Воспоминания о Михаиле Леонтьевиче Магницком (Стурдза)/ДО: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м Бот: автоматизированная замена текста (-<center>(.+?)(?<!</center>)(\n+) +<center>\1</center>\2<center>) |
м Pywikibot 8.0.0.dev0 |
||
Строка 1:
{{Отексте
| АВТОР = Александр Скарлатович Стурдза
Строка 48 ⟶ 47 :
Дѣйствительный статскій совѣтникъ Михаилъ Леонтіевичъ Магницкій (сынъ дѣйствит. же ст. совѣтника) родился въ 1778 г. апрѣля 23-го дня: воспитанный въ Московскомъ университетскомъ благородномъ пансіонѣ, покойникъ любилъ припоминать то время, когда за блестящіе успѣхи въ наукахъ получилъ онъ награду изъ рукъ знаменитаго старца Хераскова. Какъ водилось въ старину, молодой Магницкій началъ служеніе свое съ ружья, и, дослужившись до капитанскаго чина, перешелъ изъ военной службы въ гражданскую 8-го октября 1797 г., а съ 1798 г. сентября 29 пожалованъ въ коллежскіе ассесоры и отправленъ канцелярскимъ служителемъ къ Вѣнскому посольству, при коемъ находился до 1800 г. Здѣсь даровитому юношѣ досталось въ завидный удѣлъ не разъ вслушиваться въ разговоры великаго Суворова, ловить то привѣтливыя къ себѣ, то игривыя и колкія слова героя, который останется навсегда представителемъ русскаго ума и воинской доблести русскихъ. Яркій обликъ лѣтописнаго мужа глубоко врѣзался въ памяти Магницкаго. Онъ любилъ и умѣлъ разсказывать о Суворовѣ съ оригинальною прелестію, достойною Суворова. Изъ Вѣны Михаилъ Леонтьевичь перечисленъ былъ къ Парижской миссіи, при которой служилъ онъ подъ начальствомъ посланника Колычева и пользовался случаями наблюдать вблизи тогдашняго перваго консула мятежной Французской республики и вмѣстѣ высшій кругъ отборнаго парижскаго общества. Въ 1803 г. марта 14-го, Магницкій опредѣленъ былъ начальникомъ экспедиція во вновь учрежденное министерство внутреннихъ дѣлъ. Отсюда начинается ого безпредѣльная дѣятельность по части государственнаго управленія. Онъ дважды посыланъ былъ въ Псковъ и въ Вильну съ важными порученіями, пріобрѣталъ опытность, обнаруживалъ рѣдкія способности и, быстро повышаясь въ чинахъ, добытыхъ рвеніемъ и трудомъ, Магницкій былъ пожалованъ въ дѣйствительные статскіе совѣтники и въ статсъ-секретари Е. И. В. по департаменту законовъ въ государственномъ совѣтѣ, 1810 г. января 1-го дня. Покойникъ дѣйствовалъ заодно съ М. М. Сперанскимъ, но ему въ особенности поручено было составленіе военныхъ уставовъ и уложеній для большой дѣйствующей арміи. Кромѣ ордена св. Владиміра 3-й ст., украшавшаго грудь его, Магницкій получилъ орденъ св. Анны 1-го класса 12 декабря 1811 г.
