — на деревню, а та, что подогадливее — Василиса, — схоронилась за ворох соломы и говорит оттуда:
— Чёрный кот, старый овинник, что со мной делаешь, — всё тело моё изорвал.
Фыркнул овинник, отскочил и кричит:
— Очень я злой, погоди — отойду, тогда разговаривай.
Подождала Василиса и говорит опять:
— Отошёл?
— Отхожу, сейчас, только усы вылижу… Ну, что тебе надо?
— Залечи мне раны…
Фыркнул кот в землю, лапой пыль подхватил и мазнул по снопу.
А сноп так и остался снопом…
— Так ты меня обманула? — говорит кот, а самому уж смешно.
— Обманула, батюшка, — отвечает ему Василиса, — прости, батюшка, да смилуйся — найди мне жениха, чтобы краше его на свете не было.
— Уж больно я сам-то урод, — говорит овинник. — Ну, да ладно. — И ударился о землю, и стал из чёрного кота — кот белый, и хвостом Василису пощекотал…
— Чем тебе не жених?
— Нет, — говорит Василиса, — за кота замуж не пойду; дай мне жениха настоящего.
Подумал овинник, походил по овину, — мыша походя сожрал. Вдруг подскочил к ржаному снопу, заурчал, облизал его, чихнул три раза и сделался из снопа — человек.
— Получай жениха, — говорит Василисе овинник. — Смотри — от сырости береги, а то прорастёт.
Василиса взяла человека за руку и вывела его из подлаза, из овина на лунный свет. И встал перед ней молодой жених в золотом кафтане, в шапке с пером. Глядит на Василису и смеётся. Василиса поклонилась ему в пояс — и они пошли в избу.
Прошло с той поры много дней. Лёг снег на мёрзлую землю, завыли студёные ветра, поднялись вьюги.
Соломенный жених живёт у Василисы, похаживает по горнице, поглядывает в окошечко и всё приговаривает.
— Скучно мне, темно, холодно…
И стала Василиса замечать, что жених её портится, позеленело у него на кафтане и на сапожках золото, ночью стал кашлять, стонать во сне. Раз утром слез с кровати, подпоясался и говорит:
— Уйду, Василиса, искать тёплого места.
— А я-то как же?..
— Ты меня жди.
И ушёл, только снег скрипнул за воротами.
Жених идёт, весь от инея белый. Кругом него мороз молоточками постукивает — крепко ли закована земля, не взломан ли синий лёд на реке; по деревьям попрыгивает, морозит зайцам уши.
Хочет жених от мороза уйти, а молоточки всё чаще, всё больнее постукивают, — по жилам, по костям. Остудился жених, а степь бела кругом, ровна.
И повисло над степью, над самым краем солнце, красное и студёное. Жених к солнцу бежит, колпаком машет:
— Погоди, погоди, возьми меня в зелёные луга.
И добежал было. Вдруг выскочил из-под снега большой, косматый, крепколобый волк, доскакал большим махом до солнца, обхватил его лапами, прижался пузом, — с одной стороны, с другой приловчился и вонзил клыки в алое солнце.
Завизжали, застучали ледяные молотки, потемнела степь, завыл мёртвый лес. Соломенный жених бежать пустился, упал в снег и не помнит, что дальше было.
Василиса, когда одна осталась, пораскинула бабьим умом и пошла к старому овиннику. А чтобы он не очень сердился, сунула под нос ему пирог с творогом и говорит:
— Жених от меня убежал, должно быть, замёрз, очень жалею его.
— Ничего, — отвечает ей овинник, — жених твой в озимое пошёл.
— А я-то как же?
— Найдёшь ты жениха в чистом поле, ляг с ним рядом, а что дальше будет — сама увидишь.
Пошла Василиса в поле, долго шла, не день и не два. Видит — большой сугроб. Разрыла его руками, видит — лежит под снегом жених.
Упала на него Василиса, омочила лицо его слезами; жених не шевелится.
Тогда легла она с ним рядом и стала глядеть в зимнее белое небо.
Снег Василису порошит, молоточки в сердце бьют, обручи набивают на тело, и говорит Василиса:
— Желанный мой.
И чудится ей — голубеет, синеет небо, и из самой его глубины летит к земле, раскаляясь, близится молодое, снова рождённое солнце.
Заухали снега, загудели овраги, ручьи побежали, обнажая чёрную землю, над буграми поднялись жаворонки, засвистели серые скворцы, грач пришёл важной походкой, и соломенный жених открыл сонные синие глаза и привстал.
Проходили мимо добрые люди, сели на меже отдохнуть и сказали:
— Смотри, как рожь всколосилась, а с ней переплелись васильки-цветы…
Душисто…