Восстановление патриаршества в Российской православной церкви: 1905–1917 годы (Бабкин): различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Корректура. |
Корректура. |
||
Строка 23:
Возможность решения наболевших вопросов церковной жизни стала связываться со скорейшим созывом Поместного собора РПЦ. Подготовка к нему привлекла внимание высших органов власти. В конце июля 1905 г. обер-прокурор К. П. Победоносцев обратился ко всему российскому епископату с просьбой прислать в синод свои предложения о преобразованиях в церкви. Отзывы архиереев поступали в духовное ведомство с конца октября 1905 г. по начало весны следующего года. Их систематизация завершилась в 1906 г. и оформилась в виде трехтомного сборника[3]. Выяснилось, что почти весь епископат (за исключением трех епископов) требовал реформ, касающихся канонического устройства РПЦ и направленных на освобождение церкви от государственной зависимости. О неканоничности синодального строя говорили почти все. Архиереи считали, что необходим созыв Поместного собора. При этом большинство считало, что для РПЦ насущно необходимым является восстановление патриаршества.
В целом епископат желал, чтобы правящая структура Российской церкви состояла из высшей инстанции – Поместного собора, его председателя – патриарха и действующего в промежутках между соборами Священного синода, руководителем (председателем) которого должен быть патриарх. (Предполагалось изменить и титулования: синод вместо Святейшего называть Священным, а его прежнее наименование должно перейти патриарху). В
Характерно, что во всех схемах церковно-государственных отношений, предложенных российскими архиереями, не находилось места помазаннику Божиему – императору. И это несмотря на то, что в исторической практике [[w:Восточная православная церковь|Восточно-Православной церкви]] (в первую очередь, [[w:Византия|Византии]]) цари имели несомненные церковные полномочия. Императоры обеспечивали согласованность государственного и церковного законодательств. Они созывали Вселенские соборы, следили за их деятельностью, председательствовали на них и утверждали их постановления. Православные самодержцы издавали постановления об открытии новых епархий, назначали епископов на вакантные церковные кафедры, награждали архиереев высшими церковными наградами, осуществляли внешний контроль за духовенством (в частности, следя за его благочестием). К ним, как к высшим судебным инстанциям, обращались осужденные по церковным делам. Императоры иногда вносили радикальные изменения в существующее церковное устройство, возводя отдельные области в положение автокефальных епархий (т. е. независимых от центральной церковной власти) и проч. В области вероучения императоры издавали, помимо соборов, церковные законы и наблюдали за исполнением церковных норм, издавали указы о повсеместном употреблении на богослужениях некоторых православных гимнов (например, «Единородный Сыне и Слове Божий», «[[w:Трисвятое|Трисвятое]]»).
Кроме этого, в практике [[w:Восточная православная церковь|Восточной церкви]] само царское звание считалось особым чином церковной иерархии: цари зачастую назывались «внешними епископами» церкви[5]. Помазанники Божьи (так именовались цари в Священном Писании) принимали определенное участие при церковном богослужении. Таинство миропомазания, совершаемое над императорами и уподоблявшее их Христу, открывало перед ними определенные церковные преимущества. В дни венчания на царство они входили в алтарь через открытые царские врата. (Кроме царей, в определенные моменты богослужения царскими врата могли входить священнослужители: архиереи, священники и дьяконы. Церковнослужители же не могли пересекать их). Во время литургии цари причащались в алтаре, в одно время со священнослужителями и, как и те, непосредственно из Святой Чаши. Соответственно, по церковным полномочиям цари занимали особое место: выше низшего клира и даже монашества, и почти в одном ряду со священнослужителями[6]. В византийской традиции участие императоров в службах было еще более широким, что давало основание говорить о них как о священниках.
Т. о., церковная власть царя распространялась на область церковно-правительственного управления (юрисдикции), на охрану вероучения и соблюдение церковного благочиния. О церковной власти православного самодержца говорилось в богослужебных книгах, и обрядах Православной церкви, а также в Основных законах Российской империи.
Строка 33:
В богослужебном чине коронования и миропомазания на царство, император благословлялся Богом не только как глава государства, но – главным образом – как носитель теократического, церковного служения. В молитвах этого чина говорилось, что император стоит главой не над нацией, не над государством, но над народом Божьим, т. е. над церковью[7].
В [[Свод законов Российской империи|Своде законов империи]] церковные полномочия царя формулировались следующим образом:
«Ст. 64: Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния.
Строка 69:
С целью подготовки вопросов, подлежащих рассмотрению Поместного собора, 29 апреля 1917 г. Св. синод принял решение о сформировании Предсоборного совета, который начал свою работу 12 июня[16]. Через месяц, 13 июля Совет принял проект основных положений по вопросу о положении Православной церкви в государстве. После рассмотрения на Поместном соборе его предполагалось вынести в Учредительное собрание. Согласно этому проекту, Православной церкви предполагалось занять первое среди религиозных организаций страны публично-правовое положение. В делах своего устройства, законодательства, управления, суда, учения веры, внутренней дисциплины, внешних сношений с другими церквами и т. д. она должна была стать полностью независима от государственной власти. Действия каких-либо церковных органов подлежали надзору государства исключительно в отношении их соответствия законам страны[17].
