Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка в Екатеринбурге и VII-й археологический съезд в Ярославле (Анучин)/ДО

Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка в Екатеринбурге и VII-й археологический съезд в Ярославле
авторъ Дмитрий Николаевич Анучин

Опубл.: 1887. Источникъ: az.lib.ru

НАУЧНЫЙ ОБЗОРЪ.

Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка въ Екатеринбургѣ и VII-й археологическій съѣздъ въ Ярославлѣ.

Значеніе и польза выставокъ и научныхъ съѣздовъ давно уже сдѣлались общепризнанными. На Западѣ выставки и съѣзды, по различнымъ отраслямъ знанія и промышленности, бываютъ ежегодно, даже, можно сказать, ежемѣсячно. У насъ они болѣе рѣдки, но именно поэтому представляютъ большій интересъ и заслуживаютъ большаго вниманія. Нынѣшнимъ лѣтомъ состоялась выставка въ Екатеринбургѣ и археологическій съѣздъ въ Ярославлѣ, и какъ ни мало они имѣли между собою общаго, тѣмъ не менѣе, оба вполнѣ заслуживаютъ обзора, какъ выдающіяся явленія нашей общественной и научной дѣятельности. Впрочемъ, не трудно подъискать и нѣкоторыя общія черты указаннымъ двумъ событіямъ: во-первыхъ, и екатеринбургская выставка, и ярославскій съѣздъ состоялись по частной иниціативѣ ученыхъ обществъ; во-вторыхъ, и екатеринбургская выставка не была исключительно промышленной, а носила названіе научно-промышленной, причемъ археологіи края было въ ней удѣлено не послѣднее мѣсто; въ-третьихъ, и ярославскій съѣздъ сопровождался выставкою, даже болѣе богатою, чѣмъ археологическій отдѣлъ на екатеринбургской выставкѣ, но обратнаго сходства, къ сожалѣнію, не было, т.-е. екатеринбургская выставка не сопровождалась никакимъ съѣздомъ, или, лучше сказать, никакою попыткой совмѣстнаго обсужденія какихъ-либо вопросовъ науки или промышленности по отношенію къ краю; наконецъ, какъ въ результатѣ ярославскаго съѣзда будетъ изданіе Трудовъ и обогащеніе московскихъ музеевъ, такъ и въ результатѣ екатеринбургской выставки имѣетъ быть образованіе новаго музея изъ многочисленныхъ коллекцій, уступленныхъ уральскому обществу любителей естествознанія. Если ярославскій съѣздъ далъ возможность составить нѣкоторое понятіе о новѣйшихъ работахъ, вопросахъ и потребностяхъ въ области русской археологіи, то и екатеринбургская выставка открыла случай ознакомиться наглядно съ произведеніями Приуральскаго края и Сибири, ихъ природой и промышленностью, ихъ успѣхами за послѣднее время и ихъ темными сторонами, нуждающимися въ свѣтѣ и въ разработкѣ.

Въ нашемъ обзорѣ мы, конечно, должны опустить всѣ подробности открытія, хода и закрытія указаннаго съѣзда и выставки, различныхъ эпизодовъ ихъ, наградъ, присужденныхъ на выставкѣ, детальныя перечисленія сдѣланныхъ рефератовъ и выставленныхъ коллекцій и т. д. Мы имѣемъ въ виду остановиться только на болѣе существенномъ, на томъ, что указанная выставка и съѣздъ дали наиболѣе интереснаго, что можетъ характеризовать нынѣшнее состояніе Прнуральскаго края и русской археологической науки, а также высказать тѣ мысли и desiderata, которыя пришли намъ въ голову послѣ обозрѣнія выставки и участія въ засѣданіяхъ съѣзда. Напередъ оговариваемся, что нашъ обзоръ не имѣетъ никакихъ претензій на полноту, что мы будемъ говорить только о томъ, что намъ показалось наиболѣе замѣчательнымъ или въ какомъ-либо отношеніи заслуживающимъ вниманія.

Иниціатива Сибирско- Уральской научно- промышленной выставки въ Екатеринбургѣ принадлежала уральскому обществу любителей естествознанія, о которомъ и слѣдуетъ поэтому сказать нѣсколько словъ. Общество возникло въ 70-хъ годахъ, если не ошибаемся, по иниціативѣ его непремѣннаго секретаря, Онисима Егоровича Клера, пріѣхавшаго въ Россію лѣтъ 25 тому назадъ, бывшаго учителемъ французскаго языка въ Ярославлѣ, Москвѣ и затѣмъ въ Екатеринбургѣ, теперь совершенно обрусѣвшаго, и который, кстати сказать, въ послѣднее время назначенъ директоромъ реальнаго (земскаго) екатеринбургскаго училища. О. Е. Клеру удалось сгруппировать небольшой кружокъ лицъ, «любителей естество знанія», который и сталъ проявлять свою дѣятельность въ засѣданіяхъ, собираніи коллекцій, изданіи Трудовъ. Главная доля работы оставалась, впрочемъ, постоянно на 0. Е., которому приходилось и собирать членовъ, и хлопотать о небольшой субсидіи обществу отъ земства и города, и добывать статьи, и переводить ихъ на французскій языкъ, такъ какъ общество, — по иниціативѣ Клера же, — постановило издавать печатаемыя имъ статьи на двухъ языкахъ, или, по крайней мѣрѣ, «съ прибавленіемъ французскаго résumé, въ тѣхъ видахъ, чтобы завести сношенія съ иностранными учеными обществами и обмѣниваться взаимно изданіями. Дѣйствительно, этимъ путемъ обществу удалось составить порядочную библіотеку, и оно стало нѣсколько извѣстно заграницей, такъ что заграничные ученые, отправлявшіеся на Уралъ или въ Сибирь, знали, что въ Екатеринбургѣ они могутъ получить нѣкоторыя указанія по краю отъ секретаря уральскаго общества г. Клера. При скудныхъ средствахъ (нѣсколько сотъ рублей въ годъ) общество, однако, не могло ни предпринимать научныхъ экспедицій, ни издавать значительныхъ трудовъ»(если бы таковые и были), а равно не могло создать и мѣстнаго музея и библіотеки, въ которыхъ чувствовалась настоятельная потребность, но для которыхъ не было ни помѣщенія, ни средствъ. Обществу предстояла поэтому задача — заявить о себѣ чѣмъ-либо выдающимся для края, оказать существенное содѣйствіе къ ознакомленію съ нимъ коренной Россіи, обратить на себя вниманіе, привлечь сочувствіе, вызвать жертвователей и тѣмъ положить основаніе мѣстному научному музею и библіотекѣ, которыя бы явились существеннымъ подспорьемъ для мѣстныхъ изслѣдователей и, вмѣстѣ съ тѣмъ, дали бы удобное помѣщеніе для собраній общества, его бюро, придали бы обществу большую осѣдлость, прочность, значеніе. Рѣшено было. устроить выставку, — способъ, казавшійся тѣмъ болѣе надежнымъ, что уральское общество имѣло предъ собою примѣръ московскаго общества любителей естествознанія, которое, благодаря особенно неутомимой и энергической иниціативѣ профессора А. П. Богданова, могло, при помощи выставокъ, основать нѣсколько новыхъ музеевъ, обогатить уже имѣвшіеся музеи университета и вообще значительно расширить кругъ своей учено-образовательной дѣятельности. Первоначально уральское общество имѣло въ виду устроить выставку исключительно научную, съ цѣлью создать, такимъ образомъ, мѣстный естественно-историческій и этнографическій музей и библіотеку. Слову «мѣстный» предполагалось, однако, придать болѣе широкій смыслъ, включивъ въ него не одинъ только Приуральскій край, но и всю Сибирь къ которой и относится въ географическомъ отношеніи Екатеринбургъ, находящійся уже, какъ извѣстно, за «Камнемъ». Но проектъ устройства такой «научной» выставки встрѣтилъ недостаточное сочувствіе; мало было для того и дѣятелей, а тѣмъ болѣе средствъ, и разсчитывать на приливъ послѣднихъ со стороны мѣстнаго общества и частныхъ лицъ было трудно, можно сказать — невозможно. Рѣшено было устроить «научно-промышленную» выставку, которая могла привлечь и большее сочувствіе, и большія средства, а, съ другой стороны, могла дать и болѣе полное понятіе о краѣ. Промышленная выставка должна была заинтересовать и городъ, и земство, и правительственныя учрежденія; она могла привлечь и заводчиковъ, и промышленниковъ, и кустарей; въ ней могли принять участіе и сибирскіе коммерсанты, и коренные русскіе фабриканты; она должна была возбудить интересъ къ себѣ въ широкихъ кругахъ и вызвать какъ большій притокъ средствъ, такъ и большій приливъ посѣтителей. Вмѣстѣ съ тѣмъ, подобная выставка давала случай нагляднаго ознакомленія не только съ произведеніями края и съ его этнографіей, до и съ способами пользованія и обработки его продуктовъ, съ развитіемъ въ краѣ промышленности и производительности вообще, даже — до извѣстной степени — съ экономическимъ положеніемъ и съ состояніемъ культуры. Дальнѣйшій ходъ дѣла показалъ, что рѣшеніе общества было благопріятно для осуществленія зародившейся въ немъ идеи, и уже съ начала дѣйствій комитета выставки можно было видѣть, что выставка осуществится, хотя и нельзя было угадать — въ какихъ размѣрахъ.

