Ион (Платон; Карпов): различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м →Платон Ион: оформление |
м пунктуация |
||
Строка 14:
{{№|530}}
{{№|B}}
''Сократ.'' Здравствуй, Ион! Откуда ты теперь к нам приехал<ref>1) ''Откуда ты теперь к нам приехал?'' Πόθεν τὰ νῦν ἡμῖν ἐπιδεδήμηκας; τὰ νῦν
''Ион.'' Совсем нет, Сократ; из Епидавра, с асклепиад<ref>3) Город Епидавр находился в Арголиде и известен был, между прочим, по отправлявшемуся в нем в честь Эскулапа празднику, который, ради своей торжественности, назывался μεγάλα ἀσκληπίεια, или также μεγαλα ασκλήπεια. На этом празднике Греки преимущественно любили состязаться в музыке. ''Spreng''. Geschichte d. Medicin. I, p. 180 sqq.</ref>.
Строка 35:
''Ион.'' Да, это, при помощи божией, сбудется.
''Сокр. А'' ведь я, ради вашего искусства, Ион, часто завидовал вам, рапсодистам. Да и можно ли не завидовать? По его требованию, и тело-то ваше всегда разукрашено,
''Ион.'' Ты правду говоришь. По крайней мере меня с этой стороны искусство занимало весьма много, и я думаю, что могу превосходнее всех беседовать об Омире; так что ни Митродор лампсакский, ни Стизимврот фасийский, ни Главкон<ref>2) Платон не без цели заставляет Иона сравнивать себя с Митродором ламосакским, Стизимвротом фасийским и Главконом. Первые два в таком совершенстве высказывали, говорят, и раскрывали мысли Омира, что повествования его превращали в аллегории. ''Lobeck.'' Aglaoph. T. I, p. 155 sqq. ''Wolff.'' Proleg. CLXI. Поэтому в Ксенофонтовом Симпосионе Сократ противополагает Стизимврота рапсодистам неученым. Что же касается до Главкона, то это, вероятно, был Региец, написавший книгу περὶ ποιητών. ''Sydenham.'' De script. Hist. Phil. I, 2, 4.</ref>, и вообще, никто из людей, когда-либо существовавших, не в состоянии высказать мыслей О мира столь многих и столь прекрасных, какие высказываю я.
Строка 101:
''Ион.'' Конечно лучше, клянусь Зевсом.
''Сокр.'' Но любезная голова<ref>2) ''Любезная голова, Ион'',
{{№|С}}
Строка 109:
£
<ref>
1) ''Действователей народных''
</ref>
<!-- 369 -->
Строка 128:
''Ион.'' Да.
''Сокр.'' Что еще? когда из многих, рассуждающих о том, какая бывает здоровая пища, один кто-нибудь говорит превосходно; то иной ли отличит говорящего превосходно, что он превосходно говорит, и иной опять
''Ион.'' Уж явно, что тот же самый.
Строка 136:
''Ион.'' Врач.
''Сокр.'' Итак, скажем вообще, что если об одном и том же говорят многие; то всегда отличит один и тот же, кто именно говорит хорошо, и кто
''Ион.'' Так.
Строка 144:
''Ион.'' Да.
''Сокр.'' Между тем ты говоришь, что Омир и прочие поэты, в числе которых также Исиод и Архилох, рассуждают хоть и об одном и том же, однако ж неодинаково, во первый-то хорошо, а последние
''Ион.'' И говорю правду.
Строка 159:
''Сокр.'' Значит, мы не ошибемся, почтеннейший, если скажем, что Ион одинаково силен и в Омире, и в прочих поэтах, поколику он сам признается, что один и тот же будет достаточным судьей всех, говорящих об одном и том же; а поэты почти все рассуждают об одном и том же.
''Ион.'' Однако, что за причина, Сократ, что когда кто разговаривает о другом поэте, я и внимания не обращаю, и не могу внести в разговор ничего достойного замечания,
''Сокр.'' Это-то нетрудно объяснить, друг мой: всякому покажется, что ты не можешь говорить об Омире на основании искусства и знания. Ведь если бы твоею способностью управляло искусство; то ты мог бы рассуждать и о всех других поэтах; потому что поэзия есть целое. Или нет?
