(*) Писанное передѣ симъ за четыре года для студентовъ. Подробнѣйшія правила преподаны изустно; а здѣсь они приведены къ главнымъ своимъ началамъ и помѣщены на немногихъ страницахъ, для того чтобы такъ сказать, однимъ взглядомъ можно было окинуть всю науку и удобнѣе удержать въ памяти составѣ ея и расположеніе.
У древнихъ Риторикою называлась наука хорошо говорить (Ars bene dicendi), которая содержала въ себѣ правила единственно для ораторовъ, произносившихъ рѣчи въ судилищахъ и предъ народомъ. Въ наше время Риторика почитается также за науку о краснорѣчіи; но краснорѣчіе имѣетъ нынѣ обширнѣйшее значеніе: у насъ Риторика учитъ располагать и выражать мысли ясно, красиво, прилично каждому роду сочиненій, и вообще содержитъ въ себѣ ученіе о языкѣ и слогъ. Но здѣсь Риторику мы принимаемъ, по разумѣнію древнихъ, единственно за науку о краснорѣчіи, или витійствѣ.
Краснорѣчіе или витійство есть вообще способность убѣждать, и въ особенности навыкъ сочинять и произносить рѣчи передъ собраніемъ, и преклонять ими слушателей на свою сторону. Сіе бываетъ двоякимъ образомъ: 1 е, когда просто предлагаемъ какую-либо истину, и склоняемъ слушателей согласиться со мнѣніемъ нашимъ; 2 е, когда возбуждаемъ въ слушателяхъ участіе, приводимъ въ движеніе сердца ихъ и покоряемъ волю; словомъ, когда заставляемъ слушателей рѣшиться на все, чего ни требуемъ. И такъ въ первомъ случаѣ мы только удостовѣряемъ; второмъ убѣждаемъ. Стараніе убѣдитъ останется тщетнымъ, если предварительно слушатель не увѣренъ, что мы говоримъ правду.
Человѣкъ отъ природы имѣетъ способность убѣждать, которою и пользуется въ общежитіи при удобномъ случаѣ; но употреблять сію способность на дѣла государственныя онъ можетъ только тамъ, гдѣ общество управляется соединенною властію, многихъ гражданъ, и гдѣ можно склонить многихъ людей къ одному намѣренію. Въ государствахъ монархическимъ, всѣ повинуются волѣ одного правителя; по сей причинѣ въ древнихъ государствахъ Азіи краснорѣчіе было неизвѣстно.
Оно явилось въ видѣ искусства не прежде, какъ составились греческія республики, въ которыхъ общественныя дѣла были рѣшаемы по большинству голосовъ.
Въ упомянутыхъ республикахъ общественное краснорѣчіе, питаемое благоприятными обстоятельствами, часъ отъ часу возрастало, и наконецъ достигло, а особливо въ Аѳинахъ, до высочайшей степени совершенства.
Краснорѣчіе процвѣтало въ Греціи лѣтъ полтораста, начиная отъ епохи Мараѳонскаго сраженія (за 490 лѣтъ до P. X.) до Александра Македонскаго. Въ продолженіе сего времени въ Аѳинахъ особенно прославились витійствомъ: Периклъ, Лизій, Исократъ, Есхинъ, а наиболѣе Димосѳенъ, которой отъ всѣхъ древнихъ, и новыхъ ученѣйшихъ критиковъ единодушно признанъ, въ достоинствѣ первенствующаго витіи.
Греція почти въ одно время утратила и независимость свою и краснорѣчіе, Димитрій Фалерскій почитается послѣднимъ витіею. Риторы и софисты унизили краснорѣчіе, которое у нихъ превратилось въ пустословіе.
