ЕЭБЕ/Одежда: различия между версиями

Вследствие особенностей еврейской О., евреи во время преследований нередко прибегали к переодеванию, чтобы не быть узнанными, — это они могли делать, соблюдая, однако, определенные религиозные предписания, запрещавшие им ношение некоторых христианских платьев. В XIII веке отличительный характер еврейской О. предписывается и принудительными постановлениями христианского духовенства. Для избежания смешанных браков под предлогом незнания происхождения, как гласит параграф VIII постановления Латеранского собора 1215 г. при папе Иннокентии III, «евреям и сарацинам» предписывается носить отличительный знак на О.; это было подтверждено эдиктом Фридриха II в Сицилии 1221 г., соборами в Руане 1231 г., в Равенне 1311 г., Безье 1381 г. На Венском соборе 1267 г. устанавливается pileus cornutum; на соборе 1314 г. вводится, кроме длинной О., шляпы рогообразной формы желтого или желто-красного цвета, еще красный или оранжевый значок для ношения на груди или на плече, кружок из красного сукна в Англии при Эдуарде I. Однако это предписание не везде соблюдалось, о чем свидетельствует регулярное его возобновление и жалобы духовенства на соборах в Антеизе, Авиньоне и др. Папа Мартин V на Констанцском соборе 1419 г. издает буллу, чтобы христиане не принуждали евреев носить отличительные знаки. Во Флоренции, как и вообще в Италии, это предписание никогда не имело того принудительного характера, как во Франции, где signum circulare, rubeae rotellae предписываются со времен Людовика Святого (1269 г.). В еврейских источниках о ношении знака редко упоминается. Кроме указанных особенностей, еврейская О. имела много общего с христианской. Мужская О. состояла в XII и XIII вв. из подпоясанной туники, длинных штанов и плаща, скреплявшегося на спине. Женщины носили длинные платья с длинными узкими рукавами, с каймой у шейного выреза и поясом. Волосы укладывались в сетку. В виде головного убора носили металлический обруч, косынку, чепец. Костюм Зюскинда из Тримберга по миниатюре Манесской рукописи, наз. «Grosse Heidelberger Liederhandschrift», не уступает по великолепию одеянию христианского монаха. На нем тот же просторный хитон с просторными длинными рукавами, из-под которого виднеются узкие рукава рубахи, тот же плащ с прорезями от плеч донизу, подбитый мехом, тот же горностаевый воротник, покрывающий плечи, те же высокие сапоги с заостренным носком. Единственным отличием является колпак с остроконечной тульей, заканчивающейся пуговицей, головной убор, который мы встречаем на графических изображениях, начиная с XIII столетия, когда его ношение стало обязательным, и длинная борода. В «Heidelberger Sachsenspiegel» 1220 г. еврей изображен на коне и вооруженным. Он носит короткую тунику и «еврейский» колпак, который опять-таки является единственной особенностью его костюма. О том, что евреи, несмотря на увещания раввинов, любили одеваться в яркие платья, свидетельствуют многочисленные миниатюры, встречающиеся в еврейских источниках, преимущественно в махзорах. В молитвеннике XIII в. (Лейпцигская библиотека, репродукция у Hefner, т. I, табл. 86) мы находим костюм девушки, юноши, раввина и молящихся евреев. Юноша в красном хитоне, доходящем до щиколотки, высоких черных сапогах с модным заостренным носком; девушка-невеста в длинном, ниспадающем до пола, красном платье и плаще, скрепленном на груди золотой застежкой. Завитая прическа скреплена сеткой. На голове золотой