Викитека

Заявление В. Е. Жаботинского о «Белой книге» в «Конгресс-Цейтунг»: различия между версиями

Интерактивная навигация по истории
[непроверенная версия][досмотренная версия]
← Предыдущая правкаСледующая правка →
Содержимое удалено Содержимое добавлено
ВизуальныйВики-текст
Нет описания правки
Строка 1:
{{Отексте
| АВТОР = [[Владимир Евгеньевич Жаботинский]] ([[w:1880|1880]]—[[w:1940|1940]])
| НАЗВАНИЕ = «БелаяЗаявление книга»В. ЗаявлениеЕ. наЖаботинского XVо конгрессе.«Белой книге» в «Конгресс-Цейтунг»
| ПОДЗАГОЛОВОК =
| ДАТАПУБЛИКАЦИИ = [[w: 1927 год|1927 год]]<ref>Rassviet, NR. 38, 25/9/1927.</ref>
| ИСТОЧНИК = Rassviet, NR. 38, 25/9/1927; [https://zionistishpropaganda.wordpress.com/2019/07/12/%d0%b1%d0%b5%d0%bb%d0%b0%d1%8fбелая-%d0%ba%d0%bd%d0%b8%d0%b3%d0%b0книга-%d0%b7%d0%b0%d1%8f%d0%b2%d0%bb%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b5заявление-%d0%b2в-%d0%b5е-%d0%b6%d0%b0%d0%b1%d0%be%d1%82%d0%b8%d0%bd%d1%81%d0%ba%d0%beжаботинско/ "Добровольная Еврейская Пропаганда"]
| СЛЕДУЮЩИЙ =
| КАЧЕСТВО = 75%
}}
<div class="indenttext">
 
Приводим из оффициальнойофициальной «Конгресс-Цейтунг» полный текст заявления сделанного В.  Е.  Жаботинским с трибуны конгресса в ответ на слова д-ра Вейцмана о роли Жаботинского в подписании согласия на «Белую книгу». Речь идет, как известно, о «Белой книге» 1922  г., автором которой был сэр Герберт Сэмюэль и в которой содержалось унизительное для сионизма толкование мандата. Г. Уинстон Черчилль, тогдашний министр колоний, а с ним и г. Сэмюэль, потребовали от сионистской экзекутивы выражения согласия с «Белой книгой», грозя в противном случае изменить текст мандата (это было за месяц до ратификации мандата) и отнять у сион. организации права Еврейского Агентства. Экзекутива уступила, и письмо, выражающее эту уступку и подписанное д-ром Вейцманом, датировано 18-тым июня 1922 года.▼
 
Вот подлинный текст заявления В.  Е.  Жаботинского («Конгресс  — Цейтунг», №7№ 7, от 7-го сентября 1927  г.) :▼
 
«Г. д-р Вейцман произнес в своей речи следующие фразы: «Когда„Когда г. Жаботинский был поставлен, как и мы все перед тяжелым испытанием  — перед необходимостью подписать Белую книгу,  — тогда он не произнес такой речи, какую произнес здесь. Почему он тогда не попытался выступить перед Премьер-министром Англии или перед Сэмюэлем или перед министром колоний и произнести ту самую речь, которую он произнес здесь?»“▼
 
▲Приводим из оффициальной «Конгресс-Цейтунг» полный текст заявления сделанного В. Е. Жаботинским с трибуны конгресса в ответ на слова д-ра Вейцмана о роли Жаботинского в подписании согласия на «Белую книгу». Речь идет, как известно, о «Белой книге» 1922 г., автором которой был сэр Герберт Сэмюэль и в которой содержалось унизительное для сионизма толкование мандата. Г. Уинстон Черчилль, тогдашний министр колоний, а с ним и г. Сэмюэль, потребовали от сионистской экзекутивы выражения согласия с «Белой книгой», грозя в противном случае изменить текст мандата (это было за месяц до ратификации мандата) и отнять у сион. организации права Еврейского Агентства. Экзекутива уступила, и письмо, выражающее эту уступку и подписанное д-ром Вейцманом, датировано 18-тым июня 1922 года.
▲Вот подлинный текст заявления В. Е. Жаботинского («Конгресс — Цейтунг», №7,от 7-го сентября 1927 г.) :
▲«Г. д-р Вейцман произнес в своей речи следующие фразы: «Когда г. Жаботинский был поставлен, как и мы все перед тяжелым испытанием — перед необходимостью подписать Белую книгу, — тогда он не произнес такой речи, какую произнес здесь. Почему он тогда не попытался выступить перед Премьер-министром Англии или перед Сэмюэлем или перед министром колоний и произнести ту самую речь, которую он произнес здесь?»
В ответ на это я считаю нужным установить следующее:
 
