Федр (Платон; Карпов): различия между версиями

<ref>1) Ἀπὸ τῶν κορώντε καὶ ἀγαλμάτοιν. Ἀπό, по причине, См. Matth, gramm. gr., p. 1180. Κόραι — восковые, деревянные, или каменные фигуры девических лиц, вероятно, были нечто в роде каменных баб, служивших могильными памятниками в южной России и Сибири. См. Записки одесск. общ., т. I, стр. 174. Ruhnk, ad Tim., p. 165 sqq. Ἀγάλματα — изображения в честь нимфам и Ахелою, ib. р. 6. sq.</ref>▼

<ref>1) Находит в себе другого начальника. Я принимаю здесь чтение: μεταβαλῶν ἄλλον ἄρχοντα, а не μεταλαβῶν, как читают Беккер и Аст; потому что μεταβάλλειν τι значит переменять что-нибудь без сознания, или подвергаться перемене, что именно и случается с любовником, когда страсть умолкает; а μεταλαμβάνειν τι значит переменять что-нибудь сознательно, т. е. умышленно производить перемену. Такое употребление этих глаголов см. de Rep. IV, р. 424 С. ib. VII, р. 335 D. ib. X, р. 620 А. Eurip. Iphig. Aul. V. 343. Plat. Polit, p. 246. Phileb. p. 21 C.</ref>▼

<ref>происходит от μέμανται — неупотребительной формы глагола μανθάνω. Шлейермахер принимает это за ошибку Платона и извиняет его тем, что тогда не было еще истории языка. Но Платон не ошибся, а только захотел посмеяться над обыкновением софистов — относить слова к тому или другому корню, смотря по надобности. Может быть, он указывал даже на Антисфена, которому Диоген Л. (VI, 17) приписывает много сочинений филологического содержания. Это еще более подтверждается следующим далее произведением слова οἰωνιστική от οἴησις, νοῦς и ἰστορία. Мог ли Платон не знать, что οἰωνιστική происходит от глагола οἰωνίζειν (ἰωνός)? Впрочем, ошибка Шлейермахера есть только повторение ошибки Цицерона, который говорит (de divin. 1, I): Itaque ut alia nos melius multa, quam Graeci, sic huic praestantissimae rei (divinationi) nomen nostri a divis, Graeci, ut Plato interpretatur, a furore — duxerunt. В произведении последного слова ирония Платона была тем естественнее, что слово οἰωνιστική у древних Греков писалось οἰονοϊστικἤ, потому что они еще не имели в своем алфавите буквы ω. Muret. Warr. Lectt. XVIII, 1.</ref>▼

<ref>2) ''Идете к вратам поэзии'', ἐπὶ ποιητικάς θύρας ἀφίκηται. Под этим выражением надобно разуметь не просто вступление в храм поэзии, или занятие поэзией, но нищенское домогательство провозвести что-нибудь поэтическое; потому что ἐπὶ θύρας ἰε'ναι, ἀφίκνεῖσθαι у греков значило нищенствовать, испрашивать помощи или милостыни, унижаясь пред кем-либо для получения выгоды. Так, напр., Polit. II, 364 E: ἀγύρται τε καὶ μάντεις ἐπὶ πλουσίων θύρας ἰόντες, VI, 489 Β: οὐδὲ τοὺς σοφούς ἐπὶ τὰς τῶν πλουσίων θύρας ἰέναι. Значит, выражение: приступать к вратам поэзии, Платон употребляет в смысле презрения, как бы, то есть, человек без воодушевления хочет нищенски выманить себе дар песнопений. Это самое высказывает и Ювенал (VII, 10):▼

<ref>1) Говоря о неисследимости идеи, доступной только уму божественному, Платон разумеет идею, как τὸ αὐτὸ καθ’ αὐτὸ, или истинно-сущее. о философском значении идеи он рассуждает местами во многих своих «разговорах,), а особенно в Пармениде. В Федре же рассматривается идея главным образом со стороны психологической и притом большею частью символически.</ref>▼

<ref>οὐρανοπετεῖς δαίμονες. ''Plut'', de vit. aer. al. p. 830 F. Древние начало зла производили вообще из отпадения душ от жизни Божией. Schwarz, Diss. de lapsu primorum humani generis parentum a paganis adumbrato. 1830.</ref>▼