венец. Раввин в белом хитоне и белом талесе с красной каймой, драпирующем грудь и плечи, с длиннейшими кистями на концах. Молящиеся носят желтую нижнюю О., красные и зеленые плащи с боковыми прорезами, черные заостренные сапоги. Еврейские шапки не желтого, а белого цвета. В XIV столетии входит в употребление длинный широкорукавый кафтан, с капюшоном (mitra), называемый в еврейских источниках «kappa». Являясь первоначально и христианским мужским, и женским головным убором, каппа, выйдя из моды, в продолжение долгого времени остается еще типичным наголовьем у евреев, и даже предписывается им в некоторых местностях (Nürnberger Judenordnung). Вплоть до конца XVI столетия еврей фигурирует на графических изображениях в стереотипной каппе. Кроме того, евреи носили также и длинное платье, с рукавами до пола и шлейфом сзади (Tapperte). Под ним, поверх туники, одевался малый талес с кистями. Манера одевать и застегивать плащ была в каждой стране особая. Так, встречаются плащи с боковыми прорезами для рук, с прорехами у подола, с застежкой на плече, на груди, со стоячим или отложным воротом и т. д. Типичное для этого времени изображение итальянского еврея дает Сидони ди Пиетро (Академия Художеств в Сиенне). Еврей носит длинный зеленый хитон с просторными рукавами, опоясанный красным кушаком, желтый плащ, застегнутый на груди, белую каппу на голове, закрывающую плечи, и красные сапоги. В еврейском источнике XIV в., в итальянском молитвеннике, в миниатюре, иллюстрирующей сцену венчания, жених в зеленой тунике с длинными узкими рукавами и модными манжетами, закрывающими часть кисти, красном плаще и еврейском колпаке. Волосы у него искусно завиты. Невеста в красном платье и зеленом плаще. Волосы заплетены в косы по моде времени. На голове золотой венец. Верхняя часть лица покрыта фатой, согласно еврейскому обычаю. Отличающиеся от обычного фасона туники с остроугольным мысом спереди мы встречаем на евреях, изображенных в миниатюрах испанской агады, начала XIV столетия (Лондонский Британский музей, рук. 27, 210). На французских миниатюрах начала XIV века «Pèlerinage de la vie humaine» раввины в священнической О., просторном хитоне с длинными рукавами и высоких шапках самой разнообразной формы — митрах с загнутым вверх полем, фригийских шапках, колпаках с зубцеобразно вырезанным околышем. На немецкой печати казначея собора в Гальберштадте XIV столетия евреи носят короткую сборчатую тунику, перехваченную поясом, остроконечные колпаки, длинные клинообразные бороды. Женщины носили шерстяное платье (Surcot) и каппу, скреплявшуюся на груди брошью (Fürspan, Nuschke). В Рейнской области еврейские женщины носили своеобразные броши в виде замочка, ключ от которого висел на цепочке. Эта мода объяснялась тем, что еврейки, по религиозному предписанию, не должны были выносить в субботу за пределы дома хозяйских ключей. Поэтому они запирали их в специальный ларец, ключ от которого и служил одновременно для скрепления броши. Праздничной О., которую замужние женщины носили в день новолуния, в пятницу вечером, невесты к венчанию и т. п., являлась крытая шелком меховая телогрея с тесно облегающими рукавами (Kursen). Головным убором мужчин до XVI в. служит наравне с каппой колпак, который первоначально был в употреблении и у христиан, а потом перешел, в качестве принудительного убора, к евреям исключительно (Judenhut) и представляет вместе с нашивкой желтой материи еврейский отличительный знак в продолжение столетий.