Рѣшено было назвать выставку «Сибирско-Уральскою», т.-е. включить въ нее произведенія и продукты обработки не только Приуральскаго края, но и всей Сибири, въ надеждѣ, что такое расширеніе ея предѣловъ придастъ выставкѣ большее значеніе и интересъ. Сибирь, ея богатства и продукты интересуютъ многихъ не только въ Россіи, но и за границей; съ другой стороны, и Сибирь заинтересована въ большемъ сбытѣ своихъ произведеній, и вообще въ томъ, чтобы ее лучше знали и лучше цѣнили. Екатеринбургъ, находящійся на главномъ пути въ Сибирь, составляющій первый значительный городъ за Ураломъ и, въ то же время, связанный съ Европой рельсовымъ путемъ и развитымъ пароходствомъ, могъ, казалось бы, съ полнымъ правомъ взять на себя роль посредника въ этомъ наглядномъ ознакомленіи Европы съ Сибирью, равно какъ, до извѣстной степени, и обратно, Сибири съ Европой, или, по крайней мѣрѣ, съ коренною Россіей, откуда можно было бы получить на выставку разнообразные продукты, товары, машины и т. д., нужныя для Сибири и недостаточно въ ней извѣстныя. Можно было поэтому надѣяться, что посредничество Екатеринбурга будетъ встрѣчено сочувственно сибиряками, которые помогутъ осуществленію проекта какъ присылкою мѣстныхъ произведеній, такъ и участіемъ въ расходахъ по организаціи выставки. Въ этихъ надеждахъ, однако, комитету выставки пришлось разочароваться: Сибирь приняла весьма малое участіе, и большинство сибирскихъ учрежденій и крупныхъ дѣятелей уклонилось отъ содѣйствія выставкѣ. Ни сибирскія учрежденія (музеи, общества, училища), ни сибирскіе золотопромышленники и другіе коммерсанты не нашли возможнымъ содѣйствовать осуществленію задачи комитета, и лишь немногіе прислали кое-какіе товары, рисунки, археологическія вещи и т. п. Объясняютъ этотъ фактъ различно, и, можетъ быть, дѣйствительно, тому были разныя причины. Тѣмъ не менѣе, одною изъ главныхъ причинъ была, повидимому, та, что сибиряки отнеслись недовѣрчиво и несочувственно къ затѣѣ Екатеринбурга и его мало извѣстнаго «общества любителей». Это отразилось и въ отзывахъ сибирской прессы, относившихся вообще довольно холодно къ усиліямъ комитета по устройству выставки. Можно думать, что сибиряки не считали удобнымъ для себя идти, такъ сказать, на помочахъ у Екатеринбурга, подъ предводительствомъ его, еще молодаго, «общества». Иное дѣло, еслибы выставка была затѣяна самими сибиряками, устраивалась лицами, пользующимися у нихъ авторитетомъ, и, притонъ, либо въ столицѣ, либо въ чисто-сибирскомъ городѣ, напримѣръ, Томскѣ, гдѣ красуется отстроенный, но не открытый еще Сибирскій университетъ. Тогда, навѣрное, нашлись бы и средства, и дѣятели, и сибирская пресса заговорила бы иначе. Впрочемъ, есть основаніе думать, что и екатеринбургскій комитетъ не совсѣмъ умѣло взялся за это дѣло организація «Сибирской» выставки. Подобное дѣло требуетъ непремѣнно авторитетныхъ и вліятельныхъ иниціаторовъ, которыми нужно было заручиться, предоставивъ имъ и соотвѣтственную долю участія въ комитетѣ выставки. Кромѣ того, Сибирь, какъ извѣстно, дистанція огромнаго размѣра; это слѣдовало принять во вниманіе при организаціи выставки, предоставивъ, по крайней мѣрѣ, года два на собираніе, подготовленіе и доставку различныхъ коллекцій и товаровъ. Эти огромныя разстоянія и трудность доставки оказали, несомнѣнно, свою непосредственную долю вліянія на участіе сибиряковъ въ выставкѣ. Нѣкоторыя учрежденія (музеи) отказались, напримѣръ, прислать свои коллекціи по недостатку средствъ для пересылки и по неувѣренности, что коллекціи вернутся благополучно въ цѣлости и не поломанными. Какъ бы то ни было, но сибирскій отдѣлъ на выставкѣ вышелъ крайне бѣденъ. Немногіе образцы рудъ и горныхъ породъ, сукна двухъ фабрикъ, кожевенныя издѣлія, одна витрина мѣховъ, образцы муки и водокъ, нѣсколько этнографическихъ и археологическихъ предметовъ, — вотъ все, что далъ этотъ обширный и богатый край. Мы полагаемъ, однако, что, при желаніи и умѣньи, екатеринбургскій комитетъ могъ бы и безъ участія сибиряковъ сдѣлать нѣчто большее для ознакомленія съ Сибирью. Онъ могъ бы, напримѣръ, при содѣйствіи горныхъ инженеровъ, составить наглядныя карты распространенія въ Сибири золотыхъ промысловъ и вообще полезныхъ ископаемыхъ, добыть образцы рудъ и золотоносныхъ песковъ, приготовить чучела наиболѣе характерныхъ представителей сибирской фауны (вѣдь, добываютъ же ихъ шкуры московскіе чучельщики, и развѣ трудно было, напримѣръ, приготовить чучела характерныхъ рыбъ Обскаго бассейна и т. д.), выписать по заказу (чрезъ фотографовъ) снимки видовъ и типовъ и т. д. Ничего подобнаго, однако, сдѣлано не было и екатеринбургская выставка напрасно титуловалась именемъ «Сибирско» -Уральской.

