Кратил (Платон; Карпов): различия между версиями

{{Сочинения Платона|Кратил|т=5}}

 

<!-- 198 -->

{{№|384}}

 

 

£

''Сокр.'' Стало быть, возможно словом выражать то, что есть, и то, чего нет?

 

 

£

{{№|386}}

 

 

 

£

{{№|387}}

 

 

 

{{№|D}}

''Ерм.'' В самом деле не могу.

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Так и имя, свойственное по природе неделимому, почтеннейший<ref>1) От изобретателя имен Сократ требует двух дел: во первых, он должен изобретать имена применительно к звукам и слогам, чтобы чрез то самая природа вещей выражалась вернейшим образом; во вторых, он должен иметь идею имени, подобно тому, как делатель челнока, при постройке этого орудия, держит в уме самый вид его. Отсюда р. 390 А: ἔως ἄν τὸ τοί ἰνόματος εῖδος ἀποδιδῷ τὸ προςῆκον ἑκάστῳ ἐν ὁποιαιστοῦν συλλαβαῖς.</ref>, не должно ли тому законодателю уметь полагать в звуках и слогах и, смотря на это самое, что такое имя, составлять и придавать все имена, если он хочет быть верным их придавателем? — А что каждый законодатель полагает название не в тех же самых слогах, то относительно этого не должно оставаться в незнании. Ведь и всякий кузнец, делая то же самое орудие для той же самой вещи, полагает его не в то же самое железо, хотя, из другого ли железа сделано оно, здесь ли

 

 

{{№|D}}

''Ерм.'' Да, я конечно желаю знать.

 

 

{{№|391}}

 

 

£

у смертных Киминдой,—

 

 

{{№|392}}

 

£

<section begin="ref"/>{{перенос2|следую|щих}} за сим рассуждений, явно усвояемых тогдашним грамматикам, никак не должно вводить в круг, убеждений Платоновых. Напротив, у Платона здесь все направлено к тонкому и ловкому осмеянию софистической этимологии. Этим только можно объяснить, почему и самые нелепые производства слов с такою отчаянною смелостью выставляются здесь как бы совершенно справедливые. С этою же целью, без сомнения, упоминает теперь Платон и о словах омирических·, ибо софисты,чтобы придать более важности своим словотолкованиям, обыкновенно ссылались на авторитет Омира и Исиода. (Сравн. р. 392 А, В·, 397 С; 407 А; 408 А·, 410 В. С al). Под Эвтифроном, учение которого Сократ, для изложения Кратилова мнения, притворяется слушавшим, разумеется, конечно, тот самый провещатель Эвтифрон, именем которого озаглавлен один из разговоров Платона. Он был убежден в себе так, что будто бы не говорил ничего маловажного, ничего низкого, ничего смертного. Поэтому и о производстве слов толковал не иначе, как под наитием какого-то божественного вдохновения и исступления. На такое его состояние указывают между прочим Εὐθύφρονος ἰπποι, р. 409 D.<section end="ref"/>

{{примечания}}

''Сокр.'' Ведь правильно-таки, как мне представляется, порождение льва называть львом, а порождение коня — конем. Не говорю о том, что рождается как бы уродом, — от коня чем-то не таким, что конь; говорю о родовом порождении, согласном с природою. Если конь, вопреки природе, производит порождение быка по природе, то уже

 

 

{{№|393}}

 

 

 

£

''Сокр.'' То есть, имя, как видно, не Феофила, не Мнисифеоса и никакое подобное, а такое, которое имеет {{перенос|про|тивное}}

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Тут я подозреваю следующее. Первые из людей, населявших Элладу, мне кажется, чтили тех только богов, которых чтут теперь многие из варваров, то есть, солнце, луну, землю, звезды и небо. Видя, что все они всегда идут своим путем, бегут, от этой природы<ref>2) Кто внимательно всмотрится здесь в цель рассуждения, тот легко заметит, что это мнение о производстве имени богов не принадлежит Платону. {{перенос сноски|ref}}</ref>

 

 

 

{{№|D}}

<!-- 222 -->

¥

 

{{№|398}}

 

 

бежания (θεἵν) те люди наименовали их богами (θεούς); а впоследствии, признав и всех других, они уже и этим усвоили то же название. Походит ли несколько на правду, что я говорю, или нет?