 

 

Однако не надо думать, что только евреям предписывалась особая О. В средние века обособленность сословий была ярко подчеркнута и выражалась в костюме с особенной отчетливостью. В XVI же столетии, когда при расцвете художественных ремесел и росте роскоши эта грань грозила стереться, Лютер старался этому противодействовать. — Правительства, не менее, чем духовенство, заинтересованные в сохранении существовавших порядков, рядом обязательных постановлений действуют в том же духе. На аугсбургском рейхстаге в 1548 г. при подтверждении и возобновлении постановлений относительно О., изданных, «damit in jeglichem Stand unterschiedlich Erkenntnis sein möge», указывается на обязательность их для всех сословий. Принудительность этих мер видна из назначения кары и пени. В этой «Kleiderordnung» в параграфе XIII евреям предписывается носить желтый кружок или же «каппу». Как в эпоху инквизиции в Сицилии евреи обязаны были носить зеленую О. с красными крестами, так и в Германии эти отличительные знаки сохраняют свою силу и подтверждаются особыми «Judenordnungen» в Вормсе 1609 г., во Франкфурте 1691 г., в Фюрте 1718 г., в Чехии при Владиславе и т. д. В некоторых городах они временно заменяются денежным налогом, но никогда не отменялись совсем. Еще в 1770 г. король Сардинии предписывает отличительные знаки евреям (см. Merlin, Repertoire de jurisprudence). В Германии мы встречаем еще отголоски ограничений относительно О. в конце XVIII в. Так, советник Каммарсон в Касселе пишет в «Journal von und für Deutschland» в 1785 г., что отличительные знаки более не нужны, так как наружность еврея достаточно типична, однако он ограничивает еврейских женщин в праве носит заграничное платье: «Ueber ihre Frauen liess ich, solange noch Herrn Dohms Entwurf nicht ausgeführt ist, nur inländisch Zeug tragen u. ausländisches nach Verhältnis dessen, was sie dem Staate einbringen». Экономический характер этой меры, служащей для поддержания национального производства, вполне ясен и не маскируется ни религиозными, ни социальными соображениями. В XV в. еврейская О. устанавливается в той форме, в которой мы встречаем ее на многочисленных рисунках и в которой привыкли представлять себе средневекового еврея. Мужчины носят закутывающий всю фигуру плащ, из-под которого виден длинный просторный хитон, и каппу или колпак. Женщины одевают поверх длинного платья такой же плащ и каппу. Плащи разнообразной формы, с поясом и прорехами у подола, с отверстием для рук, но без рукавов (Schaube), рясы с длинными рукавами вроде tunica talaris мы встречаем на миниатюрах хроники Ульриха фон Рейхенталя, 1417 г., и на гравюрах Вольгемута в «Liber chronicarum mundi», 1493 г. Модных в XV столетии зубцеобразных (gezaddelte) украшений на плащах нет, обувь во вкусе времени, с клювообразным носком ярких цветов. Заслуживает внимания, что в изображенной на миниатюре хроники Рейхенталя процессии евреи, держащие балдахин и заповеди, вместо еврейского колпака носят особым образом сложенные платки (Sendeltuch), употреблявшиеся и христианами; только толпа, сопровождающая процессию, в колпаках, которые нам известны из постановлений вселенских соборов и правительственных указов. Большое разнообразие фасонов и цветов головных уборов мы находим на иллюстрации еврейской Пасхи в миссале XV в., по рис. школы ван Эйка (Парижская библиотека арсенала). В общем костюм еврея XV в., хотя и состоит из элементов христианской О. и для нашего глаза мало чем отличается от нее, для современной эпохи представлял много особенностей. Евреи носили по большей части то, что у христиан уже успело выйти из моды. Так, например, они сохраняют каппу (gugel), которая уже в 80-х годах XIV в. выходит из общего употребления, а первоначально была собственно головным убором монаха и простолюдина; носят таперту устарелого фасона, между тем как именно эта часть О. в XV в. подвергалась значительным, часто эксцентричным видоизменениям, проявляют тяготение к более длинной и просторной О. В эпоху Ренессанса (XVI в.) общие тенденции еврейского костюма остаются те же. — Еврей обнаруживает обычное тяготение к старине. Этим объясняются анахронизмы, встречаемые в еврейских костюмах того времени. При своем консерватизме евреи редко меняли форму своего платья и потому также отличались от местного населения. В сравнении со средневековой просторной и длинной О. костюм XVI века был более облегающим и коротким. Штаны до щиколотки почти совершенно покрыты полами кафтана, сверх которого одевается плащ такой же длины. Вместо колпака — мягкая круглая шляпа. Женщины носят кофту, юбку, фартук, плащ и плоеный чепец. Только раввины сохраняют длинную О.; носят хитон, плащ с наплечным воротом и тиару (ср. гравюру XVI в. из гор. Труа; репродукция у Lacroix). Однако в христианских карикатурах этого времени еврей продолжает фигурировать в длинном плаще и каппе. Изящный костюм еврейского ученого мы находим у Reisch, Margarita philosophica, Страсбург, 1508 г. (репродукция у Liebe). Туники с квадратным вырезом у шеи в стиле ренессанса, панталоны до колен, длинные чулки, туфли, плащ, сходящийся у талии и скрепленный пряжкой в виде розетки, шляпа с загнутым вверх полем и свешивающимся сзади капюшонообразным хвостом. Подобный костюм носит Иосель из Росгейма (ср. Летучий листок, «Auf die Schalkheit d. Juden», Вена, коллекция грав. шк. 1864, репрод. у Liebe). В XVII веке еврей перенял костюм мещанина-христианина: камзол, плащ, плоеный воротник, поярковую шляпу; в Голландии их костюм ничем не отличается от О. зажиточного горожанина и не лишен изящества: тот же кафтан с отложным воротником и откидными рукавами, короткая пелерина, широкополая рембрандтовская шляпа, короткие штаны, завязанные бантом под коленом, туфли с пряжками. В XVIII в. поверх длинного жилета одевается кафтан с отложным воротом и откидными манжетами, обшлагами на боковых карманах и привешенным на спине плащом. Женщины носят шнурованный корсаж, широкую юбку в складках, рукава с буфами, плоеный воротник и манжеты из кружев, наколку или чепец и пелерину. Костюм этот ничем не отличается от общепринятого европейского костюма французского покроя и не представляет никаких особенностей. XVIII век знаменует, таким образом, исчезновение значительных отличий во внешности еврея Западной Европы. В XVIII веке еще не имеется специальной еврейской религиозной О., кроме обязательного талеса, филактерий и арбаканфес.