Что касается Приуральскаго края, то онъ принялъ въ организаціи выставки живое участіе. Оказали содѣйствіе и городъ, и земства (уѣздныя и губернское), и желѣзно-дорожное вѣдомство, и частныя лица, и правительственныя учрежденія. Оказали также значительную поддержку: казанское общество естествоиспытателей, приславшее антропологическія и археологическія коллекціи; Императорская академія художествъ, доставившая большую коллекцію картинъ; нѣкоторыя министерства (изданіями, отчасти и матеріальною субсидіей); геологическій комитетъ (приславшій коллекцію точно опредѣленныхъ уральскихъ ископаемыхъ) и др. Горному вѣдомству общество было обязано уступкой двухъэтажнаго каменнаго зданія, во второмъ этажѣ котораго могъ размѣститься научный отдѣлъ выставки, и которое вмѣститъ въ себѣ, по окончаніи выставки, новообразованный музей общества, а также тѣмъ участіемъ, которое приняли въ выставкѣ казенные горные заводы. Общество тюменской желѣзной дороги уступило временно комитету выставки обширное мѣсто въ центрѣ города (бывшій Монетный дворъ) съ нѣсколькими каменными зданіями желѣзно-дорожныхъ мастерскихъ, въ которыхъ могли удобно размѣститься всѣ главные отдѣлы выставки, и тѣмъ избавило комитетъ отъ значительныхъ расходовъ по возведенію временныхъ помѣщеній. Это было тѣмъ болѣе кстати, что бюджетъ выставки, опредѣленный первоначально въ 150,000 руб., долженъ былъ, по рѣшенію мѣстной администраціи, сократиться на половину, причемъ къ открытію выставки оказался дефицитъ въ 15,000 руб., покрывшійся, впрочемъ, скоро съ избыткомъ одною платой за входъ. Значительное содѣйствіе выставкѣ было оказано земствомъ, что стоитъ въ соотвѣтствіи съ располагаемыми имъ средствами и съ его сочувствіемъ дѣлу просвѣщенія. Пермское земство, какъ извѣстно, одно изъ самыхъ богатыхъ въ Россіи. Громадная величина губерніи, обширныя пространства, занятыя золотыми розсыпями, рудами, заводами, лѣсами и принадлежащія большею частью казнѣ или крупнымъ владѣльцамъ и компаніямъ, обусловливаютъ то, что количество земскихъ сборовъ достигаетъ безъ малаго трехъ милліоновъ. Есть частныя владѣнія, напримѣръ, графини Стенбокъ-Ферморъ, графа Строганова и др., которыя вносятъ ежегодно въ земскую казну по шестидесяти и болѣе тысячъ; есть уѣзды, напримѣръ, Чердынскій, гдѣ одна казна уплачиваетъ болѣе 100,000 рублей. Это позволяетъ земству расходовать около 1.700,000 р. на необязательныя повинности, въ томъ числѣ около 660,000 на народное образованіе; понятно, что земство могло и должно было оказать содѣйствіе такому дѣлу, какъ мѣстная научно-промышленная выставка. Несмотря на то, что дворянскій элементъ въ губерніи весьма слабъ и что большинство земскихъ дѣятелей (предсѣдателей управы и т. д.) изъ крестьянскаго сословія, въ рядахъ послѣдняго есть люди образованные и горячо сочувствующіе дѣлу просвѣщенія края. Ихъ стараніямъ слѣдуетъ приписать особенно хорошую организацію кустарнаго отдѣла на выставкѣ; кромѣ того, они же доставили разныя этнографическія коллекціи, предметы быта пермяковъ, даже коллекціи фотографій и мѣстныхъ древностей. Довольно широкую поддержку нашелъ также комитетъ выставка во многихъ частныхъ лицахъ, не только въ отношеніи доставки ими произведеній своихъ заводовъ, фабрикъ, ремесленныхъ издѣлій, но и научныхъ коллекцій, моделей и т. д., а отчасти и денежныхъ средствъ. Впрочемъ, содѣйствіе послѣдняго рода было, сравнительно, умѣреннымъ, и нѣкоторые изъ крупныхъ мѣстныхъ владѣльцевъ не приняли даже вовсе участія въ выставкѣ. Такъ, графъ Строгановъ, владѣющій полутора милліонами десятинъ, громадными лѣсами, нѣсколькими желѣзодѣлательными заводами, солеварнями и т. д., отказался отъ всякаго содѣйствія устройству выставки, — фактъ тѣмъ болѣе прискорбный, что съ именемъ Строгановыхъ тѣсно связывается, какъ извѣстно, исторія колонизаціи «Великой Перми» и первое насажденіе здѣсь культуры и промышленности. Другой крупный мѣстный дѣятель, г. Козеллъ-Поклевскій, хотя и принялъ участіе въ выставкѣ, но, сравнительно, весьма умѣренное, особенно если принять во вниманіе, что это — первый богачъ не только Пермской губерніи, но и всей Западной Сибири, котораго считаютъ въ тридцати милліонахъ, который владѣетъ обширными имѣніями, золотыми пріисками, желѣзодѣлательными заводами и т. д., особенно же винокуренными заводами, на которыхъ онъ и составилъ, главнымъ образомъ, свое громадное состояніе. Съ фамиліей этой вы встрѣчаетесь на каждомъ шагу въ Пермской и сосѣднихъ губерніяхъ, на вывѣскахъ; Поклевскаго называютъ «сибирскимъ королемъ», говорятъ, что имѣніе, гдѣ онъ живетъ (по тюменской желѣзной дорогѣ), настоящій дворецъ, что къ нему проложенъ особый подъѣздной путь, что тамъ цѣлый штатъ служащихъ, картинная галлерея, свой большой оркестръ музыки и т. д. Если, въ послѣднее время, многіе изъ горнозаводчиковъ и пообѣднѣли, то, во всякомъ случаѣ, въ краѣ еще не мало лицъ, обладающихъ если и не столь крупными, какъ у Поклевскаго, то весьма солидными состояніями, составленными то помощью золотыхъ промысловъ (особенно скупки золота), то виноторговлей, скупкой сала и кожъ, рыбопромышленностью (на зауральскихъ озерахъ) и т. д. Если принять все это во вниманіе, то нельзя не признать, что содѣйствіе, оказанное выставкѣ мѣстнымъ обществомъ, было вовсе не особенно велико, если сравнить его съ тѣмъ, напримѣръ, которое было оказано московской политехнической выставкѣ 1872 г. г. Губонинымъ и другими.

Какъ бы то ни было, выставка состоялась, и состоялась весьма не дурно. Занявъ довольно обширное мѣсто въ центрѣ города, расположившись въ солидныхъ каменныхъ зданіяхъ и деревянныхъ павильонахъ, украсивши себя вновь разбитымъ скверомъ, съ неизбѣжными рестораномъ, музыкой, разными кіосками и т. д., она образовала изъ себя, въ теченіе четырехъ мѣсяцевъ, главный умственный центръ всего края, гдѣ можно было встрѣтить большинство мѣстныхъ дѣятелей, гдѣ и свои, и пріѣзжіе знакомились съ мѣстными произведеніями, съ результатами мѣстнаго труда въ различныхъ его отрасляхъ. Пособіемъ къ ознакомленію съ выставкой служилъ каталогъ, изданный, впрочемъ, уже спустя нѣсколько недѣль по открытіи, и, къ сожалѣнію, весьма краткій и далеко не вездѣ обстоятельно составленный. Одного сухаго каталога было, однако, недостаточно для того, чтобы вынести изъ обозрѣнія выставки надлежащее ея пониманіе, чтобы уяснить себѣ значеніе ея различныхъ коллекцій и составить ясное представленіе о многихъ отрасляхъ производства. Не только для простыхъ, необразованныхъ посѣтителей, но даже и для лицъ съ большимъ образованіемъ многія коллекціи, безъ надлежащаго объясненія, оставались темными, непонятными, и часто, вмѣсто правильнаго пониманія, посѣтитель уносилъ только смутное и неопредѣленное впечатлѣніе. Посѣтители видѣли многочисленныя картины съ нашитыми на нихъ какими-то камешками, разныя вещи, повидимому, древнія, чучела, скелеты, черепа, книги въ шкафахъ, портреты, кристаллы, куски дерева, попорченные насѣкомыми, образцы рудъ, фотографіи, разныя издѣлія кустарей, многочисленные образцы желѣза и т. д., но значеніе, объясненіе всего этого было доступно немногимъ. Выставки устраиваются, между тѣмъ, не для однихъ спеціалистовъ, которымъ все это болѣе или менѣе извѣстно, даже иногда въ большей степени, чѣмъ оно представлено, а преимущественно для массы публики, которой мало показать, а надобно разсказать и объяснить. Уральское общество, слѣдовавшее въ устройствѣ выставки по стопамъ московскаго общества любителей естествознанія, должно было бы подражать ему и въ способахъ ознакомленія публики съ выставленными предметами. Нужно было бы позаботиться объ организаціи общедоступныхъ объясненій, о приглашеніи лицъ, которыя бы ежедневно, и по нѣскольку разъ въ день, объясняли научныя коллекціи, указывали на значеніе отдѣльныхъ предметовъ, знакомили бы попутно съ данными по археологіи, этнографіи, естественной исторіи края, описывали бы жизнь и положеніе инородцевъ (изъ коихъ нѣкоторые были представлены на выставкѣ живыми особями съ ихъ обстановкой, жилищемъ, утварью и т. д.), объясняли бы произведенія кустарныхъ промысловъ, руководили бы при обозрѣніи горнозаводскаго, фабричнаго и другихъ отдѣловъ. Надо было бы устроить такъ, что любознательный посѣтитель, осмотрѣвъ, напримѣръ, горнозаводскій отдѣлъ, выносилъ бы нѣкоторое цѣлостное представленіе о развитіи желѣзной и золотой промышленности въ краѣ, объ ея исторіи и современномъ распространеніи, о категоріяхъ заводовъ, стадіяхъ и способахъ обработки металловъ, ознакомился бы съ наиболѣе употребительными терминами горнозаводскаго дѣла и т. д. Ничего подобнаго не было устроено, и если кое-гдѣ представители заводовъ и отдѣльныхъ отраслей производства и объясняли обращавшимся къ нимъ нѣкоторыя подробности, то и то болѣе въ началѣ выставки и, притомъ, отрывочно, безъ системы, случайно.