 

£

<section begin="ref"/>Такое же производство этого имени мы встречаем и у Г е р о д о т а, II, 52: Θεοὺς προςωνόμασάν σφεας ἀπὸ τοῦ τοιούτου, ὅτι κόσμῳ θέντες τὰ πάντα πρήγματα καὶ πάσας νομὰς εἶχον. К этому см. примечание Весселинга, что такая этимология могла нравиться гераклитянам, которые, представляя, что все находится в непрестанном движении, полагали, что и самые боги суть не иное что, как скороходы.<section end="ref"/>

{{примечания}}

¥

 

 

{{№|D}}

{{№|399}}

 

 

 

племенем героев. Так не это трудно понять, а скорее имя людей, — почему называются они людьми. Ты можешь сказать?

<!-- 226 -->

¥

 

 

''Сокр.'' Что ж? а природу всех прочих вещей, — разве не верить Анаксагору, — устрояет и поддерживает ум<ref>1) Почему здесь соединяются оба эти имени — νοῦς τε καὶ ψυχἡ, показывает Аристотель(De anim. I, 2, 13): Ἀναξαγόρας δ’ ἒοικε μὲν ἓτερον λέγειν ψυχἡν τε καὶ νοῦν, — —χρῆται δὲ ἀμφοῖν ὡς μιῷ φύσει, πλἡν ἀρχήν γε τὸν νοῦν τίθεται μάλιστα πάντων. Анаксагор учил, что все вещи и стихии их были некогда смешаны между собою, но потом силою ума разделились и распределились. Для выражения этого, формула его была такова: νοῦς πάντα χρῆματα διῆρε καὶ διεκόσμησε. См. Phaedon, p. 72 С. И так, глагол διακοσμεῖν принадлежит самому Анаксагору, а причастие καὶ ἔχουσαν прибавлено Платоном для этимологии.</ref>и душа?

<!-- 228 -->

¥

 

 

''Ерм.'' Ты говоришь, кажется, дельно, Сократ; так и сделаем.

<!-- 230 -->

¥

 

{{№|D}}

{{№|403}}

 

 

 

{{№|D}}

<!-- 232 -->

¥

 

{{№|404}}

<!-- 233 -->

¥

 

 

{{№|D}}

 

£

<section begin="ref"/>{{перенос2|послови|ца}}: «боги имеют шерстяные ноги», означающая то, что в десятый месяц семя, одушевленное в утробе, возрастает в жизнь и, пока не выйдет на свет, удерживается мягкими связями природы».<section end="ref"/>

{{примечания}}

{{№|405}}

 

 

''Ерм.'' Конечно замечал, и ты правду говоришь.

¥

 

 

{{№|D}}

<!-- 236 -->

¥

 

{{№|D}}

¥

 

 

{{№|407}}

 

 

 

''Ерм.'' О каком?

¥

 

 

 

{{№|D}}

<!-- 240 -->

¥

 

{{№|409}}

 

 

{{перенос2|При|том}} Пан есть или слово, или брат слова, если только он — сын Эрмия; брат же если походит на брата, — нет ничего удивительного. Но, как я уже говорил, отстанем от богов, почтеннейший.

¥

 

 

{{№|D}}

{{№|410}}

 

 

 

{{№|E}}

<!-- 244 -->

¥

 

 

{{№|D}}

{{№|412}}

 

 

 

А рассудительность<ref>1) Штальбом удивляется, что Аристотель (Ethic. VI, 5) подтверждает изложенную Сократом этимологию слова σωφροσύνη, ибо стагирский философговорит так: ἔνθεν καὶ τὴν σωφροσύνην τούτῳ προςαγορεύομεν τῷ ὀνόματι, ὡς σώζουσαν τὴν φρόνησιν. То же высказывает и Etymologia Magna (p. 744, 33): σωφροσύνη παρὰ τὸ σώζειν τὸ φρονεῖν, ἤ παρὰ τὸ σῶμα φρουρεῖν ἀπὸ ρύπου, ἤ διὰ τὰ σῶα φρονεῖν. По нашему мнению, это не только не удивительно, а напротив, весьма справедливо; потому что σωφροσὑνη, по самой точной этимологии, значит — здравомыслие. Вот почему, желая взять несколько шире это слово, мы, вместе с Шлейермахером, постоянно переводили σωφροσυ'νη словом рассудительность, соответствующим немецкому Besonnenheit.</ref> (σωφροσύνη), которую мы сейчас только рассматривали, есть сохранение разумности (σωτηρία φρονήσεως). Даже и знание-то<ref>2) Эта этимология явно направлена к опровержению понятий гераклитовских и протагоровских. Так как философы сих школ полагали, что все непрестанно движется, то необходимо должны были согласиться, что и ум, если надобно ему что-нибудь познать, принужден следовать своим движением за идущею вперед природою вещей.</ref> (ὲπιστήμη) показывает как бы последование (ὲπομένης) замечательной души за ходом дел, причем она и не отстает, и не забегает вперед. Поэтому в слово ἐπιστήμη надобно внести ι и читать ἐπιίστημη. И смышленость (σύνεσις) опять может казаться чем-то таким, как соображение; когда говорят: ξυνιέναι (ξὺν ἰέναι), тогда это говоримое совершенно соответствует τῷ ἐπίστασθαι (знанию), ибо шествие вместе означает душу, идущую рядом с вещами. Так и мудрость (σοφία) значит — касаться движения. Это, конечно, довольно темно и странно: но мы должны припомнить по местам слова поэтов, которые, когда говорят о чем-нибудь таком, что начинает идти быстро, употребляют слово ἐσύθη (шел торопливо). А у одного из благородных лакондев было и имя Σοῦς, которым лакедемоняне называют быстрое стремление. Осязанием (ἐπαφὴ) этого-то движения, когда движутся вещи, означается ἡ σοφία. Что же касается слова τὸ ἀγαθόν (добро), то это имя естественно прилагается к тому, что по всей своей природе ἀγαστὁν (достойно удивления); ибо так как вещи идут, то есть в них скорость, есть и медленность. Но таково не все, а нечто, достойное удивления (ὰγαστὸν),

