92
Жил-был старик да старуха, у них было три дочери. Старик пошёл в амбар крупку брать; взял крупку, понёс домой, а на мешке-то была дырка; крупа-то в неё сыплется да сыплется. Пришёл домой. Старуха спрашивает:
— Где крупка? — а крупка вся высыпалась.
Пошёл старик собирать и говорит:
— Кабы Солнышко обогрело, кабы Месяц осветил, кабы Ворон Воронович пособил мне крупку собрать: за Солнышко бы отдал старшую дочь, за Месяца — среднюю, а за Ворона Вороновича — младшую!
Стал старик собирать — Солнце обогрело, Месяц осветил, а Ворон Воронович пособил крупку собрать. Пришёл старик домой, сказал старшей дочери:
— Оденься хорошенько да выйди на крылечко.
Она оделась, вышла на крылечко; Солнце и утащило её. Средней дочери также велел одеться хорошенько и выйти на крылечко. Она оделась и вышла; Месяц схватил и утащил вторую дочь. И меньшой дочери сказал:
— Оденься хорошенько да выйди на крылечко.
Она оделась и вышла на крылечко; Ворон Воронович схватил её и унёс.
Старик и говорит:
— Идти разве в гости к зятю.
Пошёл к Солнышку; вот и пришёл. Солнышко говорит:
— Чем тебя потчевать?
— Я ничего не хочу.
Солнышко сказало жене, чтоб настряпала оладьев. Вот жена настряпала. Солнышко уселось среди полу, жена поставила на него сковороду — и оладьи сжарились. Накормили старика. Пришёл старик домой, приказал старухе состряпать оладьев; сам сел на пол и велит ставить на себя сковороду с оладьями.
— Чего на тебе испекутся! — говорит старуха.
— Ничего, — говорит, — ставь, испекутся.
Она и поставила; сколько оладьи ни стояли, ничего не испеклись, только прокисли. Нечего делать, поставила старуха сковородку в печь, испеклися оладьи, наелся старик.
На другой день старик пошёл в гости к другому зятю, к Месяцу. Пришёл. Месяц говорит:
— Чем тебя потчевать?
— Я, — отвечает старик, — ничего не хочу.
Месяц затопил про него баню. Старик говорит:
— Тёмно, быва́т[1], в бане-то будет!
А Месяц ему:
— Нет, светло; ступай.
Пошёл старик в баню, а Месяц запихал перстик[2] свой в дырочку и оттого в бане светло-светло стало. Выпарился старик, пришёл домой и велит старухе топить баню ночью. Старуха истопила; он и посылает её туда париться. Старуха говорит:
— Тёмно париться-то!
— Ступай, светло будет!
Пошла старуха, а старик видел-то, как светил ему Месяц, и сам туда ж — взял прорубил дыру в бане и запихал в неё свой перст. А в бане свету нисколько нет! Старуха знай кричит ему:
— Тёмно!
Делать нечего, пошла она, принесла лучины с огнём и выпарилась.
На третий день старик пошёл к Ворону Вороновичу. Пришёл.
— Чем тебя потчевать-то? — спрашивает Ворон Воронович.
— Я, — говорит старик, — ничего не хочу.
— Ну, пойдём хоть спать на седала[3].
Ворон поставил лестницу и полез со стариком. Ворон Воронович посадил его под крыло. Как старик заснул, они оба упали и убились.