Наставала тогда для Россіи грозная година искушеній и непріятельскаго нашествія, Сперанскому и Магницкому повелѣно было выѣхать изъ столицы; послѣднему назначено мѣстопребываніе въ Вологдѣ. Тяжолое испытаніе было некратковременно; ибо хотя высочайшимъ указомъ, въ коемъ изъяснены причины удаленія сихъ двухъ заслуженныхъ сановниковъ, Магницкій оправданъ и опредѣленъ тогда же Воронежскимъ вице-губернаторомъ, однакоже указъ о семъ состоялся не прежде 30-го августа 1816 г. Изъ Воронежа М. Л. перемѣщенъ былъ гражданскимъ губернаторомъ въ Симбирскъ 1817 г. іюня 14-го. Издержавшему на службѣ все свое родовое имущество пожалованы были добавочные оклады, и для благородной, безкорыстной дѣятельности его открылось тогда новое поприще: онъ пожалованъ членомъ главнаго правленія училищъ, посланъ былъ въ Казань для обревизованія тамошняго университета и учебнаго округа, котораго наконецъ сдѣлался попечителемъ. Въ совѣтѣ министра духовныхъ дѣлъ и народнаго просвѣщенія, незабвеннаго князя А. H. Голицына, сошелся я въ первый разъ съ М. Л. Магницкимъ. Но вскорѣ мы опять разошлись: меня снова повлекло за границу быстрое теченіе тогдашнихъ политическихъ событій; а Магницкій, потрудившись около 5 лѣтъ въ званіи попечителя Казанскаго округа, уволенъ отъ сего званія 6-ro мая 1826 г. и съ тѣхъ поръ проживалъ уединенно въ Ревелѣ
Съ 1834 г. М. Л. Магницкій съ семействомъ своимъ
Замѣтимъ, что то же самое случилось съ нимъ за нѣсколько лѣтъ въ Ревелѣ, когда по его желанію преподано было болящему таинственное помазаніе во имя Господне.
Изъ Херсона покойникъ возвратился въ Одессу, въ объятья родныхъ и друзей уже не тѣмъ ''юношей въ сѣдинахъ'', какимъ онъ казался намъ въ первые годы пребываніи его въ нашемъ городѣ. Со всѣмъ тѣмъ быстрота и мѣткость ума еще не покидали бодраго старца, онъ все еще былъ душою нашихъ дружескихъ бесѣдъ, несравненнымъ цѣнителемъ ученыхъ и литературныхъ трудовъ, строгимъ обличителемъ гордой философіи по стихіямъ міра и въ полномъ смыслѣ ''стоикомъ-христіаниномъ.'' Только мало-по-малу крѣпло и обнаруживалось въ немъ благодатное отчужденіе отъ мірскихъ видовъ и пристрастій, прилежаніе въ келейной молитвѣ и безусловное, младенческое послушаніе всѣмъ уставамъ матери нашей Православной Церкви. Крутость воли, увлекавшая нѣкогда Магницкаго далеко за предѣлы предположенной имъ благой цѣли, начала примѣтнымъ образомъ уступать вліянію внутренняго самоотверженія. Отъ множества неудачъ въ жизни, онъ пересталъ довѣрять успѣху въ дѣлахъ и предпріятіяхъ самыхъ общеполезныхъ. Однако, подъ корою недовѣрчиваго равнодушія, сердце его горячо билось сочувствіемъ къ малѣйшимъ успѣхамъ дѣла Божія на землѣ. Бывъ нѣкогда ревностнымъ участникомъ въ трудахъ упраздненнаго нынѣ Россійскаго библейскаго общества, Магницкій вдругъ отсталъ отъ него по внутреннему убѣжденію, навлекъ этимъ на себя много кривыхъ толковъ и нажилъ не менѣе враговъ
Въ 1838 г. посѣтилъ Одессу въ первый и послѣдній разъ графъ М. М. Сперанскій. Не смотря на старую дружбу, позднѣйшія превратности разъединили какъ-то между собою знаменитыхъ тружениковъ. Магницкому сперва не хотѣлось домогаться свиданія съ первостепеннымъ государственнымъ сановникомъ. Онъ колебался, потомъ внялъ голосу мудрости и пріязни, который заставилъ его написать къ Сперанскому слѣдующее замѣчательное письмо:
«Какъ скоро узналъ я, мой почтеннѣйшій М. М., что вы сюда пріѣхали, первое движеніе моего сердца, первое чувство всего моего семейства было — обнять стараго благодѣтеля и друга. Но за глупымъ сердцемъ говорилъ разумъ: ты въ опалѣ, люди придворные этой чумы боятся; тотъ, котораго въ углу твоемъ почитаешь ты другомъ, на большомъ театрѣ міра не разъ показалъ тебѣ противное, толкалъ ногой мертвеца политическаго; чуждался всего, тебѣ принадлежащаго; угодники, его окружающіе, тебя бѣгали, — что за охота бросаться въ холодную ванну? Вчера пріѣзжаетъ ко мнѣ здѣшній архіерей, другъ моего Вологодскаго изгнанія, свидѣтель коихъ къ вамъ чувствъ
Могло-ль не подѣйствовать на высокую душу Сперанскаго столь искреннее изліяніе знакомой ему души. Послѣ этихъ разительныхъ строкъ старые друзья имѣли частыя свиданія, но послѣднія для нихъ въ юдоли плача, гдѣ не всегда сердце сердцу вѣсть даетъ.
