СОВРЕМЕННЫЕ РЫЦАРИ.
правитьЧарльса Барнарда.
правитьОТЪ ПЕРЕВОДЧИКА.
правитьНедавно въ Нью-Йоркѣ вышли двѣ очень любопытныя книги одного автора, имѣющія одинаковую цѣль — распространеніе демократической идей въ двухъ, повидимому, противоположныхъ областяхъ — въ экономической жизни и въ романѣ.
Авторъ, извѣстный американскій публицистъ, Чарльсъ Барнардъ, посвящаетъ одну свою книгу, подъ названіемъ: «Кооперація съ дѣловой точки зрѣнія», популярному и обстоятельному изложенію современнаго положенія кооперативныхъ обществъ, промышленныхъ, торговыхъ, страховыхъ и ссудо сберегательныхъ въ Европѣ и преимущественно въ Америкѣ. Но для распространенія живительнаго принципа кооперативнаго труда, особенно въ отношеніи промышленнаго производства, необходимо развитіе техническаго знанія среди рабочихъ и привлеченіе къ занятію такъ-называемой ручной работой наибольшаго числа способныхъ молодыхъ людей. Съ этой цѣлью, Чарльсъ Барнардъ въ цѣломъ рядѣ статей въ «Scribners magazine» и другихъ американскихъ журналахъ, доказываетъ всю пользу техническаго образованія, описываетъ существующія въ Америкѣ образцовыя по этой части учрежденія, технологискіе институты, техническія школы и пр., фактически рисуетъ пользу для молодыхъ людей отъ изученія основательно какого-нибудь ремесла. Для большей же наглядности и рельефности своихъ доводовъ въ пользу подготовки молодыхъ людей не въ адвокаты, медики, пасторы или чиновники, а въ техники-рабочіе — онъ иногда придаетъ своимъ статьямъ романическую форму.
Собраніе этикъ, если можно такъ выразиться, техническихъ разсказовъ и составляетъ другую книгу Барнарда, которая имѣетъ громадный успѣхъ въ Америкѣ. Подъ общимъ названіемъ: «Современные рыцари», авторъ разсказываетъ очень просто, реально и не безъ значительной доли художественнаго таланта, нѣсколько случаевъ изъ жизни скромныхъ тружениковъ: рудокоповъ, машинистовъ, стрѣлочниковъ, плотниковъ, телеграфистокъ и пр., которые, съ помощью прикладной науки, не только проложили себѣ дорогу въ жизни, но совершали великіе подвиги человѣколюбія, спасали погибающихъ, освобождали невинныхъ отъ несправедливыхъ обвиненій въ несовершенныхъ ими преступленіяхъ и т. д. Конечно, для романическаго интереса въ эти разсказы введенъ неизбѣжный элементъ любви и многое въ нихъ плодъ авторской фантазіи, но фактическая ихъ сторона основана на дѣйствительныхъ событіяхъ и они представляютъ живую, вѣрную картину своеобразной дѣятельной рабочей жизни американскаго народа. Вотъ почему мы и представляемъ въ переводѣ читателямъ «Отеч. Записокъ» лучшіе изъ этихъ разсказовъ о совершенно новыхъ, чисто американскихъ, дышащихъ живой демократической силой типахъ «Современныхъ рыцарей».
I.
Подъ высокимъ давленіемъ.
править
Самюэль Бривудъ вышелъ первымъ изъ Массачусетскаго технологическаго института. Правда, его друзья сожалѣли, что онъ не окончилъ курса въ Гарвардскомъ университетѣ, но во всякомъ случаѣ онъ былъ хорошій техникъ. Онъ вовсе не зналъ греческаго языка и плохо умѣлъ по латынѣ, но зато, какъ теоретикъ, владѣлъ въ совершенствѣ паровой машиной, заводскими станками, буромъ и благородными древними орудіями — молотомъ и напилкомъ. Кромѣ того, онъ умѣлъ вполнѣ пользоваться болѣе утонченными орудіями — умомъ, глазами и руками, а потому, хотя практически еще мало былъ знакомъ съ дѣломъ, но увѣренно говорилъ себѣ, что вскорѣ поставитъ свои практическія знанія на одинъ уровень съ теоретическими.
По выходѣ изъ технологическаго института, онъ въ продолженіи нѣсколькихъ недѣль искалъ въ Бостонѣ и окрестностяхъ для себя работы, но оказалось, что міръ переполненъ черезъ край техниками. Не въ его натурѣ было прійти въ отчаяніе, какъ это дѣлаютъ многіе, видя переполненіе рынка своимъ товаромъ. Онъ созналъ, что для начала надо быть скромнымъ, и послѣ многихъ поисковъ взялъ мѣсто конторщика въ Гай-Бушскихъ угольныхъ копяхъ въ Эмбертонъ-Сити, въ Пенсильваніи.
Для человѣка, взросшаго въ интелектуальной атмосферѣ Бостона, воздухъ Эмбертонъ-Сити показался спертымъ, удушливымъ. Новый, неустроенный, въ безпорядкѣ разбросанный городъ, бѣдное рудокопное населеніе, плохія и недостаточныя для успѣшной работы въ копяхъ машины, а главное, обычаи и манеры людей, среди которыхъ онъ очутился — его непріятно поражали. Онъ хотѣлъ все исправить, все улучшить, начиная отъ жилищъ рудокоповъ, до ихъ обращенія другъ съ другомъ. Но какъ благоразумный человѣкъ, онъ ничего этого не сдѣлалъ, а довольствовался исполненіемъ своей конторской обязанности по веденію книгъ о добычѣ угля и жалованіи рабочихъ. Онъ былъ техникъ, а дѣлалъ работу простого конторщика, терпѣливо ожидая, чтобъ подвернулся случай заняться болѣе подходящимъ дѣломъ.
Онъ поселился у вдовы, по фамиліи Баумгартенъ, у которой была одна дочь девятнадцати лѣтъ. Съ перваго взгляда, Мэри Баумгартенъ показалась ему болѣе совершеннымъ типомъ женщины, чѣмъ тѣ, которые онъ прежде встрѣчалъ. Онъ уже имѣлъ кое-какую горькую опытность въ жизни насчетъ прекраснаго пола и, смотря на Мэри Баумгартенъ, говорилъ себѣ, что доселѣ ни разу еще не видалъ настоящей женщины, а только развитыхъ молодыхъ особъ, являвшихся въ образѣ женщинъ. Мэри поражала его свѣжестью, искренностью и пыломъ, составлявшими для него совершенную новинку и онъ вскорѣ съ удивленіемъ созналъ, что питаетъ къ ней нѣжное чувство. Какъ злобно усмѣхнулись бы молодыя красавицы, которыхъ онъ зналъ въ Бостонѣ, еслибъ увидѣли, что онъ съ удовольствіемъ по воскресеньямъ провожалъ въ церковь эту дѣвушку, безъ малѣйшей культуры и высшихъ взглядовъ. Она умѣла шить и стряпать кушанье, что, повидимому, ни мало не портило ея замѣчательной красоты. Она казалась полнѣйшимъ олицетвореніемъ жизни, энергіи, женственности, доказывая во-очію, какъ хорошо быть живымъ существомъ и имѣть возможность бѣгать, смѣяться, жить.
Для Мэри Баумгартенъ человѣкъ восточныхъ штатовъ, съ тонкими чертами и мягкими манерами, былъ такъ же какъ бы откровеніемъ. Болѣе грубые сыны ея родныхъ горъ, повидимому, потеряли для нея всякую прелесть, и мало-по-малу она перестала съ ними знаться. Судя по слухамъ, одинъ изъ ея поклонниковъ, красивый молодчикъ, по имени Крумбюргеръ, работникъ въ Гай-Бушскихъ угольныхъ копяхъ, принялъ это очень къ сердцу.
Недѣли шли за недѣлями, дѣло подвигалось, и въ одно прекрасное мартовское утро, наступила неожиданная развязка.
Была суббота. Около полудня, Бривудъ поднялъ голову, оттолкнулъ отъ себя конторскія книги и обвелъ глазами небольшую комнату съ чисто выбѣленными, обнаженными стѣнами, въ которой помѣщалась контора компаніи Гай-Бушскихъ угольныхъ копей. Усыпанный пескомъ полъ, уродливая печь, угольная пыль, покрывавшая все густымъ слоемъ, тусклыя стекла давили его своей непривлекательностью. Въ окно онъ видѣлъ горный откосъ, изрытый и полуобнаженный; громадный углеломъ, чудовищное сооруженіе для ломки угля по выходѣ его изъ копей, груды угольнаго мусора, сложеннаго на сѣти грубыхъ рельсовыхъ путей, и наконецъ, отверстіе шахты, уныло чернѣвшееся на бѣлой, снѣгомъ покрытой горѣ.
Вдругъ онъ услыхалъ сильный свистъ парового свистка. Вѣроятно машинистъ ошибся; еще не было двѣнадцати часовъ. Но вотъ какой-то человѣкъ побѣжалъ по рельсамъ въ городъ и паровая машина стала усиленно выпускать паръ. Очевидно, случилось что-то необыкновенное.
Бривудъ поспѣшно закрылъ свои книги и вышелъ за дверь. Человѣкъ, бѣжавшій по рельсамъ, поравнялся съ нимъ. Онъ страшно махалъ руками и кричалъ во все горло:
— Свитбрайрская рѣчка прорвалась въ Гай-Бушскія копи и затопила ихъ!
Бривудъ заперъ контору и бросился со всѣхъ ногъ къ отверстію шахты. По дорогѣ онъ увидалъ паровозъ выходившій изъ углелома съ нагруженными углемъ вагонами, и крикнулъ машинисту, чтобъ онъ остановилъ поѣздъ. Машинистъ повиновался, но посмотрѣлъ на него вопросительно.
— Отцѣпите вагоны, воскликнулъ Бривудъ: — отправляйтесь скорѣе на паровозѣ на станцію и телеграфируйте въ Потсвиль къ управляющему. Скажите, что Свитбрайеръ залила копи и потребуйте немедленной доставки двухъ паровыхъ насосовъ, тысячу футъ двухъ-дюймовыхъ трубъ и столько же четырехъ-дюймовыхъ съ соединительными муфтами. Потомъ вернитесь къ шахтѣ съ своимъ паровозомъ, не теряя ни минуты.
Машиниста поразило, что простой конторщикъ раздавалъ приказанія, но онъ принялъ данное ему порученіе, мгновенно отцѣпилъ вагоны и полетѣлъ на всѣхъ парахъ къ станціи.
Когда Бривудъ достигъ углелома, то по его многочисленнымъ лѣстницамъ уже бѣжала толпа рабочихъ и мальчишекъ, толкавшихъ другъ друга и спѣшившихъ въ верхній этажъ громаднаго сооруженія, откуда они черезъ мостъ могли перебраться къ отверстію шахты. Ему пришлось взять болѣе далекій путь по тропинкѣ, поднимавшейся въ гору, и къ тому времени какъ онъ приблизился къ шахтѣ, толпа испуганныхъ рабочихъ окружила паровую машину и мрачное отверстіе шахты, вдоль которой крутые рельсы вели въ глубину копей. Эти копи были расположены по паденію каменно-угольнаго пласта и шахта была не вертикальная, а подъ угломъ 45°. Въ ту самую минуту, какъ Бривудъ протолкался къ отверстію шахты, показалась на ея поверхности тележка, ходившая внизъ и вверхъ по шахтѣ на проволочномъ канатѣ. Крики радости и глухіе стоны послышались въ сильно взволнованной толпѣ. Ужасное зрѣлище представляла тележка. Она была переполнена рабочими, въ крови, въ растерзанной одеждѣ; побуждаемые дикимъ чувствомъ самосохраненія, они ожесточенно дрались между собою въ глубинѣ копей, чтобъ попасть въ тележку и спастись отъ наводненія. Теперь они медленно вышли изъ нея и сотни рукъ протянулись къ нимъ.
Бривудъ вошелъ въ отдѣленіе паровой машины. Тамъ не было никого; машинисты и кочегаръ пошли посмотрѣть кто спасся изъ товарищей. Внѣ себя отъ негодованія, онъ подошелъ къ двери и крикнулъ кочегара.
Здоровенный молодецъ, весь черный отъ угольной пыли, погрозилъ ему кулакомъ и дерзко отвѣчалъ:
— Кто вы? Распорядитель?
— Нѣтъ. Но я намѣренъ быть распорядителемъ. Ступайте къ своему дѣлу и держите какъ можно болѣе пару.
Кочегаръ сунулъ руки въ карманы и молча повернулся къ нему спиной. Бривудъ понялъ, что для оказанія помощи погибающимъ ему необходимо было взять всю власть въ свои руки. Онъ взглянулъ внизъ и увидѣлъ, что тысячная толпа перепуганныхъ мужчинъ и женщинъ идетъ вверхъ по откосу горы. Черезъ минуту поднимется безсмысленная безпомощная сумятица, а между тѣмъ, люди тонули во мракѣ на глубинѣ трехъ сотъ футъ подъ улицами города. Бривудъ вышелъ на платформу, окружавшую отверстіе шахты и, вспрыгнувъ на деревянныя перила, крикнулъ во все горло такъ, чтобъ его голосъ покрылъ общій говоръ:
— Помогите, ребята. Вѣрно, остались люди внизу.
Наступила минутная тишина и всѣ обернулись, чтобы посмотрѣть, кто говоритъ.
— Они умерли, сказалъ кто-то.
— Такъ надо вытащить ихъ тѣла. Ну, ребята, помогите и мы можетъ быть еще спасемъ ихъ.
Онъ хотѣлъ еще продолжать, но въ толпѣ поднялся ропотъ неудовольствія. Кто онъ? Что понимаетъ конторщикъ въ горномъ дѣлѣ? Онъ просто дуракъ, если думаетъ, что кто-нибудь остался живъ внизу, когда вода залила нижнюю галлерею.
— Помогите, ребята! Ихъ можно еще спасти!
Сѣдой англичанинъ изъ Уэльса снялъ шапку и почтительно произнесъ:
— Они всѣ умерли, сэръ. Не стоитъ хлопотать.
Въ толпѣ послышалось одобреніе, но Бривудъ поспѣшно отвѣчалъ:
— Люди, находящіеся въ верхнихъ частяхъ галлереи, живы. Воздухъ долженъ удерживать воду.
Справедливость этого замѣчанія была признана всѣми и, пользуясь своимъ успѣхомъ, Бривудъ прибавилъ:
— Я спущусь внизъ. Кто пойдетъ со мной?
Человѣкъ двадцать подняли руки и Бривудъ, соскочивъ съ перилъ, принялъ на себя всѣ распоряженія по спасенію погибающихъ. Видя въ немъ человѣка, повидимому, умѣвшаго распоряжаться, рабочіе тотчасъ ему подчинились.
— Скажите кочегарамъ, чтобы они держали болѣе паровъ. Я послалъ за насосами. Они вскорѣ явятся.
Нѣсколько людей поспѣшило къ кочегарному зданію, а остальные вопросительно смотрѣли на Бривуда, ожидая приказаній.
— Мнѣ надо молотъ и трехъ людей.
Многіе вышли изъ толпы и Бривудъ выбралъ трехъ человѣкъ. Вскорѣ принесли молотъ и Бривудъ помѣстился съ тремя рабочими въ тележкѣ.
— Сосчитайте сколько спаслось людей и сколько недостаетъ. Часть изъ васъ пусть идетъ домой обѣдать, а другая пускай отточитъ кирки для работы. Ну, спускайте!