Кромѣ образцовъ Греческаго краснорѣчія, до насъ дошли сочиненія, содержащія въ себѣ драгоцѣнныя правила, коими весьма полезно, руководствоваться и въ наше время, не смотря на великое различіе между витійствомъ, древнимъ и новымъ, Отъ Аристотеля остались три книги о Риторикѣ. Сей знаменитый мудрецъ, положилъ, прочную, основу наукѣ витійства, доискался до самыхъ началѣ ея, показалъ, что Логика есть основаніе Риторики, и что быть краснорѣчивымъ значитъ не иное что какъ умѣть убѣждать. Все что касается до трехъ родовъ витійства[1], до страстей и нравовъ, до употребленія и выбора метафорѣ, достойно особливаго вниманія. Риторы, жившіе послѣ Аристотеля и писавшіе о сей наукѣ, обыкновенно основывали ли свое ученіе на его системѣ. Сочиненія Димитрія Фалерскаго и Діонисія Галикарнасскаго, а особливо послѣдняго, также достойны чтенія.
Первобытные Римляне по грубости нравовъ своихъ долгое время нерадѣли обѣ искусствѣ краснорѣчія, занимаясь только военными дѣлами. На послѣдокъ и у нихъ появились ораторы: Гракати[2], старшій Катонъ, Антоній Крассъ и Гортенсій; Цицеронъ всѣхъ ихъ превзошелъ и природными и пріобрѣтенными способностями. Онъ былъ величайшій и послѣдній изъ ораторовъ Римскихъ. При новомъ правленьи истинное краснорѣчіе исчезло; осталось только нѣкоторое подобіе онаго въ судебныхъ мѣстахъ и въ училищахъ. Однакожъ Плиніево похвальное слово Траяну есть драгоцѣнный остатокъ Римскаго краснорѣчія, хотя и непринадлежитъ оно къ златому вѣку Латинской словесности.
Цицеронъ, сочинилъ нѣсколько трактатовъ о Витійствѣ. Особливаго примѣчанія достойны книги его подѣ названіемъ: Объ Ораторѣ и Ораторъ къ Бруту. Въ прочемъ и всѣ его сочиненія до сей части относящіяся подаютъ высокія мысли объ искусствѣ краснорѣчія, — и поселяютъ охоту въ немъ упражняться. Квинтиліанъ въ своихъ Ораторскихъ наставленіяхъ наилучшимъ образомъ предложилъ полезнѣйшія правила древнихъ риторовъ, и самъ былъ краснорѣчивѣйшій писатель своего времени. Въ разсужденіи вкуса и основательной критики его книга никакой другой не уступаетъ; несмотря на многія скучныя для насъ подробности и слова техническія, всякой любитель витійства и вообще словесности найдетъ въ ней много пищи для своего разума.
По введеніи Христіанской вѣры открылось новое поприще для краснорѣчія. Церковные отцы въ поученіяхъ своихъ изъясняли правила вѣры и учили народѣ благонравію. Въ четвертомъ вѣкѣ прославились на востокѣ: Василій Великій, Григорій Назіанзинъ, Іоаннъ Златоустъ; на западѣ: Амвросій, Августинъ, и другіе. Многія изъ сочиненій упомянутыхъ отцовъ переведены на Россійской языкъ людьми весьма искусными, а особливо Поученія Василія Великаго и Слова Іоанна Златоусту въ Антіохійскому народу. Римская имперія, а съ нею вмѣстѣ ученость и вкусѣ тогда уже клонились къ упадку. По нашествіи варваровъ просвѣщеніе совершенно угасло. Повсюду распространилось невѣжество, омрачавшее умы до возрожденія наукѣ въ Европѣ, съ коими вмѣстѣ и краснорѣчіе опять появилось.
Первые плоды здравой словесности, и особливо по части стихотворства, созрѣли въ Италіи. Однакожь ни одинъ писатели не оставилъ потомству превосходныхъ образцовъ витійства.
Во Франціи прославились краснорѣчіемъ: судебнымъ, Патрю, Кошенъ, д’Огессо; церковнымъ. Бурдалу, Боссюетъ, Массильонъ и Флешье; похвальными словами Фонтенель и въ позднѣйшее время Томасъ.
