Тимей. Введение (Карпов): различия между версиями

своей божественной природы, бессмертна, а эта смертна; та одарена умом и есть как бы царица и правительница тела, а эта, родительница страстей и чувственных влечений, принуждена ей подчиняться; та существует сама по себе, не завися ни от чего извне, а эта требует себе пищи, которую и почерпает из крови; та проста и свободна от всякой формы, а эта имеет сложный состав, известное протяжение и применяется своею формою к телу, отрешившись от которого, после его смерти, блуждает в воздухе (см:· ''Диог. Лаэрция'' VIII, §§ 30, 31; ''Плутарха'' De placit. philos. IV, 4, 5; Архит. у ''Стобея'' I, р. 784; ''Цицерона'' Tuseulan. I, 17). Эти две части души, как совершенно различны по природе, так заняли и в человеческом уеле различные места: пожелания, вместе с умом, обитают как будто в мозгу; а страстные влечения и возбуждения водворились в сердце (см. ''Диог''. ''Лаэрция'' 1. с.; ''Цицерона'' Tuscul. IV, 5; ''Филолая'' у Клавд. Мамерт. II, 7; ''Плутарха'' De virtute moral. р. 441 D). Обе вместе и каждая из частей в отдельности связываются помощью вен, артерий и сухожилий. — Таково было учение, по-видимому, всех наиболее выдающихся мыслителей Пифагоровой школы, — и учение это проливает весьма много света на положения Платона. Мы видим, что все, что говорится в «Тимее» о частях души и о размещении их в человеческом теле, вытекает прямо из мнений пифагорейцев. рассуждения Тимея о душе мира становятся нам тоже гораздо яснее и доступнее при свете этого учения.