 

 

В XIX же веке раввины Англии, Франции и Германии одевают во время богослужения длинную черную мантию и берет. Вне синагогальной службы они носят О., напоминающую О. местного христианского духовенства. Алжирские и тунисские евреи в О. не отличаются какими-нибудь характерными особенностями. В их О. встречается соединение элементов О. берберских, арабских и феллахских, как и других африканских племен. Еврейки закрывают только часть лиwа. Своеобразный конический головной убор алжирских евреек, напоминающий убор французских и английских женщин в XV в. (Hennin), неизвестного происхождения. Предполагают, что он занесен испанскими евреями, поселившимися в Алжире, или сирийскими евреями (ср. Racinet, Le costume hist. d’Afrique). Турецкие евреи, как европейские, так и азиатские, носят турецкий костюм с незначительными уклонениями. Женщины не укутываются, как турчанки, в плащ и не закрывают лица вуалью. В настоящее время евреи одеваются в Турции по-европейски, сохраняя только феску, — иерусалимские евреи носят длинные халаты из полосатых материй по арабскому обычаю, тюрбаны или шляпы. Мадагаскарские, китайские и индусские евреи не отличаются внешне от туземного населения. Кавказские евреи одеваются по туземному и ходят вооруженными, как горцы. Особенности еврейской О. частью сохранились поныне только в Австрии, Польше и России.

В привилегии 1264 г., изд. при князе калишском Болеславе Благочестивом, самом древнем памятнике законодательства о евреях в Польше, упоминаются tales, kitel и czapka żydowska как необходимые принадлежности костюма еврея при исполнении обряда присяги. Помимо этих особенностей, О. евреев, вероятно, мало отличалась от народной польской О. При Владиславе Локотке (1331) они одевались «как шляхта, носили сабли и золотые цепи на шее» (ср. Nussbaum, Historya żydów w Polsce, стр. 47). Однако постановления католического духовенства на соборах имели силу и в Польше; так, при Ягеллоне уже упоминается в законодательстве о евреях «отличительная О. и кружок из красного сукна». Особенно деятельно агитировал против евреев посланный в Польшу папский легат Иоанн Капистрано. Под его давлением Казимир Ягеллон отнимает в 1454 г. у евреев данные им прежде привилегии и подтверждает постановление относительно отличительной О. Однако эти постановления, вероятно, не строго соблюдались, так как при Сигизмунде-Августе, около 1569 г., евреи носили оружие, цепи, кольца, печати. В то же время литовская шляхта в литовском статуте 1566 г. ограничивает право евреев относительно О. следующим образом: «Да не имеют евреи ходить в дорогих платьях с золотыми цепями, а жены их в золоте и серебре. Да не осмелятся носить евреи серебра на саблях и палашах. Одежда их, однако, пусть будет заметна для всякого. Пусть носят они желтые шляпы или шапки, а жены их повойники из желтого полотна, чтобы всякий мог отличить христианина от еврея» (Бершадский, Литовские евреи, стр. 415). Нужно полагать, что евреи, особенно женщины, проявляли большую любовь к богатым нарядам, потому что со стороны раввинов и кагалов мы встречаем постановления, ограничивающие роскошь. Любопытные постановления были приняты литовским ваадом в 1628 г.: «Прежде всего постановлено, чтобы не дарить ни одному жениху, будь он бедный или богатый, ни обручальных рубашек, ни платка («фатшейле»), ни полотняной шапки, как то имели обыкновение справлять жениху в прежнее время; все это ныне запрещено, и впредь этого делать нельзя; если даже те вещи уже давно сделаны и лежат готовыми, то их отнюдь не следует отдавать жениху. Ни одна израильская душа, ни мужчина, ни женщина, будь то бедный или богатый, не должны носить бархатной одежды в качестве верхнего или нижнего платья, ни даже «косников» новых или старых, уже давно сшитых. В «шлык», что над покрывалом, женщина, у которой он уже имеется давно, может наряжаться только в три больших годовых праздника, но не чаще; та же, у которой его еще нет, отнюдь не должна его делать вновь. Нельзя носить никакого платья, ни покрывал, ни белья, усеянных жемчугом, за исключением жемчужного «бертля» и девичьих украшений, каковые разрешается носить. У кого уже издавна имеется адамашковая и атласная накидка, тот имеет право одевать ее в три годовых праздника и на свадьбах родственников, не могущих быть свидетелями; но отныне и впредь всячески запрещается делать адамашковую и атласную накидку как женщине, так и мужчине, как бедному, так и богатому. Отныне и впредь запрещается из адамашка и атласа делать верхнее платье всякому, за исключением того, кто платит областного сбора от 2000 злотых и более; такому лицу разрешается делать себе верхнее платье из адамашка и атласа. Кто, при выдаче дочери замуж, прибегает к помощи родственников, а тем более, кто получает пособие из благотворительных сумм, тот не вправе делать своей дочери шелковое платье. Так как женщины тратят много денег на белье, делая в нем очень частые прошивки из так называемых кружев для сорочек, постановлено, что нельзя в рубашке делать прошивки шире двух (шести) пальцев, а те, которые уже давно имеют таковые, отнюдь не должны их одевать. Что касается ответственности за нарушение всех вышеизложенных постановлений об О., то тот, кто нарушит одну из вышеозначенных статей, подвергается большому штрафу. Вышеупомянутый штраф идет на дела благотворительности, и городской староста («габбай») должен требовать его настойчиво, как всякие другие благотворительные сборы, взыскание которых возложено на городского старосту». Подобные постановления принимались еврейскими общественными организациями и в других странах; так, например, следует указать на постановления центральной организации гессенских общин (опубликованы в ст. Aus dem Constitutenbuch der sämmtlichen hessischen Judenschaft L. Munk’а в Festschrift-Carlebach, 1910, 339 и сл.).