По нашему мнѣнію, это былъ важный недостатокъ выставки, можетъ быть, и оправдываемый отчасти недостаткомъ людей и средствъ, но, вѣрнѣе, объясняемый просто невнимательностью къ потребностямъ посѣтителей. Можно смѣло сказать, что отсутствіе подобныхъ объясненій умалило болѣе, чѣмъ на половину, пользу и значеніе выставки, въ смыслѣ средства къ распространенію свѣдѣній о краѣ въ массѣ публики. Для болѣе образованныхъ лицъ такія устныя объясненія могли бы замѣнить, отчасти, карты, разрѣзы, планы, рисунки, діаграммы, цифровыя таблицы, брошюры и проч., но и ихъ было крайне мало, хотя, при желаніи и стараніи, составленіе ихъ было бы не особенно труднымъ. Такъ, напримѣръ, въ горнозаводскомъ отдѣлѣ можно было бы выставить большую карту Урала (особенно средней, горнозаводской его части), съ обозначеніемъ на ней крупными знаками — золотыхъ розсыпей и мѣсторожденій (наприм., золотою краской), чугунноплавильныхъ и желѣзодѣлательныхъ заводовъ (даже съ отмѣтками, которые — казенные и которые — частные и, притомъ, на поссессіонномъ правѣ, или въ полной собственности, отдѣльныхъ собственниковъ или компаній), мѣста добыванія и обработки мѣди, а также — особыя карты съ обозначеніемъ мѣстъ добыванія другихъ минераловъ, цвѣтныхъ камней, полезныхъ горныхъ породъ и т. д. Важно было бы также представить на большой картѣ распространеніе лѣсовъ (въ связи съ заводами), пути сбыта металловъ и т. д., а равно издать брошюры съ краткимъ обозрѣніемъ хода и современнаго состоянія золотыхъ промысловъ, желѣзной, соляной, каменно-угольной промышленности. Для ознакомленія съ важнѣйшими отраслями горнозаводскаго дѣла весьма полезно было бы, помимо выставленія произведеній отдѣльныхъ заводовъ, составить серію моделей, плановъ, чертежей, изъясняющихъ добываніе рудъ и стадіи обработки металловъ. Посѣтитель видѣлъ, напримѣръ, образцы желѣзныхъ и мѣдныхъ рудъ, но онъ не могъ (не бывавши на мѣстахъ) составить себѣ наглядное понятіе о рудникахъ, шахтахъ, работѣ рудокоповъ; видѣлъ различные образцы желѣза, но не могъ ознакомиться съ типами различныхъ заводскихъ печей, послѣдовательными стадіями въ обработкѣ чугуна, желѣза, стали и т. д. Подобныя модели были, между тѣмъ, въ горнозаводскомъ отдѣлѣ Политехнической выставки и привлекали тамъ къ себѣ (особенно, когда дѣлались объясненія) массу публики. Составленіе такихъ моделей или рисунковъ и плановъ не могло стоить особенно дорого, за то придало бы выставкѣ большій поучительный и образовательный характеръ. Эти же модели были бы весьма умѣстными и въ постоянномъ музеѣ, устройство котораго имѣетъ въ виду уральское общество любителей естествознанія.

Какъ бы то ни было, горнозаводскій отдѣлъ былъ самымъ богатымъ и выдающимся на выставкѣ. Устройство почти каждой витрины стоило здѣсь тысячи рублей, и глаза разбѣгались, смотря на эти желѣзные колонны, полосы, плиты, листы, крученые рельсы, цѣпи, артиллерійскіе снаряды, чугунное литье, мѣдные штыки, стальныя издѣлія, образцы рудъ, золотыхъ песковъ, золоченыя пирамиды и шары, изображавшія количество добытаго золота, и т. д. Особенною величиной и богатствомъ отличались витрины Пижне-Тагильскихъ, Верхъ-Исетскихъ и нѣкоторыхъ казенныхъ заводовъ, играющихъ на Уралѣ еще важную роль. Одни изъ казенныхъ заводовъ вырабатываютъ, главнымъ образомъ, чугунъ, другіе передѣлываютъ его въ желѣзо и сталь, третьи выдѣлываютъ холодное оружіе, четвертые — производятъ ружья, пятые преимущественно льютъ стальныя пушки и готовятъ артиллерійскіе снаряды. Производство желѣзнаго сырья сосредоточено, главнымъ образомъ, въ Гороблагодатскомъ горномъ округѣ (Верхотурскаго уѣзда), 5 заводовъ, доставляющихъ ежегодно, при 4.800 рабочихъ, болѣе 1 ¹/₂ милліона пудовъ чугуна, сбываемаго на Пермскіе и Воткинскіе казенные заводы и нѣкоторые частные. Лучшая желѣзная руда получается съ извѣстной горы Благодать, считавшейся ранѣе неистощимою, которая впослѣдствіи оказалась не сплошь изъ магнитнаго желѣзняка, хотя, все-таки, руды хватитъ здѣсь еще на десятки лѣтъ (ежегодно ея берутъ до 3 милліоновъ пудовъ). На выставкѣ можно было видѣть модель этой горы и многія фотографіи, а также образцы желѣза и артиллерійскихъ снарядовъ, выдѣлываемыхъ на Баранчинскомъ и другихъ заводахъ округа. Производство пушекъ, лафетовъ и крупныхъ снарядовъ сосредоточено въ Пермскомъ пушечномъ заводѣ (въ 3 верстахъ отъ Перми, у села Мотовилихи), гдѣ работаетъ около 2,500 рабочихъ и производится орудій, снарядовъ и другихъ предметовъ на сумму до 1.100,000 руб. (нынѣшнимъ лѣтомъ, напримѣръ, сдано 200 стальныхъ 6-ти дюймовыхъ пушекъ). Такая производительность, однако, далеко не соотвѣтствуетъ рессурсамъ завода, который легко могъ бы, при соотвѣтственномъ числѣ заказовъ, работать при 4,000 рабочихъ и производить на 2 ¹/₂ милліона. Это несоотвѣтствіе производительности завода съ его средствами объясняется тѣмъ, что артиллерійское вѣдомство даетъ недостаточно работы, и многіе свои заказы дѣлаетъ за границей. На заводѣ имѣется громадный паровой молотъ въ 50 тоннъ, подъ которымъ можно ковать стальныя болванки въ 3,000 и болѣе пудовъ. Для орудій сперва отливаютъ болванки въ 600 и болѣе пудовъ, потомъ куютъ ихъ, обтачиваютъ, сверлятъ и нарѣзаютъ стволъ (при чемъ требуется математическая точность). На выставкѣ, впрочемъ, не было выставлено никакихъ моделей, которыя бы объясняли способъ ахъ производства. Были только разные снаряды, между прочимъ, два одиннадцатидюймовыхъ, пробившихъ брони въ 13—16 дюймовъ толщиною и оставшихся невредимыми. Спеціалисты говорятъ, впрочемъ, что пермскіе снаряды во многихъ отношеніяхъ уступаютъ крупповскимъ. Заводъ производитъ хорошую хромистую сталь, не хуже лучшей англійской, но стоящую вдвое дешевле. На выставкѣ можно было видѣть также динамоэлектрическую машину для 500 эдиссоновскихъ лампъ, предназначенную для освѣщенія мастерскихъ завода.