Тележка медленно покатилась по крутой наклонной плоскости и исчезла во мракѣ. Толпа смолкла и въ могильной тишинѣ ждала сигнала изъ шахты. Каждую минуту подходили изъ селенія новыя группы женщинъ и дѣтей, но и на нихъ напалъ страхъ, такъ что общее молчаніе никѣмъ не нарушалось. По странному чутью, присущему толпѣ, всѣ были убѣждены, что подъ землей остались люди, но никто не зналъ сколько ихъ и живы ли они.
Спустя десять минутъ, раздался сигнальный звонокъ и проволочный канатъ началъ двигаться вверхъ по шахтѣ. Въ ту же минуту толпа приблизилась къ отверстію, чтобы поскорѣе увидать тележку. Вдругъ послышался сигналъ остановить тележку. Толпа пришла въ ужасъ. Одна женщина заплакала, потомъ другая и въ одно мгновеніе поднялся дружный вопль.
— Тише, женщины! воскликнуло нѣсколько голосовъ: — онъ дѣлаетъ необходимыя распоряженія.
Снова раздался звонокъ. Машина быстро и молча завертѣлась. Вскорѣ тележка показалась на поверхности земли.
Бривудъ стоялъ на краю ея и крикнулъ изо всей силы:
— Они живы! Охотники! за работу!
Шумные крики радости потрясли воздухъ и раздались сотни голосовъ. Каждый предлагалъ свое средство для спасенія несчастныхъ. Но Бривудъ поднялъ къ верху молотъ и водворилось молчаніе.
— Мы постучали и они намъ отвѣтили. Они заперты водой въ верхней части одной изъ галлерей. Мы должны прокопаться къ нимъ и спасти ихъ.
Около дюжины рабочихъ съ кирками выступило впередъ, сгорая отъ нетерпѣнія начать скорѣе работу.
— Погодите, молодцы. Намъ надо прежде всего устроитъ платформу, съ которой уже поведемъ работы и на ней же поставимъ насосы, такъ какъ вода сильно прибываетъ.
— Охъ! батюшки! Они утонутъ! Они утонутъ! взвизгнула въ толпѣ одна женщина.
— Нѣтъ, не утонутъ. Они вполнѣ безопасны, и мы дороемся до нихъ.
Эти слова успокоили женщину и предотвратили распространеніе паники въ толпѣ. Бривудъ потребовалъ плотниковъ и возъ бревенъ и досокъ для устройства платформы.
— Кого недостаетъ? спросилъ онъ.
— Дениса Нагля, Джона Смита и Джона Крумбюргера, отвѣчалъ кто-то.
На лицѣ молодого человѣка показалась неожиданная краска, но онъ тотчасъ отвернулся, чтобъ скрыть свое волненіе.
Черезъ нѣсколько минутъ принесли бревна и доски и нагрузили ими тележку, въ которой помѣстились также двое плотниковъ съ топорами. Бривудъ взялъ у одного изъ нихъ футикъ, и смѣрялъ длину рельса въ подземной колеѣ.
— Послѣдній рельсъ половинчатый, замѣтилъ старикъ, внимательно слѣдившій за всѣми его движеніями.
— Ахъ, да, благодарю васъ. Я мѣрялъ разстояніе отъ отверстія шахты внизъ. Поднимаясь, я сосчиталъ число рельсовъ. Надо устроить платформу на глубинѣ ста шестидесяти восьми футъ.
— Да, сэръ; каждый оборотъ канатнаго барабана опускаетъ насъ на двадцать восемь футъ.
— Отлично. Я этого не зналъ. Прикажите машинисту спустить насъ на шесть оборотовъ.
— Сейчасъ, отвѣчалъ старикъ: — мой сынъ внизу.
— Мы его вытащимъ завтра или послѣ завтра.
— Дай Богъ! Но онъ можетъ до того времени умереть съ голода.
— Я объ этомъ подумалъ, и при первой возможности доставлю имъ пищи.
— Это будетъ не легко. Но вы, я вижу — мастеръ своего дѣла.
Бривудъ вскочилъ на тележку, и прежде чѣмъ опуститься въ шахту, громко произнесъ нѣсколько словъ къ тѣснившейся во всѣхъ сторонахъ толпѣ. Люди, оставшіеся въ копяхъ, будутъ спасены, но на это потребуется много времени; поэтому толпѣ лучше разойтись и ждать дома результатовъ предпринятыхъ работъ. Но его совѣта никто не послушался, и если нѣсколько людей поспѣшило домой, то лишь для того, чтобы принести пищи оставшейся толпѣ.
Тележка быстро скользила по наклонной шахтѣ и Бривудъ вскорѣ очутился въ темнотѣ, гдѣ уныло мерцали масляныя лампочки, прикрѣпленныя къ шапкамъ людей. Вдругъ тележка остановилась, Бривудъ соскочилъ на крутое полотно подземной колеи и ударилъ три раза молотомъ по чорной стѣнѣ каменнаго угля, возвышавшейся передъ нимъ. Всѣ стали жадно прислушиваться, но мертвая, безжизненная тишина земли на глубинѣ ста семидесяти футъ не прерывалась ни малѣйшимъ звукомъ. Онъ повторилъ удары и снова всѣ притаили дыханіе. Ничего. Неужели несчастные уже погибли подъ быстро поднимавшейся водой? Наконецъ, послышались отвѣтные удары, слабые, смутные, безпорядочные. Недостающіе люди были еще живы и звали на помощь.
— Они, кажется, телеграфируютъ, сказалъ одинъ изъ плотниковъ: — Денисъ Нагль какъ-то служилъ на телеграфной станціи.
— Вы правы. Намъ надо привести сюда телеграфиста и тогда мы будемъ имѣть возможность переговариваться съ ними. Ну, ребята, стройте здѣсь платформу для насосовъ во всю ширину шахты и покрѣпче.
Плотники принялись съ жаромъ за дѣло. Это былъ вопросъ жизни и смерти. Надо было, не теряя минуты, спасти несчастныхъ отъ заливавшей копи воды. Какъ только бревна и доски были сняты съ тележки, Бривудъ дернулъ за сигнальную веревку и поднялся вверхъ по шахтѣ, оставивъ плотниковъ за работой. Вокругъ отверстія шахты тѣснилась густая толпа, жаждавшая поскорѣе узнать о положеніи заточенныхъ въ нѣдрахъ земли людей. Бривудъ кликнулъ охотниковъ, которымъ поручилъ составить смѣны рабочихъ. Пока штейгеры набирали людей, Бривудъ пошелъ въ отдѣленіе паровой машины и позвалъ кузнеца и старшаго машиниста.
— Намъ надо пробить буровую скважину въ восемьсотъ футъ длины, сказалъ онъ и, взявъ карандашъ, нарисовалъ на доскѣ планъ совершенно оригинальной инженерной работы.
Онъ такъ же начертилъ рисунокъ двухъ деревянныхъ, воздушныхъ шлюзовъ или вентиляціонныхъ дверей совершенно новаго вида. Все это взяло болѣе часа, а между тѣмъ, вѣсть о катастрофѣ быстро разнеслась повсюду.
Въ Эмбертонъ-Сити послали гонца за телеграфистомъ и вскорѣ явилась молодая дѣвушка, единственный телеграфическій агентъ въ окрестностяхъ. Хотя она была въ сущности только ребенкомъ, но мужественно согласилась опуститься въ шахту.
Въ то же время прибылъ репортеръ «New-York-Herald’а» и сталъ быстро предлагать вопросы о причинахъ катастрофы и о средствахъ къ спасенію несчастныхъ. Бривудъ энергично зажалъ ему ротъ.
— Жизнь трехъ людей зависитъ отъ нашей работы. Мы не можемъ дозволить ни малѣйшей помѣхи. Вамъ дадутъ возможность все видѣть, но вы не должны говорить съ рабочими.
Репортеръ сосредоточился на минуту.
«Страшная катастрофа!
Трое людей похоронены заживо!
Наука на помощь!
Техника спасаетъ человѣчество».
Вотъ какими заголовками онъ уже мысленно начиналъ свое первое письмо.
— Я не ученый, сказалъ онъ: — но могу наблюдать и работать.
Съ этими словами онъ бросился на телеграфъ и потребовалъ себѣ на помощь ученаго техника. Спустя двадцать минутъ, изъ нью-йоркской редакціи его газеты отправлялся въ Эмбертонъ-Сити извѣстный ученый. Черезъ двадцать пять минутъ, около дюжины рабочихъ ставили временные столбы по горному скату и проводили телеграфную проволоку къ отверстію шахты. Еще полчаса и одинъ изъ рабочихъ въ смѣнѣ Джимми Брауна продалъ репортеру за семьдесятъ-пять долларовъ свое мѣсто, рабочую одежду, кирку и лампочку.
Тележка снова спустилась по шахтѣ и на этотъ разъ въ ней находились Бривудъ, Джимми Браунъ, съ своими людьми, и молодая телеграфистка. Сочувственные крики тысячной толпы сопровождали смѣльчаковъ, которые быстро исчезали во мракѣ.
Тележка остановилась передъ платформой, которая была нетолько окончена, но и обшита досками.
— Ну, голубушка, вы должны намъ помочь. Я ударю молотомъ въ стѣну, а вы прислушайтесь и скажите намъ, не можете ли разобрать ихъ отвѣта.
Молодая дѣвушка дрожала всѣмъ тѣломъ, испуганная мракомъ, мертвой тишиной и мерцаніемъ лампъ на черныхъ лицахъ, окружающихъ ее людей. Бривудъ взялъ ее за руку и посадилъ на доску, поддерживая одной рукой, а другой ударилъ три раза молотомъ по стѣнѣ. Рабочіе молча смотрѣли, недоумѣвая, что дѣлалъ новый ихъ распорядитель.
Снова раздался отвѣтный стукъ, но такъ слабо и далеко, что его едва можно было разобрать. Молодая дѣвушка облокотилась на Бривуда, губы ея были судорожно сжаты и широко открытые глаза дико устремились на лампу, прикрѣпленную къ его шапкѣ. Вдругъ она тихо промолвила:
— Да… я ихъ слышу. Они говорятъ… они зовутъ на помощь. «Помогите! Помогите! Помог…»
Но тутъ голова ея поникла и она упала въ обморокъ.
— Это не годится! воскликнулъ Бривудъ. — Нѣтъ ли у кого водки?
— У меня есть, сказалъ одинъ изъ рабочихъ, подавая фляжку съ водкой.
Бривудъ строго посмотрѣлъ на него, а другіе засмѣялись, но никто не сказалъ ни слова, хотя репортеръ глупо выдалъ себя. Бривудъ взялъ у него фляжку и заставилъ молодую дѣвушку проглотить нѣсколько капель живительной влаги, а плотники предложили воды въ жестяной кружкѣ. Черезъ нѣсколько минутъ телеграфистка очнулась.
— Не пугайтесь, дитя мое. Вы не подвергаетесь ни малѣйшей опасности.
— Я знаю, сэръ. Но люди внизу! Страшно подумать.
— Да, и все зависитъ отъ васъ. Вы можете помочь намъ спасти ихъ. Вы постучите этимъ молотомъ по каменноугольной стѣнѣ и они вамъ отвѣтятъ.
— Дайте мнѣ молотъ и я буду съ ними говорить.
Рабочіе крикнули три раза ура въ честь храброй молодой дѣвушки и она улыбнулась, покраснѣла и мужественно принялась за дѣло. Она постучала по стѣнѣ и потомъ прислушалась. Черезъ минуту раздался слабый отвѣтный стукъ. Тогда она стала молча стучать; ея удары были странные, то долгіе, то короткіе съ извѣстными въ системѣ Морза перерывами. Такіе же отвѣтные удары послышались въ далекѣ и она припала ухомъ къ стѣнѣ, чтобы яснѣе ихъ разобрать.
— Они говорятъ, что находятся въ верхней части третьей галлереи. Ихъ трое. Вода ихъ окружаетъ и…
Удары продолжались и черезъ минуту телеграфистка прибавила:
— Они спрашиваютъ, какой уклонъ?
— Имъ надо знать величину паденія пласта и мѣсто нашей новой галлереи, сказалъ Джими Браунъ: — такъ чтобы они могли пробивать себѣ дорогу къ намъ навстрѣчу. Я думаю, что уклонъ будетъ одинъ футъ на десять.
Бривудъ попросилъ телеграфистку отвѣтить, что ихъ спасутъ съ возможной быстротой и что новая галлерея будетъ опускаться на десять футовъ на каждыхъ ста футовъ протяженія. Точную величину уклона сообщатъ имъ впослѣдствіи.
— Ну, молодцы, за работу! Ведите галлерею въ три фута ширины и пять футъ вышины.
— Это слишкомъ много, замѣтилъ Джими Браунъ: — мы проработаемъ на ней болѣе недѣли.
— Нѣтъ; мы станемъ передавать мелкій отбитый уголь изъ рукъ въ руки.
— И то правда. Ну, ребята. За дѣло.
Двое рабочихъ подняли свои кирки и черезъ минуту уголь посыпался дождемъ на полъ платформы. Плотники подняли одну изъ досокъ и сдѣлали отверстіе для того, чтобы бросать уголь внизъ въ шахту, такъ какъ не было времени поднимать его на верхъ въ тележкѣ. Потомъ они, Бривудъ и телеграфистка, поднялись на верхъ, на свѣтъ Божій.
Не успѣлъ Бривудъ соскочить съ тележки, какъ къ нему подошелъ управляющій копями. Онъ былъ внѣ себя отъ гнѣва. Какое право имѣлъ конторщикъ распорядиться людьми и матеріаломъ, да еще такимъ страннымъ образомъ?
— Благодаря несчастью, произошла общая сумятица и я принялъ на себя распоряженіе, чтобы спасти людей, оставшихся подъ землею. Я покажу вамъ мои планы и передамъ все дѣло съ рукъ на руки.
Управляющій выразилъ сомнѣніе, чтобы оставшіеся въ копяхъ люди были живы и предпочиталъ привести въ исполненіе свой собственный планъ.
— Три человѣка заточены въ верхней части третьей галлереи. Мы съ ними переговаривались.
Управляющій засмѣялся. Переговариваться съ людьми чрезъ тысячу пятьсотъ футъ каменнаго угля. Это невозможно!
Бривудъ не оспаривалъ авторитета управляющаго и спокойно объяснилъ ему свой планъ спасенія погибающихъ.
— Хорошо, положимъ, что ваша работа удастся, но въ ту самую минуту, какъ вы достигнете людей, то воздухъ изъ ихъ галлереи проникнетъ въ буровую скважину и вода, поднявшись, утопитъ ихъ.
— Для этого будутъ устроены воздушные шлюзы, отвѣчалъ Бривудъ, но прежде чѣмъ онъ успѣлъ пояснить это техническое сооруженіе, къ нимъ подошелъ господинъ, поспѣшно растолкавшій толпу.
— Вы поставите этого молодого человѣка во главѣ спасительнаго отряда, сказалъ онъ, обращаясь къ управляющему: — и окажете ему всевозможную помощь.
Это былъ директоръ компаніи Гай-Бушскихъ угольныхъ копей, который, услыхавъ о несчастьи, прилетѣлъ на компанейскомъ локомотивѣ изъ Потсвиля.
Спустя три минуты, былъ посланъ гонецъ за маркшейдерскими инструментами; компанейскій локомотивъ и другой могучій товарный паровозъ были пододвинуты по рельсамъ какъ можно ближе къ отверстію шахты, для привода въ движеніе насосовъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, послали за городскимъ мэромъ и полиціей, для удержанія толпы отъ отверстія шахты и углелома. Бривудъ собственноручно повелъ новую спасительную галлерею и показалъ директору, какъ телеграфистка переговаривалась звуковымъ телеграфомъ съ людьми, заключенными въ верхней части третьей галлереи.