 

 

В О. польских евреев нет специальных, бросающихся в глаза отличительных особенностей; кардинал Коммендони сказал о евреях на Украйне, что «они не имеют никакого знака, отличающего их от христиан; им даже разрешено носить саблю и ходить вооруженными» (Gratiani, Vie du cardinal Commendoni, франц. перев. Fléchier). Точно так же и у львовских евреев не встречается отличительных знаков (M. Balaban, Żydz lwowscy na przełomie XVI и ХVII w., стр. 536). Особенности еврейской О. определяются в Польше не столько принудительными формами, сколько вкусами и навыками евреев. В ней мы находим самые разнородные элементы, объясняющиеся разнородностью состава еврейского населения в Польше, которое пришло из Италии, Германии, Турции и южной России. Преобладающими в еврейско-польском костюме служат формы О. старопольской шляхты: шуба с откидным меховым воротом и меховая шапка; женщины носят юбки, китайки, кацавейки, шелковые шубки на меху, чепцы, повойники; обнаруживают тяготение к шелкам, атласу, жемчугам; особенной роскошью и яркостью красок отличаются праздничные О., которые, однако, женщина носила обыкновенно десятки лет, от замужества до смерти. Мужчины носят длиннополые кафтаны, шелковые халаты, сапоги, шубы на разнообразнейшем меху, ермолки и лисьи шапки (штраймел). Хасиды носили особую О., брюки до щиколотки, белые чулки, туфли, длинное пальто. Желая отличаться от других евреев, они стали носить бумажный пояс вместо суконного. Цадики носили белую атласную О. как символ чистоты и святости. Характерно, что евреи, преследуя возникающую секту франкистов, отрезывали ее приверженцам полбороды и брили им переднюю часть головы. Саббатианцы носили медальон, на котором были выгравированы 4 буквы: Α., Sz., J., D., означавшие имена Ильи-пророка, Саббатая-Мессии, Ионатана Эйбеншютца и Франка. В XVIII столетии в многочисленных либеральных проектах реформы быта евреев, принадлежащих как христианам, так и евреям, обсуждается также вопрос об отмене внешних особенностей евреев. Однако отдельные голоса среди евреев высказываются против изменения костюма. Так, холмский раввин Герш Иозефович в ответ на брошюру пинского депутата Бутримовича, содержащую проект реформы евреев, высказывается за сохранение традиционно еврейской О. Точно так же и Моисей бен-Авраам в «Głos ludu izraelskiego do prawdziwych chrześcijan polskich», 1818 г., отстаивает «одежду, еврейский жаргон, пейсы и бороды», так как эти особенности защищают евреев от грозящей опасности впадения в атеизм. Когда во время восстания в Польше (1831 г.) евреи предложили свои силы для служения делу освобождения, они были приняты только в городскую гвардию, не вошедшую в состав регулярного войска, и то с условием снятия бороды и еврейского костюма. Сотни евреев согласились на это условие. Не пожелавшие, однако, выполнить его, образовали особый еврейский отряд со своей специальной формой. В настоящее время многие консервативные евреи сохраняют длинную О., носят арбаканфес, ходят с покрытой головой, а набожные женщины стригут волосы и носят парики, одеваясь все же вполне по современной моде.