Воткинскій казенный заводъ (недалеко отъ Усть-рѣчки — на Камѣ, Батской губ.) выставилъ образцы приготовляемаго имъ сортоваго и дистоваго желѣза (громадные листы корабельнаго и котельнаго), стали, якорей, цѣпей и т. д. Заводъ строитъ также пароходы и паровозы и вообще заявляетъ себя весьма дѣятельнымъ, имѣя до 5,000 рабочихъ. Между прочимъ, онъ приготовляетъ и земледѣльческія орудія, сбываемыя частнымъ лицамъ, — видъ производства, который заслуживалъ бы поощренія и дальнѣйшаго развитія. Ижевскій заводъ (на р. Ижѣ, Вятской губ., Сарапульскаго уѣзда) выставилъ небольшую коллекцію охотничьихъ ружей и винтовокъ, различнаго качества и цѣнъ, отъ 4—5 и до 70 и болѣе рублей. Большинство ихъ было раскуплено въ короткое время, и нельзя не пожалѣть, что заводъ не предпринимаетъ мѣръ къ большему распространенію въ публикѣ своихъ издѣлій. Работая 8—10 мѣсяцевъ въ году при 3,000 рабочихъ, заводъ производитъ 25,000 винтовокъ пѣхотныхъ, 2,000 козачьихъ и не болѣе 1,000 охотничьихъ, приготовленіемъ коихъ онъ сталъ заниматься только съ 1885 года. Несомнѣнно, что если бы заводъ расширилъ производство охотничьяго оружія и устроилъ бы склады его въ столицахъ, то могъ бы получать значительныя выгоды, но при казенномъ управленіи дѣло это тормазится. Во всякомъ случаѣ, вятскіе казенные заводы выказываютъ гораздо большую дѣятельность и прогрессъ, чѣмъ златоустовскіе, которые, при всѣхъ ихъ несмѣтныхъ богатствахъ, видимо, идутъ вспять, регрессируютъ. Златоустовскій казенный горный округъ (на границѣ средняго и южнаго Урала) заключаетъ въ себѣ до 10,000 квадратныхъ верстъ (въ томъ числѣ лѣсовъ — 495,000 десятинъ) и составляетъ, можно сказать, перлъ Урала, по минеральнымъ богатствамъ, а отчасти и по красотамъ природы. Въ его предѣлахъ — богатѣйшія желѣзныя руды, мѣдныя и серебряныя, золото, графитъ, цвѣтные камни и т. д. Казалось, здѣсь-то и долженъ былъ бы быть самый пышный цвѣтъ уральской горной промышленности, но, въ дѣйствительности, округъ бѣдно населенъ, пустыненъ, многія богатства его лежатъ втунѣ, заводская дѣятельность падаетъ. На всѣхъ четырехъ заводахъ округа (въ сѣверной части Уфимской и южной — Пермской губ.) насчитывается около 3,000 рабочихъ, тогда какъ ранѣе ихъ было до 7,000; изъ 35 рудниковъ разрабатываются только 7. Заводы выплавляютъ чугунъ, приготовляетъ желѣзо и сталь, чугунные снаряды, стальные стволы, болѣе 60,000 шашекъ, косы (Артинскій заводъ), чугунное литье и разныя стальныя издѣлія. Послѣднія хотя и составляютъ незначительную долю общаго производства (на 20,000 руб. въ годъ), однако, импонируютъ всего болѣе на выставкахъ и составляютъ славу Златоуста. Богатые охотничьи ножи, кинжалы въ восточномъ вкусѣ, столовые и дессертные ножи и вилки, различные ножи для сыра, рыбы, жаркого, хирургическіе инструменты, стальныя трости и т. д., превосходно отполированные или никелированные, съ изящными ручками, съ узорчатою насѣчкой, вытравкой и позолотой на клинкахъ, — разставленные и развѣшанные, къ тому же, красивыми трофеями, — поражаютъ непривычнаго зрителя. Къ сожалѣнію, всѣ эти предметы очень дороги: дюжина самыхъ простыхъ столовыхъ ножей и вилокъ стоитъ 13— 15 рублей, самый простой ножъ для хлѣба — 1 р. 50 — 2 р., а цѣна изящныхъ дессертныхъ, охотничьихъ или восточныхъ ножей доходитъ до 70 и болѣе рублей за штуку. Интересно, что въ томъ же Екатеринбургѣ, на рынкѣ, можно купить дюжину стальныхъ златоустовскихъ столовыхъ ножей и вилокъ, только не заводской, а кустарной работы, за 6—7 руб. Вообще заводъ нисколько не стремимся къ тому, чтобы удешевить свои стальныя издѣлія и сдѣлать ихъ болѣе доступными; за предѣлами Екатеринбурга вы можете встрѣтить ихъ лишь случайно и должны платить дороже, чѣмъ за лучшія англійскія. А, между тѣмъ, по качеству стали, златоустовскіе клинки, какъ говорятъ, уступаютъ первымъ сортамъ англійскихъ и восточныхъ. Насажденіе этого вида производства въ Златоустѣ принадлежитъ не русскимъ, а нѣмцамъ, которые были выписаны въ 1816 году изъ Золингена и составляютъ теперь въ городѣ (Златоустъ — городъ съ 1865 г.) цѣлую колонію. Слѣдуетъ прибавить, что заводъ выставилъ свои издѣлія только въ окончательномъ ихъ видѣ, не найдя нужнымъ объяснить наглядно ихъ производство коллекціей постепенныхъ стадій обработки.

Изъ частныхъ заводовъ одна изъ самыхъ громадныхъ витринъ принадлежала Нижне-Тагильскимъ заводамъ, наслѣдниковъ П. П. Демидова. По размѣрамъ производства эти заводы (всего ихъ 11) — первые на Уралѣ. При 15,000 рабочихъ они производятъ 2.300,000 пудовъ чугуна, 1.700.000 пуд. желѣза, 45,000 штыковъ мѣди; кромѣ того, въ округѣ ихъ было добыто за послѣдній годъ 74 пуда платины и 15 ¹/₂ пудовъ золота. Площадь округа — 600,000 десятинъ, по заводы владѣютъ ею на поссессіонномъ правѣ, т.-е. могутъ пользоваться лѣсами для заводскихъ потребностей, но не имѣютъ права отчуждать ихъ. Лучшая желѣзная руда получается заводами съ Магнитной горы, близъ Тагила; демидовское желѣзо славится, какъ извѣстно, своею мягкостью; его, въ холодномъ видѣ, можно извивать въ затѣйливые узлы и банты. Никакихъ моделей, плановъ, таблицъ заводы, однако, не выставили, что, впрочемъ, примѣнимо къ большей части заводовъ. По слухамъ, демидовскіе заводы, какъ и многіе другіе на Уралѣ, находятся въ регрессивномъ состояніи, вслѣдствіе бывшаго въ послѣдніе годы затрудненія въ сбытѣ желѣза и упадка цѣнъ. Если бы не золото (и не платина), то инымъ заводамъ пришлось бы совсѣмъ плохо. Золотомъ же живутъ, по преимуществу, и Верхъ-Исетскіе заводы графини Стенбокъ-Ферморъ, въ округѣ которыхъ (1.000,000 десятинъ) добывается его до 45 пудовъ. Самое видное мѣсто въ витринѣ этихъ заводовъ занималъ столбъ изъ отдѣльныхъ позолоченныхъ четыреугольныхъ плитъ, которыя наглядно показывали количество всего, добытаго въ заводскомъ округѣ, по годамъ, золота (разумѣется, «всего», попавшаго въ заводскія руки, потому что смѣло можно сказать, что половина и даже болѣе всего количества была утаена и попала на сторону, къ скупщикамъ краденаго золота). Спеціальность Верхъ-Исетскихъ заводовъ — листовое, кровельное желѣзо, котораго приготовляется до 700.000 пудовъ. Лучшій сортъ его, болѣе тонкій и блестящій, идетъ въ Америку (около 100,000 пуд.), гдѣ его употребляютъ на разныя подѣлки. Въ числѣ сортовъ есть не толще писчей бумаги, и изъ него можно дѣлать, если угодно, визитныя карточки. Послѣдніе годы сбытъ этого желѣза (въ Лаишевѣ и Нижнемъ) былъ, впрочемъ, такъ плохъ, что безъ золота заводы понесли бы значительные убытки. Въ гораздо худшемъ положеніи находятся, впрочемъ, Невьянскіе заводы, также «посессіонные», округъ которыхъ — 120,000 десятинъ, но на которыхъ работаетъ только 225 человѣкъ. Заводы здѣсь дѣйствуютъ болѣе для вида, а вся суть — въ золотыхъ промыслахъ, на которыхъ занято до 1,700 человѣкъ и которые доставляютъ до 30 пудовъ золота въ годъ. По всей вѣроятности, заводы эти закрылись бы совсѣмъ, если бы съ закрытіемъ ихъ не утратилось право доссессіоинаго владѣнія, т.-е., главнымъ образомъ, право на промыселъ золотоносныхъ песковъ.

Хорошее сортовое желѣзо, было выставлено Сысертскими заводами, принадлежащими, на поссессіонномъ правѣ, г. Соломирскому и наслѣдникамъ Турчанинова. При 6,000 рабочихъ они выплавляютъ болѣе милліона пудовъ чугуна и вырабатываютъ болѣе 700,000 пудовъ желѣза. Въ послѣднее время эти заводы начинаютъ переходить съ дровъ на торфъ, что составляетъ, несомнѣнно, прогрессъ въ заводскомъ дѣлѣ. Но еще большій прогрессъ настанетъ тогда, когда, вмѣсто убывающихъ лѣсовъ, станутъ эксплуатировать для заводовъ, въ большихъ размѣрахъ, каменный уголь. Покуда это дѣлается только на Демидовскихъ заводахъ (отчасти), да на заводахъ княгини Абамелекъ-Лазаревой, Пермскаго, Соликамскаго, Оханскаго уѣздовъ, гдѣ на минеральномъ топливѣ вырабатываются весьма хорошіе сорта желѣза, даже листоваго. Заводы Лазаревой отличились на выставкѣ еще и тѣмъ, что выставили чертежи, фотографіи и графическія таблицы производительности заводовъ, копей и рудниковъ

Изъ другихъ поссессіонныхъ заводовъ, въ болѣе цвѣтущемъ состояніи находятся Холуницкіе, принадлежащіе извѣстному богачу Козеллъ-Поклевскому. Обладая площадью въ 200,000 десятинъ (въ Вятской губ.), они производятъ, при 6,000 рабочихъ, до 800,000 пуд. чугуна и до 500,000 пуд. Желѣза. Въ доказательство того, что, при разумномъ управленіи и знаніи дѣла, и небольшіе заводы могутъ дѣйствовать успѣшно, даже лучше, чѣмъ крупные, можно указать на Шайтанскіе, принадлежащіе г. Бергу. Округъ ихъ небольшой (32,000 дес.), но на двухъ заводахъ работаетъ до 1,300 человѣкъ, выплавляется 300,000 пуд. чугуна и вырабатывается 150,000 листоваго желѣза и 60,000 пудовъ ваграночнаго литья.