За четыре дня до открытия собора, 11 августа было опубликовано постановление [[w:Временное правительство России|Временного правительства]] о его правах. Выработанный собором законопроект «о новом порядке свободного самоуправления Русской Церкви» надлежало представить «на уважение» государственной власти. Т. е. теоретически, Временное правительство могло отказать в санкции соборному постановлению о форме внутрицерковного управления. В этом смысле Поместный собор был юридически несвободен.
Открывшийся в Москве 15 августа 1917 г. Поместный собор (высший орган управления РПЦ) привлек к себе внимание общественности. Для участия в нем было избрано и назначено по должности 564 человек: 80 архиереев, 129 лиц пресвитерского сана, 10 дьяконов, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян. Он воспринимался как Церковное Учредительное собрание. Собор работал более года. За этот период состоялись три его сессии: первая – с 15 августа по 9 декабря 1917 г., вторая и третья – в 1918 г.: с 20 января (2 февраля) по 7 (20) апреля и с 19 июня (2 июля) по 7 (20) сентября[18].
Центральным вопросом, по поводу которого летом 1917 г. на Предсоборном совете не было выработано определенного решения, являлся вопрос о форме управления РПЦ. На фоне происходящих в стране колебаний власти (следующих одним за другим кризисов Временного правительства, [[w:Корнилов, Лавр Георгиевич|корниловского мятежа]] и фактического установления двоевластия), большинство духовенства стало склоняться к идее необходимости установления централизованной «сильной власти» если не в государстве, то в церкви.
11 октября 1917 г. на соборе началось обсуждение доклада о форме высшего церковного управления. Мнения участников собора разделились: одни (в основном – епископат) выступали за восстановление патриаршества, другие (рядовые клирики и миряне) были противниками такой идеи, настаивая на необходимости соборности. Причем на протяжении практически двух недель судьба этого вопроса была не ясна. Однако положение изменилось после известий из Петрограда: 25 октября Временное правительство было свергнуто большевиками, а на следующий день было сформировано новое – Совет народных комиссаров. Причем церковь никак не стала защищать Временное правительство, хотя в марте 1917 г. она объявила его «благоверным», властью «от Бога» и привела народ к присяге ему.
На [[w:Октябрьская революция|Октябрьский переворот]] церковный собор отреагировал, по словам профессора Петроградской духовной академии [[w:Титлинов, Борис Васильевич|Б. Титлинова]], «прежде всего ускоренным учреждением патриаршества»[19]. Действительно, после схода с политической сцены Временного правительства сама собой отпала и необходимость представлять ей «на уважение» соборное постановление о форме внутрицерковного управления. Интересы же новых правителей государства в те дни были далеки от церковной тематики: перед ними стоял первоочередной вопрос об удержании власти. Соответственно, для РПЦ возник момент определенного «вакуума» контроля светских властей. И им члены Поместного собора – сторонники в первую очередь «епископской партии», желавшей восстановления патриаршества – решили воспользоваться. В прениях зазвучали голоса в пользу такой формы управления: о необходимости иметь центральное объединяющее начало в церкви, «сильную власть», о необходимости создания для верующих прочной опоры в качестве патриарха. На фоне начавшейся на улицах Москвы 28 октября стрельбы, возникшей в результате антисоветского восстания юнкеров, захвативших Кремль, мнения участников собора начали склоняться в пользу патриаршества.
28 октября дискуссии были окончены и на голосование был поставлен вопрос о восстановлении патриаршества. Соответствующее постановление было принято абсолютным большинством голосов. В
30 и 31 октября тайным голосованием были определены три кандидата в патриархи: архиепископы Харьковский [[w:Антоний (Храповицкий)|Антоний (Храповицкий)]], Новгородский [[w:Арсений (Стадницкий)|Арсений (Стадницкий)]] и митрополит Московский [[w:Тихон (патриарх Московский)|Тихон (
Через несколько дней, 21 ноября состоялась
При этом один из пунктов соборного определения являлся буквально вызовом новой власти. Он гласил: «Глава Российского Государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и их товарищи (заместители. – ''М. Б.'') должны быть православными»[22]. При том, что глава советского правительства [[w:Ленин, Владимир Ильич|В. И. Ульянов (Ленин)]] и нарком просвещения [[w:Луначарский, Анатолий Васильевич|А. В. Луначарский]] были атеистами, а министерства исповедания образовано не было, да и в планах учреждение его не предполагалось. В целом соборный проект напрямую шел вразрез с программой захватившей власть партии большевиков, в которой говорилось о необходимости отделения церкви от государства и школы от церкви.
7 декабря 1917 г. собор принял определение, касающееся церковного управления: «О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете» (титул синода был
На следующий день, 8 декабря, на соборе были принято определение «О круге дел, подлежащих ведению органов высшего церковного управления». Согласно ему, решению Священного синода подлежали дела, преимущественно относящиеся к внутренней жизни РПЦ: вероучению, богослужению, церковным просвещению, управлению и дисциплине. И в частности: «высший надзор и попечение о нерушимом сохранении догматов веры и правильном их истолковании в смысле учения Православной Церкви; … охранение текста Богослужебных книг, наблюдение за его исправлением и переводом». (До революции же «верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры, блюстителем правоверия и всякого в Церкви святой благочиния», как помазанник Божий, был император). К компетенции Высшего церковного совета, согласно соборному определению, стали относиться внешние дела: церковной администрации, церковного хозяйства, школьно-просветительские, ревизии и контроля, а также юрисконсульские (ранее во многом исполнявшиеся обер-прокуратурой)[23].
|