Къ разсвѣту работа была въ полномъ ходу и болѣе ста человѣкъ приводили въ исполненіе искусный планъ Бривуда. Паровые насосы и труба были доставлены изъ Потсвиля, поставлены на платформѣ и соединены съ двумя локомотивами. Этимъ способомъ пріобрѣтены были два добавочные паровика и съ десяти часовъ вечера, два громадные потока воды бѣжали безостановочно изъ четырехдюймовыхъ трубъ по горному скату. Рудокопы, съ помощью кирки, молота и клиньевъ, дѣятельно вели новую наклонную галлерею, а разставленные вдоль нея люди, передавали другъ другу корзины съ выбитымъ углемъ, который и бросали въ шахту чрезъ отверстіе въ платформѣ.
Но вскорѣ жаръ отъ паровыхъ насосовъ и спертый воздухъ въ новой галлереѣ стали невыносимыми. Необходимо было устроить вентиляцію.
Бривудъ думалъ объ этомъ, стоя подлѣ отверстія шахты и прислушиваясь къ шуму выбрасываемой паровыми насосами воды. Вдругъ онъ растолкалъ толпу и побѣжалъ въ мастерскую, гдѣ рабочіе изготовляли его новый буръ. Схвативъ кусокъ четырехдюймовой трубы, онъ мѣломъ начертилъ на ней сбоку мѣсто для отверстія и приказалъ рабочему его просверлить. Другому онъ далъ кусокъ двухдюймовой трубы и велѣлъ разрѣзать ее продольно на части, а потомъ связать эти куски между собою хомутиками по чертежу, который онъ торопливо нарисовалъ на доскѣ. Черезъ часъ у него было готово четыре инжектора, составленные изъ желѣзныхъ трубъ, вставленныхъ одна въ другую и назначенныхъ: широкія для пара, а тонкія для воздуха. Онъ соединилъ ихъ съ паровыпускными трубами паровыхъ насосовъ и подъемной машины. Всѣхъ паровыпускныхъ трубъ было четыре и, такимъ образомъ, у него получилось четыре паровыхъ инжектора, основанныхъ на принципѣ воздушнаго тормаза; каждый изъ нихъ былъ соединенъ посредствомъ боковой трубы съ двухдюймовой трубой, опущеной внизъ по шахтѣ къ новой галлереѣ. Спустя часъ, всѣ инжекторы были въ полной работѣ, высасывая спертый, горячій воздухъ изъ шахты и выпуская его наружу вмѣстѣ съ паромъ.
Луна тускло освѣщала эту сцену жгучей человѣческой дѣятельности и тысячи людей не спали въ эту ночь, ожидая извѣстій изъ Гай-Бушскихъ копей. Сотни рабочихъ толпились на высокомъ мосту углелома, слѣдя за тѣмъ, какъ кочегары топили оба локомотива и прислушиваясь къ неумолкаемому стуку молотовъ въ мастерской и гулу паровыхъ инжекторовъ. Большой костеръ, разведенный въ помощь рабочимъ, пылалъ съ трескомъ. Не въ далекѣ была раскинута палатка, гдѣ два репортера писали на опрокинутой бочкѣ и отъ времени до времени отправляли въ редакцію «New-York-Herald» подробныя донесенія обо всемъ, что дѣлалось вокругъ нихъ.
Уже свѣтало, когда Бривудъ взошелъ на высокій мостъ углелома и взглянулъ внизъ на людей, хлопотавшихъ вокругъ локомотивовъ, которые исполняли непривычную для нихъ должность. Онъ посмотрѣлъ въ даль на горы, на спящій городъ и и потомъ на странную сцену у ногъ его, и съ неудоумѣніемъ спросилъ себя, не сонъ ли это, который разсѣется съ первымъ лучомъ солнца. Кто-то подошелъ къ нему.
— Молодой человѣкъ, вамъ надо отдохнуть. Тяжелая работа васъ утомила. Все идетъ хорошо; ступайте домой и усните. Я присмотрю за людьми, пока вы будете отдыхать.
Бривудъ сначала отказался, но потомъ послушалъ совѣта директора и, сойдя съ углелома направился къ городу. Кое-гдѣ въ домахъ виднѣлся свѣтъ, словно люди ждали рудокоповъ, потерянныхъ въ нѣдрахъ земли, и ихъ товарищей, геройски работавшихъ для ихъ спасенія.
У себя дома Бривудъ нашелъ такъ же свѣтъ и готовый ужинъ. Онъ немного поѣлъ и, бросившись на диванъ, мгновенно заснулъ.
Въ десять часовъ онъ проснулся. Въ каминѣ ярко горѣлъ огонь и на столѣ ждалъ его завтракъ. У камина сидѣла Мэри, какъ бы поджидая, когда онъ проснется. Онъ взглянулъ на нее съ улыбкой и поблагодарилъ за вниманіе.
— Вы слишкомъ добры, Мэри.
Она вздрогнула и, вставъ ее стула, подошла къ нему. Щеки ея пылали.
— О! Какъ я рада, что вы проснулись. Завтракъ уже готовъ. Вы отдохнули? Я думала, что вы будете довольны, увидавъ огонь въ каминѣ, и нарочно его затопила. Извините, что я такъ долго осталась здѣсь.
— Помилуйте. Я очень радъ.
Она подошла къ нему еще ближе. Онъ замѣтилъ, что глаза ея свѣтились и улыбка не сходила съ ея устъ, пока она хлопотала объ его завтракѣ. Очевидно, она любила его. Онъ прежде спрашивалъ себя съ боязнью, какъ примутъ эту здоровую, горную красавицу въ браминскомъ кварталѣ Бостона, но теперь исчезла всякая тѣнь сомнѣнія или страха. Онъ былъ увѣренъ, что она его любитъ и сознавалъ, что самъ питаетъ искреннюю любовь къ этому славному типу настоящей энергичной женщины.
Тотчасъ послѣ завтрака, Бривудъ пошелъ въ свою комнату и приготовился къ ожидавшей его работѣ. Онъ былъ въ отличномъ расположеніи духа. Онъ могъ теперь работать вдвое, при сочувственной поддержкѣ такого прелестнаго существа. Вернувшись въ столовую, онъ увидалъ, что и Мэри одѣлась, словно желала выйти изъ дома. Не хочетъ ли она пойти къ угольнымъ копямъ? Съ удовольствіемъ, если онъ возьметъ ее съ собою. Они отправились вдвоемъ. Въ дверяхъ она совершенно естественно оперлась на его руку и они пошли по улицамъ города.
На горѣ было столько народа, что, повидимому, тамъ собралось все окрестное населеніе. Сотни экипажей и сельскихъ телегъ были привязаны къ изгородямъ. Экстренный поѣздъ желѣзной дороги привезъ толпу зѣвакъ и тысячи мужчинъ, женщинъ и дѣтей мѣсили снѣгъ на горныхъ откосахъ, превращая его въ черную грязь. Углеломъ кишѣлъ публикой и вокругъ отдѣленія паровой машины уже виднѣлось нѣсколько палатокъ. На солнцѣ блестѣли штыки милиціи, призванной для того, чтобы удержи вать толпу отъ отверстія шахты. Бривудъ поспѣшно пробирался впередъ и Мэри слѣдовала за нимъ. Но передъ локомотивами, которые дѣйствовали такъ же энергично, какъ наканунѣ, часовой остановилъ ихъ. Далѣе идти никому не дозволялось. Однако, люди, работавшіе на локомотивахъ, подняли на ура распорядителя работъ и часовой его пропустилъ, но задержалъ миссъ Баумгартенъ.
— Мой другъ долженъ пройти вмѣстѣ со мною, сказалъ Бривудъ.
— А, это дѣло другое, знаменательно отвѣчалъ часовой и пропустилъ ихъ обоихъ.
У отверстія шахты они встрѣтили директора компаніи и Бривудъ представилъ ему Мэри, какъ своего друга. Директоръ любезно улыбнулся и, не сдѣлавъ никакого замѣчанія, сообщилъ Бривуду о положеніи работъ. Новая галлерея была проведена на триста пять футъ, но вода постоянно прибывала, несмотря на выкачиваніе насосами.
Бривудъ сказалъ, что онъ тотчасъ спустится въ шахту и по данному сигналу тележка была поднята къ верху. Въ ней оказались телеграфистка и смѣна рабочихъ. Они объяснили, что люди, заточенные въ верхней части третьей галлереи, умоляли о скорѣйшей помощи, такъ какъ они не могли долго существовать въ тѣхъ условіяхъ, въ какихъ находились.
— О! воскликнула Мэри: — страшно подумать, что они похоронены заживо въ темнотѣ и безъ пищи.
— Мы доставимъ имъ пищи сегодня ночью или завтра утромъ сказалъ Бривудъ.
— О! сдѣлайте это, Бога ради.
Еслибы Бривудъ не былъ такъ заинтересованъ своей работой, то замѣтилъ бы, что на ея глазахъ выступили слезы, но онъ ничего не видѣлъ, кромѣ тележки, и быстро вскочилъ въ нее. Мэри отошла въ сторону, но потомъ стала просить, чтобы онъ взялъ ее съ собою. Бривудъ не согласился и молодая дѣвушка заплакала. Онъ разсердился, но не сказалъ ни слова. Они разстались; онъ спустился въ шахту, а она пошла домой.
Этотъ день былъ важной эпохой въ жизни молодого человѣка.. Онъ былъ героемъ данной минуты. Къ тремъ часамъ кончили новый буръ, а къ вечеру спасительная галлерея уже имѣла пятьсотъ тридцать четыре фута длины. Такимъ образомъ, работа шла гораздо быстрѣе прежняго, потому что рудокопы работали вдвое лучше подъ личнымъ руководствомъ молодого техника.
Однако, онъ не могъ отказать себѣ въ удовольствіи возврашиться домой къ обѣду и ужину. Мэри была очень внимательна къ нему, но на глазахъ ея виднѣлись слѣды слезъ и въ ней замѣтно было нервное безпокойство. Онъ подумалъ, что это происходило отъ его отказа взять ее съ собой въ шахту и попросилъ у нея извиненія. Она улыбнулась и отвѣтила, что уже забыла объ этой непріятности. Онъ чувствовалъ, что съ каждой минутой все болѣе и болѣе ее любитъ. И какъ было ему не любить ее, когда она его такъ любила! Къ тому же, его слава теперь распространится по всей странѣ и онъ будетъ въ состояніи устроить ея домашній очагъ, вполнѣ достойный такой красавицы.
Къ полуночи галлерея дошла до 709 футъ отъ шахты и съ уклономъ въ семьдесятъ одинъ футъ. Тутъ работы были пріостановлены съ цѣлью пробурить небольшую скважину сквозь остающіяся 790 футъ каменнаго угля для того, чтобы передать пищи несчастнымъ.
Эта задача была не легкая. Люди были заточены въ верхней части наклонной галлереи, въ глубинѣ которой стояла вода, и если она не поднималась тамъ выше, то лишь потому, что этому мѣшалъ воздухъ. Со всѣхъ же сторонъ уровень воды былъ выше этой галлереи. Если пробить въ нее отверстіе, то воздухъ выйдетъ въ это отверстіе, и вода, поднявшись, нетолько затопитъ нижнюю галлерею, но и спасительный отрядъ, который такъ же работалъ ниже общаго уровня воды въ копяхъ. Обыкновеннымъ орудіемъ нельзя было сдѣлать этой работы и Бривудъ нарисовалъ и устроилъ изъ имѣвшагося у него подъ руками матеріала новаго рода буръ, вполнѣ удовлетворявшій настоящимъ требованіямъ. Двѣ стрѣлочныя крестовины были поставлены въ галлереѣ въ видѣ устоевъ для длиннаго вала, на который насажены колѣнчатая рукоятка и зубчатое колесо. Эту шестерню соединили съ другой шестерней на второмъ валѣ, который уже приводилъ въ вращательное движеніе буръ. Позади этого механизма было устроено приспособленіе для «питанія» бура, то есть для нажиманія его по мѣрѣ наступательнаго движенія. На концѣ бура былъ прикрѣпленъ рѣжущій наконечникъ, предназначенный для сверленія отверстія въ угольномъ пластѣ и для прокладыванія, такимъ образомъ, дороги всему инструменту. Для того же, чтобы буръ подвигался впередъ, ведущая шестерня была скрѣплена съ его валомъ длиннымъ ключемъ. Рѣжущій наконечникъ былъ сдѣланъ изъ желѣзной кованой трубы, на концѣ которой были нарѣзаны рубцы, крѣпко закаленные и загнутые послѣдовательно вверхъ и внизъ для ломки и дробленія угля, по мѣрѣ движенія впередъ всего прибора; привинченъ же наконечникъ былъ къ краю трубы, которая могла удлинняться по мѣрѣ его наступательнаго движенія. Весь этотъ приборъ въ общемъ его составѣ представлялъ сильный и вполнѣ дѣйствительный буровой инструментъ.
Онъ былъ спущенъ въ шахту по частямъ, а затѣмъ сложенъ и перенесенъ въ конецъ галлереи, гдѣ установленъ своимъ наконечникомъ противъ угольнаго пласта. Одинъ изъ рабочихъ взялся за рукоятку, а другой былъ поставленъ сзади для того, чтобы рычагомъ или ломомъ «питать», т. е. двигать впередъ буръ.
Люди стояли молча въ окружающемъ мракѣ, готовые начать тяжелую работу. Труба, высасывавшая воздухъ, свиснула и затихла. По командѣ директора, рабочій повернулъ рукоятку и рѣжущій наконечникъ впился въ уголь, ломая его и прокладывая себѣ дорогу внизъ къ своей благородной цѣли.
Работа эта была такъ тяжела, что самые сильные люди не могли устоять болѣе четверти часа; но какъ только одинъ уставалъ, его смѣнялъ другой. Репортеръ «News York Herald’а» бросилъ работу черезъ четыре минуты, но это все-таки не мѣшало ему замѣтить и записать все, что происходило. Бривудъ измѣрилъ скорость, съ которою подвигался буръ, и оказалось, что онъ дѣлалъ девяносто футъ въ часъ. При этой скорости онъ могъ пробить угольный пластъ въ восемь часовъ.
Для того, чтобы описать каждый шагъ этого замѣчательнаго подвига, потребовалась бы цѣлая книга. Благодаря представившимся помѣхамъ и преградамъ, прошло двѣнадцать часовъ, прежде чѣмъ буровая скважина достигла мѣста отстоявшаго только на двадцать футъ отъ несчастныхъ. Въ это время Бривудъ находился дома и спалъ. За нимъ тотчасъ послали гонца. Мэри встрѣтила его въ дверяхъ и съ радостью узнала, что спасительный отрядъ почти докопался до своихъ пропавшихъ товарищей. Она поспѣшила разбудить Бривуда и сообщила ему радостную вѣсть.
Когда Бривудъ достигъ конца крутой темной галлереи, гдѣ работали его люди, онъ нашелъ, что опасность угрожала, какъ несчастнымъ, такъ и спасительному отряду. Оба паровые насоса выкачивали по 15,000 галлоновъ воды въ часъ, но все-таки вода поднималась и была уже въ двадцати футахъ отъ платформы, а слѣдовательно, люди, работавшіе въ новой галлереѣ, находились ниже ея уровня. Они были подъ такимъ сильнымъ давленіемъ, что надо было опасаться взрыва, когда буровая скважина достигнетъ нижней галлереи и спертый тамъ воздухъ вырвется въ отверстіе.
Но для этого были приняты предосторожности. Къ послѣднему колѣну трубы, вставленной въ буровую скважину, была придѣлана маленькая боковая трубка, на которую насаженъ манометръ для опредѣленія силы давленія воздуха въ галлереѣ, гдѣ были заточены несчастные, когда буръ достигнетъ до нихъ. Сверхъ того, въ этой же трубѣ были устроены воздушные шлюзы или заслонки для предупрежденія прорыва воздуха черезъ буровую скважину.