Въ Англіи политическое и судебное краснорѣчіе ободряется правительствомъ, не смотря на то, рѣчи парламентскихъ ораторовъ непризнаны образцами, достойными потомства. Сюда, не принадлежатъ рѣчи Бурна, Питта и Фокса, о которыхъ, мы почти ничего, еще незнаемъ. Изъ церковныхъ проповѣдниковъ, лучшими почитаются Тиллотсонъ, Шерлокъ, Джортинъ, Стернъ, Гвайтъ и Блеръ.
У Нѣмцовъ прославились въ истекшемъ столѣтіи слѣдующіе проповѣдники: Мосгеймъ, Іерусалемъ, Шпальдингъ и Цоликоферъ. Енгелево похвальное слово Фридриху II Королю Прусскому почитается хорошимъ образцемъ краснорѣчія; изъ сочиненій, написанныхъ на Латинскомъ языкѣ и содержащихъ въ себѣ правила риторическія, важнѣйшія суть; Воссіевы Ораторскія наставленія. Ернестіевы начала Риторики; по краткости своей и ясности; весьма полезны для молодыхъ любителей витійства.
Изъ Французскихъ книгъ полезно читать слѣдующія: Риторику Жиберта, Фенелоновы разговоры о краснорѣчіи; 4 Часть Курса литтературы Аббата Батте, первые двѣ Части Ролленевыхъ Способовъ учитъ и учиться словеснымъ наукамъ. На Англійскомъ языкѣ написаны хорошія книги: Философія риторики, соч. Камбеля, Риторическіе уроки Пристлеевы и Блеровы. — Въ Россіи краснорѣчіе появилось въ Царствованіе Петра Великаго. Митрополиты Св. Димитрій Туптало и Стефанъ Яворскій писали церковныя поученія, въ которыхъ видно уже искусственное расположеніе слова и намѣреніе нравиться тропами и фигурами. Въ похвальныхъ и поучительныхъ словахъ Епископа Гавріила Бужинскаго и Архіепископа Ѳеофана Прокоповича, а особливо послѣдняго, читатель находитъ все то, чѣмъ отличаются природныя способности, обработанныя ученостію. Сочиненій ихъ могутъ служить прекрасными образцами, ежели не по строгой чистотѣ слога, то по правильному расположенію, по сильнымъ доводамъ и по основательности мыслей. Гедеонъ Епископъ Псковскій, бывшій проповѣдникомъ при Дворѣ Елисаветы, едва ли уступаетъ славнѣйшимъ витіямъ своего времени" Искусное расположеніе частей, связь и порядокъ мыслей, быстрота въ ходѣ, наконецъ трогающая убѣдительность и плавной слогѣ, суть отличительные признаки нѣкоторыхъ духовныхъ его поученій. Въ похвальныхъ словахъ Ломоносова сіяютъ во всемъ блескѣ своемъ полнота и великолѣпіе Цицероновыхъ періодовъ.
Признано, что самые лучшіе образцы краснорѣчія новѣйшихъ временъ въ силѣ и красотъ не равняются съ древними. Причины сего различія искать должно въ отмѣнномъ порядкѣ дѣлѣ общественныхъ, въ новомъ расположеніи умовъ и въ небреженій и витійствѣ, на которое теперь никто не посвящаетъ трудовъ всей своей жизни, какъ то дѣлали Димосѳенъ, Цицеронъ и прочіе знаменитѣйшіе ораторы вѣковъ древнихъ.
Цѣль или конечная причина витійства, какъ выше сказано, есть удостовѣреніе или убѣжденіе. Общею матеріею онаго обыкновенно бываютъ справедливое или несправедливое, полезное или вредное, честное или постыдное. Ораторскія слова раздѣляемы были на судебныя (genus judiciale), совѣтовательныя (deliberativum) и похвальныя (demonftrativum). Въ первомъ случаѣ ораторѣ обвиняетъ кого-либо, или оправдываетъ; во второмъ совѣтуетъ что-либо дѣлать, или не дѣлать; въ третьемъ хвалитъ кого-либо, или порицаетъ. Изъ употребительныхъ въ Россіи рѣчей ораторскихъ по второму роду подходятъ проповѣди, а къ третьему слова похвальныя и надгробныя. Всякая ораторская рѣчь непремѣнно принадлежитъ къ одному изъ сихъ трехъ родовъ. Академическія рѣчи, какъ разсужденія обѣ ученыхъ предметахъ, собственно сюда не принадлежатъ.