¥

 

 

справедливое (δίκαιον) вот что, — солнце; потому что оно одно, все проникая (διαϊόντα) и разгорячая (κάοντα), управляет сущим. А как скоро, выслушав это, будто что-то прекрасное, я начинаю с удовольствием пересказывать кому-нибудь то же самое, — этот слушатель смеется надо мною и спрашивает: неужели, думаешь, у людей не бывает ничего справедливого, когда солнце зашло? Потом, склоняясь на мои докуки, он с своей стороны заявляет, что справедливое есть самый огонь. Но в этом нелегко удостовериться. Другой разумеет здесь не самый огонь, а скрывающуюся в огне теплоту. Третий смеется над всеми подобными мнениями и говорит: справедливое есть то, чем признает его Анаксагор, — это ум; потому что ум, по мнению Анаксагора, самодержавно и ни с чем не смешиваясь, проходит всюду и устрояет все вещи<ref>1) Τό δίκαιον опять принимается за одно и то же с τὸ αἴτιον. Из этого видно, почему здесь могло быть упомянуто положение Анаксагора, о котором см. Phaedon. р. 98 В. Анаксагор понимал ум, как αὐτοκράτορα, не подчиненного никакой чуждой власти, или, как говорит Aristоt. (De anima, I, 2, 22, III, 4, 3, 5), ἀπαθῆ (см. Trendelenb. ad Arist. de anima p. 467). Сюда же относится его выражение: οὐὸενἰ μεμιγμένον, или ἀμιγῆ, ибо, смешавшись с чужими частями, ὁ νοῦς не имел бы возможности упорядочивать и устроят природу вещей.</ref>. Так здесь, друг мой, я прихожу гораздо в большее недоумение, чем в каком находился, когда только что начал изучать справедливое, что такое оно. Впрочем имя-то, ради которого d,было у нас исследование, приложено к справедливому, явно, поэтому.

{{№|414}}

 

 

 

{{№|E}}

<!-- 250 -->

¥

 

{{№|D}}

¥

 

 

 

{{№|D}}

<!-- 252 -->

¥

 

{{№|417}}

 

 

 

''Ерм.'' По крайней мере, надобно полагать.

<!-- 254 -->

¥

 

 

{{№|D}}

¥

 

 

{{№|419}}

 

 

 

{{перенос2|спра|ведливо}} дано имя δυογόν. А теперь ζυγόν. Множество и других имен этого рода.

''Сокр.'' Потому что хочу кончить. Думаю только разобрать ἀνάγχην (необходимость), которая в связи с прежним, и слово ἑχούσιον (добровольное). Ἑχούσιον есть уступающее, не противоборствующее, однако ж, как говорю, уступающее тому, что идет (εἶχον τῷ ἰόντι): этим именем выражается уступка по желанию. А ἀναγχαῖον (необходимое) и ἀντίτοπον (противоборствующее), как происходящее против воли,

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Во первых, мне кажется, — не такое, как если бы мы подражали вещам — как подражаем музыкой, d. хотя бы в то же время подражали им и голосом; во вторых, и не такое, чтобы подражать тому же, чему подражает музыка, не означая подражаемого именем. Я говорю вот что: каждой вещи приличен свой голос и образ, а многим и цвет.