Строка 165:
''Ион.'' Да.
''Сокр.'' Пусть бы кто взял в целости и другое какое-либо искусство,
''Ион.'' Да, клянусь Зевсом, Сократ, я рад слушать вас, мудрецов.
''Сокр.'' Хотелось бы, Ион, чтобы слова твои были справедливы; но мудры-то, должно быть, вы, рапсодисты, да комедианты, да те, которых стихи вы поете: я же не говорю ничего более, кроме правды<ref>1) Я не говорю ''ничего более, кроме правды'',
{{№|В}}
Строка 195:
''Ион.'' Конечно есть.
''Сокр.'' Так неужели ты видывал кого-нибудь, кто силен дать мнение, что Полиглот, сын Аглаойона, пишет хорошо, и что нет, о прочих же живописцах сказать это не в силах? И когда другой описывает дела прочих живописцев, неужели он спит, затрудняется и не знает, как войти в разговор, а если понадобится объявить свою мысль о Полигноте, либо об ином, котором угодно, одном живописце,
''Ион.'' Нет, клянусь Зевсом, не видывал.
''Сокр.'' Ну, а между ваятелями
''Ион.'' Нет, клянусь Зевсом, и такого не встречал.
Строка 212:
состоянии, а касательно Иона ефесского затруднялся бы и не мог разговориться, что он поет хорошо, и что нет.
''Ион.'' В этом противоречить тебе, Сократ, я не могу, а сознаю только, что об Омире говорю и готов говорить превосходнее всех, и что мое пение в отношении к нему все находят хорошим, а в отношении к другим
''Сокр.'' Я и смотрю, Ион, и намерен высказать тебе свое мнение. Ведь что ты хорошо говоришь об Омире, это, как я недавно заметил, не есть искусство, а божественная сила, движущая тебя и находящаяся в тебе, как в камне, который у Эврипида назван магнитом, а у многих
{{№|D}}
Строка 230:
{{№|B}}
{{№|C}}
всех их зависит от того камня. Так-то муза сама творит людей вдохновенными; а чрез этих вдохновенных составляется уже цепь из других восторженников. Ведь все добрые творцы поэм пишут прекрасные стихотворения, водясь не искусством, а вдохновением и одержанием. То же и добрые творцы мелоса. Как кориванты пляшут не в своем уме; так и творцы мелоса пишут эти прекрасные мелосы не в своем уме: но лишь только напали на гармонию и размер, то и вакханствуют, и являются одержимыми, будто вакханки, которые, когда бывают одержимы, черпают из рек мед и молоко, пришедши же в себя, этого не могут. Ведь душа творцов мелоса делает то, что они говорят; а говорят нам поэты именно то, что свои мелосы почерпают из источников, текущих медом в каких-то садах и на лугах муз, и несут их нам как пчелы, летая подобно им. И это справедливо; потому что поэт есть вещь легкая, летучая и священная: он не прежде может произвести что-либо, как сделавшись вдохновенным и исступленным., когда в нем нет уже ума; а пока это стяжание есть, каждый человек бессилен в творчестве и в излиянии провещаний. Итак, кто говорит много прекрасного о предметах, как ты, тот водится не искусством: всякий может хорошо творить по божественному жребию
£
Строка 249:
¥
{{перенос2|слу|чае}}, каждый из них слаб. Явно, что они говорят это, водясь не искусством, а божией силою; иначе, умея по искусству хорошо говорить об одном, умели бы и о всем прочем. Для того-то Бог и делает их служителями, вещунами и божественными провещателями не прежде, как по отнятии у них ума, чтобы, то есть, слушая их, мы знали, что не они говорят столь важные вещи, поколику в них нет ума, а говорит сам Бог, только чрез них издает нам членораздельные звуки. Сильнейшим доказательством этого служит Халкидец Тинних<ref>1) Об этом Тиннихе не упоминает никто, кроне Порфирия (de abstinentia 1, 18), который приводит слова Эсхила, свидетельствующего) что пэан, написанный Тиннихом, лучше всех произведений этого рода.</ref>, который никогда не написал ни одного достойного памяти стихотворения, кроме пэана; но этот пэан, всеми воспеваемый и лучший почти из всех мелосов, по словам самого Тинниха, есть просто изобретение муз. Так этим-то, мне кажется, Вог особенно выводит нас из недоумения, что прекрасные стихотворения суть не человеческие и принадлежат не людям, а божии и богам. Что же касается до поэтов, то они не иное что, как толмачи богов, одержимые
''Ион.'' Нет, клянусь Зевсом. Ты своими словами, Сократ, как-то трогаешь душу. Я и сам полагаю, что добрые поэты истолковывают нам это волю богов, по божественному жребию.