Средства, которыми витія преклоняетъ на свою сторону, суть слѣдующія: доводы (argumenta), страсти (affectus), и нравы (mores). Надлежитъ сіи средства во первыхъ изозбрѣсть, во вторыхъ расположитъ, потомъ выразитъ на бумагѣ, наконецъ произнести передъ слушателями. И такъ всё учёніё о витійствѣ раздѣляется на изобрѣтеніе, расположеніе, выраженіе и произношеніе.
Доводами называются умозаключенія и примѣры, умозаключеніе состоитъ въ томъ, когда изъ одной общей, главной и неоспоримой истины выводимъ другую, менѣе извѣстную, зависящую отъ первой, и служащую въ подтвержденію предлагаемаго мнѣнія. Первая истина есть причина, вторая — слѣдствіе. Богъ справедливъ; слѣдственно добрые получатъ награду.
Сей способѣ умозаключенія состоитъ изъ двухъ предложеній, и называется ентимемою, Греческимъ словомъ (отъ ἐνϑυμεμαι, cogito, mente concipio); или неполнымъ силлогизмомъ; Полный же силлогизмъ имѣетъ три предложенія, изъ коихъ первыя два суть посылки, а третій слѣдствіе. Сперва полагается обитая неопоримая истина; потомъ зависящая отъ нее истная особенная или частная, наконецъ слѣдствій. Примѣръ изъ Цицерона: «1. Въ Консулы обыкновенно выбираютъ полководца, а не законоискусника; 2. Мурена имѣетъ способности военныя, а Сульпицій только искусенъ въ заковедѣніи; 3. слѣдственно» и проч. Ораторскій или большой Силлогизмъ отличается отъ логическаго.
Въ дилеммѣ, или сложной ентимемѣ (sytlogismus cornutus), предлагаются двѣ противоположныя причины, изъ моихъ выводится одно слѣдствіе. Цицеронъ въ словѣ на Антонія: «Вы хотите отправить къ нему пословъ; если придутъ съ прозьбою, онъ презритъ ихъ; если станутъ приказывать, не будетъ слушать; слѣдственно пословъ отправлять къ Антонію ни должно.»
Соритъ есть сцѣпленіе: многихъ одно отъ другаго зависящихъ предложеній, изъ коихъ наконецъ выводится слѣдствіе. Слово сіе происходятъ отъ Греческаго, которое соотвѣтствуетъ нашему: груда или куча.
Примѣръ есть произшествіе, взятое изъ современной или прежнихъ вѣковъ исторіи, и подобное тому, къ чему хотимъ склонять своихъ слушателей.
Когда предложеніе свое основываемъ на многихъ примѣрахъ, то сіе называется въ Риторикѣ наведеніемъ (inductio).
Страстію называется сильное желаніе или отвращеніе соединенное съ необыкновеннымъ движеніемъ крови и сопровождаемое ощущеніемъ удовольствія или скуки.
Искусство возбуждать страсти состоитъ въ томъ, когда добро или зло, то есть чего желать или бояться должны слушатели, представляемъ живо и разительно. Страсти суть: гнѣвъ, негодованіе, стыдѣ, любовь, ненависть, состраданіе, ревность, зависть, удивленіе и имъ противныя.
Страсти возбуждать должно тогда, когда уже слушатель удостовѣренъ, а отнюдь не прежде, удостовѣряемъ посредствомъ доводовъ; убѣждаемъ слушателей, когда производимъ въ нихъ сильное движеніе; приобрѣтаемъ благосклонность, соображаясь съ ихъ нравами, и наблюдая приличности.
