Жила вдова, у ней было три сына. Два сына было умных, а третий глупый. И вот оне ходили в поле жать. И оне жали все четверо. И глупый сын мать все звал домой. Мать им отвечает: «Нет, сынок, нажните еще по снопику и пойдем». Они эшшо нажали по снопику. Опять сынья́ [сыновья] говорят все трое: «Пойдем, мама, домой, проголодались!» А она еще говорит: «Ну, сыновья, еще нажните по два снопика». Ну, оне нажали. Ну, она им отвечат: «Ну, пойдемте сечас домой».
Пришли оне домой, поели и легли все спать. Глупого сына положили по́рось[1], а умные легли с матерью в реду. И прилетел ночью орел и унес у них мать. И оне не слыхали. Поутру встают сыновья́ — матери у них нет. Они говорят: «Ты, Ванюшка, не слыхал и не видал ли, куды наша мать ушла?» А он им отвечат: «Нет, братцы, не видал!». И они, умные братья, двое, стали согова́риваться, что пойдем, разыщем, а глупова оставим дома. И оне пошли двое.
Глупый за ними побёг. «Братцы, говорит, вы куды? Возьните мене́!» Оне ему ответили: «Мы пойдем мать разыскивать, а ты дома сиди». А он все-таки их не послушал: «Все равно, говорит, я с вами пойду!» И он с ними пошел. Шли они далеко и дошли до какой-то яме. И вот оне сели около этой яме отдыхать. «Не там ли, говорит, наша мать?» А глупый сын сидит, из тростей[2] веревку вьет. И говорит: «Братцы, спустите меня в эту яму». И оне ево спу́стили.
И он там пошел. И дошел он до таково столба, и на этим столбе было написано, что хто пойдет в праву сторону, тот будет год пасти, а хто влево пойдет, дикий зверь растерзает, а хто пойдет по прямой дороге, тот свою мать найдет. И пошел он по этой дороге.
И пришел он до какой-то избушке. Взошел он в эту избу, увидал свою мать. И оне тут обрадовались, и все переговориле, и она ево спрятала в сундук. Прилетел орел и говорит, что русским духом пахнет. Она ему отвечат, что у меня никово не было. Орел поел и опять улетел. Оне той же минутой собрались, кое-что забрали и пошли с сыном в путь, и дошли они опять до этого столба и пошли в эту сторону, где им год стадо пасти.
И пришли они в эту в деревню и нанялись пасти. Стал Иван пасти. Ему хозявы приказали, что за этот берег[3] не загонять стадо. И он сказал, что не буду. И он все-таки стал об этим думать, что ему не велели за этот берег загонять. И он однажды эдак сделал, загнал за этот берег, и прилетела колдунья и много коров положила. Иван той же минутой скотину воротил и пригнал домой, и сказал, что много скотины пало. Хозя́вы [хозяева] ему сказали, что е́ли [так!] эшшо будешь раз загонять, то тебе за это плохо будет[4]. И он сказал: «Не буду».
И пропас он целое лето, и стал думать об домашнем. Подлетела к нему черная ворона, и он стал с ней разговаривать: «Наймись, говорит, нас на родину отвезти. Я тебе, говорит, куплю за это мяса». И ворона согласилась[5]. Иван запас денег. Купил кадушку мяса, и полетели домой.
Летели оне долго. И он ей за кажду версту давал по куску мяса. И вот немного не долетели до родины, у Ивана мяса нехватило. Он думат: «Как мне с этим делом быть?». И вырезал он из своей ноги два куска мяса. Версту пролетели. Он ей кусок отдал. Другую пролетели, он ей другой отдал.
Прилетели оне домой. Братьёв дома нет. Пожили они немного; прошло недельки три — братья домой пришли. Оне обрадовались, что у них родная мать дома. Оне про все переговориле и сделали пирушку, погуляли, и стали жить гожо́[6]. Все.
Примечания
- ↑ По́рось — То же, что порознь; отдельно друг от друга.
- ↑ Тро́с(т)ь, троста́ — Болотное растение.
- ↑ В 1-м варианте место было указано более определенно и было сказано, что там похи́тят стадо.
- ↑ В 1-м варианте угрожали уволить от должности пастуха.
- ↑ В 1-м варианте разговор с вороной был изложен подробнее, например пастух, говорил, что он бедный человек и может только кормить ворону.
- ↑ Го́жо и го́же — Годится, пригодно, ладно, хорошо.