Строка 281:
''Ион.'' Kaкой поразительно ясный признак высказал ты, Сократ! Вуду отвечать тебе откровенно. Если я говорю чтонибудь жалкое, то глаза мои наполняются слезами, а если грозное и ужасное, то от страха у меня волосы становятся дыбом и бьется сердце.
''Сокр.'' Так что же скажем мы, Ион? в уме ли бывает тот человек, который, нарядившись в разноцветное<ref>4) См. ''Homer''. Iliad. XXII. 311 sqq.</ref> платье и увенчавшись золотыми венками, плачет в дни жертвоприношений и праздников,
''Ион.'' Не слишком, Сократ, клянусь Зевсом, если сказать правду.
Строка 292:
''Сокр.'' А знаешь ли, что вы и многих из зрителей заставляете то же делать?
''Ион.'' И весьма хорошо знаю; потому что с высоты своих подмосток всякий раз вижу, как они плачут, либо бросают грозные взгляды и цепенеют, сочувствуя рассказываемым событиям. Мне-таки и очень нужно обращать на них внимание; потому что если оставлю их плачущими, то, подучая деньги, сам буду смеяться, а когда
''Сокр.'' Так тебе известно, что последнее из колец, которые, как я говорил, преемственно заимствуют свою силу от камня-ираклия, есть этот зритель, среднее
{{№|Е}}
Строка 313:
{{№|537}}
{{№|B}}
Как кориванты живо чувствуют только тот один мелос, чрез который одержатся богом, и в отношении к которому богаты движениями и словами, а о прочих не заботятся: так и ты, Ион, при воспоминании об Омире бываешь богат, а по отношению к другим
''Ион.'' Хорошо говоришь ты, Сократ; однако ж было бы удивительно, если б удалось тебе столь же хорошо доказать мне, что я прославляю Омира, находясь в состоянии одержимости и исступления. Вероятно, я показался бы тебе не таким, если бы ты послушал, каков обыкновенно бывает у меня рассказ об Омире.
Строка 325:
''Ион.'' Да что же может быть, о чем Омир говорит и чего я не знаю?
''Сокр.'' Да хоть об искусствах
''Ион.'' Нет, я скажу; у меня это в памяти.
Строка 348:
Ступицей жаркою. Но берегись, не ударься о камень<ref>1) Эти стихи взяты из Илиады. XXIII, 335 sqq.</ref>.
''Сокр.'' Довольно. Вот эти-то стихи, Ион,
''Ион.'' Конечно кучер.
Строка 368:
''Ион.'' Да.
''Сокр.'' Но я называю одно отличным от другого, основываясь на том, что одно есть знание об одних предметах, другое
''Ион.'' Да.
Строка 388:
{{№|B}}
{{№|C}}
если бы я спросил тебя: из того же ли самого искусства, то· есть из арифметики, оба мы узнали то же самое, или из другого?
''Ион.'' Да.
Строка 400:
''Ион.'' Твоя правда.
''Сокр.'' Возвратимся же к произнесенным тобою стихам: кто лучше узнает, хорошо ли говорит их Омир,
''Ион.'' Кучер.
Строка 422:
Теркой медной, а возле питья был лук на закуску,—
тогда которому искусству лучше распознавать, правильно ли рассуждает Омир,
£
Строка 443:
''Ион.'' Очевидно, искусству рыболова, Сократ.