Изъ заводовъ, составляющихъ полную собственность владѣльцевъ, кромѣ заводовъ княгини Абамелекъ-Лазаревой, были представлены на выставкѣ особенно Кыштымскіе, принадлежащіе баронессѣ Меллеръ-Закомельской, г-жѣ Дружининой и наслѣдникамъ Зотова. Эти заводы, вслѣдствіе завѣдыванія нѣсколькими управляющими (по числу совладѣльцевъ), пришли было въ разстройство, но теперь, при введеніи единоличнаго управленія, въ лицѣ П. М. Карпинскаго, обѣщаютъ поправиться. При 5,300 рабочихъ они приготовляютъ около 750,000 пудовъ желѣза и около 90,000 пуд. чугуннаго литья. Послѣднее особенно замѣчательно, хотя оно играетъ и второстепенную роль въ производительности заводовъ. Производится оно на Каслинскомъ заводѣ, гдѣ, по моделямъ Ланcepé и другихъ художниковъ, отливаются прекрасныя группы, статуеткя, канделябры, мелкія вещи, камины и т. д₄, стоящіе, сравнительно, весьма дешево. Лучшая группа, «джигитовка черкесовъ», по модели Лансере, стоитъ 26 рублей, пара изящныхъ канделябровъ (изображающихъ рыцарей) — 36 руб.; мелкія вещицы можно имѣть на 3—1 р., даже 50 коп. Къ сожалѣнію, сбытъ этихъ вещей плохо организованъ, и даже ко времени выставки вещи не были приготовлены въ достаточномъ для продажи количествѣ. Въ другихъ мѣстахъ достать ихъ рѣдко гдѣ можно, хотя заказы на нихъ получаются и изъ-за границы. Дѣло это могло бы быть, несомнѣнно, болѣе развито и съ каждымъ годомъ совершенствоваться. Многія издѣлія слишкомъ аляповаты, грубы, и хорошія — всѣ на перечетъ. Слѣдовало бы озаботиться привлеченіемъ хорошихъ художниковъ и изготовленіемъ, при помощи ихъ, болѣе разнообразныхъ и изящныхъ моделей группъ и вообще издѣлій. Въ послѣднее время у Каслинскаго завода явился конкуррентъ въ лицѣ Златоустовскаго. Онъ добылъ многія изъ тѣхъ же моделей и отливаетъ ихъ не хуже каслинскихъ, но продаетъ на ¹/₃ дешевле.

Изъ другихъ заводскихъ произведеній можно указать на прекрасную жесть Сергинско-Уфалейскихъ и на проволоку (и проволочные гвозди) Бѣлорѣцкихъ заводовъ; тѣ и другіе принадлежатъ компаніямъ. По мѣди наибольшею производительностью заявилъ себя Богословскій заводъ (на сѣверѣ Верхотурскаго уѣзда), принадлежащій г-жѣ Половцевой. Благодаря средствамъ владѣлицы и энергіи управляющаго, г. Ауэрбаха, заводъ этотъ все развиваетъ свою дѣятельность и выплавляетъ теперь до 75,000 пуд. мѣди. Это — единственный заводъ, въ которомъ введено бессемеровское производство мѣди. Въ Богословскомъ округѣ добывается также около 20 пуд. золота и вообще значеніе этого завода на далекомъ сѣверѣ (гдѣ земледѣлія почти нѣтъ) весьма велико, если принять въ соображеніе, что онъ даетъ заработокъ 4,000 рабочихъ. Неблагопріятное условіе для этого завода — его отдаленное положеніе и затруднительность средствъ сообщенія, но обширныя средства владѣлицы позволяютъ ей ввести всѣ необходимыя улучшенія какъ въ заводскомъ устройствѣ, такъ и въ проложеніи дорогъ.

Изъ предъидущаго видно, что весьма многіе заводы (Невьянскіе, Верхъ-Исетскіе, Нижне-Тагильскіе, Богословскій и др.), помимо своего главнаго дѣла, выплавки чугуна и приготовленія желѣза и стали, занимаются еще добываніемъ золота, и эта промышленность является даже болѣе выгодною, такъ что нѣкоторые заводы работаютъ болѣе для вида, а живутъ, главнымъ образомъ, золотомъ. Между тѣмъ, заводское дѣло и золотопромышленность-вещи совершенно разныя, не имѣющія между собою ничего общаго, и только на Уралѣ, гдѣ встрѣчаются рядомъ и золото, и желѣзо, могло возникнуть такое совмѣстное добываніе двухъ металловъ. Впрочемъ, въ округахъ нѣкоторыхъ заводовъ золота еще не найдено; съ другой стороны, казенные заводы добычей золота не занимаются, а сдаютъ право на нее, опредѣленными участками, всѣмъ желающимъ, на извѣстныхъ условіяхъ^[1]. Есть также и спеціальные золотопромышленники, занимающіеся исключительно добычей золота, у которыхъ это дѣло поставлено поэтому въ лучшія условія, но владѣемые или арендуемые ими участки менѣе богаты, чѣмъ, на примѣръ, въ Верхъ-Исетскомъ округѣ, гдѣ и количество добываемаго золота, вслѣдствіе того, больше. Добыча золота производится на Уралѣ отчасти изъ песковъ, путемъ промывки ихъ, отчасти изъ рудъ, именно изъ жилъ золотоноснаго кварца; то и другое — на восточномъ, сибирскомъ склонѣ Урала, такъ какъ на западномъ золота до сихъ поръ не найдено^[2]. Главную добычу даютъ пески, гдѣ золото является не въ коренныхъ мѣсторожденіяхъ, а вымытымъ и унесеннымъ водою, вмѣстѣ съ продуктами разрушенія горныхъ породъ, въ болѣе низменныя мѣста. Присутствіе золота въ пескахъ далеко не всегда можетъ быть открыто на глазъ, а только промывкою, причемъ болѣе легкія зерна песка уносятся водою, а болѣе тяжелыя песчинки золота задерживаются особыми приспособленіями. Цвѣтъ золотосодержащихъ песковъ различенъ: есть бурые, желтые, сѣрые и т. д. Залегаютъ они иногда глубоко подъ торфомъ и подъ лежащимъ ниже его слоемъ вязкой глины (мясниги), такъ что, убѣдившись въ ихъ присутствіи шурфовкою, приходится, для разработки розсыпей, снимать предварительно слой торфа, иногда до 11 аршинъ толщиною. Подъ этимъ торфомъ, въ нижнихъ слояхъ его на мяснигѣ, особенно въ дачахъ Верхъ-Исетскихъ заводовъ, были находимы остатки человѣка и его культуры, какъ-то: части лодокъ, обломки веселъ, костяныя остроги, каменные и бронзовые топоры, черепки грубой посуды, даже кости и черепа. Образцы такихъ находокъ были выставлены въ особой витринѣ управленіемъ Верхъ-Исетскихъ заводовъ. Находки эти показываютъ, что ранѣе на тѣхъ же мѣстахъ были озера, на которыхъ ѣздилъ, ловилъ рыбу, а иногда и погибалъ древній обитатель Приуралья. Впослѣдствіи, съ отложеніемъ на днѣ торфа, озера мало-по-малу превратились въ болота, которые, въ свою очередь, осохли и превратились просто въ низины. Можно думать, что на днѣ многихъ озеръ и прудовъ также лежитъ слой золотоносныхъ песковъ, и для нѣкоторыхъ прудовъ это и дознано, такъ что, напримѣръ, въ округѣ Верхъ-Нейвинскаго завода производится спускъ прудовъ съ цѣлью разработки на золото лежащихъ подъ ними песковъ. Въ большинствѣ случаевъ, добыча золота изъ песковъ производится примитивнымъ механическимъ способомъ, причемъ, какъ показываетъ опытъ, значительная часть золота уносится водою съ пескомъ и пропадаетъ. Въ прежнее время, когда разрабатывались только богатые пески (содержащіе въ себѣ 3 и болѣе золотниковъ золота на 100 пудовъ песка), промытые небрежно отбросы (эфеля) удерживали въ себѣ еще большій процентъ золота, и теперь во многихъ мѣстахъ эти отбросы подвергаются вторичной промывкѣ, которая еще вполнѣ окупается и даетъ выгоды (1 Va — уа золотника на 100 пудовъ). Въ ббльтей степени золото задерживается помощью ртути, съ которою оно амальгамируется, но и этимъ способомъ оно не извлекается вполнѣ. Чтобы выдѣлить его окончательно, требуется химическая обработка, которая и практикуется въ Америкѣ, но у насъ еще почти не употребительна. Объясняется это, отчасти, нашею отсталостью въ техническомъ отношеніи, отчасти же — богатствомъ нашихъ розсыпей, которыя, въ Сибири, напримѣръ, въ Олекмо-Витимскомъ краѣ, даютъ до 5—7 золотниковъ на 100 пудовъ^[3]. Впрочемъ, на Уралѣ теперь уже принимаются и за этотъ способъ. На выставкѣ было представлено золото въ растворѣ (шары съ желтою жидкостью) и въ чистомъ видѣ, полученное г. Зеленковымъ изъ кварцевыхъ эфелей, близъ поселка Качкарь, Троицкаго уѣзда, Оренбургской губ. Г. Зеленковъ арендуетъ тамъ эфеля на золотыхъ промыслахъ Новикова и въ теченіе шести мѣсяцевъ, при 80 рабочихъ, могъ получить химическимъ способомъ болѣе трехъ пудовъ золота. Свой способъ г. Зеленковъ держитъ въ секретѣ, но очевидно, что тутъ происходитъ соединеніе золота съ хлоромъ, при помощи соляной кислоты.