Нравы суть расположенія души, зависящія отъ природныхъ способностей, отъ навыковъ, отъ возраста, отъ пола, достатка, воспитанія и страстей.
Расположеніе есть назначеніе приличнаго мѣста для каждой части ораторскаго слова.
Словомъ или рѣчью называется написанное по извѣстнымъ риторическимъ правиламъ, для прочтенія передъ слушателями, сочиненіе, въ которомъ изъяснено или доказано какое-либо главное предложеніе.
Составныя части правильной рѣчи суть слѣдующія: 1. приступъ (exordium), 2. предложеніе матеріи (propositio) или раздѣленіе (divisio), 3. повѣствованіе (napratio) или изъясненіе (expositio), 4. доказательства (argumentatio, confirmatio et refutatio), 5. возбужденіе страстей (affectuum coamiptio) и 6. заключеніе (peroratio).
Въ приступѣ ораторъ старается приобрѣсть благосклонность своихъ слушателей; объявляетъ имъ причину, заставившую его начать, слово, и располагаетъ ихъ ко внимательности. Надлежитъ наблюдать въ сей части простоту и ясность; также стараться, чтобы въ приступѣ была связь съ продолженіемъ рѣчи. Ораторъ можетъ понравиться слушателямъ своею скромностію, остерегаясь отъ хвастовства и не обѣщая ничего лишняго.
Въ предложеніи кратко упоминавшее о томѣ, что будетъ содержаніемъ слова. Ежели матерія обширна и многосложна; въ такомъ случаѣ полезно, раздѣлавъ ее на части, предувѣдомить о каждой особо, и тогда это называется раздѣленіемъ.
Въ повѣствованіи, которое собственно принадлежитъ къ составу рѣчей судебныхъ, предлагаются произшествія, то есть самое дѣло. Въ проповѣдяхъ, вмѣстѣ повѣствованія, употребляется изъясненіе, гдѣ ораторъ толкуетъ нравоучительный смыслѣ текста, взятаго за содержаніе для слова; разсматриваешь свойство какой-либо добродѣтели, или-обязанности, или порока, о которыхъ говорить вознамѣрился.
Доказательства суть основаніе краснорѣчія; ибо ими только ораторъ удостовѣряетъ слушателей. Древніе изобрѣли особенной способъ пріискивать доказательства изъ такъ называемыхъ мѣстѣ риторическихъ (topica). Сія часть ораторскаго слова называется подтвержденіемъ (confirmatio) и Опроверженіемъ (refuiatio); въ первомъ случаѣ ораторъ доводами своими подтверждаетъ то, что предложилъ въ повѣствованіи или изъясненіи; о второмъ, онъ опровергаетъ возраженія стороны противной. Самые сильные доводы могутъ быть предлагаемы посредствомъ силлогизма и ентимемы.
Чтобы удостовѣрить слушателей въ истинѣ предлагаемой матеріи, ораторѣ пользуется пособіемъ доказательствъ, но чтобы заставить ихъ дѣйствовать, что бы овладѣть ихъ волею, онъ долженъ растрогать сердца и возбудить въ нихъ страсти. Всѣ пособія науки тщетны, ежели ораторъ самъ не чувствуетъ того, что въ другихъ возбудить желаетъ.
Въ заключеніи слова или кратко повторяется содержаніе всего сказаннаго, или выводятся слѣдствія изъ того, что предложено.
Выраженіе есть употребленіе словъ, означающихъ мысли витіи и расположенныхъ въ надлежащей связи въ порядкѣ. Требуется, чтобы въ выраженіи наблюдены были всѣ принадлежности хорошаго слога; ясность, чистота, точность, приличіе, благозвучность.