Вдругъ рабочій, вертѣвшій рукоятку, упалъ и она выскользнула у него изъ рукъ.
Буръ пробилъ насквозь угольный пластъ. Онъ теперь легко вертѣлся и манометръ показывалъ давленіе воздуха въ пять фунтовъ на квадратный дюймъ. Спасительный отрядъ достигъ до несчастныхъ, и если только они были живы, то можно было передать имъ пищу. Пока дѣйствовалъ буръ, шумъ былъ такъ великъ, что нельзя было разслышать телеграфнаго стука. Но теперь наступила тишина въ узкой, мрачной дырѣ, гдѣ работали мужественные герои. Вотъ послышался стукъ по трубѣ. Они были живы и нашли буровую скважину.
Бривудъ поднялся по шахтѣ за пищей и съ изумленіемъ увидалъ, что Мэри ждала его съ супомъ, хлѣбомъ и мясомъ для голодающихъ. Маленькая жестяная тележка на колесахъ была тотчасъ нагружена съѣстными припасами и вставлена въ скважину. Затѣмъ, открыли первый изъ воздушныхъ шлюзовъ и тележка покатилась къ второму шлюзу. Тогда первый закрыли и открыли второй, и можно было ясно разслышать, какъ тележка побѣжала къ голодающимъ внизу людямъ.
Громкое ура потрясло воздухъ, когда толпа, не отходившая отъ отверстія шахты, узнала, что буровая скважина достигла до пропавшихъ рудокоповъ. Спустя два часа, громадныя афиши объявили объ этомъ славномъ фактѣ во всѣхъ городахъ отъ Бостона до Чикаго. Всѣ газеты выпускали каждыя три часа новыя изданія и милліоны читателей съ лихорадочнымъ волненіемъ слѣдили за исторіей спасенія этихъ трехъ рудокоповъ.
Тотъ фактъ, что заточенные въ нѣдрахъ земли люди находились подъ столь высокимъ давленіемъ, пугалъ директора, инженеровъ и ученыхъ экспертовъ, собравшихся отовсюду. Они сомнѣвались, чтобъ можно было вытащить этихъ людей живыми. Конечно, какъ только кирка пробьетъ стѣну, отдѣлявшую ихъ отъ спасительнаго отряда, тѣ и другіе погибнутъ, потому что воздухъ вырвется въ отверстіе, а вода зальетъ галлереи.
Бривудъ имѣлъ только одинъ отвѣтъ — воздушные шлюзы. Онъ благоразумно заказалъ ихъ заранѣе и когда узники внизу были накормлены, одинъ изъ этихъ шлюзовъ былъ поставленъ на мѣсто. Для этого по окружности спасительной галлереи была вырублена въ угольномъ пластѣ глубокая зарубка, въ которую вставлена здоровая дверная коробка. Всѣ пазы были покрыты цементомъ, а къ коробкѣ была повѣшена непроницаемая дверь. На пять футъ ниже по галлереѣ была установлена такая же вторая дверь.
Часы шли. Смѣны людей быстро слѣдовали одна за другой; кирки и лопаты работали съ энергіей отчаянія. Вода уже отстояла отъ платформы только на десять футъ. Третій насосъ, выбрасывающій десять тысячъ галлоновъ въ часъ, былъ выписанъ изъ Филадельфіи и приведенъ въ дѣйствіе. Но все-таки вода прибывала. Бривудъ теперь рѣдко поднимался на свѣтъ Божій; пищу ему спускали внизъ. Однажды, поднявшись въ тележкѣ около полуночи, онъ увидалъ Мэри, сидѣвшую въ группѣ инженеровъ, офицеровъ, рудокоповъ, солдатъ и репортеровъ, тѣснившихся въ отдѣленіи паровой машины. Конечно, тутъ были и другія женщины. Но ихъ мужья и братья находились внизу. Она, очевидно, ждала его, и Бривудъ былъ счастливъ.
Мало-по-малу, наступилъ день, а затѣмъ снова ночь. Вода еще прибыла на четыре фута, несмотря на три громадные насоса, выливавшіе грязный потокъ по горному откосу.
Наконецъ, наверху было получено извѣстіе, что оставалось пробить только десять футъ. Былъ сдѣланъ послѣдній кличъ охотниковъ. На этотъ разъ ихъ ждала, быть можетъ, смерть. Они должны были окончить работу запертые между воздушными шлюзами.
Этотъ отрядъ героевъ состоялъ изъ шести рудокоповъ, людей холостыхъ и, слѣдовательно, не рисковавшихъ оставить по себѣ вдовъ, Бривуда, стараго Джонса Бини и репортера. Директоръ компаніи крѣпко пожалъ руку Бривуду и собственноручно закрылъ за ними первый воздушный шлюзъ. Минута была торжественная. Колоколъ католической церкви призывалъ вѣрующихъ на молитву. Все окрестное населеніе толпилось на улицахъ и на горныхъ откосахъ. Всѣ хранили тревожное молчаніе.
Съ громкимъ трескомъ ударилъ Джонсъ Бини по угольному пласту и его кирка провалилась. Отверстіе было въ величину человѣческой руки. Наступило могильное молчаніе. Были ли они живы? Въ лицо рабочимъ ударило спертымъ воздухомъ; они притаили дыханіе. По ту сторону отверстія раздался слабый крикъ. — Ура! Они были живы. Пробить большее отверстіе, освободить полумертвыхъ узниковъ изъ ихъ тюрьмы и протащить по галлереѣ мимо обоихъ воздушныхъ шлюзовъ — заняло не болѣе двадцати минутъ. Потомъ Бривудъ старательно закрылъ послѣдній шлюзъ. Но они все еще находились подъ давленіемъ спертаго воздуха и ниже уровня воды. Сдержитъ ли шлюзъ напоръ воздуха, пока они достигнутъ шахты?
Медленно поднялась тележка съ людьми, спасенными и спасавшими. Бривудъ стоялъ впереди всѣхъ, сіяя счастіемъ. Любимая имъ женщина будетъ присутствовать при его торжествѣ, раздѣлитъ съ нимъ его лавры. Тележка остановилась на поверхности шахты. Уже было свѣтло.
При видѣ несчастныхъ, лежавшихъ недвижимо на полу тележки, блѣдныхъ, изнуренныхъ, но все-таки живыхъ, тысячная толпа огласила воздухъ радостными криками. Троекратное ура повторилось, какъ эхо, вдоль всего горнаго откоса. Всѣ церковные колокола гудѣли, всѣ заводскіе свистки свистѣли изо всей силы. Телеграфныя проволоки разносили по всей странѣ вѣсть о славѣ молодого техника. Торжество его было полное.
Вдругъ молодая дѣвушка пробилась сквозь толпу и съ крикомъ радости упала на шею одного изъ спасенныхъ рабочихъ, покрывая его страстными поцѣлуями. Это была Мэри Баумгартенъ, а спасенный рудокопъ былъ ея женихъ — Джонъ Крумбюргеръ.
II.
Поставьте себя на ея мѣсто.
править
Безконечный яркій день медленно приближался къ вечеру; было пять часовъ. На желѣзнодорожной станціи часы и даже минуты отмѣчались свистками и звонками поѣздовъ. Пассажирскій поѣздъ въ 4 часа 30 минутъ прошелъ на востокъ, экстренный въ 4 часа 55 минутъ пролетѣлъ мимо на западъ.
Такъ считала часы по поѣздамъ молодая дѣвушка, по имени Лиди, представлявшая лучшій типъ женщины Новой Англіи, спокойной, тихой и, однако, способной на самые энергичные и смѣлые поступки, если того требовала необходимость и подсказывала любовь. Слѣдующій поѣздъ былъ товарный, и она увидитъ его. Она положила на столъ работу, накинула на голову вязаный платокъ и пошла къ желѣзной дорогѣ. Издали она увидѣла, что ея братъ, начальникъ станціи, открылъ товарный сарай на противоположной сторонѣ рельсовъ. Это означало, что товарный поѣздъ остановится. Ея сердце крѣпко забилось и она ускорила шаги.
Дойдя до пассажирской станціи, гдѣ главная улица селенія пересѣкала полотно желѣзной дороги, она остановилась, посмотрѣла по линіи въ ту и другую сторону, перешла черезъ рельсы и, повернувъ налѣво, пошла вдоль полотна къ товарному сараю.
Чтобы понять всѣ послѣдующія обстоятельства, среди которыхъ неожиданно очутилась молодая дѣвушка, намъ надо предварительно изучить театръ ея геройскаго подвига. Главная линія тянулась направо или на востокъ, болѣе чѣмъ на милю по прямому направленію и по сравнительно гладкой поверхности; налѣво же или на западъ она пересѣкала глубокій оврагъ по высокому каменному мосту, поворачивала полукругомъ къ сѣверу и поднималась въ гору по длинному скату. У самой пассажирской станціи, съ восточной ея стороны, главная линія соединялась съ боковой вѣтвью, и тутъ естественно была стрѣлка для перевода съ одного пути на другой. За пассажирской станціей къ западу находились два короткихъ боковыхъ пути, одинъ къ маленькому товарному сараю, а другой запасный, обходившій станцію и соединявшійся съ главной линіей. На раздѣльныхъ пунктахъ были также стрѣлки.
Лиди прошла мимо товарнаго сарая и, перейдя черезъ боковой путь, сѣла подлѣ самой дороги на большой камень подъ тѣнью старой яблони. Ей недолго пришлось ждать милаго.
Вотъ и онъ! Она услыхала три протяжные свистка вдали на линіи и ея щеки вспыхнули яркимъ румянцемъ. Поѣздъ долженъ былъ остановиться. Это былъ сигналъ начальнику станціи. Ея братъ вышелъ изъ товарнаго сарая, сказалъ ей слова два и пошелъ къ стрѣлкѣ у боковаго пути.
Поѣздъ былъ недалеко, а вмѣстѣ съ поѣздомъ и онъ. Прежде всего послышался шумъ выпускаемаго пара. Паровозъ умѣрялъ свой ходъ, и паръ, не употребляемый болѣе въ дѣло, вырывался наружу съ дикимъ ревомъ изъ предохранительнаго клапана, словно негодуя на медленность.
Съ тяжелымъ сотрясеніемъ, отъ котораго задрожала земля, прошелъ мимо громадный товарный паровозъ и машинистъ, выглянувъ изъ окна, кивнулъ ей головой. Затѣмъ слѣдовали одинъ за другимъ вагоны, двигаясь все медленнѣе и медленнѣе. Четыре человѣка зажимали тормаза, но его не было видно. Наконецъ, показался послѣдній вагонъ и, быстро спустившись по желѣзной лѣсенкѣ съ крыши вагона, соскочилъ на землю юноша, грязный, запыленный, въ синей курткѣ, почернѣвшей отъ сажи.
Онъ былъ простой работникъ! Нѣтъ, не многимъ выше. Годъ тому назадъ, онъ съ радостью принялъ мѣсто тормазнаго, а теперь уже былъ кондукторомъ товарнаго поѣзда. И этимъ повышеніемъ онъ былъ обязанъ любви. Онъ встрѣтилъ Лиди и полюбилъ ее въ то время, когда еще велъ глупую, праздную жизнь. Она потребовала, чтобы онъ взялся за какое-нибудь дѣло, иначе она не могла его любить, т. е. она любила его, но хотѣла, чтобы онъ былъ достоинъ ея любви. Онъ уже заслужилъ повышеніе и она была такъ довольна имъ, что согласилась быть его невѣстой. И теперь грязный, запыленный, въ грубой, покрытой сажей одеждѣ, онъ казался ей достойнымъ лучшаго положенія. Дѣйствительно, судя по его блестящимъ глазамъ и умному лицу, онъ былъ въ состояніи проложить себѣ дорогу въ жизни.
Но не будемъ подслушивать ихъ разговора. Поѣздъ шелъ все медленнѣе и медленнѣе, пока, наконецъ, остановился, когда послѣдній вагонъ прошелъ мимо стрѣлки. Тогда начальникъ станціи перевелъ стрѣлку и сталъ дѣлать обѣими руками какіе-то странные сигналы, которые повторили за нимъ всѣ четверо тормазныхъ. Бѣлые клубы пара поднялись съ локомотива, поѣздъ вздрогнулъ, загрохоталъ, послѣдній вагонъ попятился и повернулъ на боковой путь. Вслѣдъ за нимъ двинулся къ товарному сараю и весь поѣздъ. Начальникъ станціи поспѣшно подошелъ къ влюбленной парочкѣ.
— Здравствуйте, Альфредъ. Сегодня товара не много; только на заднемъ вагонѣ сломана тормазная цѣпь и вамъ бы лучше, сгрузивъ его, оставить въ мастерской.
Съ этими словами онъ послѣдовалъ за поѣздомъ, который мало-по-малу умѣрялъ свой ходъ и, наконецъ, совсѣмъ остановился, когда послѣдніе вагоны исчезли въ темномъ товарномъ сараѣ. Но вскорѣ раздался въ сараѣ крикъ и одинъ изъ тормазныхъ подалъ сигналъ, что все готово. Снова показались надъ локомотивомъ бѣлые клубы пара и снова поѣздъ двинулся въ путь.
Вагонъ за вагономъ прошелъ мимо молодыхъ людей. Они пошептались, пожали другъ другу руку, быть можетъ, и поцѣловались. Когда же поравнялся съ ними послѣдній вагонъ, юноша ухватился за перила лѣсенки, быстро вбѣжалъ на крышку и сѣлъ на свое мѣсто. Лиди смотрѣла ему въ слѣдъ, улыбаясь и махая платкомъ.
— Послушай, Лиди, ты должна мнѣ помочь, сказалъ ея братъ, подходя къ ней съ связкой ключей въ рукахъ: — пассажирскій поѣздъ сейчасъ придетъ и мнѣ надо пойти на станцію. Пожалуйста, переведи за ними стрѣлку.
Она машинально взяла ключи и потомъ снова устремила глаза на уходившій поѣздъ. Онъ уже былъ далеко за стрѣлкой и съ ежеминутно усиливавшейся быстротой бѣжалъ по мосту.
Перевести и запереть стрѣлку было не трудно и не опасно и она медленно пошла къ раздѣльному пункту между боковымъ путемъ и главной линіей. Тутъ она прислонилась къ деревянной будкѣ и, закрывъ глаза рукой отъ солнца, продолжала смотрѣть на поѣздъ, который, миновавъ уже мостъ, поднимался въ гору по длинному уклону. Онъ теперь отстоялъ на милю и она не могла никого различить на вагонахъ. Она медленно обернулась, схватила желѣзную рукоятку и перевела стрѣлку такъ, чтобъ открыть главную линію для ожидаемаго поѣзда.
Она посмотрѣла вдоль полотна и увидѣла, что пассажирскій поѣздъ вошелъ на главный путь съ боковой вѣтви и остановился передъ пассажирской станціей. Странно было, что пассажирскому поѣзду позволяли идти по пятамъ товарнаго. Но, несмотря на всю неблаговидность подобнаго распоряженія, опасности тутъ не было никакой, потому что пассажирскій поѣздъ слѣдовалъ за товарнымъ только на протяженіи трехъ миль, а тамъ сворачивалъ на боковой путь.
Она еще разъ взглянула на исчезавшій вдали поѣздъ. Онъ попрежнему поднимался по уклону. Вдругъ она вздрогнула. Что случилось? Два небольшихъ облачка пара взвились надъ локомотивомъ. Это былъ сигналъ остановиться.
