ЭСБЕ/Остромирово Евангелие: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
BotLegger (обсуждение | вклад) Automated import of articles |
Нет описания правки |
||
Строка 1:
{{ЭСБЕ|ВИКИПЕДИЯ=Остромирово Евангелие|ПРЕДЫДУЩИЙ=Остромир|СЛЕДУЮЩИЙ=Остромысленский, Евфимий Андреевич|СПИСОК=136}}
'''Остромирово Евангелие''' — один из древнейших памятников церковно-славянской письменности и древнейший памятник русской редакции. Писано в 1056—57 гг. для новгородского посадника Остромира (в крещении Иосифа) [[../Григорий, новгородский дьякон|диаконом Григорием]]. Остромирово Евангелие — отлично сохранившаяся пергаменная рукопись красивого письма (длина 8 вершков, ширина немного менее 7 вершков) на 294 листах, из которых на трех помещены живописные изображения евангелистов Иоанна, Луки и Марка, а два остались не записанными. Евангельский текст писан в 2 столбца, по 18 строк в каждом, крупным уставом; средним уставом писаны оглавления евангельских чтений и календарь, мелким — послесловие. О. Евангелие — апракос (недельное); евангельские чтения расположены в нем по неделям, начиная с Пасхи. Надпись «Евангелие Софийское апракос» указывает на то, что О. Евангелие принадлежало новгородскому Софийскому собору. Около 1700 г. оно хранилось в Воскресеннской ризнице мастерской Оружейной палаты; в 1720 г. было вытребовано в СПб. и в 1806 г. было найдено Я. В. Дружининым в покоях Екатерины II. Александр I повелел хранить его в Императорской Публичной библиотеке. Первое известие в печати об О. Евангелии появилось в журнале «Лицей» (1806, ч. 2). С 1814 г. О. Евангелие стал изучать Востоков. До издания О. Евангелия источниками для изучения церковно-славянского языка были сборник Клоца, изданный Копитаром, и Фрейзингенские статьи. В вышедшем в 1820 г. знаменитом «Рассуждении о славянском языке» Востоков впервые привлек к изучению филологические данные Остромирова Евангелия и уяснил, руководствуясь им, значение юсов в древнецерковнославянском языке.
Оригинал О. Евангелия, по всей вероятности, был югославянского происхождения. Русский переписчик отнесся к своему труду с замечательной аккуратностью; этим объясняется большая выдержанность правописания памятника, которое Григорий старался сохранить; в О. Евангелии мало заметно влияние русского говора. Ввиду этого О. Евангелие долго играло первостепенную роль при обнаружении свойств староцерковнославянского языка; но даже и теперь, с открытием других современных О. Евангелию памятников церковно-славянской письменности так называемой «паннонской редакции» (как Евангелия Зографское, Мариинское), значение его в филологическом отношении велико. То обстоятельство, что переписчик очень тщательно отнесся к употреблению юсов, к несвойственному русскому языку начертанию ''ръ'', ''лъ'', ''рь'', заставляет думать, что далеко не все особенности, отличающие О. Евангелие от современных ему других старославянских памятников, могут быть отнесены на счет русского влияния. К несомненно древним особенностям О. Евангелия, бывшим в его оригинале, относятся: 1) сохранение глухих ''ъ'' и ''ь'', которые пропускаются очень редко; 2) употребление ''ть'' в 3 единств. и множ. чисел в спряжении глаголов; 3) ''постоянное'' употребление эпентетического ''л'' (зем''л''и, приступ''л''ь). С другой стороны, по сравнению с «паннонскими памятниками», О. Евангелию незнакомо, например, употребление простого и сложного нетематического аористов. Число русизмов в правописании и в формах О. Евангелия невелико; сюда принадлежат: 1) немногие ошибки против употребления юсов и замена их через ''у'', ''ю'', ''я''; 2) смешение ''е'' и ''ѣ''; 3) употребление ''ж'' вместо ''жд''; 4) написание ''ър'', ''ъръ'' и т. п.; 5) 3 случая полногласия, из которых два приходятся на послесловие и только один на самый текст О. Евангелия. Миниатюры, изображающие апостолов, принадлежат скорее всего руке приезжего грека; они не вклеены, а исполнены на том же пергаменте, что и само О. Евангелие. Художник усвоил и внес в свои изображения технику так называемой инкрустированной эмали, бывшей тогда в исключительном употреблении в Византии; быть может, эти миниатюры — только копии византийских миниатюр. Переписчику (а не художнику) принадлежит исполнение ряда заставок и многочисленных заглавных букв.
| |||