Ясность зависитъ отъ строгаго выбора словъ и правильнаго изъ нихъ составленія рѣчи. Чистота нетерпитъ словъ чужестранныхъ, старинныхъ и нововыдуманныхъ, не употребительныхъ; также погрѣшностей въ словосочиненіи, галлицизмовъ и т. д. Приличность состоитъ въ употребленіи словѣ, соотвѣтствующихъ роду сочиненія и намѣренію писателя. Точность требуетъ, чтобы словѣ употреблено было ни болѣе ни менѣе того, сколько надобно для яснаго выраженія мысли, и чтобы изъ однозначительныхъ словъ, были выбираемы нужнѣйшія. Благозвучность состоитъ въ расположеніи словъ такимъ образомъ, чтобы, они дѣлали въ ухѣ приятное впечатлѣніе.
Древніе учители витійства думали, Что достоинство слова большею частію зависитъ отъ произношенія, и потому предписали многія правила о сей важной части ораторскаго искусства.
Ораторъ, готовясь говорить передѣ: собраніемъ, долженъ стараться во первыхъ, произнесши рѣчь свою такъ, чтобъ она была вразумительна, во вторыхъ, выразить мысли свои приятно и сильно.
Для того и другаго требуется стараніе оратора о голосѣ, тонѣ и тѣлодвиженіи, Сюда принадлежитъ и хорошая память, которая укрѣпляется посредствомъ упражненія.
Природныя способности, всегда были и будутъ главнымъ источникомъ краснорѣчія; науки и правила доводятъ ихъ до совершенства.
Ораторѣ, одушевляемый добродѣтелью и увѣренный, что слушатели имѣютъ выгодное, мнѣніе о качествахъ сердца его и о поведеніи, можетъ смѣло надѣяться, что слова его будутъ уважены предстоящимъ собраніемъ. Древніе справедливо написали: Non poffe oratorem elle, nisi viram bonum[3]. Добродѣтели дана священная власть внушать къ себѣ почтеніе, языкъ ея удобенъ повелѣвать сердцамъ и заставлять ихъ повиноваться. Притворство лицемѣрнаго оратора никого необманетъ.
Послѣ душевныхъ качествъ; потребны для оратора обширныя свѣдѣнія въ наукахъ. Одинъ изъ древнихъ говоритъ: Omnibus discоplmis et artibns débet esse instructus orator[4]. Сюда принадлежать и ГорацГевы слова: Scribendi recte sapere est et principum et loris. Знанія и здравой смыслѣ суть основа хорошаго сочиненія,
Всегдашнее, и безпрерывное упражненіе въ краснорѣчіи доставляетъ вѣрный способъ вознестися выше посредственности. Тотъ, ошибается, кто думаетъ, будто для написанія превосходнаго слова ораторскаго ничего болѣе не нужно, какъ посидѣть за нимъ нѣсколько времени. Постоянное, въ привычку обратившееся упражненіе, открываетъ путь къ совершенству! Beликіе мужи древности во всю жизнь, страстно любили свое искусство; вотъ причина, почему творенія ихъ остались для потомства образцами.
Подражаніе великимъ образцамъ есть также надежное средство, усовершенствовать способность краснорѣчія. Однакожъ надобно замѣтить, что здѣсь требуется не рабское, но свободное подражаніе, которое состоитъ въ наблюденіи такой же чистоты слога и приличностей, въ подобномъ расположеніи мыслей, и проч. При выборѣ для себя образцовыхъ сочиненій потребно имѣть осторожность, помня что и въ превосходныхъ книгамъ не все достойно подражанія, что и великіе люди ошибались. Притомъ же въ образцовыхъ твореніяхъ не надобно искать того, чего найти въ нихъ не можно? не ищите въ Цицеронѣ стремительности Димосѳеновой, а въ Димосѳенъ Цицеронова великолѣпія. Всякой писатель имѣетъ свое особенное качество.
[Каченовский М. Т.] Сокращенное начертание риторики: [Писанное перед сим за четыре года для студентов] / К. // Вестн. Европы. — 1811. — Ч. 56, N 6. — С. 104-123.