ЭЛ/ВТ/Буряты: различия между версиями
| [непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
мНет описания правки |
м дополнение |
||
Строка 62:
Буряты говорят одним из монгольских наречий, которое разделяется ещё на несколько оттенков; за всем тем монгол от Великой Стены понимает кудинского бурята. Живущие по китайской границе говорят чистым халхасским наречием, и даже в нравах своих ничем не отличаются от обитателей монгольской пустыни; но те, которые кочуют по сю сторону Байкала, огт близкого обращения с русскими, приняли вместе с обыкновениями много русских слов. Календарь у них тот же, как у монголов (см. ''[[ЭЛ:Год|Год]]''). Они также употребляют монгольскую грамоту и читают монгольские книги, которые, вместе с тибетскими, списываются в ихх юртах, и порой даже перепечатываются ксилографически, посредством деревянных стереотипных досок. Обязанные своей образованностью буддизму, они ревностно занимаются, особенно за Байкалом, той частью литературы, которая состоит в связи с религией; по сю сторону озера грамотность процветает гораздо меньше.. Многие их ламы — хорошие знатоки тибетского языка, который для них есть классический, превосходные каллиграфы, и весьма примечательные рисовальщики в китайском вкусе. Экземпляр «Ганджура», священной книги буддистов, который два молодых бурята списали для барона Шиллинга фон Канштадта, украшенный множеством рисунков и пышными заглавными листами, в состоянии удивить всякого искусством, какого обыкновенно не предполагают в питомце степей, заключённом в дымной юрте, откуда, казалось бы, должно быть изгнано всякое умственное занятие. По-русски, однако ж, читать, писать и говорить умеют немногие, — может быть, потому, что русские, обитающие в их соседстве, от мала до велика все говорят весьма хорошо по-бурятски. Каждый бурят желал бы видеть сына своего ламой, но если имеет двоих, то одного непременно посвящает служению Будде, и оттого в некоторых городах гораздо больше духовных, чем прихожан. Не должно однако ж приписывать этого фанатизму: дело в том, что лама не платит податей и живёт на счёт ближнего, чтò весьма удобно.
Буряты вообще большие хлебосолы. Приезжего встречают они перед юртой: принимают его коня; вводят гостя в жилище, сажают впереди и тотчас угощают, чем бог послал, — во-первых чаем; потом колют барана, и грудину втыкают на рожны, а остальное варят в чаше. Между тем весть о заколотом баране и приехавшем госте распространяется по всему околотку; мало-помалу юрта наполняется народом, и когда начинается еда, хозяин, отрезав кусок для себя, передаёт барана сперва гостю, а потом первому сидящему подле него; тот, отрезав кусок, остальное препровождает к соседу, и таким образом баранина, разделённая на гомеопатические куски, расходится по всем ртам. Иногда хозяин предоставляет гостю на отдельном блюде варёную баранью голову: блюдо помещается так, чтобы морда была обращена к гостю, и если он знает обхождение и хочет сделать удовольствие хозяину, должен взять блюдо, оборотить голову по солнцу, вырезать со лба треугольный кусок кожи и бросить его в огонь. Потом он кушает часть, отрезанную позади уха и со щёк, возвращает блюдо тому, кто его поставил, а мясо разделяет на куски, и чествует им всех присутствующих. Когда баранина вся съедена, принимаются за кости. Хозяин, обрезавши кость, подаёт её соседу; тот другому, и кость, постепенно обгладываемая, доходит до последнего, который, объев чтò осталось, раскалывает её и с мозгом подаёт хозяину. Мозг опять идёт круговою. Таким же образом подают и вино в большой чаше. Уезжающего гостя хозяин провожает иногда версты две, смотря по званию. Буряты никогда не целуют: они принадлежат к той части рода человеческого, которая обнюхивает носом предметы своей любви, а не отведывает устами.
Увеселения бурятов состоят в конской скачке, борьбе, стрелянии из луков в цель. Атлеты их борются почти нагие, в коротком исподнем платье. У забайкальских бурятов есть много исторических песен, напоминающих воинственную Монголию, Чингисхана, и прочая; но буряты, живущие по сю сторону, вообще готовых песен не имеют: вдохновенные певцы импровизируют их на случай. Напев их вообще заунывен и протяжен. Буряты не пляшут, но женщины и мужчины, ставши в круг и взявшись за руки, идут медленно в одну сторону, сначала тихо, потом скоро, под голос запевалы, за которым и прочие подтягивают. Любимый их инструмент, ''хур'', похож на скрипку или гудок, с двумя волосяными струнами, на которых играют смычком, продетым между струнами. Другой инструмент, похожий на наши цимбалы, называется ''этогу´'': он чрезвычайно редок, и, кажется, выходит из употребления. Музыка у них не употребляется при плясках, но служит забавой играющему, и для нашего уха слишком утомительна своим однообразием и вечно плачевным тоном. Облава, или охота, есть удовольствие тайшей: только одни забайкальские буряты сохранили эту воинственную потеху своих предков. Прочие плмеена её оставили. Буряты теперь — народ миролюбивый. Под влиянием своей созерцательной религии, уничтожающей тело и его страсти, охраняемые притом нашим правительством от нападений соседов и междоусобий, они сделались послушными подданными и благонравными гражданами. Смертоубийство между ними — дело необыкновенное. Грабежей решительно нет, хотя склонность к воровству не совсем ещё истребилась. При встрече со знакомыми они подают друг другу правую руку, прихватывают её выше кисти левою, и здороваются; тут слендуют расспросы о благополучии скота; о том, что слышно нового; куда и откуда едешь, и прочая. Если двое бурятов совершенно между собой незнакомые, встретятся в лесу или на дороге, они непременно остановятся, раскурят трубки и расспросят.
| |||