Раздел6.

 

 

''Русское законодательство об одежде евреев.'' Впервые право ношения обычной у евреев одежды было ограничено Положением 1804 г.; обучающиеся в гимназиях должны были для «единообразия и благопристойности» носить «немецкое» или «польское» платье; обучающиеся в Академии художеств — немецкое; только в приходских и уездных училищах можно было носить традиционное платье. Евреям-членам магистратов было вменено в обязанность носить в губерниях, присоединенных от Польши, польское или русское, если не желают носить немецкого, в прочих же губерниях — обязательно немецкое. Немецкое платье, «без всякого от других отличия», должны были носить и все евреи, не исключая женщин и детей, которые приезжали во внутренние губернии и в столицы, в противном случае «не должны они быть терпимы и имеют полицией немедленно быть выселяемы». В 1806 г. в Киевской губернии было потребовано, чтобы евреи-члены магистрата брили бороды и стригли волосы на голове «прилично одежде»; министерство внутренних дел выразило согласие на то, чтобы евреи, не подчиняющиеся этому правилу, были заменены в магистратах христианами; но все же дело кончилось тем, что восторжествовало распоряжение киевского генерал-губернатора о том, чтобы евреев не принуждали брить бороды. В Еврейский комитет, заседавший в 1809—12 гг., было внесено ходатайство евреев-депутатов, чтобы было разрешено членам магистратов, а также евреям, находящимся за пределами черты оседлости, ходить в «русском» платье, по примеру русских купцов, так как евреи «по закону своему бород не бреют», а «в немецком платье с небритыми бородами» они могут послужить объектом для насмешек и поругания. Комитет удовлетворил это ходатайство, не видя причин отдавать предпочтение немецкому платью перед русским, тем более что «посредством дозволения носить русскую одежду гораздо скорее можно будет сблизить как понятия, так и пользы евреев с понятиями и пользами общими русскими». Надо, однако, полагать, что в большинстве случаев члены магистратов не сняли традиционной О.; по-видимому, правила об О. не соблюдались и евреями, выезжавшими за черту оседлости, — в 1818 г. соответствующее требование было отменено до выработки нового законодательства о евреях. Положение 1835 г. возобновило правило, чтобы евреи вне черты оседлости носили «одежду, употребляемую в местах временного их пребывания, без всякого отличия от прочих обитателей одинакового с ними гражданского состояния». Положение 1839 г. о коробочном сборе установило налог на «шитье еврейской одежды» — со всякого мужского и женского верхнего платья, стоящего более 10 руб. Образованный в 1840 г. Комитет для определения мер коренного преобразования евреев (см.) обратил внимание также на О.; секретная в свое время записка, представленная Комитету, указывала, что О. отделяет евреев от прочего населения, «между тем, не имея ничего общего с их религиозными учреждениями, одежда сия есть древняя польская, которую поляки, изменив во время разных политических переворотов, сохранили евреям для отличия их от господствовавшего народа. Сие вредное отличие в одежде полагает резкую черту между коренными жителями и евреями и, так сказать, отталкивает их, как народ презренный, от всякого сообщения с христианами». Ввиду этого Комитет постановил (журнал 11 января 1841 г.) запретить ношение еврейской О., каковую меру он, впрочем, решил осуществить позже, когда будут проведены остальные меры, направленные к реформе быта евреев. Между тем Комитет, ввиду трудности взыскивать сбор за шитье платья, постановил (Высочайше утвержд. 1 февраля 1843 г.) возложить уплату сбора на каждого еврея в отдельности за ношение еврейского платья; были освобождены только лица старше 60-ти лет; была двоякого рода такса — одна для купцов, другая для мещан и цеховых. В это время (23 июля 1843 г.) несколько виленских евреев обратились к правительству с запиской, в которой указывали, что ни один из благонамеренных евреев, «которого суеверие рассеяно некоторым образованием», не относит костюма к области религии; что просветившиеся евреи желали бы отказаться от устаревшего платья, но каждый «опасается только преследования суеверов, лицемеров»; ввиду этого виленские евреи ходатайствовали, чтобы последовало Высочайшее повеление о перемене О., причем они просили, чтобы их имена не стали