Разработка розсыпей началась съ двадцатыхъ годовъ, а раньше этого золото искали только въ жилахъ. Первыя розсыпи были самыми богатыми, и въ нихъ находили много самородковъ. Особенно прославились Міясскія розсыпи, гдѣ въ сороковыхъ годахъ былъ найденъ одинъ самородокъ въ 2 пуда 8 фунтовъ (слѣпокъ съ него былъ на выставкѣ), а другой въ 1 пудъ 9 фунтовъ, количество же мелкихъ было безчисленно. Впослѣдствіи розсыпи поистощились, и теперь довольствуются уже, если получается 2—1, даже ¹/₂-- ¹/₃ золотника. Тѣмъ не менѣе, Міясскій округъ и теперь занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ по развитію золотопромышленности. Тутъ происходитъ и добыча жильнаго золота, и промывка золотосодержащихъ песковъ. Почти всѣ здѣшніе пріиски принадлежатъ крупнымъ богачамъ и компаніямъ: Базилевскому, Асташеву, Дараганъ, Губонину и др. Многіе изъ нихъ не приняли участія въ выставкѣ, хотя Асташевъ и К^о и выставили продукты обработки рудъ и песковъ съ другихъ своихъ, Березовскихъ, промысловъ (Екатеринбургскаго уѣзда), а Базилевскій — съ Каратабынскихъ пріисковъ, Троицкаго уѣзда, Оренбургской губ.

Жильное золото получается изъ кварцевыхъ жилъ, которыя разрабатываются помощью шахтъ и ортъ, причемъ куски кварца размельчаются, перетираются въ песокъ, который и промывается обыкновеннымъ способомъ. Присутствіе золота въ кварцѣ замѣтно простымъ глазомъ, въ видѣ блестящихъ песчинокъ, крапинъ, пластинокъ. Добываніе и обработка кварцоваго золота были хорошо представлены на выставкѣ золотопромышленниками качкарьской системы, гг. Симановымъ и братьями Подвинцевыми. Г. Симановъ выставилъ модель шахты, и ортъ въ натуральную величину (съ показаніемъ наслоенія горныхъ породъ и прохожденія жилъ) и такую же модель «бѣгуновъ» (колесъ), которыми производится дробленіе кварца. Бѣгуны приводились въ дѣйствіе, и можно было видѣть, какъ кварцъ дробился, перетирался въ песокъ и сейчасъ же промывался, причемъ золото задерживалось мѣдными, амальгамированными ртутью, листами. При 200 рабочихъ г. Симановъ добываетъ около 9 ¹/₂ пудовъ золота въ годъ. Братья Подвипцевы выставили также хорошія модели шахты и бѣгуновъ, хотя и меньшей величины, а также планы пріисковыхъ работъ. Промыслы бр. Подвинцевыхъ обширнѣе Симановскихъ, что видно уже изъ того, что у нихъ дѣйствуетъ 27 паръ бѣгуновъ и 1,000 человѣкъ рабочихъ. Количество добываемаго ими золота не было показано, но, по словамъ г. Мамина, оно составляетъ до 35 пудовъ, причемъ все дѣло поставлено образцово, и на пріискахъ есть даже больница съ своимъ врачемъ и начальная школа.

Пески и кварцевыя жилы составляютъ самыя распространенныя мѣста добыванія золота, причемъ иногда, какъ въ міясскихъ пріискахъ, жильное золото разрабатывается непосредственно подъ розсыпями. Но золото встрѣчается и въ другихъ породахъ, въ роговикѣ, желѣзнякахъ, хлоритовомъ сланцѣ, только, по трудности добыванія и малому количеству, оно обыкновенно не составляетъ здѣсь предмета разработки. Въ послѣднее время принимаются, однако, и за эти породы. На выставкѣ была представлена модель Марьинскаго рудника (въ Монетной дачѣ Екатеринбургскаго уѣзда), принадлежащаго г. Поклевскому-Козеллъ и разрабатываемаго г. Корево. Золото здѣсь получается изъ хлоритовыхъ слаецовъ, многіе образцы которыхъ были выставлены и наглядно показывали размѣщеніе пластинокъ золота среди чешуйчатыхъ листочковъ сланца.

Разработка золота, въ экономическомъ отношеніи, производится на Уралѣ двумя способами: посредствомъ наемныхъ рабочихъ и при помощи такъ наз. «старателей». Болѣе правильная разработка возможна только при наемныхъ рабочихъ, когда можно вести разработку послѣдовательно, не перебрасываясь съ одного мѣста на другое и не портя, такимъ образомъ, залежей. По такой способъ веденія дѣла требуетъ и большихъ затратъ, и сопряженъ съ рискомъ, особенно, если пріиски не богаты и процентъ золота колеблется по мѣстамъ. Во многихъ случаяхъ выгоднѣе прибѣгать къ помощи «старателей», которыми называются лица, берущія разработку золота на свой страхъ и рискъ, съ обязательствомъ представлять все найденное золото владѣльцу розсыпей или жилъ и получать за него деньгами по извѣстной оцѣнкѣ. Старатель снимаетъ извѣстный участокъ, поселяется на немъ (или по близости) съ семьей или рабочими и начинаетъ копать пески и промывать золото, конечно, на самомъ примитивномъ вашгердѣ. Иногда собирается цѣлая артель старателей, иногда каждый работаетъ отдѣльно. Въ старатели идутъ крестьяне, заводскіе и другой народъ, имѣющій маленькія средства, такъ какъ безъ нѣкоторыхъ средствъ за это дѣло взяться нельзя. Нужно и кормиться, и инструментами запастись, и вашгердъ поставить; нужны 1—2 лошади, работники, и, въ концѣ-концовъ, есть извѣстный рискъ. Но, разумѣется, средствъ надо немного и съ сотней-двумя рублей можно уже приниматься за дѣло. За всѣми старателями устраивается надзоръ, и количество промытыхъ песковъ контролируется; тѣмъ не менѣе, старатели, все-таки, ухитряются утаить часть добытаго ими золота. Такая утайка вполнѣ понятна въ виду малой платы, которую даютъ за золото владѣльцы розсыпей. За золотникъ платятъ, смотря по богатству розсыпей, отъ 2 до 2 р. 60 к. много 3 рублей, между тѣмъ какъ на сторонѣ за него дадутъ 5 и 6 рублей. Вѣроятно, такая утайка много бы уменьшилась, если бы владѣльцы платили больше, но они боятся уменьшенія прибыли. Во всякомъ случаѣ, старатели около половины полученнаго ими золота сдаютъ владѣльцу (ибо если они будутъ сдавать очень мало, ихъ прогонятъ съ участка), и, такимъ образомъ, владѣлецъ имѣетъ вѣрный доходъ, почти безъ всякой съ своей стороны затраты. Утаенное или краденое золото сбывается скупщикамъ, которые имѣются и въ городахъ, и на заводахъ по близости розсыпей, и даже между самыми старателями, иные изъ коихъ копаются больше для вида, а, главнымъ образомъ, имѣя деньжонки, скупаютъ краденое. Попавъ на хорошее мѣсто, старатели зарабатываютъ порядочно, но рѣдкіе изъ нихъ богатѣютъ, благодаря свойствамъ русской размашистой натуры. Заработавъ 50—100 рублей, старатель считаетъ себя вправѣ отдохнуть и кутнуть, тѣмъ болѣе, что около пріисковъ всегда являются и кабачки, и трактиры, и лавки съ разными товарами, — однимъ словомъ, разный соблазнъ. Закутитъ старатель, глядишь — и спуститъ все, и опять долженъ начинать съизнова. Нѣкоторые, впрочемъ, покрѣпче, выдерживаютъ, и благосостояніе многихъ уральскихъ селъ и заводскихъ поселковъ поддерживается старателями. Но особенно наживаются скупщики золота; этимъ путемъ возникли, говорятъ, богатства нѣкоторыхъ изъ наиболѣе извѣстныхъ уральскихъ фамилій. Утайка и скупка краденаго золота преслѣдуется закономъ, но открыть ее трудно, соблазнъ великъ и пути сбыта проложены давно. Этимъ дѣломъ не брезгуютъ иногда заниматься лица, имѣющія хорошее положеніе въ обществѣ, не слитая его какимъ-нибудь преступленіемъ. Были случаи, что къ нему прибѣгали и владѣльцы пріисковъ, причемъ дѣло раскрывалось только потому, что сдавали они въ казну уже слишкомъ много золота (какъ извѣстно, все золото должно обязательно сдаваться въ казну въ Екатеринбургѣ), въ количествѣ, несоотвѣтствующемъ производительности ихъ участковъ. Какъ бы то ни было, старатели играютъ важную роль въ уральской золотопромышленности. Ими добывается большая часть, болѣе половины, можетъ быть даже болѣе трехъ четвертей всего уральскаго золота. Между тѣмъ, разработка золота старателями ведется самымъ примитивнымъ, даже хищническимъ способомъ. Старатель гонится постоянно за болѣе богатыми пластами, копаетъ то здѣсь, то тамъ, заваливаетъ отбросами годныя еще мѣста, — однимъ словомъ, портитъ участки, которые потомъ уже трудно эксплуатировать. Любопытно, что старатели совершенно не были представлены на выставкѣ. Правда, что въ техническомъ отношеніи работой ихъ хвастаться не приходится; тѣмъ не менѣе, было бы любопытно видѣть, хотя бы въ моделяхъ, ходъ ихъ работъ и при помощи картъ, плановъ, діаграммъ — размѣры ихъ участія въ различныхъ золотопромышленныхъ округахъ.