О! Поѣздъ разъединился! Слабо, невнятно раздался свистокъ, ясно говорившій, что случилось несчастіе. Одинъ вагонъ отцѣпился отъ поѣзда и остался позади. Онъ стоялъ одинъ на колеѣ.
Нѣтъ, онъ не стоялъ, а двигался назадъ. Онъ пятился внизъ по уклону. Скорость его все увеличивалась. На вагонѣ былъ одинъ человѣкъ — ея женихъ.
Инстинктивно она подняла руки и быстро опустила ихъ, повторяя это движеніе три или четыре раза. Это былъ сигналъ нажать тормоза.
— Какъ я глупа, подумала она: — онъ меня не видитъ и…
Она задрожала всѣмъ тѣломъ отъ страха и отчаянія. Тормазъ былъ сломанъ.
Вагонъ катился назадъ по уклону все быстрѣе и быстрѣе.
Она спрыгнула на средину пути и хотѣла крикнуть машинисту пассажирскаго поѣзда, стоявшаго у станціи. Но языкъ прильнулъ къ ея гортани и она не могла выговорить ни слова, а только болѣзненно застонала.
Вагонъ приближался. Она видѣла, что ея женихъ, стоя на крышѣ, дико махалъ руками. Чего онъ хотѣлъ? Ея голова кружилась. Она не могла ничего сдѣлать и только смотрѣла на него, испуганная, безпомощная.
А пассажиры! Она могла ихъ спасти!
Рванувъ рукоятку, она перевела обратно стрѣлку. Лучше, чтобы погибъ одинъ человѣкъ, чѣмъ десятки. Ея ноги, казалось, приросли къ землѣ. Она должна была стоять тутъ и подготовить своими собственными руками вѣрную смерть любимому человѣку.
Рельсы загудѣли отъ несшагося на неминуемую погибель вагона.
Но отчего она не подумала ранѣе? Была другая стрѣлка на запасномъ пути. Переведя ее, она давала возможность вагону миновать станцію по этому запасному пути и потомъ покатиться на востокъ по главной линіи до тѣхъ поръ, что онъ самъ остановился бы. Въ одну минуту она исполнила этотъ планъ и радостно взглянула на приближавшагося на вагонѣ юношу.
Онъ понялъ, что она сдѣлала. Онъ былъ спасенъ, пассажиры стоявшаго у станціи поѣзда были такъ же спасены и все благодаря ея присутствію духа. Любовь ее вдохновила.
Но, милостивое небо, что это? Раздался свистокъ экстреннаго поѣзда, шедшаго съ востока по главной линіи.
Всѣ ея усилія были тщетны. Онъ погибъ. Придуманный ею планъ къ его спасенію приводилъ его, напротивъ, къ болѣе ужасной гибели, а вмѣстѣ съ тѣмъ, отъ столкновенія съ экстреннымъ поѣздомъ, должны были погибнуть уже не десятки, а можетъ быть, сотни людей.
Она закрыла глаза, чтобы не видѣть страшной катастрофы. Но въ тоже мгновеніе въ головѣ ея блеснула мысль, что при чрезмѣрной быстротѣ она могла еще во-время перебѣжать съ запаснаго пути на боковой и снова такъ перевести стрѣлки на обоихъ путяхъ, чтобы вагонъ свернулъ въ товарный сарай. Конечно, ея жениха ждала роковая опасность, но за то пассажиры экстреннаго поѣзда были спасены.
На раздѣльномъ пунктѣ главной линіи и боковаго пути въ товарный сарай, она очутилась только за секунду до вагона. Но все-таки перевела стрѣлку, и вагонъ, съ шумомъ повернувъ, понесся прямо къ товарному сараю. Юноша въ отчаяніи взглянулъ на нее. Лицо ея выражало самую пламенную любовь и сознаніе исполненнаго долга. Она посылала его на вѣрную смерть, но спасала пассажировъ экстреннаго поѣзда.
Какъ только вагонъ пролетѣлъ мимо нея, она снова перевела стрѣлку и въ ту же минуту экстренный поѣздъ остановился передъ станціей, а вагонъ съ ея женихомъ ворвался съ трескомъ въ запертой товарный сарай.
Толпа пассажировъ экстреннаго поѣзда, видѣвшихъ издали опасность, которой они такъ счастливо избѣгли, бросились на полотно.
Лиди была найдена безъ чувствъ на землѣ близь стрѣлки, крѣпко сжавъ въ рукѣ ключи.
Что она сдѣлала? Что съ ней случилось? Она лежала въ обморокѣ и не могла ничего отвѣтить. Ее осторожно подняли, перенесли на станцію и положили на скамейку. Пассажиры обоихъ поѣздовъ столпились вокругъ нея, догадываясь, что она спасла ихъ какой нибудь слишкомъ дорогой цѣной.
Между тѣмъ и товарный поѣздъ вернулся на станцію и машинисты всѣхъ трехъ поѣздовъ стали внимательно разсматривать положеніе стрѣлокъ. Вскорѣ къ нимъ подошли нѣкоторые изъ пассажировъ, въ томъ числѣ одинъ господинъ, которому машинисты почтительно объяснили, въ чемъ дѣло, словно своему начальнику.
А на станціи толпа все суетилась и гудѣла.
— Нѣтъ, говорила одна дама, старавшаяся привести въ чувство молодую дѣвушку: — это будетъ слишкомъ большимъ для нея ударомъ. Его не надо допускать до нея.
— Посторонитесь. Управляющій дорогой!
Толпа разступилась и управляющій вошелъ въ комнату. Онъ снялъ шляпу, сказалъ нѣсколько словъ окружающимъ, и нагнувшись, поцѣловалъ въ лобъ еще не очнувшуюся отъ забытья молодую дѣвушку, словно онъ былъ ея отцомъ.
— Она спасла всѣхъ насъ, но, вѣроятно, думаетъ, что это спасеніе обошлось ей слишкомъ дорого.
Она вдругъ открыла глаза и дико вскрикнула:
— Гдѣ онъ? Разбился онъ? Можетъ быть, онъ….
— Пустите меня, я хочу ее видѣть, произнесъ въ толпѣ громкимъ голосомъ здоровенный юноша.
Черезъ секунду онъ былъ подлѣ нея.
Нѣкоторые изъ присутствующихъ засмѣялись отъ радости, другіе заплакали. Но всѣ молчали; минута была торжественная.
Прошло нѣсколько секундъ и управляющій обратился къ юношѣ:
— Поздравляю васъ, сэръ. Вы были на вагонѣ?
— Да, сэръ. Я былъ на вагонѣ и спасся въ послѣднюю минуту, соскочивъ на кучу мелкаго угля. Я немного ушибся и болѣе ничего, а вагонъ разбился въ дребезги.
Управляющій отвелъ молодого человѣка въ сторону и послѣ непродолжительнаго разговора, они разстались, повидимому, очень довольные другъ другомъ.
Молодой человѣкъ вернулся къ Лиди, попрежнему лежавшей недвижимо на скамейкѣ, и шепнулъ ей на ухо:
— Я получилъ прекрасное мѣсто, голубушка. Мы теперь можемъ быть счастливы.
Тутъ послышался звонокъ и пассажиры поспѣшили въ вагоны. По отходѣ поѣздовъ, какой-то маленькій человѣкъ, вѣроятно, акціонеръ, протестовалъ противъ распоряженія управляющаго.
— Нельзя такъ повышать тормазныхъ за то, что они ничего не дѣлаютъ, замѣтилъ онъ.
— Правда, онъ ничего не сдѣлалъ, отвѣчалъ управляющій: — но она кое-что сдѣлала, а если вы хотите понять все величіе ея подвига, то поставьте себя на ея мѣсто.
III.
Крушеніе «Піонера».
править
Ральфъ Кистанъ — одинъ изъ тѣхъ людей, которые одарены какъ способностью къ практической дѣятельности, такъ и пылкимъ воображеніемъ. Но до сихъ поръ онъ былъ въ жизни самымъ непрактическимъ человѣкомъ и зато, какъ всѣ люди съ воображеніемъ, рано нашелъ женщину, олицетворявшую въ его глазахъ женскій идеалъ, и страстно въ нее влюбился. Джени Безантъ была единственной дочерью фермера Безанта, который владѣлъ большой фермой близь селенія Мускалантика и велъ значительную торговлю хлѣбомъ. Въ порывѣ страсти, Ральфъ высказалъ фермеру Безанту свою любовь къ его дочери.
— Вы хотите жениться на Джени?
— Не сейчасъ, потому что я не имѣю теперь никакихъ занятій.
— Да, да, Кистанъ, отвѣчалъ фермеръ: — вы уже въ четвертый разъ остаетесь безъ дѣла съ тѣхъ поръ, какъ явились къ намъ съ востока. Вы не можете жениться при такихъ обстоятельствахъ. Вы слишкомъ легкомысленны и не беретесь серьёзно ни за какое дѣло.
Ральфъ призналъ, что дѣйствительно всѣ его попытки до сихъ поръ были неудачны; но у него все-таки осталось немного денегъ и онъ твердо рѣшился начать какое-нибудь промышленное дѣло.
— Здѣсь нѣтъ никакой промышленности. Вокругъ на пятьдесятъ миль только фермы. Въ нашемъ околодкѣ одна пшеница приноситъ барышъ, да, пожалуй, можно бы сдѣлать деньги лѣсомъ, но ближайшій пильный заводъ отстоитъ въ ста миляхъ отсюда.
— Такъ я устрою здѣсь лѣсопильню, сказалъ Ральфъ, хватаясь за эту мысль, какъ утопающій за соломенку.
Но онъ не могъ тягаться съ этимъ суровымъ, практическимъ человѣкомъ, ничего не знавшимъ, кромѣ пшеницы.
— Устроите лѣсопильню! А гдѣ водяная сила? Да еслибъ она и была, то какъ соперничать съ заводами вверхъ по рѣкѣ? Послушайте, Ральфъ, я не хочу васъ притѣснять. Я вижу, что вы любите Джени и что она васъ любитъ или, по крайней мѣрѣ, ей кажется, что любитъ.
— Это истинная правда. Мы пламенно любимъ другъ друга.
— Хорошо. Займитесь какимъ-нибудь дѣломъ, добейтесь успѣха и вы получите Джени, т. е. если она васъ захочетъ.
— Благодарю васъ, сэръ, сказалъ молодой человѣкъ: — я тотчасъ устрою лѣсопильный заводъ.
Дорога въ селеніе тянулась на значительномъ протяженіи вдоль берега рѣки по землѣ фермера Безанта, а потомъ повертывала на востокъ и шла лѣсомъ до самаго селенія. Ральфъ отправился по ней; шагая машинально. Тысячи мыслей боролись въ его головѣ. На поворотѣ дороги онъ пошелъ-было по направленію къ своему дому, но потомъ остановился и повернулъ назадъ къ рѣкѣ. Мускалантикъ, широкая, мелкая рѣка тихо катила свои воды среди лѣсистыхъ береговъ.
Сойдя съ дороги въ сторону, молодой человѣкъ направился по берегу внизъ по теченію. Судя но его быстрымъ шагамъ, онъ шелъ съ опредѣленной цѣлью. Какъ всѣ люди съ воображеніемъ, онъ часто гулялъ по окрестной странѣ, хорошо зналъ всѣ берега Мускалантика и теперь вспомнилъ, что невдалекѣ между двумя холмами впадалъ въ рѣку небольшой ручей, полускрытый въ лѣсной чащѣ.
Онъ отыскалъ ручей и, согласно его предположеніямъ, ручей оказался пригоднымъ. Въ его руслѣ была вода даже теперь, въ августѣ мѣсяцѣ. Онъ посмотрѣлъ съ минуту на журчавшій ручей и поспѣшно пошелъ вдоль него, внимательно наблюдая окружающую мѣстность и ея уклонъ. Черезъ нѣсколько времени онъ очутился въ концѣ этой маленькой долины среди болота, гдѣ ручей терялся въ заводяхъ и лужахъ.
Подобно піонеру, отыскивающему драгоцѣнные металлы и вдругъ набѣгающему на руду, онъ бросилъ въ воздухъ шляпу съ громкимъ крикомъ: ура!
— Она моя! Старикъ теперь отдастъ мнѣ ее.
Еслибъ фермеръ Безантъ слышалъ это восклицаніе, то, конечно, посмѣялся бы надъ юношей, считавшимъ цыплятъ весною. Человѣкъ съ изобрѣтательнымъ умомъ видитъ механическую силу въ ручьѣ. А, владѣя механической силой, легко разбогатѣть. Въ эту минуту въ лѣсу раздался свистъ парохода, пробѣгавшаго по рѣкѣ, и Ральфъ улыбнулся.
«Я васъ, голубчики, убью! подумалъ онъ: — вы сосредоточили всю промышленность окрестной страны въ верховьяхъ Мускалантика и не дозволяете развиваться нашему хлѣбному околодку. Погодите, мы заведемъ здѣсь заводы и первымъ будетъ лѣсопильня»
Такъ изобрѣтательный умъ находитъ богатство въ землѣ, и если онъ къ тому же и умъ практическій, то немедленно приводитъ въ исполненіе озарившую его мысль. Кистанъ просидѣлъ цѣлую ночь, обдумывая свой планъ и дѣлая выкладки карандашемъ на бумагѣ. Спустя два дня, три дровосѣка уже рубили деревья вдоль маленькаго ручья. Земля эта принадлежала фермеру Безанту и онъ дозволилъ соорудить плотину. Если Кистанъ былъ настолько глупъ, что хотѣлъ произвести эти работы, то землевладѣлецъ, конечно, не могъ сопротивляться улучшенію своей земли, но подъ условіемъ, что половина срубленнаго лѣса и будущихъ барышей пойдетъ въ его пользу. Если же его предпріятіе не удастся, то Ральфъ долженъ былъ оставить Безанту весь срубленный лѣсъ. Эти условія были очень тяжелы, но молодой человѣкъ немедленно на нихъ согласился.
Съ топоромъ въ рукѣ онъ повелъ въ лѣсъ дровосѣковъ, указывая, какъ слѣдуетъ валить каждое дерево, чтобъ сберечь трудъ при вывозѣ бревенъ. Когда было срублено около сотни деревьевъ, онъ поставилъ рабочихъ для обдѣлки бревенъ, а затѣмъ приступилъ къ ихъ перевозкѣ. Была нанята пара воловъ и дѣло пошло быстро на ладъ. Поперегъ маленькой долины положили двойной рядъ толстыхъ бревенъ, соприкасающихся концами и составлявшихъ основу плотины. Съ одной стороны этихъ бревенъ, ближе къ устью ручья, были вбиты въ землю толстые колья, а съ другой, вверхъ по теченію, положены короткіе обрубки, упиравшіеся въ длинныя бревна. Такимъ образомъ, плотина была поднята на футъ. Вѣсть объ этихъ работахъ быстро разлетѣлась по всему околодку. Люди заговорили, что молодой Кистанъ нашелъ водяную силу, другими словами — богатство въ маленькомъ ручьѣ. Черезъ три недѣли, плотина была поднята на три фута и вода начала скопляться за нею, разливаясь по болоту и медленно превращая его въ прудъ. Тогда сосѣди стали смѣяться. Въ концѣ-концовъ, Кистанъ былъ дуракъ. Что можно было сдѣлать при паденіи воды въ три фута?
Джени Безантъ слушала съ гордостью и надеждой разсказы о работахъ Ральфа и однажды въ воскресенье, передъ обѣдомъ, пошла сама взглянуть на плотину, но одна, чтобъ не выказывать при всѣхъ слишкомъ большого интереса къ этому предпріятію. Пройдя лѣсомъ, она неожиданно очутилась въ просѣкѣ и ея глазамъ представилось широкое водяное пространство, искрившееся подъ солнечными лучами. Глаза ея заблестѣли отъ восторга. Онъ создалъ эту прелестную картину; благодаря его замѣчательнымъ способностямъ, возникло это красивое озеро и, что самое главное, была найдена механическая сила въ лѣнивомъ, праздномъ ручьѣ.