известными раввинам, которые отомстят им за этот поступок; среди подписавшихся был Мордехай Арон Гинцбург (см.) и Бенякоб (см.). Ознакомившись с этой запиской, раввины, члены комиссии для выработки просветительной реформы, заявили, что хотя не существует никаких религиозных постановлений об О., но все же нет необходимости прибегать в данном случае к резким мерам; перемена О. последует постепенно, с распространением просвещения, без всякого насилия; мнение виленских ходатаев не выражает желания общества, так как это партия людей, «отринутых от общества и презренных всеми». Ввиду этого отзыва ходатайство виленских евреев было оставлено без удовлетворения. Однако новое Положение о коробочном сборе (1844) ясно указало еврейскому населению на то, что правительство добивается перемены О.; в Положении (§ 14) было подчеркнуто, что евреи, носящие одежду, христианами употребляемую, не платят налога; было также потребовано, чтобы сбор за ношение еврейской О. был усилен в сравнении с прочими коробочными сборами; от сбора были освобождены лица моложе десяти и старше шестидесяти лет. Сбор взимался в различной сумме. Так, в Одессе сбор был назначен в 1845 г. в следующем размере: с купцов первой гильдии — 40 руб. в год; второй гильдии — 20 руб.; третьей гильдии — 4 руб.; с мещан и цеховых — 75 коп. A в Подольской губернии в 1846 г. был установлен следующий сбор: с купцов первой гильдии — 250 руб., второй — 150 руб., третьей — 100 руб.; с мещан и цеховых: 1 класса — 50 руб., 2 класса — 30 руб., 3 класса — 20 руб., 4 класса — 15 руб. При введении сбора в Подольской губернии было предписано: «о лапсардах» же и «цицисах», составляющих внутреннюю одежду евреев, не следует входить ни в какие суждения". Правительство смотрело на этот сбор как на временную меру; евреям дали знать, что через пять лет, т. е. с 1850 г., «будет решительно запрещено употребление нынешней еврейской одежды». Одной из принадлежностей «еврейской» одежды являлась ермолка; однако она была обложена особым сбором — от трех до пяти рублей, и даже свыше; Комитет об устройстве евреев склонился, по-видимому, к отмене этого специального сбора, но Николай I положил резолюцию: «отнюдь нет, а продолжать с желающих носить ермолки положенную 5 руб. сер. подать»; до того времени это был, как видно, не обязательный сбор, он устанавливался по желанию общины; теперь же он стал обязательным (закон 11 февраля 1848 г.). С вопросом о платье власти связали также право носить «пейсы». Когда постановлением Совета управления (6 ноября 1845 г.) сбор с еврейской О. был распространен и на Царство Польское (в зависимости от звания и ремесла в пределах 3—50 руб.), одновременно было объявлено, что евреи могут заменить свою традиционную одежду той, которая употребляется в крае; если же они пожелают носить русское платье, то могут сохранить бороды, но отнюдь не пейсы. — 1 мая 1850 г. последовало запрещение носить еврейскую О., начиная с 1-го января 1851 г.; только престарелым евреям, с разрешения генерал-губернаторов, было предоставлено донашивать старое платье при условии, чтобы платили сбор. Вскоре (апрель 1851 г.) еврейкам было запрещено брить головы. — Закон о перемене О. вызвал ряд вопросов и недоразумений, которые были разрешены (Высочайше утвержд. 19 августа 1852 г. журнал Комитета об устройстве евреев) следующим образом: «1) Всякое различие в еврейской одежде с коренными жителями должно быть уничтожено; 2) ношение пейсиков строго воспрещается; 3) употребление талесов и твалимов (тфилин) и ермолок дозволить только при богомолении в синагогах и молитвенных домах, но отнюдь не допускать носить их вне синагог и молитвенных домов; 4) во внимание, что одежда раввинов не имеет никакой связи с религиозными установлениями евреев, и что пример их может иметь влияние и на прочих евреев, предписать, чтобы раввины носили одинаковое с коренными жителями; 5) …; 6) так как предупреждение бритья голов еврейками при вступлении в брак зависит главнейше от раввинов, то обязать их подписками, чтобы они отнюдь не допускали бритья голов еврейками, а с евреек, нарушивших сие запрещение, взыскивать штраф по 5 руб. сер.» (раввинам угрожала суровая кара). Этим закончилась законодательная борьба с еврейской О. в России; некоторое время продолжалось административное преследование еврейской О., но все это не