Сашка (Полежаев): различия между версиями

| ДАТАПУБЛИКАЦИИ =

| ИСТОЧНИК = {{книга|автор=Полежаев А. И.|заглавие=Стихотворения и поэмы|ответственный=Сост. В. А. Гадаев|место=Саранск|издательство=Мордов. кн. изд-во|год=1981|страницы=123—145|страниц=208}}.

}}

 

 

{{poem-on|Сашка}}

== К читателям ==

<poem>

Для забавы

{{indent|3}}Я пишу!

Кто разносит

И доносит,—

</poem>

== Глава первая ==

<poem>

И тьму я браней претерплю,

Но если говорить открыто;

Его немного я люблю!

Дрожит, как пустится кричать,

Но жар в минуту охладится —

Водить в саду в день раза три

И строить разные гримасы,

Так, растянувшись на телеге,

Студент московский размышлял,

Несноснее Саранска<ref>[[w:Саранск|Саранск]] в то время входил в состав [[w:Пензенская губерния|Пензенской губернии]] (примечание редактора)</ref> нет —

Под ним есть малое селишко,

 

Нельзя сказать, чтобы богато

И вкруг гуляки молчаливо

Рои трактирщиков стоят…

Как гром по тучам прокатил,

И крик цыганской «Чёрной шали»

 

Хорош философ был Сенека,

Но через два или три века

Они ей-ей не образец.

 

Притом же, правду-матку молвить,

Иной куда горазд как спорить —

Переучён, а не умён!

Хоть разучи бог знает как,

Строка в строку евангелиста

Я для того здесь об учёных

И умных начал рассуждать,

Чтобы бессмертью верил он,

Он ничему тому не верит:

Своим аршином бога мерит

И в церковь гро́ша не дарит.

 

Вот всё, чему он научился —

Хотя б сам Рафаэль трудился —

Не лучше б снял с него портрет.

Теперь, какими же судьба́ми,

Меня вы спросите опять,

Извольте слушать и молчать.

Рождённый пылким от природы,

Так в первый раз его на воле

Узрел я в пламени страстей.

Не дам московских лучший цвет,

Не петиметры, не наряды —

Идём… и горе тебе, дерзкий,

Взглянувший искоса на нас!

Иль выбьем потрохи тотчас!»

Попалась в давке тесной нам,

И харкаем в глаза каргам.

Кричим, поём, танцуем, свищем;

Но вот… темнее и темнее.

Народ разбрёлся по домам.

«Но, но!» И дрожки затрещали;

К знакомым девкам прискакали,

Запор сломали у ворот.

Врастяжку банты на штанах,

И боязливо извиняясь,

 

«Мне Танька, а тебе Анюта», —

Неоценимая минута,

Тебя никто не изъяснит!

Тебя достойный фимиам

Твоими верными сынами

Теперь вскурится к облакам

Вам слова два теперь скажу,

Какой божественной картины

Но вот под гибкими перстами

Поёт гитара контроданс

Прекрасный сочинился танц!

Возись! Пунш плещет, брызжет пиво,

Дым каждую туманил кровлю,

Ползли ерыги к кабакам,

И шайки нищих там и сям.

Как мы, ночь в пьянстве провели,

Домой в пуху и пятнах шли.

Прощайте ж, милые красотки!

И с кучерами появился

Свирепых буфелей дозор.

И быстро бросились на нас,

И бой ужасный завязался…

Капоты, шляпы и фуражки

С героев буйственных летят,

Верёвкой руки уж крутят!..

Сюда! Здесь всех не перебью!»

Народ же, больше собираясь,

 

И ты, мой друг в тогдашни годы,

Настрой-ка, Пузин, брат, аккорды,

Возьми гитару и взыграй.

Взыграй чувствительнее барда,

Прочь, прочь, Надеждин, от бильярда;

Коль проиграл, так не жалей!

Давно, давно мы не бывали

В таком божественном кругу!

Виват наш Саша удалец!

А я, главу сию кончая,

 

== Глава вторая ==

<poem>

Чуть освещаемый луною,

И пунш, и мощный ерофей!

Быть может, други мои пьяны

И сны приятные осенят

Глаза, сомкнутые вином,

Он дядю чёртом называл:

Ведь как же тот красноречиво

Такую задал передрягу,

Такую песенку отпел,

А Сашка тут и распустился,

И чувствует, что виноват,

А дядя?.. Боже мой, как рад!

Повесу грязного обмыли,

Куда девался пухлый лик?

В англо-кургузом модном фраке,

В красивом бархатном жилете,

Мой Сашка тот же, да не тот.

И, изогнувши важно шею,

Глазами ложи пробежал.

Гром плесков залу огласил,

И всяк от мала до велика

Твой голос всех обворожал;

Он не расслышал ни полслова

Напрасно, Антонин воздушный

Ты резал воздух, как зефир,

Да и нельзя же в самом деле…

Смотрите, он в каком кругу!

Всё видишь ленту иль звезду!

И, шутки в сторону откинуть, —

По Летнему ль гуляет саду —

Не свищет песенки, небойсь,

Не кинет прямо или вкось.

 

Наполеонову уму

И как делами восхищался

Ругал всех русских без разбора

И в Эрмитаже от картин

Ах ты, проклятая ерыга,

Чего мошенник не соврёт!

Живёт да песенки поёт…

Звенит целковыми рублями,

Летает франтиком в садах,

И суслит водку в погребах.

Ну, что мне делать с ним прикажешь?

 

Постой! не вечно, брат, рейнвейны

И шейки обвивать лилейны,

И в шляпе эластик ходить!

Крути, помадь свой хохолок,

Минуты упускать не должно,

 

Не выпускай из рук стакана,

От Каратыгина зевай

И в ресторации с дивана,

Катайся в лодочках узорных,

Лови, обманывай жидов

Какой весёлый, милый мир!

Все обитатели столицы

 

Какое множество букетов,

 

Не вспомнишь всё, что мы болтали,

Вы перед этим прочитали,

И я ни капли не соврал.

Его ещё на год отправил

И что довольно с ним монет.

Своим он гласом возопил,

И пуншем нектарным, кипящим

И снова, толстенькая Грушка,

Ты страстно нежила его.

Пожива будет ещё вам,

И кабаки не опустели,

Что даже слушать не хочу,

И что про Сашку вновь узнаю —

</poem>

{{poem-off|1825}}