ЭСБЕ/Имя, в юриспруденции: различия между версиями

{{ЭСБЕ

| КАЧЕСТВО = 2

| ПРЕДЫДУЩИЙ = Имя, в грамматике

| СЛЕДУЮЩИЙ = Ина, король Вессекса

Составляя принадлежность каждой личности, И. не есть, однако, предмет собственности, ни материальной (И. нельзя продать или заложить, от него нельзя отречься), ни интеллектуальной, подобно так называемой литературной собственности, потому что носитель И. не может воспретить другому лицу носить то же И. Не только носители обыденных И., но даже наследники громких исторических И. не могут предъявлять гражданского иска об отнятии тождественного И. у темного и безвестного носителя его. Наследники, напр., Шекспира или Пушкина не могут ''путем гражданского иска'' защищать свое право на И. против лица, которое начнет, хотя и без всякого основания или самовольно, ''только'' носить тождественное И.; в их распоряжении остаются или жалоба в уголовном порядке на незаконное присвоение себе И. (напр., ст. 1412 Ул. о нак.), или (напр. во Франции) протест в административном порядке. Вместе с тем, однако, И. есть спутник и принадлежность ''определенной'' личности, характеризующий ''ее'' признак; поскольку каждый вправе охранять свою личность от смешения с другими, он вправе и требовать, чтобы другой не пользовался его именем как средством смешиваться с ним и выдавать себя за него. Для Тургенева, Репина, Патти важно, чтобы никто другой не выдавал себя за носителя этих И. — т. е. не присваивал себе того положения, которое им дают их И., и не нарушал бы этим выгод, как вещественных, так и невещественных (славы, честного имени), соединенных с их И. Западная юриспруденция (особенно франц. и англо-американская) признает, что одной уголовной репрессии недостаточно, и предоставляет потерпевшему право на ''гражданские иски'' для защиты репутации своего И.: 1) иск о признании ношения И. незаконным и о воспрещении на будущее время и 2) иск об убытках. Во второй редакции германского пр. гражд. улож. (1892) эти иски предусмотрены уже и законом. В этом смысле, т. е. как защита личности от смешения с другими, право на И. простирается одинаково на фамилию и на ''псевдонимы,'' если с последними также связано представление публики об определенном писателе. Поэтому М. Е. Салтыков имел бы право воспретить ''всякому другому писателю'' употребление псевдонима «Щедрин», хотя это было И. фантастическое, взятое им самовольно, без разрешения власти, и, наоборот, какой-нибудь действительный Щедрин не мог бы воспретить Салтыкову пользоваться этим псевдонимом: в первом случае существует опасность, что узурпатор И. присвоит себе выгоды литературного псевдонима, а во втором нечего опасаться, что носитель псевдонима воспользуется выгодами репутации действительно существующего под этим И. лица. Так как ущерб может быть и неимущественного характера, то за потомком знаменитого писателя следовало бы признать право на иск для защиты его И. или псевдонима даже после прекращения авторского права. Кроме смешения с личностью, присвоение И. может вводить в заблуждение относительно ''семейного положения'' лица, и потому всякий, даже лицо женского пола, имеет право (с точки зрения западной юриспруденции) требовать, чтобы, напр., прижитый его братом незаконный ребенок или возлюбленная его сына не называли себя фамилией брата и сына, т. е. не подавали повода считать их его законным племянником или невесткой. У нас и в этом случае открыт только путь уголовного преследования. Наконец, право писателей употреблять И. в литературных произведениях существует лишь в той мере, в какой исключена возможность смешать личность героя рассказа с реальным лицом; напр. к Золя, который в романе «Pot-Bouille» вывел советника парижского апелл. суда Дюверди, адвокат при париж. апелл. суде Дюверди предъявил иск о перемене И. героя, и в следующем издании романа Золя должен был назвать своего героя иным И. Об И. в торговом праве см. Фирма. Об И. с точки зрения этнографической — см. Личные имена, Отчество, Фамилия.

 

 

{{ЭСБЕ/Автор|М. Брун}}.