Она пошла вдоль плотины и остановилась, чтобъ полюбоваться ею. Никогда не видавъ подобныхъ сооруженій, она была очень поражена этимъ зрѣлищемъ. Кое-гдѣ сквозь длинныя бревна просачивалась сдерживаемая вода и била маленькими фонтанами, а въ одномъ мѣстѣ образовался цѣлый водопадъ.
— О! Я знала, что онъ геній! У него болѣе таланта, чѣмъ у всѣхъ сосѣдей.
Въ эту минуту она услыхала за собою громкій хохотъ и, обернувшись, съ испугомъ увидала своего отца.
— Да, Джени, у него, повидимому есть талантъ, но практически онъ просто дуракъ. Эта работа отлично сдѣлана и стоила много денегъ, но люди знающіе говорятъ, что изъ нея ничего не выйдетъ. Паденіе воды слишкомъ мало и все дѣло не стоитъ гроша.
— Я ничего не понимаю въ этихъ работахъ, отвѣчала молодая дѣвушка со слезами на глазахъ: — но я знаю, что Ральфъ не дуракъ.
— Можетъ быть. Я только повторяю чужія слова.
— Никто у насъ въ селеніи ничего не смыслитъ въ гидразлическихъ сооруженіяхъ. Это трудная наука; я кое-что читала объ ней.
— Хорошо, Джени. Посмотримъ, что выйдетъ изъ этого. Я самъ не считаю его дуракомъ, хотя онъ иногда поступаетъ очень глупо.
На слѣдующій день, въ лѣсъ пришли землекопы и къ ночи вырыли длинную канаву вдоль русла ручья отъ самаго его устья. Черезъ два дня эта канава достигла до плотины и довела воду рѣки до бревенъ. Въ верхнемъ концѣ канала вода имѣла пять футъ глубины. Пять и три — восемь. Такимъ образомъ, получилось паденіе воды въ восемь футъ, водяная сила, вполнѣ достаточная для какой бы то ни было работы. Тогда сосѣди начали говорить, что Ральфъ Кистанъ былъ сметливый человѣкъ, отличный техникъ и проч. Прошла еще недѣля и плотники построили турбину по чертежамъ Ральфа, а черезъ три недѣли получены были пилы и приводы; надъ ними поставленъ навѣсъ и лѣсопильня пущена въ ходъ.
Первымъ заказомъ была партія двухъ-дюймовыхъ досокъ для фермера Безанта. Считая себя полувладѣльцемъ завода, согласна условію, онъ не хотѣлъ платить болѣе половины рыночной цѣны. Кистанъ не спорилъ, и, окончивъ этотъ заказъ, напилилъ досокъ на продажу. Потомъ поступило еще нѣсколько небольшихъ заказовъ и дѣло, повидимому, пошло успѣшно. Однажды утромъ, явился какой-то незнакомецъ и объяснилъ, что онъ лѣсопромышленникъ изъ города, находившагося въ пятидесяти миляхъ внизъ по рѣкѣ. Ему необходима была партія брусковъ въ два дюйма ширины, полтора дюйма толщины и двѣнадцать футъ длины. Всего ему требовалось до милліона футъ; онъ далъ хорошую цѣну и представилъ надежныя рекомендаціи. Это предложеніе было соблазнительное, Ральфъ взялъ подрядъ и обязался приготовить брусья черезъ двѣ недѣли. Поощряемый своимъ успѣхомъ, онъ принанялъ рабочихъ и дѣятельно принялся за исполненіе новаго заказа. Черезъ десять дней, онъ написалъ заказчику, что вся работа почти окончена и что можно нагружать брусья на плоты для отправки внизъ по рѣкѣ. Онъ не получалъ никакого отвѣта и снова написалъ. Черезъ нѣсколько дней, получилось увѣдомленіе, что заказавшій ему доски лѣсопромышленникъ обанкрутился.
Пораженный этимъ извѣстіемъ и внѣ себя отъ отчаянія, Ральфъ Кистанъ пошелъ по берегу рѣки, отыскивая уединенія. Вскорѣ онъ сѣлъ на срубленное дерево и задумался. Все погибло. Ему не видать Джени какъ своихъ ушей. Большая часть его бревенъ была распилена на брусья, не употреблявшіеся въ продажѣ и не имѣвшіе сбыта. Кромѣ того, онъ былъ долженъ своимъ рабочимъ. Неблагоразумно повѣривъ на слово незнакомцу, онъ погубилъ все дѣло. Когда человѣкъ встревоженъ, то часто самое незначительное обстоятельство сосредоточиваетъ на себѣ все его вниманіе. Сидя на берегу и размышляя о своихъ погибшихъ надеждахъ, онъ вдругъ увидалъ пароходъ, бѣжавшій внизъ по теченію. Онъ правилъ прямо на большую мель посреди рѣки. Ральфъ Кистанъ смотрѣлъ съ любопытствомъ на быстро приближавшійся пароходъ. Вдругъ онъ повернулъ и врѣзался носомъ въ мель. Колеса стали вертѣться въ обратную сторону и пароходъ сталъ. На палубѣ поднялась суматоха. Ральфъ вскочилъ и побѣжалъ по берегу, пока не поровнялся съ мелью, о которую разбился пароходъ.
Это былъ пассажирскій и товарный пароходъ «Піонеръ». Раздался отчаянный свистокъ и черезъ минуту спустили лодку. Всѣ пассажиры въ безпорядкѣ бросились къ борту, но здоровенный, плечистый шкиперъ водворилъ порядокъ. Лодка медленно достигла берега и къ тому времени уже сбѣжались нетолько рабочіе съ лѣсопильни, но и окрестные поселяне. Выпрыгнувъ изъ лодки, шкиперъ спросилъ у Ральфа:
— Есть здѣсь лодки или баржи?
— Нѣтъ, только два или три плота. Развѣ вы не можете перевезти на берегъ всѣхъ пассажировъ на вашихъ лодкахъ?
— Къ чорту пассажировъ! Я ихъ высажу шутя. Дѣло въ грузѣ. Пароходъ не сойдетъ съ мели. Веревка для поварачиванія руля лопнула и старый «Піонеръ» навсегда сложилъ свои старыя косточки. Бѣдняга! прощай!
Эти слова произвели сильнѣйшее впечатлѣніе на окружающихъ. Грубымъ сельскимъ умамъ тотчасъ представилась картина спасенія груза, или скорѣе грабежа, и всякій придумывалъ, на чемъ бы ему добраться до погибшаго судна. Но тутъ шкиперъ, какъ бы не нарочно, уронилъ на землю револьверъ и, поднявъ его, сказалъ:
— Я не дамъ стараго «Піонера» въ обиду. Я шкиперъ и владѣлецъ парохода. Я не тронусь съ мѣста, пока не будетъ свезенъ съ него послѣдній кусокъ заржавленнаго желѣза.
— Я возьмусь перевезти вашъ грузъ на берегъ или куда прикажете внизъ по рѣкѣ, въ три дня, за пятьсотъ долларовъ, сказалъ Ральфъ.
— А, у васъ есть баржа или двѣ? Отчего вы сразу не сказали? Я беру ихъ.
— У меня нѣтъ ни одной баржи, но я сдѣлаю баржу въ двадцать четыре часа, если вы хорошо заплатите. У меня здѣсь подлѣ лѣсопильный заводъ.
— А не нужны ли вамъ рабочіе, хозяинъ? воскликнуло нѣсколько человѣкъ, которые готовы были съ такимъ же удовольствіемъ взяться какъ за честную работу, такъ и за грабежъ судна.
— Я дамъ вамъ пятьсотъ долларовъ, если вы перегрузите мой товаръ черезъ три дня въ вашу баржу. Сюда не приведешь парохода ранѣе двухъ дней и цѣна будетъ таже, хотя я не понимаю, какъ вы построите баржу въ такое короткое время.
— Это мое дѣло. Завтра къ ночи баржа будетъ спущена.
— Я возьму двѣ. Грузъ очень тяжелый.
— Если я оставлю одинъ боченокъ на пароходѣ, то заплачу сто долларовъ неустойки. Вы можете помѣстить пассажировъ въ селеніи. Ихъ тамъ пріютятъ до понедѣльника, когда пройдутъ мимо пароходы.
Шкиперъ заключилъ сдѣлку съ Кистаномъ на этихъ условіяхъ и отложилъ пока перевозку на берегъ пассажировъ.
— Джонсонъ, произнесъ Гальфъ, обращаясь къ одному изъ окружающихъ: — сходите къ маляру и скажите, чтобы онъ тотчасъ прислалъ мнѣ трехъ своихъ рабочихъ и побольше свинцовыхъ бѣлилъ. Потомъ купите два боченка гвоздей и доставьте ихъ въ лѣсопильню. Возьмите мою лошадь. Да скажите въ селеніи, что мнѣ нужно какъ можно болѣе плотниковъ, для срочной, дневной и ночной работы.
Спустя десять минутъ, двѣнадцать плотниковъ съ необходимыми инструментами стояли во дворѣ лѣсопильни и ждали его приказаній.
— Я родился подлѣ одной верфи въ Масачусетѣ, сказалъ Гальфъ: — и кое-что смыслю въ судостроеніи. Я выстрою такую баржу, что на ней можно будетъ поставить паровую машину. Исполняйте точно всѣ мои приказанія и мы ее спустимъ завтра къ ночи. Каждый изъ васъ получитъ двойную плату.
Люди крикнули ура! и заявили, что готовы на все. Черезъ минуту они уже таскали на берегъ длинныя двухдюймовыя доски. Здѣсь у самой воды они очистили мѣсто и положили на землю четыре ряда деревянныхъ «лежней», спускавшихся перпендикулярно къ водѣ, крѣпко сбили ихъ и густо вымазали саломъ и масломъ. Затѣмъ, по указанію Гальфа, настлали на эти лежни двухдюймовыя доски такъ, что образовалась платформа въ сто восемьдесять футъ длины и около двадцати футъ ширины. Новые работники постоянно прибывали и всякаго, кто только умѣлъ вколачивать гвозди, немедленно нанимали. Спустя часъ, на новозаложенномъ суднѣ работало сорокъ человѣкъ.
Съ помощью шнура, натертаго мѣломъ, Гальфъ отбилъ вдоль платформы черезъ ея середину прямую линію, а затѣмъ, съ обѣихъ сторонъ начертилъ кривыя линіи, вдоль которыхъ приказалъ опилить доски платформы. Такимъ образомъ, получилась длипная продолговатая площадка, шириною въ десять футъ на верхнемъ концѣ, въ двадцать около середины и съ постепеннымъ съуживаніемъ или заостреніемъ къ носовой части будущаго судна. Затѣмъ, двадцать рабочихъ густо закрасили эту платформу и покрыли новымъ рядомъ досокъ, но уже продольно. Обѣ платформы, нижняя и верхняя были опилены по одной формѣ и живо скрѣплены гвоздями.
Рабочіе выразили мнѣніе, что такой длинный и жидкій плотъ не можетъ быть прочнымъ.
— Подождите и увидите, отвѣчалъ Ральфъ: — теперь давайте сюда бруски, которые сложены на пильномъ заводѣ. Везите ихъ сюда на телегѣ, а потомъ просверлите въ нихъ дырья на футъ одну отъ другой.
Черезъ двѣ или три минуты нѣсколько брусковъ было готово и, взявъ одинъ изъ нихъ, Ральфъ положилъ его вдоль края плота и прибилъ гвоздями, затѣмъ, подобнымъ же образомъ, прибилъ второй, третій и т. д., пока вокругъ всего плота не образовалась закраина. Такъ какъ брусья были длинны и гибки, то легко гнулись вокругъ кривыхъ обводовъ платформы. Въ кормѣ были наложены поперечные брусья, а въ носу брусья были сведены и прикрѣплены къ вертикальной штукѣ, поставленной на оконечности платформы. Затѣмъ на серединѣ ея во всю длину, отъ носа до кормы, былъ положенъ еще рядъ брусьевъ, а между этимъ среднимъ рядомъ и бортовыми брусьями, черезъ промежутки въ пять футъ, уложены съ обѣихъ сторонъ еще поперечные брусья.
— Ну, молодцы, вы теперь понимаете въ чемъ дѣло. Кладите по краямъ одинъ брусокъ на другой и крѣпко сшивайте ихъ гвоздями до тѣхъ поръ, пока не образуется бортъ въ шесть футъ вышины, потомъ прокрашивайте бруски, не жалѣя краски, и у насъ вскорѣ выйдетъ пароходъ безъ реберъ. Наша сѣтчатая система придастъ ему крѣпость и онъ подниметъ много груза, хотя и не будетъ красивъ.
Люди, не привыкшіе къ судостроенію, привѣтствовали криками ура! эту новую систему постройки судовъ и дружно принялись за дѣло. Число рабочихъ все увеличивалось и въ окрестныхъ лѣсахъ раздавалось эхо отъ двадцати молотковъ, вбивавшихъ гвозди. Когда солнце сѣло, зажгли костры и факелы. Мальчика послали за ужиномъ для рабочихъ, чтобы не было ни малѣйшей потери времени. Пассажиры Піонера были размѣщены по сосѣднимъ фермамъ; отецъ Джени принялъ къ себѣ значительное ихъ число по доллару въ день съ человѣка. Вѣсть о постройкѣ новаго судна быстро разнеслась въ околодкѣ и толпы любопытныхъ сбѣгались на пильный заводъ, чтобы посмотрѣть въ чемъ дѣло. Между прочимъ, явились фермеръ Безантъ и шкиперъ Піонера. Первый обошелъ вокругъ страннаго на видъ судна и, видя, что на него идетъ громадное число брусковъ, съ неудовольствіемъ замѣтилъ:
— Какое право вы имѣете употреблять въ дѣло заказанный вамъ матеріалъ?
— Но заказчикъ обанкрутился, отвѣчалъ Кистанъ, не отходя отъ работы.
— Почемъ вы знаете? Онъ вдругъ потребуетъ свои брусья, а вы ихъ бросаете тысячами на глупость.
— Это не глупость, замѣтилъ шкиперъ: — я никогда не видывалъ такой ловкой штуки. Вы, молодой человѣкъ, вѣроятно, изъ восточныхъ штатовъ?
— Изъ Масачусета. На моихъ глазахъ строили много судовъ безъ реберъ; хотя, правда, я не видалъ ни разу такого большого. Это судно подниметъ весь вашъ грузъ, шкиперъ.
— Нечего сказать, масачусетскіе молодцы ловкій народъ. Хотите мнѣ продать судно въ теперешнемъ видѣ?
— Нѣтъ; это будетъ пароходъ.
Фермеръ Безантъ подумалъ, что всѣ его предположенія вполнѣ оправдались. Ральфъ Кистанъ былъ дуракъ или сумасшедшій.
— Я вамъ дамъ триста долларовъ и самъ окончу судно.
— Джени не продается.
— Джени не продается! Не смѣйте издѣваться надъ моей дочерью, мистеръ Кистанъ!
— Побольше краски! Погуще! воскликнулъ Ральфъ и, повернувшись, продолжалъ вбивать гвозди.
Фермеръ Безантъ отправился домой, чтобы разсказать Джени о нанесенномъ ей оскорбленіи. Онъ далъ себѣ слово, что ни онъ, ни Джени никогда болѣе не будутъ говорить съ Кистаномъ. Но, по счастью, Джени уже спала и ничего не узнала о случившемся.