могло привести к цели, масса продолжала носить привычную одежду. Указанные постановления, с некоторыми изменениями, были распространены и на Царство Польское (лица, отказавшиеся от еврейской О. и исполнявшие некоторые другие требования, получили право водворяться во многих городах на тех улицах, которые вообще были закрыты для евреев, — Высочайшее повеление 7 сентября 1848 г.). В Царстве Польском борьба с еврейской О. приняла особенно острый характер; Совет управления (2 февраля 1851 г.) предписал, чтобы применялись всевозможные меры, не исключая «личного принуждения», с целью заставить евреев немедленно отказаться от традиционной О. Так как вскоре возникли недоразумения, то в 1853 г. были установлены правила, гласившие между прочим: «Воспрещенной для евреев одеждой признаются: шелковые, прюнелевые и тому подобные длинные капоты, пояса, шапки меховые, или так называемые крымки, и другие без козырьков, исключительно еврейского покроя, ермолки, короткие панталоны и башмаки… Воспрещается евреям ходить с пейсами, а также оставлять на висках, вместо пейсов, волосы подлиннее и подвивать их… Еврейки должны носить обыкновенный чепец или женскую шляпку, платье обыкновенного покроя или такое, как носят русские женщины. Безусловно воспрещается носить еврейкам на голове обыкновенно употребляемые ими накладки под цвет волос, из лент, атласа, гаруса и т. п… Осмотры евреек для удостоверения, не бреют ли они голов, могут производиться в местном управлении, при муже или ближайшем родственнике-мужчине». Низшая администрация вела себя столь непристойно в деле преследования евреев за ношение еврейской О., что высшая власть должна была заступиться за них; в июне 1865 г. последовало разъяснение, что правилами о еврейской О. имелось в виду устранить на улицах и в общественных местах неприличия в О. «со стороны как евреев, так и вообще всех прочих жителей» и что в дальнейшем не встречается необходимости «в принятии каких-либо мер, исключительно относящихся до еврейского населения». Евреи были оставлены в покое. Вопрос о платье был вновь поднят, когда император Александр II, будучи в Варшаве, лично поручил наместнику графу Бергу привести в исполнение правила о ношении еврейской О.; однако Берг, сознавая, очевидно, что осуществление этого повеления потребует насильственных действий, медлил; он хотел иметь подтверждение со стороны министра внутренних дел. В это время движение возбужденного вопроса было ускорено тем, что на докладе петроковского губернатора, указывавшего на необходимость запретить ношение еврейской О. и пейсов, государь положил резолюцию: «Об этом давно уже было приказано и поэтому желаю знать, почему не исполняется». В декабре 1870 г. дело поступило на рассмотрение Государственного совета; здесь министр народного просвещения граф Толстой обратил внимание на то, что традиционное платье и бритье головы перед замужеством исчезнут с распространением просвещения и что поэтому нужно принять меры к насаждению общего образования среди евреев Царства Польского; Государственный совет воспринял этот взгляд, и тогда началось в соответствующих учреждениях обсуждение вопроса о привлечении евреев Царства Польского в общие учебные заведения. Но вместе с тем Государственный совет был вынужден сделать постановление об осуществлении в Царстве Польском тех мер против еврейской О., которые были введены в Империи; однако чтобы ослабить неблагоприятное впечатление, которое должна была произвести эта мера, а также чтобы пощадить бедных евреев, Государственный совет предоставил наместнику назначить сроки для донашивания еврейского платья. Но в это же время наместнику было сообщено о высочайшей воле, чтобы надлежащие постановления были соблюдаемы «во всей их полноте». Тогда граф Берг, не сочувствовавший подобным мерам, обратился лично к государю с письмом по этому поводу, и тогда наместнику было сообщено, что хотя общие правила об О. должны быть применены к евреям Царства Польского, тем не менее, согласно высочайшей воле, «Вашему сиятельству лично может быть предоставлено допускать в правилах этих, по непосредственному усмотрению Вашему, такие изменения, которые по особым обстоятельствам и духу времени будут признаны Вами неотложными». Это высочайшее разрешение было понято в том смысле, что осуществление намеченных мер можно отложить.