17-го июня 1922-го года, в 4 или 5 часов пополудни, я прибыл в Лондон из Америки, где в течение 8 месяцев вел работу для Керен-Гайесод. Секретарь, ожидавший меня на вокзале, сказал мне, что я должен сейчас же ехать в бюро экзекутивы. В бюро д-р Вейцмана показал мне правительственный меморандум от 3-го июня, который мы теперь называем «Белой„Белой книгой»книгой“, и сообщил мне, что правительство требует согласия экзекутивы на этот документ, и что таковое согласие должно быть вручено правительству уже на следующее утро, 18 июня: иначе нам грозят внести в текст мандата резкие и серьезные изменения в духе, неблагоприятном для сионистской организации. При этом д-р Вейцмана заверил меня, что со стороны экзекутивы предприняты были самые энергичные шаги, дабы отговорить правительство от этого требования или, по крайней мере, хоть смягчить некоторые места этого документа; но что все это не помогло, и что министерство колоний настаивает на своем ультиматуме: или согласие завтра утром, или текст мандата будет изменен. Заседание экзекутивы, усиленной в своем составе приглашенными членами А. С. назначено было таким образом на тот же вечер, и должно было принять свое решение еще до следующего утра.
Ясно, что при таких условиях у меня уже не было ни времени, ни возможности самому предпринять какие бы то ни было шаги, как это выражает д-р Вейцмана в более понравившейся ему форме, «произнести речь перед премьер-министром Англии».▼
 
Правда, у меня оставалась еще одна очень заманчивая возможность — уклониться от всякого участия в предстоящем решении, снять с себя всякую ответственность за него и потом уйти из экзекутивы. Но я считал, что нравственный долг мой требует от меня разделить с моими коллегами даже стыд поражения, — несмотря на то, что я в этом сражении никакого участия не принимал, проиграно оно было в мое отсутствие, и я о нем еще за несколько часов вообще ничего не знал. Поэтому я решил принять объяснения д-ра Вейцмана не только как субъективную (что само собою понятно), но и как объективную истину: даровать ему, а также и другим членам экзекутивы, мое полное доверие в том, что они действительно предприняли все возможные шаги к устранению ультиматума; и лояльно принять на себя долю тяжелой ответственности, принадлежавшей моим коллегам.▼
▲Ясно, что при таких условиях у меня уже не было ни времени, ни возможности самому предпринять какие бы то ни было шаги, как это выражает д-р Вейцмана в более понравившейся ему форме, «произнести„произнести речь перед премьер-министром Англии»Англии“.
Ныне, выслушав вышеприведенные слова д-ра Вейцмана, я сожалею об этом своем решении. Лояльность есть вещь, с которой, как я теперь вижу, надо быть очень экономным. Если бы дело было наоборот, — если бы сражение проиграл я, а другой в последнюю минуту узнал бы от меня положение вещей, принял бы мой рассказ на веру с полным доверием и без расследования, и дал бы мне свое имя, готовый нести со мною мое поражение, — то я бы тому человеку никогда в жизни не поставил бы этого в укор; а если бы кто нибудь третий упрекнул его за это, я бы встал и заявил, что ответственность на мне. Д-р Вейцман другого мнения — что я констатирую с большим сожалением и предоставляют оценке общественного мнения».▼
▲Правда, у меня оставалась еще одна очень заманчивая возможность  — уклониться от всякого участия в предстоящем решении, снять с себя всякую ответственность за него и потом уйти из экзекутивы. Но я считал, что нравственный долг мой требует от меня разделить с моими коллегами даже стыд поражения,  — несмотря на то, что я в этом сражении никакого участия не принимал, проиграно оно было в мое отсутствие, и я о нем еще за несколько часов вообще ничего не знал. Поэтому я решил принять объяснения д-ра Вейцмана не только как субъективную (что само собою понятно), но и как объективную истину: даровать ему, а также и другим членам экзекутивы, мое полное доверие в том, что они действительно предприняли все возможные шаги к устранению ультиматума; и лояльно принять на себя долю тяжелой ответственности, принадлежавшей моим коллегам.
 
▲Ныне, выслушав вышеприведенные слова д-ра Вейцмана, я сожалею об этом своем решении. Лояльность есть вещь, с которой, как я теперь вижу, надо быть очень экономным. Если бы дело было наоборот,  — если бы сражение проиграл я, а другой в последнюю минуту узнал бы от меня положение вещей, принял бы мой рассказ на веру с полным доверием и без расследования, и дал бы мне свое имя, готовый нести со мною мое поражение,  — то я бы тому человеку никогда в жизни не поставил бы этого в укор; а если бы кто нибудь третий упрекнул его за это, я бы встал и заявил, что ответственность на мне. Д-р Вейцман другого мнения  — что я констатирую с большим сожалением и предоставляют оценке общественного мнения».
Источник — https://ru.wikisource.org/wiki/Заявление_В._Е._Жаботинского_о_«Белой_книге»_в_«Конгресс-Цейтунг»