Жемчужины в имперской короне (Краснов): различия между версиями

=== ЖемчужинывЖемчужины в имперской короне ===

'''''Генерал-лейтенант Петр Николаевич Краснов (1869—1947) был известен советскому читателю исключительно как ярый враг советской власти. Соратник Керенского по октябрю 17-го, белоказачий атаман, автор лозунга «Хоть с чертом, но против большевиков», эмигрант, гитлеровский пособник, казненный по приговору Военной коллегии Верховного суда… О том, что рожденный в Петербурге сын генерала, казака донской станицы Каргинской, являлся личностью куда более глубокой, читатель смог узнать лишь в последние годы. Атаман Краснов, к удивлению многих, оказался плодовитым литератором, автором почти двух десятков романов и повестей, неутомимым путешественником, наблюдательным военным корреспондентом. Льва Толстого из генерала конечно же не получилось, но стиль и дарование Петра Николаевича вполне позволили бы ему занять далеко не последнее место в иерархии современных ему советских литераторов. Пример тому — небольшойтому'' — ''небольшой очерк конца 1930-х годов, который предлагается вниманию читателей.'''''

''…Он с походом нас поздравил, '',

''Отдавал строгой приказ: '' --

''Чтобы были у вас, ребята, '',

''Ружья новыя Берданы. ''

Пушкин, Лермонтов, Гоголь, гр. Л. Н. Толстой, Шолохов воспели их. Виллевальде, Самокиш и Мазуровский, фран-цуз Детайль и немец Рубо оставили нам бессмертные холсты с изображением казаков. Лансере увековечил их в брон-зе, французские, английские и немец-кие художники времен Отечественной и Освободительной войн увлекались ими. Цезарь Кюи и Троплин им посвятили свои оперы, о них пишут оперы и ''в '' Со-ветском Союзе. Их сильная, полная кра-сок, полковая и боевая жизнь пленяет воображение художников всякого рода.

И верю я, что, когда начнет рассеиваться уже не утренний туман, но туман исторический, туман международный когда прояснеют мозги задуренных ложью народов, и Русский народ пойдет в «последний и решительный» бой''' с ''' третьим интернационалом и будет та нерешительность, когда идут первые цепи туманным утром в неизвестность — верю я — увидят Русские полки редеющей завесой исторического тумана родные и дорогие тени легких казачьих коней, всадников, будто парящих над конскими спинами, подавшихся вперед, и узнает Русский народ с величайшим ликованием, что уже сбросили тяжкое иго казаки, уже свободны они и готовы свободными вновь исполнять свой тяжелый долг передовой службы — чтобы, как всегда, как в старину, одиннадцатью крупными жемчужинами казачьих войск и тремя ядрышками бурмицкого зерна городовых полков вновь заблистать в дивной короне Имперской России.