День именинъ въ домѣ почтмейстерши начинался, по уѣздному обычаю, утреннею закуской. Встрѣчая гостей, хозяйка ликовала, видя, что у нихъ ни у одного нѣтъ на умѣ ничего серьезнаго, что всѣ заботы объ изгнанномъ старикѣ испарились и позабыты.
Гости нагрянули веселые и радостные; первый пришелъ «уѣздный комендантъ», инвалидный капитанъ Повердовня, глазастый рыжій офицеръ изъ провіантскихъ писарей. Онъ принесъ именинницѣ стихи своего произведенія; за нимъ жаловали дамы, мужчины и, наконецъ, Ахилла дьяконъ.
Ахилла тоже былъ веселъ. Онъ подалъ именинницѣ изъ-подъ полы рясы вынутую просфору и произнесъ:
— Богородичная-съ!
Затѣмъ на порогѣ появился кроткій отецъ Захарія и, раскланиваясь, заговорилъ:
— Господи, благослови! Со днемъ ангела-хранителя! — и тоже подалъ именинницѣ въ двухъ перстахъ точно такую же просфору, какую нѣсколько минутъ назадъ принесъ Ахилла, проговоривъ: — пріимите богородичную просфору!
Поклонившись всѣмъ, тихій священникъ широко распахнулъ полы своей рясы, сѣлъ, отдулся и произнесъ:
— А долгое-таки нынче служеньице было и на дворѣ очень жарко.
— Очень долго.
— Да-съ; помолились, слава Создателю!
И Захарія, загнувъ на локоть рукавъ новой рясы, принялъ чашку чаю.
Въ эту минуту предъ нимъ, улыбаясь и потирая губы, появился лѣкарь и спросилъ, сколько бываетъ богородичныхъ просфоръ за обѣдней?
— Одна, сударь, одна, — отвѣчалъ Захарія. — Одна была Пресвятая наша Владычица Богородица, одна и просфора въ честь ея вынимается; да-съ, одна. А тамъ другая въ честь мучениковъ, въ честь апостоловъ, пророковъ…
— Такъ богородичная одна?
— Одна; да-съ, одна.
— А вотъ отецъ дьяконъ говоритъ, что двѣ.
— Вретъ онъ-съ; да-съ, вретъ, — съ ласковою улыбкой отвѣчалъ добродушный отецъ Захарія.
Ахилла хотѣлъ отмолчаться, но, видя, что лѣкарь схватилъ его за рукавъ, поспѣшилъ вырваться и пробасилъ:
— Никогда я этого не говорилъ.
— Не говорилъ? А какую же ты просфору принесъ?
— Пѣтую просфору, — отвѣчалъ дьяконъ и, нагнувшись подъ столъ, заговорилъ: — что̀ это мнѣ показалось, будто я трубку здѣсь давеча видѣлъ…
— Съ нимъ это бываетъ, — проговорилъ, слабо вторя веселому смѣху лѣкаря, отецъ Захарія. — Онъ у насъ, бываетъ, иногда нѣчто соплететъ; но только онъ это все безъ всякой цѣли; да-съ, онъ безъ цѣли.
Все утреннее угощеніе у именинницы на этотъ разъ предположено было окончить однимъ чаемъ. Почтмейстерша съ довольно изысканною простотой сказала, что у нея вся хлѣбъ-соль готовится къ вечеру, что она днемъ никого не проситъ, но зато постарается, чтобы вечеромъ всѣ были сыты и довольны и чтобы всѣмъ было весело.
И вотъ онъ и насталъ этотъ достославный вечеръ.