Къ утру борта очень подвинулись. Нѣкоторые изъ рабочихъ ушли домой отдыхать, но ихъ мѣсто заняли другіе. Даже нѣсколько пассажировъ вызвалось красить бруски и вбивать гвозди. Никто не думалъ о томъ, что наступило воскресенье. Крушеніе парохода, появленіе столькихъ неожиданныхъ гостей и постройка необыкновеннаго судна побудили почти все селеніе высыпать на берегъ. Ночью прошелъ мимо пароходъ, но, узнавъ, что въ его помощи не нуждаются, даже не остановился. Піонеръ распался на двѣ части и корма опустилась въ воду. Ее нельзя было спасти и потому оставалось только ее разснастить и сломать. Экипажъ парохода предохранилъ отъ порчи грузъ, передвинувъ его въ носовую часть судна, которая еще оставалась безопасной. Въ девять часовъ утра, на импровизованной верфи было до трехъ сотъ человѣкъ. Экипажи и телеги начали пріѣзжать изъ далека. Даже пасторъ пришелъ взглянуть на это «человѣколюбивое дѣло», какъ онъ выражался, и церковь была заперта на весь день. Всѣ прихожане, въ числѣ пятисотъ человѣкъ, собрались на берегъ, ожидая спуска новаго судна.
Въ числѣ ихъ была молодая дѣвушка съ сіявшими отъ счастія глазами и раскраснѣвшимися щеками. Имя любимаго ею человѣка было во всѣхъ устахъ. Одобреніе шкипера и восторженный отзывъ машиниста сразу расположили все окрестное населеніе въ пользу Ральфа Кистана. До сихъ поръ его считали страннымъ, эксцентричнымъ человѣкомъ, во теперь оказывалось, что въ немъ была жилка. Она слышала всѣ лестные о немъ отзывы и радостно сохраняла ихъ въ своемъ сердцѣ. Она старалась держаться вдали отъ толпы, но слѣдила за всѣмъ съ величайшимъ интересомъ. На кормѣ судна маляръ выводилъ большими буквами, синей краской, имя Джени. Группа сосѣдей стояла вокругъ и громко выражала свое сочувствіе.
— Я всегда говорилъ, что онъ ухаживаетъ за дочерью сквайра Безанта.
— Во всякомъ случаѣ, это очень мило.
Молодая дѣвушка вспыхнула и поспѣшила скрыться. Она пошла къ пильному заводу и сѣла на бревно. Вдругъ къ ней подошелъ кто-то.
— Джени! Все погибло. Завтра пильный заводъ перейдетъ къ вашему отцу. Заказчикъ брусковъ обанкрутился и я такъ же долженъ прекратить работу.
— Развѣ бы не можете продать брусковъ? спросила Джени, не теряя присутствія духа.
— Я употребилъ часть на постройку баржи. Если мнѣ заплатятъ деньги за спасеніе груза съ парохода, то я расплачусь со всѣми долгами. Но мнѣ ничего не останется.
Она встала, подошла къ нему и, положивъ руки ему на плечи, молча его поцѣловала.
— Благодарю васъ, голубушка.
— Я слышала, что машинистъ говорилъ… что «Джени» была бы отличнымъ товарнымъ пароходомъ, еслибы на ней поставить машину.
— Неужели? Отлично. Я объ этомъ самъ думалъ. Можетъ быть, шкиперъ продастъ дешево машину съ своего погибшаго парохода.
— Я думала, что у васъ ничего нѣтъ и что все погибло.
— Нѣтъ, я не могу погибнуть, пока у меня такая жена.
Въ эту минуту раздался за ними голосъ шкипера:
— Все готово для спуска судна.
Увидавъ Джени, онъ снялъ шляпу и учтиво сказалъ:
— Можетъ быть, вы, миссъ, дадите имя новому судну?
— У нея уже есть имя — Джени-Безантъ. Позвольте мнѣ вамъ представить, капитанъ, моего друга, миссъ Безантъ.
— Очень радъ съ вами познакомиться, миссъ. Я назвалъ мой первый пароходъ Нанси К*, по имени моей жены. Это приноситъ счастіе.
Борта судна и поперечныя переборки были доведены до высоты шести футъ. Сверху были настланы доски, образовавшія палубу и судно было готово къ спуску. Шкиперъ, машинистъ, Ральфъ и человѣкъ двѣнадцать рабочихъ взошли на палубу съ длинными шестами въ рукахъ. Раздалась команда; блоки подъ дномъ были выбиты и судно быстро сошло на воду при громкихъ крикахъ народа. Оно сѣло нѣсколько глубже кормою, что очень встревожило деревенскихъ жителей, которые начали громко высказывать безпокойство.
— Ничего, мы уровняемъ его грузомъ, сказалъ Ральфъ. — Бери, ребята, шесты и пойдемъ вдоль берега къ пароходу.
Джени-Безантъ быстро поворотила и стала подниматься противъ теченія, сопровождаемая по берегу восторженной толпой. Вскорѣ она пристала къ потерпѣвшему крушеніе пароходу и тотчасъ принялись за перегрузку на нее товара. Въ ней не оказалось ни малѣйшей течи и она, повидимому, была столь же крѣпка и прочна, какъ лучшее судно, построенное съ ребрами. Она была очень ходка и отлично слушалась грубо устроеннаго руля, подвѣшеннаго за кормою.
— Пойдемте, Кистанъ, и вы, Бэтсъ, въ мою каюту, сказалъ шкиперъ: — она кажется уцѣлѣла.
Молодой человѣкъ послѣдовалъ за шкиперомъ и машинистомъ въ каюту, куда шкиперъ приказалъ подать завтракъ и вина. Послѣ завтрака шкиперъ произнесъ:
— Ваше судно надо только немного повысить на носу и кормѣ, потомъ поставить на палубѣ рубку, установить котлы и машины и дѣло въ шляпѣ. Быстро ходить оно не будетъ, но за то будетъ сидѣть въ водѣ менѣе всѣхъ другихъ судовъ на рѣкѣ. Оно будетъ совершать правильно рейсы, въ то время, какъ большимъ пароходамъ придется стоять безъ работы за мелководіемъ. Знаете что, молодой человѣкъ, поставимъ на вашемъ суднѣ машину и превратимъ его въ пароходъ. Попробуйте сдѣлать его повыше и тогда мы поставимъ на палубѣ большую рубку. Я вступлю въ дѣло компаніономъ и мы поведемъ его на половинныхъ расходахъ. Мы вытащимъ теперь судно на берегъ и обошьемъ досками такъ, чтобъ подводная часть была гладкая; тогда пароходъ выйдетъ отличный. Ну, что, по рукамъ?
— Сегодня воскресенье, сэръ.
— Ахъ, да, я и забылъ. Сдѣлки, заключенныя въ воскресенье, недѣйствительны. Но если вы не перемѣните своего мнѣнія до завтра, то я повторю свое предложеніе. Мы можемъ снять машину съ Піонера, Бэтсъ.
— Конечно, сэръ. Машина только и осталась невредимой, да рубка.
— И мебель, бѣлье, посуда и пр.
— Я завтра съ удовольствіемъ поговорю съ вами, о вашемъ предложеніи, сказалъ Ральфъ.
— Такъ, значитъ, мы ударили бы сегодня по рукамъ, еслибъ не воскресенье. Хорошо. Сойдемъ сегодня на берегъ и отправимся слушать пастора.
Спустя два мѣсяца кассиръ новаго товаро-пассажирнаго парохода Джени-Безантъ открылъ окошечко кассы, передъ которой толпились уже пассажиры.
— А, мистеръ Ральфъ Кистанъ съ женою — даровые билеты. Джонъ, проводите ихъ въ каюту для новобрачныхъ. Кто слѣдующій?
IV.
Любовь и наука.
править
Басто — небольшая станція на западной желѣзной дорогѣ. Она стоитъ на равнинѣ, на краю лѣса. Маленькое селеніе того же имени отстоитъ отъ станціи на милю и дорога къ нему ведетъ лѣсомъ. Въ этомъ мѣстѣ полотно желѣзной дороги тянется по прямой линіи въ ту и другую сторону до самаго горизонта. Эти факты необходимы для того, чтобъ понять роковое событіе, совершившееся на станціи Басто однажды ночью въ прошломъ году.
Начальникъ станціи, старый Сэмъ Бризонъ, сидѣлъ передъ печкой въ стрѣлочной будкѣ, лѣниво посматривая на красные уголья. Его дочь Мэри, осемнадцати лѣтъ, помѣщалась у маленькаго телеграфнаго аппарата подлѣ окна, выходившаго на полотно. При тускломъ свѣтѣ фонаря она читала газету «Вѣстникъ желѣзной промышленности». Конечно, это было странное чтеніе для молодой дѣвушки, но ей далъ эту газету любимый человѣкъ и ее заинтересовали странные рисунки въ газетѣ. Впрочемъ, она нетолько читала, но и слушала. Въ скучной, обнаженной комнатѣ царила безмолвная тишина, нарушаемая только постояннымъ стуканьемъ телеграфнаго станка. ЭльмъСити бесѣдовалъ съ Центревилемъ на разстояніи сорока миль во мракѣ ночи, но молодая дѣвушка не обращала вниманія на этотъ разговоръ. Она прислушивалась къ инымъ звукамъ. Ея отецъ уронилъ на полъ газету, которую читалъ, потому что тревожныя мысли не давали ему покоя. Какъ долго продлится неплатежъ компаніей жалованія служащимъ на желѣзной дорогѣ? Уже второй мѣсяцъ никому ничего не платили. Къ тому же линія требовала ремонта. Надо было перемѣнить два скрѣпленія рельсовъ, и одинъ изъ сигнальныхъ столбовъ былъ сломанъ. Наконецъ, рабочіе требовали новыхъ инструментовъ.
Неожиданно на отдаленномъ горизонтѣ показалась звѣздочка. Хотя глаза молодой дѣвушки пробѣгали столбцы газеты, однако, она замѣтила эту звѣздочку, которая выглянула въ окно и стала пристально слѣдить за нею. Любовь не можетъ сидѣть сложа руки; ей надо дѣйствовать. Мэри встала молча, подошла къ желѣзной рукояткѣ стрѣлки и, схватившись за нее, не спускала глазъ со звѣзды, котораяуже теперь стала цѣлымъ солнцемъ.
Во мракѣ ночи послышался отдаленный гулъ. Молодая дѣвушка повернула рукоятку. Вдали на колеѣ стрѣлка перешла съ мѣста на мѣсто и большой зеленый глазъ вдругъ превратился въ красный, и на противоположной сторонѣ такая же зеленая звѣзда перешла въ красную.
Симсонъ Джильдеръ сидѣлъ на своемъ возвышенномъ мѣстѣ, держа рукой регуляторъ и пристально смотрѣлъ впередъ. На горизонтѣ передъ нимъ заблестѣли зеленыя и желтыя звѣзды. Его кочегаръ, Джэкъ Синдеръ, стоя по другую сторону паровоза, далъ свистокъ. О! одна звѣзда перешла въ красный цвѣтъ! Механикъ покраснѣлъ въ темнотѣ и передвинулъ регуляторъ. Тяжелый товарный поѣздъ съ шумомъ надвинулся на локомотивъ. Двигательная сила болѣе не дѣйствовала и поѣздъ шелъ только по инерціи. Вотъ позади на вагонахъ нажали тормоза и поѣздъ повернулъ на боковой путь. Передовой фонарь ярко освѣтилъ стрѣлочную будку и Самсонъ Джильдеръ увидалъ передъ собою молодую дѣвушку, стоявшую у рельсовъ; она была въ верхней одеждѣ, приспособленной для непогоды и очень не изящномъ красномъ капюшонѣ. Но Самсону онъ показался великолѣпнымъ, быть можетъ, отъ свѣта фонаря, а быть можетъ, и отъ свѣта любви.
Они вмѣстѣ вошли въ стрѣлочную будку; она была счастлива и улыбалась; онъ казался довольнымъ, хотя на лицѣ его виднѣлась забота. Въ рукахъ онъ держалъ новый желѣзный ломъ.
— Вотъ ломъ для рабочихъ, сказалъ онъ, любезно поздоровавшись съ Сэмомъ Бризономъ: — я купилъ его на свои деньги. Компанія, повидимому, слишкомъ бѣдна, чтобъ давать своимъ служащимъ хорошіе инструменты.
— Не говоря уже о жалованьи, прибавилъ старикъ.
— О, папа, что вы все жалуетесь. У компаніи большія средства. Она, конечно, уплатитъ намъ.
Механикъ поставилъ ломъ въ уголъ у двери и подошелъ къ Мэри. Она повела его къ своему телеграфному станку у окна и они сѣли рядомъ. Въ эту минуту вошли въ будку Джэкъ Синдеръ и нѣсколько кондукторовъ съ поѣзда и сѣли передъ печкой. Разговоръ между ними вскорѣ перешелъ такъ же къ животрепещущему вопросу — о неуплатѣ компаніей жалованья служащимъ. Даже влюбленная парочка говорила о томъ же. На глазахъ молодой дѣвушки выступили слезы и она отвернувшись выглянула въ окно.
— А директоръ компаніи катается по линіи въ экстренномъ поѣздѣ, замѣтилъ одинъ изъ тормазныхъ кондукторовъ: — за нами идетъ его экстренный поѣздъ и ему надо давать дорогу.
— Хоть бы онъ провалился сквозь землю!
— О, Симсонъ, какъ можете вы…
— Потому что я съума схожу. Мы не можемъ…
Онъ остановился, а молодая дѣвушка вспыхнула.
— Директоръ можетъ кататься по линіи въ экстренномъ поѣздѣ, производя безпорядокъ въ движеніяхъ, а намъ второй мѣсяцъ не выдаютъ жалованья. Я, право, думаю…
Онъ снова остановился и посмотрѣлъ на дверь, въ которую только что вошелъ бродяга, голодный, оборванный, несчастный, скорѣе похожій на звѣря, чѣмъ на человѣка. Дверь въ будку была отворена; онъ и вошелъ, отыскивая пристанища. Начальникъ станціи позволилъ ему подойти къ печкѣ и обогрѣться, потому что онъ едва не замерзъ отъ стужи. При немъ естественно разговоръ продолжался въ полголоса.
Неожиданно раздался отдаленный свистокъ. Начальникъ станціи взглянулъ на рукоятку стрѣлки, желая убѣдиться, открытъ ли путь для поѣзда.
— Это поѣздъ Вильяма, сказалъ Самсонъ Джильдеръ, вставая: — я пойду къ нему и поздороваюсь съ нимъ сигнальнымъ фонаремъ.
Товарный поѣздъ сталъ приближаться и механикъ, взявъ фонарь, вышелъ изъ будки. Остальные умолкли. Молодая дѣвушка смотрѣла въ окно, погруженная въ грустныя думы.
Пользуясь тѣмъ, что никто не обращалъ на него вниманія, бродяга оглянулся, взялъ изъ угла ломъ, принесенный Самсономъ и поспѣшно вышелъ изъ комнаты. Его присутствіе было всѣмъ въ тягость и потому его уходъ не произвелъ никакого впечатлѣнія. Спустя минуту, дверь отворилась и вернулся Самсонъ Джильдеръ.
— Экстренный поѣздъ въ виду, сказалъ онъ: — ребята, въ путь!
Кондукторы неохотно пошли къ поѣзду, а влюбленная парочка простилась въ дверяхъ. Глаза Мэри свѣтились отъ слезъ.
— Тяжело ждать, и все отъ недостатка маленькой суммы денегъ!
— Что же дѣлать; зато когда компанія намъ заплатитъ, у насъ будетъ много денегъ.