<ref>боги, сопровождаемые этими гениями и героями, едут на пир, то есть едут питаться умом и чистым ведением, созерцать истину в самостоятельном и нераздельном ее бытии: потому что истина, или сущее само в себе, есть единственная пища, поддергивающая разумность и бессмертие сотворенных существ (Tim. р. 41).Но, отправляясь на пир, ин надобно восходить по наклонной плоскости вверх, т. е. к зениту космического горизонта, и там, став на периферии вращающагося чувственного мира и вращаясь вместе с нею, наслаждаться созерцанием истины в мире духовном, пока периферия, сделав оборот вокруг своего центра, не придет опять в то же положение. Явно, что души, рожденные не под одинаковыми звездными условиями и не с равным успехом воспитанные своим возничим — умом, не могли все легко возноситься за богами к пределам мира мыслимого. Многие из них, едва выникнув из сферы чувствопостигаемого и едва вкусив нечто от трапезы духовных наслаждений, увлекались тяготением своей смертной природы и падали на землю. Так понимал Платон происхождение человеческого рода, а главное — тех идей, которые, составляя основу разумности души и будучи сокровищами мира мыслимого, манят ее в прежнее ее отечество и возращают в ней крылья, чтобы лететь туда! В этом мифе, между прочим, особенно-замечательно то, что Платон своим созерцанием возносится высоко над политеистическими верованиями современных Греков и явно приходит к понятию о едином истинном сущем, которого светом и жизнью должны питаться самые боги Греции, чтобы поддержать свою разумность и бессмертие.</ref>▼

<ref>4) Эта мысль указывает на необходимую связь логики с метафизикою в диалектике Платона. Форма, εἶδος, по его мнению, есть общее представление рассудка (λογισμός), состоящее из частных воззрений; но она не может составиться из частей, если в уме (νοῦς) предварительно не будет идеи (ἰδέα), которая есть достояние небесное, предмет воспоминания, или созерцания вечной истины. Отсюда видно, что Платонов εἶδος одною стороною принадлежит небу, а другою — земле.</ref>▼

<ref>1) Μέρη — ''отсюда-то и происходит ἴμερος вожделение.'' Слово ἴμερος филологи производят от ἴεναι, μέρη и ρεῖν. Matth. Gramm, gr. p. 408. Такое производство может быть оправдываемо разве привычкою Платона в шутку или не в шутку прибегать иногда к самым странным этимологическим соображениям. См. Cratyl. р. 102 С. passim.</ref>▼

<ref>теизма, вместе удовлетворяло и астрологическим понятиям Платона, по внутреннему убеждению которого, следование человека известному богу означало зависимость его от известного созвездия.</ref>▼

<ref>пред местоимением делает на нем сильное ударение и живо выражает софистическое хвастовство эгоизма. Haiip., Theaet. р. 166 А: Γέλωτα δῆτα τὸν ἐμὲ ἐν τοῖς λόγοις ἀπέδειξε.</ref>▼

<ref>1) ''Должен с точностью распознавать'' сходство и ''несходство вещей.'' Ход Сократовых вопросов в настоящем случае направляется к раскрытию следующей мысли: кто хочет ввести в заблуждение другого, тот переходит от истинного к ложному не вдруг, — иначе ложь сделалась бы слишком заметною, а постепенно, чрез уподобление вещей едва различных, и наконец заключает, что вещи, совершенно различные, подобны, даже тожественны.</ref>▼

<ref>1) Местными богам, т. е. Паву, Ахелою и нимфам. См. р. 232, 238, 263, 279.</ref>▼

<ref>1) У друзей все общее — κοινὰ τὰ τῶν φίλων. Схолиаст к эт.:κοινὰ τὰ τῶν φίλων, ἐπὶ τῶν εὐμεταδότων. То есть, слова эти относились к тому, что легко передавать. Пословица, говорят, высказана сперва в Великой Греции — в то время, когда жил там Пифагор и требовал, чтобы все тамошние обитатели пользовались нераздельно своим имуществом.</ref>▼