Строка 64 ⟶ 63 :
Если въ предыдущихъ очеркахъ сколько нибудь удалось намъ представить читателямъ нашимъ Магницкаго, какимъ онъ былъ на закатѣ дней своихъ, то не трудно будетъ имъ угадать — каковымъ содѣлала его сила Божія въ борьбѣ со смертію. Покойный заболѣлъ отъ простуды въ ненастную и бурную погоду, сокрушившую на нашей гавани мореходныя суда. Онъ затворился дома, но не слегъ; лечилъ себя домашними лекарствами, и три дня спустя, въ угодность озабоченной супругѣ своей, пригласилъ къ себѣ просвѣщеннаго врача, который, съ перваго взгляда замѣтивъ въ больномъ признаки воспаленія въ груди, настоятельно потребовалъ кровопусканія. Но, увы, напрасны были всѣ убѣжденія: больной отказывался отъ средства, никогда въ жизни имъ неиспытаннаго, и, какъ бы торопясь въ далекій, безвозвратный путь, рѣшительно отклонилъ отъ себя чашу земнаго бытія. Болѣзнь усилилась; внутреннія лекарства не помогали; больной страдалъ безъ малѣйшей жалобы или стона, страдалъ и помышлялъ о вѣчности. Насъ, друзей своихъ, принималъ онъ съ обычнымъ радушіемъ, съ изумительнымъ присутствіемъ духа, неизмѣнявшимъ ему ни на минуту. Бесѣдуя однажды при мнѣ съ другимъ посѣтителемъ, больной указалъ на меня я примолвилъ: ''Вотъ, за кого боюсь, когда А. С. заходитъ ко мнѣ въ дурную погоду''. — Ноября 19-го, послѣ страдальческой ночи, больной начертилъ слабѣвшею рукою духовному отцу своему слѣдующія строки: «Лобзаю отеческую руку за возношеніе любви; но такъ какъ прошлая ночь была очень дурна и кашель можетъ усилиться; то я желалъ бы завтрешней денъ пораньше или сегодня вечеромъ исповѣдаться, а послѣ завтрешней литургіи пріобщиться, и потому желалъ бы условиться о часахъ и приличныхъ экипажахъ, которые будутъ готовы». — Все совершилось по желанію сердца сокрушеннаго и смиреннаго, жаждавшаго вѣчной жизни. Тщетно окружавшіе его, говоря о возможности выздоровленія, напоминали ему о дѣтяхъ и внукахъ: собравшійся въ путь рябъ Божій отклонялъ отъ себя суетныя надежды, и въ отвѣтъ тихимъ голосомъ повторялъ: ''нѣтъ, пора, пора!'' Во вторникъ, 21-го ноября, почувствовавъ близость смерти, опятъ послалъ за духовникомъ, который поспѣшилъ къ нему и въ продолженіи 2 <sup>1</sup>/<sub>2</sub> часовъ непрестанно молился у постели его, совоздыхая вѣрою и любовію къ небесному Разрѣшителю всѣхъ узъ грѣха и плоти, Господу Іисусу. Ровно въ 6 часовъ вечера преставился рабъ Божій Михаилъ, — только 12-ю часами опередившій въ вѣчности благодѣтеля своего, любвеобильнаго князя А. И. Голицына.