Показавшаяся, на горизонтѣ желтая звѣзда быстро приближалась. Издали послышался долгій, рѣзкій свистъ экстреннаго поѣзда. Рельсы загудѣли. Огненное чудовище летѣло съ необыкновенной быстротой. Искры били фонтаномъ изъ его ноздрей. Земля дрожала, стекла въ окнахъ дребезжали.
Но что это! Раздался отчаянный свистъ…
Словно произошло землетрясеніе. Молодая дѣвушка схватилась за дверь, чтобъ не упасть, и выглянула въ темноту, испуганная, пораженная.
Ничего не было видно, кромѣ громаднаго облака страшной, бѣлѣвшейся во мракѣ пыли. Вдругъ блеснулъ огонь изъ-за дымки пыли. Послышались поспѣшные шаги, крики, стоны. Облако пыли разсѣялось и показался облитой яркимъ свѣтомъ опрокинутый вагонъ. Огненные языки лизали его со всѣхъ сторонъ. Онъ горѣлъ.
Характеристичной чертой американской жизни служатъ необыкновенная поспѣшность и удовлетворительность мѣръ, предпринимаемыхъ по случаю какой-нибудь общественной катастрофы. Черезъ полчаса послѣ того, какъ экстренный поѣздъ сошелъ съ рельсовъ, испуганные пассажиры были удобно размѣщены въ свободныхъ вагонахъ товарнаго поѣзда. Въ одномъ изъ вагоновъ былъ грузъ досокъ; ихъ тотчасъ растащили и устроили сидѣнья для уцѣлѣвшихъ и кровати для раненныхъ. Товарный паровозъ оттащилъ на боковой путь остатки горѣвшаго и потушеннаго паромъ вагона. Спустя полчаса, таже машина увезла пассажировъ экстреннаго поѣзда: живыхъ, раненныхъ и мертвыхъ.
Безмолвная, мрачная тишина снова воцарилась на маленькой станціи и только по блѣднымъ лицамъ людей, грѣвшихся передъ печкой въ стрѣлочной будкѣ, можно было отгадать, что случилось несчастіе. Въ продолженіи долгаго времени всѣ молчали. Бываютъ минуты, когда слова неумѣстны. Событія давятъ своимъ величіемъ. Наконецъ, кто-то произнесъ:
— Говорятъ, что въ числѣ убитыхъ директоръ компаніи.
Мэри Бризонъ взглянула на Самсона Джильдера. Онъ молчалъ и казался столь сосредоточеннымъ, что не замѣчалъ ничего. Въ эту минуту дверь отворилась и вошелъ Джэкъ Синдеръ, держа въ рукѣ ломъ.
— Посмотрите, ребята, сказалъ онъ: — я нашелъ этотъ ломъ подъ разбитымъ въ дребезги вагономъ. Это совсѣмъ новый ломъ и…
Всѣ посмотрѣли на ломъ, но очень равнодушно, и никто не сказалъ ни слова. Одинъ только сметливый женскій умъ мгновенно поспѣшилъ на защиту любимаго человѣка.
— Это сдѣлалъ бродяга. Онъ укралъ ломъ и причинилъ крушеніе поѣзда.
— Можетъ быть, онъ, а можетъ быть, и не онъ. Я только знаю, что Симсонъ Джильдеръ выразилъ желаніе, чтобъ директоръ провалился сквозь землю. Это его ломъ и онъ былъ на полотнѣ желѣзной дорогѣ передъ самой катастрофой.
Присяжные, призванные коронеромъ къ обсужденію вопроса о смерти Томаса Стармора и другихъ, убитыхъ на Бастойской станціи, ночью 25-го февраля, собрались въ стрѣлочной будкѣ и выслушали показанія людей, бывшихъ на мѣстѣ, когда случилось несчастье. Даже бродяга былъ пойманъ. Его видѣли въ лѣсу, неподалеку отъ станціи, и, схвативъ, представили присяжнымъ. Всѣ въ одинъ голосъ говорили: «Это дѣло бродяги». Но въ его рукахъ былъ ломъ точно такой, какой былъ найденъ подъ поѣздомь. Онъ сознался въ кражѣ лома. Онъ видѣлъ катастрофу съ поѣздомъ изъ лѣса и убѣжалъ изъ боязни, чтобъ его не поймали. Въ попыхахъ онъ уронилъ ломъ, по въ послѣдствіи вернулся и подобралъ его. Теперь этотъ ломъ у него съ рукахъ. Справедливость его словъ доказывалась тѣмъ, что ломъ былъ заржавленъ отъ долгаго нахожденія въ снѣгу.
Репортеры центревильскихъ газетъ, присутствовавшіе на разбирательствѣ дѣла присяжными, просили Мэри Бризонъ передать слѣдующую телеграмму: «Найденъ бродяга; онъ признался, что укралъ ломъ, но, очевидно, что не онъ виноватъ въ несчастіи. По всѣмъ уликамъ, поѣздъ сошелъ съ рельсовъ по винѣ механика, который хотѣлъ отомстить директору желѣзнодорожной компаніи».
Эту вѣсть Мэри Бризонъ пустила по всей странѣ и тысячи людей, прочитавшіе телеграмму, не подозрѣвали, какихъ мученій стоило молодой дѣвушкѣ отправить ее. Но она никогда въ жизни не забыла этой пытки, тѣмъ болѣе, что въ ту самую минуту рядомъ съ нею сидѣлъ бѣдный Самсонъ Джильдеръ.
— Господа, сказалъ, наконецъ, коронеръ: — обстоятельства этого дѣла обязываютъ меня передать его на разсмотрѣніе обвинительнаго суда присяжныхъ.
Черезъ нѣсколько недѣль, дѣло Самсона Джильдера было разсмотрѣно въ Центревилѣ и присяжные предали его суду то обвиненію въ намѣренномъ крушеніи желѣзнодорожнаго доѣзда.
Мэри Бризонъ прожила въ это короткое время цѣлую вѣчность. Она не могла вѣрить, чтобъ Самсонъ совершилъ такое страшное преступленіе. Однако, всѣ улики были противъ него. Ломы часто валяются на полотнѣ желѣзной дорогѣ у станціи. Онъ могъ найти этотъ ломъ и съ помощью его выдернуть костыли изъ рельса. Тысячу разъ обдумывала она всѣ обстоятельства катастрофы, стараясь найдти доказательство его невиновности. Однако, это не мѣшало ей аккуратно исполнять свою должность на станціи, цѣлый день получая и отправляя телеграммы.
Однажды, утромъ, она сидѣла, какъ всегда, погруженная въ мрачныя думы. Неожиданно ея глаза остановилась на старомъ номерѣ газеты, завалившемся за телеграфный станокъ. Она подняла газету и развернула ее. Это былъ «Вѣстникъ желѣзной промышленности». Она поспѣшно перевернула страницу. О! Отчего она забыла эти рисунки? Это были отпечатки вытравленнаго желѣза. Свѣтлая мысль мгновенно блеснула въ ея головѣ. Она смѣло призоветъ науку на помощь любви. Какъ это именно сдѣлать, она еще не давала себѣ яснаго отчета, но смутно видѣла путь къ спасенію любимаго человѣка и, попросивъ отца занять ея мѣсто у телеграфнаго аппарата, побѣжала въ селеніе. Тамъ она отыскала молодую дѣвушку, которая прежде исполняла должность телеграфистки и наняла ее на время.
Въ тотъ же день вечеромъ, она уже ѣхала въ Нью-Йоркъ, вынувъ предварительно изъ сберегательной кассы всѣ гроши, отложенные ею на черный день. Но поѣздъ, ей казалось, шелъ слишкомъ тихо. Она не могла себѣ простить, что такъ долго ничего не предприняла для спасенія Симсона.
День судебнаго разбирательства наступилъ. Обвиненіе было подкрѣплено извѣстными уже намъ свидѣтельскими показаніями и нѣкоторыми другими, менѣе важными. Защита же, главнымъ образомъ, ссылалась на прежнюю безупречную жизнь подсудимаго. Болѣе она ничего не могла выставить.
Мэри Бризонъ, въ началѣ судебнаго слѣдствія, дала свое показаніе и, повидимому, не могла сдѣлать ничего большаго для спасенія любимаго ею человѣка. Но, въ сущности, она подготовила новаго рода защиту и все утро сидѣла какъ на иголкахъ, ожидая появленія смѣлаго, могучаго защитника. Но окончаніе слѣдствія было близко и никто не являлся. Тогда она шепнула адвокату, что ждетъ важныхъ свидѣтелей и онъ сталъ намѣренно тянуть дѣло, выигрывая время. Наконецъ, явился давно ожидаемый рыцарь. Это былъ блѣдный, худощавый молодой человѣкъ въ очкахъ. За нимъ слѣдовали рабочіе съ фонарями, желѣзными брусьями и ломами, а также нѣсколько джентльмэновъ, на взглядъ зажиточныхъ купцовъ и заводчиковъ. Это странное шествіе замыкали: старый нѣмецкій еврей и фермеръ изъ Басто. Молодой человѣкъ подошелъ къ Мэри Бризонъ, почтительно ей поклонился и сказалъ шепотомъ нѣсколько словъ. Она представила его адвокату Самсона Джильдера.
По залѣ пробѣжалъ ропотъ удивленія. Самюэль Мейеръ принялъ присягу и заявилъ, что онъ экспертъ по металламъ. Онъ изслѣдовалъ ломъ, найденный подъ сошедшимъ съ рельсовъ поѣздомъ и готовъ былъ доказать, что Самсонъ Джильдеръ не могъ употребить его для преступной цѣли крушенія поѣзда. Если судъ ему разрѣшитъ, онъ закроетъ всѣ окна въ залѣ и покажетъ въ темнотѣ, съ помощью волшебнаго фонаря, изображеніе отпечатковъ вытравленнаго желѣза.
Обвиненіе протестовало. Что это за фокусы? Подобныя штуки допускались только въ дѣлахъ о подлогѣ. Судъ, однако, разрѣшилъ экспертизу и помощники блѣднаго молодого человѣка завѣсили окна сукномъ, такъ что въ залѣ стало совсѣмъ темно. Зажженъ былъ газовой рожокъ и, при его мерцаніи, установили экранъ и нѣчто въ родѣ волшебнаго фонаря. Черезъ нѣсколько минутъ на бѣломъ экранѣ показался странный рисунокъ — темное облако или пятно.
Самюэль Мейеръ объяснилъ, что, по просьбѣ миссъ Бризонъ, онъ отпилилъ одинъ конецъ обоихъ ломовъ, представленныхъ къ дѣлу, пока не получилась совершенно ровная поверхность. Потомъ онъ вытравилъ эту поверхность кислотой и получилъ съ нея отпечатки. Этотъ извѣстный въ наукѣ методъ вполнѣ ясно выказывалъ подъ микроскопомъ составъ желѣза и расположеніе его частицъ. Съ этихъ отпечатковъ и со многихъ другихъ, сдѣланныхъ различными заводчиками съ употребляемаго ими желѣза, онъ снялъ фотографическія снимки, которые и покажетъ суду. Явившееся уже на экранѣ изображеніе, представляетъ желѣзо того лома, который купленъ Джильдеромъ и потомъ украденъ бродягой.
Глаза всѣхъ присутствовавшихъ обратились на экранъ и въ залѣ раздались рукоплесканія. Но изображеніе мгновенно исчезло и замѣнилось другимъ, не трудно было доказать, какъ рѣзко отличалось это новое желѣзо отъ прежде показаннаго.
— Это, господа присяжные, сказалъ молодой человѣкъ: — отпечатокъ вытравленнаго желѣза того лома, который найденъ подъ сошедшимъ съ рельсовъ поѣздомъ. Я сравнилъ эти два отпечатка съ многочисленными отпечатками всевозможныхъ ломовъ, производимыхъ желѣзными заводчиками въ нашей странѣ и нашелъ, что желѣзо того лома, которымъ произведено крушеніе поѣзда, совершенно тождественно съ желѣзомъ, употребляемомъ на заводѣ Мурлэйской компаніи. Я сейчасъ вамъ покажу отпечатокъ желѣза этой компаніи.
Въ ту же минуту на экранѣ явилось, другое изображеніе. Оба были совершенно тождественны.
Затѣмъ далъ показаніе директоръ мурлэйской компаніи желѣзныхъ заводовъ. Онъ вполнѣ подтвердилъ правильность экспертизы и добытые ею факты. Его мѣсто на свидѣтельской скамьѣ занялъ агентъ желѣзно-дорожной компаніи, покупавшій всѣ матеріалы для ея линій. Онъ удостовѣрилъ, что компанія никогда не покупала ни желѣза, ни инструментовъ на мурлэйскихъ заводахъ. Ломъ, купленный Джильдеромъ, былъ пріобрѣтенъ у фирмы Россъ, Дунканъ и Ко, которая поставляла желѣзно-дорожной компаніи всѣ употребляемые на ея линіяхъ орудія и инструменты.
Не успѣлъ онъ окончить своего показанія, какъ снова на экранѣ показались два другія изображенія, но также вполнѣ тождественныя.
— Направо отпечатокъ желѣза Россъ, Дунканъ и Ко, пояснилъ Мейеръ: — а налѣво уже видѣнный отпечатокъ лома, купленнаго Джильдеромъ.
Судья громко стукнулъ по столу и предупредилъ, что не потерпитъ болѣе рукоплесканій. Затѣмъ зала была попрежнему освѣщена дневнымъ свѣтомъ и экспертъ представилъ фотографіи отпечатковъ вытравленнаго желѣза и самые образцы желѣза, съ котораго были сняты эти отпечатки.
Симсонъ Джильдеръ закрылъ лицо руками. Чѣмъ заслужилъ онъ такую любовь? Онъ и не подозрѣвалъ, что Мэри была одарена такой сметливостью и силой воли. Нѣтъ, онъ не былъ достоинъ ея.
Между тѣмъ, защита представила новыхъ свидѣтелей. Фермеръ, жившій въ Басто, встрѣтилъ близь полотна желѣзной дороги передъ самой катастрофой человѣка, который бормоталъ про себя: «Я ему отомщу, хотя бы многіе отъ этого пострадали!»
Авраамъ Самюэльсъ купилъ груду обломковъ отъ потерпѣвшаго крушенія вагона и въ числѣ ихъ нашелъ разорванный сюртукъ, вѣроятно, принадлежавшій одному изъ погибшихъ пассажировъ. Въ карманѣ сюртука оказалось письмо, адресованное «Джону Марлею».
— Онъ въ числѣ убитыхъ, воскликнула Мэри Бризонъ.
— Не угодно ли публикѣ молчать. Продолжайте, свидѣтель.
Письмо угрожало Джону Марлею смертью за нанесенное прежде оскорбленіе и предупреждало объ ожидавшей его вскорѣ катастрофѣ. Подпись на письмѣ «Фредъ Смитъ».
Въ эту минуту на послѣдней скамьѣ, у самой двери, кто-то вскочилъ и хотѣлъ выбѣжать изъ суда. Общее вниманіе сосредочилось на этомъ человѣкѣ.
— Чортъ возьми! воскликнулъ фермеръ изъ Басто: — вотъ этого именно молодца я и видѣлъ у полотна желѣзной дороги передъ катастрофой.
— Замѣчательное дѣло! сказалъ судья своимъ товарищамъ по окончаніи судебнаго разбирательства и оправданія Самсона Джильдера: — и молодая дѣвушка должна быть необыкновенно умна и энергична. Она одна придумала эту ловкую систему защиты и съумѣла уговорить знаменитаго ученаго помочь ей. У нея, говорятъ, не было ни гроша за душею и она не могла ничего заплатить за экспертизу. Только женщины способны на такіе подвиги.