''Сокр.'' Смотри еще, положим, ты спросить меня: если у Омира, Сократ, ты находишь нечто такое, о чем должны судить эти искусства порознь; то найди мне также у него рассказ, свойственный провещателю и провещанию,
Жалкие люди! какие страданья вы терпите? Ночью
Строка 496:
''Ион.'' Ты правду-таки говоришь, Сократ.
''Сокр.'' Да и твои-то слова эти, Ион, справедливы. Выбери-ка и ты мне, как я выбрал тебе кое-что, частью из Одиссеи, частью из Илиады, и показал, что относится к провещателю, что к врачу, что к рыболову,
''Ион.'' Я рассказываю все, Сократ.
Строка 512:
''Ион.'' Да.
''Сокр.'' Стало быть, и рапсодическое;
''Ион.'' Но, может быть, кроме таких только вещей, Сократ.
Строка 553:
''Ион.'' Однако ж, я знаю, что прилично сказать полководцу.
''Сокр.'' Ведь может быть, Ион, ты и знаток в вождении войск; потому что если бы, быв искусен в верховой езде, ты вместе отличался и искусством играть на цитре, то это не помешало бы тебе знать,
{{№|В}}
Строка 583:
''Сокр.'' Как все равно? одним ли почихаешь ты искусство рапсодиста и искусство полководца, или двумя?
''Ион.'' Мне кажется, они
''Сокр.'' Стало быть, кто
''Ион.'' Непременно, Сократ.
Строка 593:
''Ион.'' Этого-то не думаю.
''Сокр.'' А то думаешь, что кто
''Ион.'' Конечно.
''Сокр.'' Но из Эллинов ты
''Ион.'' И очень, Сократ.
Строка 605:
''Ион.'' Знай, Сократ, что этому-то я научился у Омира.
''Сокр.'' Что ж это значит, Ион, ради богов? Будучи отличнейшим из Эллинов в том и другом,
''Ион.'' Мое отечество, Сократ, управляется и предводительствуется вами, а потому не имеет нужды в {{перенос|военачаль|нике}}
Строка 620:
''Ион.'' Какого это?
''Сокр.'' Которого Афиняне, не смотря на то, что он иностранец, часто избирали себе военачальником; да и Фаносфена Андрийца и Ираклида клазоменского, которых, хоть и иностранцев, этот же город почтил своим мнением, как людей, достойных внимания, и возлагает на них военачальническую и другие правительственные должности<ref>1) Атеней (XI, С. 114, р. 506 А) говорит: ὅτΐ δὲ καὶ δυςμενὴς ἦν (Платон) πρὸς ἄπαντας, δῆλον καὶ ἐκ τῶν ἐν τῷ Ἴωνι ἐπιγραφομένῳ. Ἐν ᾧ πρῶτον μὲν κακολογεί πάντας τοὺς ποιητάς ἔπειτα καὶ τοὺς ὑπὸ τοῦ δήμου προαγομένους, Φανοσθένη τὸν Ἄνδριον, Απολλόδωρον τὸν Κυζικηνόν, ἔτι δέ τὸν Κλαζομένιον Ἡραχλείδην. Но что в этом месте для упоминаемых лиц высказано оскорбительного или враждебного,
{{№|D}}
Строка 633:
{{№|542}}
{{№|B}}
{{перенос2|по|называешь}}, даже не хочешь сказать, в чем именно ты силен, хоть я и давно докучаю тебе об этом. Ты просто, как Протей, принимаешь разные образы, бросаемые туда и сюда, и наконец, думая ускользнуть от меня, являешься полководцем, лишь бы только не показать, в чем состоит твоя Омировская мудрость. Итак, если ты искусник, но, обещавшись, как я заметил, показать свое искусство в Омире, обманываешь меня; то дело твое неправое: напротив, если ты водишься не искусством, а божественным жребием, поколику одержишься Омиром и, ничего не зная, говоришь из этого поэта много прекрасного, как я и прежде упоминал; то неправды тут нет. Выбирай же теперь любое<ref>1) ''Выбирай любое''. В заключение диалога вышла дилемма, показывающая, что Ион либо есть человек божественный,
''Ион.'' Какая разница, Сократ! Уж гораздо лучше называться божественным.
''Сокр.'' Так это-то лучшее и достается тебе от нас, Ион,
£
|