Сашка. Нравственная поэма (Лермонтов)/ИПСС 1914 (ДО): различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 488:
|— Ред. викитеки.}}</ref>
<center><h5> ХХХѴІ.
{{indent|4}} Блаженная минута!.. Закипѣлъ
Мой Александръ, склонившись къ дѣвѣ спящей.
Строка 501:
Живу, чтобъ жить какъ ты, моя подруга!
<center><h5> ХХХѴІІ.
{{indent|4}} „Судьба вчера свела случайно насъ,
Случайно завтра разведетъ навѣчно, —
Строка 540:
Достойные любой восточной сказки.
<center><h5> ХL.
{{indent|4}} „Откуда ты? ” — „Не спрашивай, мой друг!
Я былъ на балѣ! ” — „Балъ! а что такое? ” —
Строка 585:
И цѣлый часъ я пропущу въ молчаньѣ.
<center><h5> ХLІІІ.
{{indent|4}} Все было тихо въ домѣ. Облака
Нескромный мѣсяцъ дымкою одѣли,
Строка 598:
Такихъ ночей десятокъ насчитали...
<center><h5> ХLІѴ.
{{indent|4}} Но Тирза вдругъ молчанье прервала
И молвила: „Послушай, прочь всѣ шутки!
Строка 611:
А отказать въ бездѣлицѣ — безбожно”.
|}}▼
<!--▼
Изъ словъ ея расслушалъ половину:
Его клонилъ къ подушкѣ сладкій сонъ,
Блаженъ, кто можетъ спать! Я былъ рожденъ
Бывало, безпокойно бродятъ очи,
Как лаццарони или русскій нищій...
<center><h5>
▲{{indent|4}} «Пожалуй!» — отвечал ей Саша. Он
▲Как птица клонит слабую тростину.
▲С бессонницей. В теченье долгой ночи,
▲И жжет подушка влажное чело.
▲Душа грустит о том, что уж прошло,
▲Блуждая в мире вымысла без пищи,
▲<center><h5> 46 </h5></center>
▲{{indent|4}} И жадный червь ее грызет, грызет, —
Я думаю, тот самый, что когда-то
В
И опускались пламенные
И злобный
Но
Они исчезли
<center><h5>
{{indent|4}} И
Что
Другого, горсть земли, в
Случайно
Заброшенная в
Хоть носят шлейфы
И по сродству
А дай сойтись — так
<center><h5>
{{indent|4}} И пусть они
Печальная разгадка сей шарады...
Когда земля
Теряться
И мнится, что
Есть путь, давно
И мнится, будто на главу поэта
Стремятся
<center><h5>
{{indent|4}}
Покойна ночь, а вы, читатель
Пожалуйте, — иначе
Я буду
Хочу я рассказать, кто
Кто мать его была, и кто
Как он
Кто
{{indent|4}} Его отецъ — симбирскій дворянинъ,
Иванъ Ильичъ N....<ref>Энъ Эновъ.</ref>, мужъ дородный,
Былъ самъ богатъ; имѣлъ онъ умъ природный
Уволенъ былъ въ отставку бригадиромъ;
А бригадиръ блаженных тѣхъ временъ
Былъ человѣкъ и, слѣдственно, уменъ.
Иванъ Ильичъ нашъ слылъ, по крайней мѣрѣ,
▲|}}
▲<!--
▲<center><h5> 50 </h5></center>
▲Богатого отца любимый сын.
▲И, что ума полезней, важный чин;
▲С четырнадцати лет служил и с миром
▲{{№|550}} Любезником в своей симбирской сфере.
<center><h5>
{{indent|4}} Он
Ни на кого не
И не
Однако же
Но
Для исполненья
А кланяться закону иль вельможе
Считалося тогда одно и то же.
<center><h5> 52 </h5></center>
{{indent|4}} Он
Почтительность вознаграждал улыбкой
И, ревностный хотя угодник дам,
Строка 741 ⟶ 743 :
Проказница ж жена (не утаю)
Читать любила жалкие романы
В беседке темной сидя до утра.
А месяц и романы до добра
Строка 1107 ⟶ 1109 :
Иль свод небес взбунтуется, к вершине
Гостеприимной нищий пешеход,
И, отряхнувши посох, безнадежней
Вздохнет о жизни будущей и прежней —
Строка 1155 ⟶ 1157 :
Его рука чертила здесь и там
Какой-то женский профиль, и очами,
Он долго на него взирал, и нежно
Вздыхал, и хоронил его прилежно
Строка 1203 ⟶ 1205 :
<center><h5> 90 </h5></center>
Я сам страдал от каждой женской рожи
И простодушно уверял весь свет,
Строка 1213 ⟶ 1215 :
Атласных плеч касалася слегка,
Но лишь в мечтах я видел без покрова
<center><h5> 91 </h5></center>
Строка 1261 ⟶ 1263 :
Ни круглых персей, дышащих весной!
И долго, долго бился, но напрасно!
Он встал, вздохнул (нельзя же не вздохнуть),
Поправил брюхо и пустился в путь,
Строка 1273 ⟶ 1275 :
Как Абаддона грозный, новым адом
Испуганный, но помнящий эдем,
И на челе, наморщенном тоскою,
Качались тени трепетных ветвей...
Строка 1297 ⟶ 1299 :
Кого винить?.. По мне, всего прекрасней
Сложить весь грех на черта — он привык
Рога и когти, чем иной язык...
Итак, заметим мы, что дух незримый,
Строка 1309 ⟶ 1311 :
Два месяца прошло. Во тьме ночной,
На цыпочках по лестнице ступая,
Являлась к Саше дева молодая;
Задув лампаду, трепетной рукой
Строка 1321 ⟶ 1323 :
<center><h5> 99 </h5></center>
Казалось, рок забыл о них. Но раз
Уж пролетел давно свиданья час,
А Саша всё один был на постели.
Строка 1333 ⟶ 1335 :
<center><h5> 100 </h5></center>
И исчезал. На площади пустынной,
Как чудный путь к неведомой земле,
Строка 1451 ⟶ 1453 :
<center><h5> 109 </h5></center>
Она замолкла, но не Саша: он
«Злодей! тиран!» — и тысячу имен,
Таких же милых, с истинным вниманьем,
Строка 1723 ⟶ 1725 :
<center><h5> 130 </h5></center>
То у дверей с недвижностью примерной,
В чалме пунцовой, щегольски одет,
Строка 1769 ⟶ 1771 :
Как Мефистофель, быстрый и послушный,
Он исполнял безмолвно, равнодушно
Лишь воля господина. Ведал он,
Что, кроме Саши, в целом божьем мире
Строка 1817 ⟶ 1819 :
Как от любви поэта безнадежной,
Как от мечты, которой никогда
И ты, чья жизнь, как беглая звезда,
Промчалася неслышно между нами,
|