От Нового Маргелана до границы Бухары (Волконский)/ДО: различия между версиями

Наконецъ обозъ прибылъ. Я вышелъ на улицу. Тутъ происходила невообразимая суета: арбы, вьючныя и верховыя лошади, извозчичьи коляски — все это столпилось у спуска въ мосту чрезъ бѣжавшую по оврагу рѣку, мѣшая другъ другу двинуться впередъ; джигиты и арбакеши, толкаясь и бранясь между собою, суетились среди нихъ; кругомъ стояли жители кишлака, пришедшіе поглазѣть на рѣдкое зрѣлище (томаш''а''), которое представлялъ для нихъ проѣздъ столькихъ русскихъ тюратюр''а'' (господъ). Какой-то сартъ, дотолѣ спокойно глядѣвшій вмѣстѣ съ другими, неожиданно вмѣшался въ споры погонщиковъ: онъ почему-то нашелъ, что одинъ изъ арбакешей, тянувшій подъ уздцы свою лошаденку, заставлялъ ее повернуть арбу не въ ту сторону, куда слѣдовало, и съ гнѣвнымъ лицомъ, съ сверкающими глазами, онъ налетѣлъ на него, бранясь и крича, какъ будто это было важное, близкое ему дѣло. Остальные жители не могли устоять передъ соблазномъ принять участіе въ спорахъ и увеличить безпорядокъ: поднялся гвалтъ, тотъ невѣроятный гвалтъ, на который способны одни только азіаты, съ ихъ крикливыми голосами, съ ихъ неудержимой потребностью отъ времени до времени, безъ всякой видимой причины, вознаградить себя шумомъ и гамомъ за свое обычное восточное спокойствіе. Надъ обрывомъ рѣки живописно стоялъ аксакалъ, съ бѣлой чалмой на головѣ, одѣтый въ бѣлый, подхваченный зеленымъ поясомъ съ серебряными бляхами, халатъ; онъ, видимо, желалъ угодить начальству и распоряжался, усиленно размахивая руками и тщетно стараясь перекричать остальныхъ. Мало-по-малу безцѣльный шумъ унялся; тогда дѣло пошло успѣшнѣе, и арбы двинулись дальше.

Изъ многочисленныхъ такъ называемыхъ ''народъ'' (бухарскихъ, самаркандскихъ, башкирскихъ, текинскихъ, киргизскихъ и проч., и проч.) названіе ''породы'' по справедливости можетъ быть прилагаемо только къ лошадямъ ахалъ-текинскаго оазиса и къ карабаирамъ (въ долинѣ Зеравшана), такъ какъ только эти двѣ породы передаютъ поколѣніямъ ясно выраженныя особенности склада и свои типичныя качества. Пожалуй, еще разновидности киргизскихъ степныхъ и горныхъ лошадей можно объединить въ одномъ понятіи киргизской породы, такъ какъ вы всегда легко отличите низкорослаго, приземистаго, крайне уродливаго и необычайно крѣпкаго киргиза среди сотни другихъ лошадей. Племена текинцевъ, до послѣдняго времени сохранившія свою независимость, дольше другихъ жили жизнью средне-азіатскихъ хищниковъ, и мнѣ думается, что въ этомъ главная причина устойчивости породы лошадей въ ихъ оазисѣ: постоянные аламаны (набѣги) на персовъ и другихъ сосѣдей заставляли текинца дорожить конемъ, дорожить качествами своего боевого товарища, быстрота ногъ котораго могла ему доставить лишняго плѣнника и спасала отъ погони враговъ. Этого побужденія было достаточно, чтобы заставить текинцевъ выработать пріемы соотвѣтствующаго подбора производителей и правильнаго воспитанія молодняка. Тѣ же причины существовали до умиротворенія края съ приходомъ русскихъ и въ остальныхъ мѣстностяхъ Средней Азіи. Съ другой стороны, эмиры, ханы и равные полунезависимые беки и «ша» видѣли въ богатомъ составѣ конюшни одинъ изъ главныхъ предметовъ придворной роскоши; такія конюшни, доходившія до нѣсколькихъ тысячъ головъ, естественно подымали цѣнность хорошихъ лошадей и тѣмъ побуждали населеніе въ веденію правильнаго коневодства. Туркестанцы говорятъ, что вырожденіе породъ идетъ настолько быстро, что его можно услѣдить въ десятилѣтній періодъ. Дѣйствительно, вполнѣ хорошія лошади становятся такъ рѣдки, что онѣ извѣстны наперечетъ не только въ томъ или другомъ городѣ, но и во всемъ краѣ, и счастливый обладатель такой лошади очень неохотно соглашается продать ее даже за высокую цѣну, разъ въ десять превышающую среднюю стоимость порядочнаго коня.

{{---|width=10em}}