 

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Не так ли и мы должны сперва различить гласные, а потом и другие, по видам их, то есть согласные и безгласные: ведь так говорят люди, в этом отношении сильные. За тем опять, которые буквы не гласные, хотя впрочем и не безгласные? Да и между самыми гласными сколько есть разных видов! И когда мы хорошо разберем все это, надобно будет снова взять имена и смотреть, есть ли что такое, к чему все они относятся, как стихии, из которых можно узнавать вещи, и есть ли у них виды таким же образом, как в стихиях. Хорошо рассмотревши все это, надобно уметь каждое имя приложить по подобию, — нужно ли будет одной вещи приписать одно, или с одним смешать многие, — как делают живописцы, которые, стараясь о сходстве, употребляют то одну пурпуровую краску, то какое-нибудь иное снадобье, а иногда смешивают многие цвета, когда, например, приготовляют цвет человеческого тела, или что другое в этом роде, так как всякое изображение требует, думаю, особого состава. Подобно этому будем и мы применять стихии к вещам, и, то одну соединяя с одной, где покажется это нужным, то взявши многие, станем образовать так называемые слоги, а потом опять устанавливать соединение слогов, из чего составятся<ref>1) Из чего составятся имена и глаголы, ἐξ ὦν τά τε ὀνὀματα καὶ ῥήματα συντίθενται. Здесь, не смотря на подлежащие среднего рода, глагол стоит во множественном числе. Гейндорфу до того не нравится это, что он советует множественное число переменить в единственное. Но есть много причин, почему аттики имена среднего рода соединяли иногда с множественным числом. Примеры таких соединений собраны Астом, Ad legg. р. 46,1, р.</ref> имена

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Во первых, буква ρ (р) представляется мне как бы орудием всякого движения; но мы и не сказали, откуда происходит это имя — κίνησις (движение). Впрочем явно, что им означается ἴεσις (шествие), ибо в древности мы употребляли не η, а ε. Начало же его от κίειν; а κίειν имя иностранное, и значит идти. И так, кто открыл бы соответственное нашему языку древнее его наименование, тот стал

 

 

{{№|426}}

 

 

 

£

''Ерм.'' Мне-то, клянусь Зевсом, не кажется. Но я нахожу весьма хорошими вот эти слова Исиода: кто к малому прибавит хоть немногое, — дело подвинется<ref>1) См. Орр. et DD. 359: εἰ γὰρ κεν καὶ σμικρὸν ἐπὶ σμικρὸν καταθεῖο, καὶ θαμὰ τοῦτ’ ἔρδοις, τάχα κεν μέγα καὶ τὸ γένοιτο.</ref>. Поэтому, если малое нечто ты в состоянии сделать большим, не отказывайся от труда, но облагодетельствуй и этого Сократа и, по справедливости, меня.

 

 

{{№|D}}

{{№|429}}

 

 

 

£

''Сокр.'' И так, чтобы нам не сражаться словами, тебе и мне, так как мы друзья, — прими то, что я говорю. Ведь такое-то распределение в обоих подражаниях, друг мой, в изображениях и именах, называю я правильным, и в именах не только правильным, но и истинным;

 

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Стало быть, хорошо приложенное бывает приложено так, а что нехорошо приложилось, то, может быть, состоит большею частью из приличных и подобных букв,

 

 

{{№|433}}

 

 

 

£

''Крат.'' Может быть, она внесена неправильно, Сократ.

 

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Этот самый способ не есть ли и изыскание вещей, и изыскавший имена не изыскал ли и то, чему они принадлежат? Или искать и находить — должен быть другой способ, а учиться — этот?

 

 

{{№|D}}

{{№|437}}

 

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Смотри же, ради Зевса: не соглашались ли мы много раз, что имена, хорошо приложенные, подходят к тому, чего они имена, и бывают изображениями вещей?

 

 

{{№|D}}

''Сокр.'' Там, по справедливости, нельзя указать и на знание, Кратил, где все вещи изменяются и ничто не стоит. Ведь если это самое знание есть знание того, что не изменяется, то знание всегда пребывает и всегда есть знание: а когда изменяется и самый вид знания, то, как скоро В. вид знания изменяется в иной, знания уже нет, и где всегда происходит изменяемость, там никогда не бывает знания; а отсюда следует, что там не бывает ни познаваемого, ни имеющего быть познанным. Если же, напротив, всегда есть познающее, то есть и познаваемое, есть и прекрасное, есть и доброе, есть и бытие каждой отдельной

 

 

{{№|440}}