Рифма (Боратынский): различия между версиями
| [непроверенная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Mike180ct (обсуждение | вклад) мНет описания правки Метки: через визуальный редактор с мобильного устройства из мобильной версии |
Lozman (обсуждение | вклад) оформление |
||
Строка 7:
| СЛЕДУЮЩИЙ = [[С книгою «Сумерки» С. Н. Карамзиной (Боратынский)|С книгою «Сумерки» С. Н. Карамзиной]]
| ИЗСБОРНИКА = [[Евгений Абрамович Боратынский/Сумерки|Сумерки]]
| ИСТОЧНИК = {{Баратынский:БП-1989|196—197}}
| ДРУГОЕ = Печатается по изд. 1884 г. Впервые — в {{Современник|год=1841|том=XXI|страницы={{GBS|ogYxAQAAMAAJ|PA241|241—242}}}}, с цензурным (как и в «Сумерках») пропуском ст. 14—23 (указание на это имеется в копии Н. Л. Баратынской. Пушк. Дом Акад. Наук, 21733), с иным (как и в «Сумерках») чтением ст. 24—25 (см. [[#«Современник», «Сумерки»|ниже]]), с пропуском ст. 28 и с разночтениями ст. 12, 27, 30. В «Сумерках» сверх этих разночтений иначе читается ст. 25.
| ЛИЦЕНЗИЯ = 70
}}
:::: Когда на играх Олимпийских,▼
▲{{poem|Рифма|<poem>
▲Когда на играх Олимпийских,
На стогнах греческих недавних городов,
Он пел, питомец муз, он пел среди валов
Народа жадного восторгов мусикийских,
В нём вера полная в сочувствие жила.
:::: Свободным и широким метром,
:::: Как жатва, зыблемая ветром,
:::: Его гармония текла.
Толпа вниманием окована была,
:::: Пока, могучим сотрясеньем
Вдруг побеждённая, плескала без конца
:::: И струны звучные певца
:::: Дарила новым вдохновеньем.
:::: Когда на греческой амвон,
:::: Когда на римскую трибуну
Оратор восходил и славословил он
Или оплакивал народную фортуну
И устремлялися все взоры на него
:::: И силой слова своего
Вития властвовал народным произволом,—
:::: Он знал, кто он; он ведать мог,
:::: Какой могучий правит Бог
:::: Его торжественным глаголом.
:::: А ныне кто у наших лир
:::: Их дружелюбной тайны просит?
:::: Кого за нами в горний мир
:::: Опальный голос их уносит?
:::: Меж нас не ведает поэт,
:::: Его полёт высок иль нет!
:::: Сам судия и подсудимый
:::: Пусть молвит: песнопевца жар
:::: Смешной недуг иль высший дар?
:::: Решит вопрос неразрешимый!
:::: Среди безжизненного сна,
:::: Средь гробового хлада света
:::: Своею ласкою поэта
:::: Ты, рифма! радуешь одна.
:::: Подобно голубю ковчега,
:::: Одна ему, с родного брега,
:::: Живую ветвь приносишь ты;
:::: Одна с божественным порывом
:::: Миришь его твоим отзывом
:::: И признаёшь его мечты!
|<
== Вариант ==
==== «Современник», «Сумерки» ====
Их дружелюбной тайны просит?
Кого за нами в горний мир
Опальный голос их уносит?
</poem>
== Примечания ==
Образ витии и оратора, выступающих на Олимпийских играх перед «окованной вниманием» и «рукоплещущей толпой», восходит к известному в литературе начала века и почерпнутому из жизнеописания Фукидида эпизоду биографии Геродота. Так в «Эмилиевых письмах» М. Муравьёва читаем: «Когда Геродот читал историю свою на Олимпийских играх, тогда всё несчетное множество греческих народов в глубоком молчании упоевалось слушаньем, и гром плесканий увенчивал оное» (Соч. Муравьева, 1819, ч. I, стр. 171). Тот же образ встречаем в послании К. Н. Батюшкова [[К творцу «Истории Государства Российского» (Батюшков)|«К Н. М. Карамзину»]] (1818), первый стих которого текстуально совпадает с «Рифмой»:▼
▲Образ витии и оратора, выступающих на Олимпийских играх перед «окованной вниманием» и «рукоплещущей толпой», восходит к известному в литературе начала века и почерпнутому из жизнеописания Фукидида эпизоду биографии Геродота. Так в «Эмилиевых письмах» М. Муравьёва читаем: «Когда Геродот читал историю свою на Олимпийских играх, тогда всё несчетное множество греческих народов в глубоком молчании упоевалось слушаньем, и гром плесканий увенчивал оное» (Соч. Муравьева, 1819, ч. I, стр. 171). Тот же образ встречаем в послании К. Н. Батюшкова «К Н. М. Карамзину» (1818), первый стих которого текстуально совпадает с «Рифмой»:
<
Когда на играх Олимпийских
В надежде радостных похвал
Строка 81 ⟶ 79 :
Забыв ристанья и забавы,
Стоял и весь вниманье был...
</poem
Воспроизводя этот традиционный в литературе образ, Баратынский заменяет историка «витией» и «оратором», основываясь на античном значении этих терминов. Ср. у Кошанского: «У древних были только поэты и ораторы, прозаиков не было. Философы и историки считались больше мудрецами, нежели писателями» («Общая риторика»).
Строка 90 ⟶ 89 :
Эту формулу и советовал вспомнить Баратынскому Грот, резко осудивши «Рифму» в письме к Плетневу от 26 января 1841 г.: «Рифма» заключает в себе идею странную и неверную, так не говорит истинный поэт. В последних стихотворениях Баратынского, кажется, отражается досада на равнодушие публики; он забыл слова Пушкина: «Поэт, не дорожи любовию народной» (переписка Грота с Плетневым, т. I, стр. 218).
</div>
[[Категория:Поэзия Евгения Абрамовича Боратынского]]
| |||