И такъ-самымъ поучительнымъ трудомъ и подвигомъ въ жизни раба Божія Михаила Магницкаго была истинно-христіанская, благоухавшая вѣрою и смиреніемъ кончина его. Но поученіе сіе, среди шума мірской суеты, заключилось по необходимости въ тѣсный кругъ родныхъ его, друзей и домочадцевъ, и едва ли теперь донеслось тяжелымъ стономъ къ отсутствующему, нѣжно-любимому, единственному сыну почившаго.
Осталось однакожъ послѣ него, и не мало, плодовъ ума и сердца, произведеній живописнаго пера его, которыя къ сожалѣнію по большей части хранятся въ рукописяхъ или разсѣяны въ періодическихъ изданіяхъ — Отъ ''Аонисъ'' до современныхъ намъ ''Москвитянина'' и ''Одесскаго Вѣстника.'' Я никогда не видалъ человѣка, не встрѣчалъ писателя, который бы такъ мало дорожилъ авторскою знаменитостію, какъ М. Л. Магницкій. Существенная польза, требованіе обстоятельствъ или переливавшееся изъ глубины души убѣжденіе — вотъ что побуждало покойника приниматься за перо. Шопотъ или громъ хвалы и удивленія вовсе его не трогали; онъ, по примѣру Фокіона, послѣ шумныхъ Аѳинскихъ рукоплесканій, готовъ былъ спросить: «друзья, не проговорился ли я, что меня стали хвалить Аѳиняне?» — и въ такихъ случаяхъ улыбка глубокой ироніи бѣгло оттѣнялась на устахъ знатока жизни и людей. Мы имѣемъ въ числѣ напечатанныхъ трудовъ Магницкаго: ''Сборникъ'' лучшихъ мѣстъ изъ Россійской исторіи Карамзина: ''Священную исторію'' для дѣтей перваго и втораго возраста; ''Руководство къ дѣловой и государственной словесности'', посвященное графу М. С. Воронцову: ''Думу на гробъ'' М. М. Сперанскаго; ''Взглядъ на мірозданіе'', и множество критическихъ дѣльныхъ статей, запрятанныхъ въ хаосѣ книжной промышленности, какъ-то въ журналахъ: ''Радуга, Москвитянинъ'', и т. д. Незабвенный для друзей своихъ, онъ почтилъ память искренно любившей его сестры моей страницами, исполненными глубокаго чувства и паренія мыслей. Мало кому извѣстная исторія: ''Камень вѣры'' Стефана Яворскаго ожилъ подъ рѣзцомъ его въ чертахъ неизгладимыхъ. А подъ спудомъ въ рукописи лежатъ: ''Торжество вѣ;ры'', сочиненіе, передѣланное имъ съ Французскаго подлинника: ''Le Christ devant le Siècle.'' Онъ, же перевелъ огромное твореніе Галлера: ''О наукѣ права и политики по началамъ христіанскимъ.'' Еще донынѣ изъ духовной ценсуры не возвращенъ богоугодный трудъ покойника: извлеченіе и переложеніе на русскій языкъ лучшихъ мѣстъ св. Димитрія Ростовскаго о ''покаяніи и приготовленіи ко св. тайнамъ.'' М. Л. Магницкій постояннымъ направленіемъ всѣхъ досуговъ своихъ къ цѣли, вкупѣ выспренней и смиренной, доказалъ, что ему было не до славы. умирающей въ искрѣ и звукѣ. Ему только хотѣлось быть ''тростію скорописца''''', '''по указаніямъ свыше и для пользы людей, судившихъ о немъ по самымъ жалкимъ предубѣжденіямъ.
Строка 79 ⟶ 78 :
{{right|''"Русскій архивъ", 1868. - Изд. 2-е. - М., 1869. - Стб. 926-938.''}}
{{примечания|title=}}
</div>
Строка 86 ⟶ 89 :
[[Категория:Александр Скарлатович Стурдза]]
[[Категория:Литература 1868 года]]
[[Категория:Импорт/lib.ru]]
[[Категория:Импорт/az.lib.ru/Александр Скарлатович Стурдза]]
|