ников и левитов, и никто не мог касаться их, так как они были Божественны и святы. Если же так было в Ветхом Завете, то зачем удивляться в Новом Завете благодати, подаваемой святым иконам?
Ерван снова возразил:
— В Псалмах сказано: і҆́дѡли ꙗ҆зы̑къ сребро̀ и҆ зла́то, дѣла̀ рꙋ́къ человѣ́ческихъ[1]: поэтому и иконы ваши суть идолы, ибо сделаны руками человеческими.
Архиепископ возразил:
— Я ничего не возражаю против того, что идолы язычников, не знающих Бога — суть идолы, так как они являются подобием тех, которые безбожно во всяких сквернах провели жизнь: волхвы, чародеи, убийцы, любодеи, и все они от такой жизни погибли злою смертию; на память о них некоторые и сделали идолов, а последующий род, прельщенный и ослепленный сатаною, обратил их в богов и кланяется им. Вы то же делали, поклоняясь истуканам, приносили им в жертву сыновей и дочерей, проливали неповинную кровь, кровь ваших сыновей и дочерей, которых приносили в жертву ханаанским истуканам, которые суть идолы. А что мы теперь пишем изображения святых Божиих, то это не идолы, а честны́е иконы. Мы написуем образ тех, которые знали Бога, веровали в Него, угодили Ему правдою, были мужами честными, святыми и возлюбленными Богом, и совершили Божиею благодатию множество чудес. Они воскрешали мертвых, исцеляли больных, слепых, хромых, расслабленных, очищали прокаженных, изгоняли бесов, кончина их была честна и память вечна и славна: ибо чⷭ҇тна̀ пред̾ гдⷭ҇емъ сме́рть прпⷣбныхъ є҆гѡ̀, и па́мѧть првⷣнагѡ съ похвала́ми, и въ па́мѧть вѣ́чнꙋю бꙋ́детъ првⷣникъ[2].
Когда Ерван опять так злословил, что иконы ничем не отличаются от идолов, архиепископ сказал:
— Твоя одежда, Ерван, и скиния — обе сделаны из шерсти и льна, а равную ли они имеют силу? Твой жезл и жезл Аарона прозябший имеют ли одинаковую честь? Кувшин, — который дома у тебя и стамна (сосуд) с манной — равны ли они? Ящик, в который ты кладешь потребное для тела, и Ковчег Завета — равную ли имеют славу? Огонь и елей, который ты