Кромѣ золота, желѣза и мѣди, въ горнозаводскомъ отдѣлѣ были выставлены и нѣкоторые другіе уральскіе ископаемые продукты, какъ, напримѣръ, каменный уголь, азбестъ, соль. Обращики каменнаго угля были представлены изъ Луньевскихъ копей (Соликамскаго уѣзда; ежегодно добывается 1 ¹/₂ милл. пудовъ), изъ Коршуновскихъ, Княжескихъ и Богородскихъ (княгини Абамелекъ-Лазаревой; добывается 3.300,000 пудовъ) и изъ НижнеГубахинскихъ (при р. Косьвѣ, принадлежащихъ г. Любимсву, — 4.500,000 пудовъ). Уголь поступаетъ на уральскую желѣзную дорогу, на нѣкоторые заводы (между прочимъ, Нижне-Тагильскіе потребляютъ его 720,000 пудовъ) и отправляется на Каму и Волгу. Г. Любимовъ, кромѣ угля, выставилъ еще образцы соли, добываемой имъ въ Соликамскомъ уѣздѣ, въ количествѣ 2 ¹/₂ милл. пудовъ въ годъ, и соды, приготовляемой имъ на Березняковскомъ заводѣ, съ 1881 г., въ количествѣ до 600,000 пудовъ. Заводъ этотъ весьма достоинъ вниманія, какъ первый содовый заводъ въ Россіи. Что касается соли, то она была выставлена еще Новоусольскими и Ленвинскими промыслами кн. С. М. Голицына (добыча — 1.700,000 пудовъ въ годъ) и товариществомъ Илецкаго солянаго промысла, въ Оренбургской губ. (въ. томъ числѣ и разныя вещи изъ каменной соли). Образцы азбеста (горнаго льна) и сдѣланныхъ изъ него предметовъ (рукавицъ, полотенецъ и др.) выставило «товарищество Меннетъ и К^о для эксплуатаціи уральскихъ ископаемыхъ». Кромѣ того, здѣсь же находились образцы русской ртути «товарищества ртутнаго производства Ауэрбахъ и К^о», добываемой съ 1886 г. въ Бахмутскомъ уѣздѣ, Екатеринославской губ., близъ станціи Никитовки. Экспонатъ этотъ, хотя и не уральскаго происхожденія, представляетъ интересъ для уральской золотопромышленности, въ которой ртуть имѣетъ значительное приложеніе, но до сихъ поръ употреблялась заграничная (испанская). Въ томъ же отдѣлѣ были выставлены нѣкоторые предметы, не имѣющіе прямаго отношенія къ горнозаводскому дѣлу, какъ, напримѣръ, жернова, паровыя машины, также издѣлія (инструменты) мастерской уральскаго горнаго училища и модели пароходовъ, построенныхъ на собственномъ заводѣ въ Перми фирмой братьевъ Каменскихъ. По всего болѣе вниманія привлекали издѣлія изъ камня, составляющія, какъ извѣстно, важную отрасль уральской (особенно екатеринбургской) промышленности. Эти издѣлія либо изъ горныхъ породъ, яшмъ, мрамора, серпентина, селенита, также малахита (видъ мѣдной руды), либо изъ «самоцвѣтовъ», топазовъ, горнаго хрусталя, тяжеловѣсовъ, аметистовъ, изумрудовъ, сапфировъ, александритовъ и т. д. Обстоятельное ознакомленіе съ этою промышленностью, мѣстами добыванія различныхъ породъ и цвѣтныхъ камней, стадіями обработки ихъ и т. д. было бы весьма умѣстнымъ и желательнымъ на выставкѣ, но сдѣлано было для этого слишкомъ мало. Правда, имѣлись и минералогическія коллекціи, и цѣлый рядъ экспонентовъ гранильщиковъ, но не было спеціальной, систематической, демонстративной коллекціи, изъ которой можно было бы наглядно ознакомиться съ распространеніемъ отдѣльныхъ горныхъ породъ и камней, ихъ залеганіемъ, варіаціями ит. д. Минералогическія коллекціи были выставлены въ научномъ отдѣлѣ, издѣлія изъ камней отчасти въ горнозаводскомъ, отчасти въ кустарномъ. Что касается яшмъ, орлецовъ, малахитовъ, то лучшія издѣлія можно было видѣть въ горнозаводскомъ отдѣлѣ, въ витринѣ екатеринбургской гранильной фабрики. Фабрика эта принадлежитъ, какъ извѣстно, Императорскому Кабинету, и издѣлія ея до сихъ поръ, по крайней мѣрѣ, не продавались, а поступали въ Императорскіе дворцы или посылались иностраннымъ государямъ. Въ числѣ вещей, выставленныхъ фабрикою, особенное вниманіе обращали на себя большой гротъ изъ жимъ, мраморовъ и т. д., двѣ большія вазы изъ розоваго орлеца и двѣ поменьше изъ калканской яшмы. Ордеръ (научно — родонитъ, красноватаго цвѣта съ жилками, въ лучшихъ сортахъ болѣе однороднаго, розоваго) и калканская яшма (пепельно-сѣраго цвѣта) принадлежатъ по красотѣ и твердости къ лучшимъ подѣлочнымъ породамъ Урала. Изъ орлеца дѣлаютъ пресъ-папье, пепельницы, даже брошки, подобно тому, какъ и изъ малахита, который по своей большей мягкости и менѣе трудной шлифовкѣ, цѣнится дешевле. Впрочемъ, цвѣтъ и качество малахита бываютъ различны, отъ чего зависитъ и его цѣна. Кромѣ гранильной фабрики, въ горнозаводскомъ отдѣлѣ были выставлены витрины частныхъ промышленниковъ и торговцевъ камнями, Калугина, Персіанинова и др., съ разными вазочками, пресъ-папье, альбомами, домашними украшеніями и т. д.; съ такими же издѣліями посѣтитель встрѣчался и въ кустарномъ отдѣлѣ, гдѣ, кромѣ настоящихъ гранильщиковъ-кустарей, фигурировало и болѣе крупные промышленники-скупщики, имѣющіе собственныя гранильныя мастерскія. Въ числѣ выставленныхъ ими вещей было нѣсколько дорогихъ; напримѣръ, двѣ вазы изъ калканской яшмы, стоящіе 4,000 руб., низки изъ самоцвѣтовъ, красивые бериллы, коллье изъ аметистовъ и т. д.

Главная добыча цвѣтныхъ камней дѣлается въ окрестностяхъ с. Мурзинки, отчасти также деревни Полдневой и въ нѣкоторыхъ другихъ мѣстахъ. Камни добываются крестьянами, которые сбываютъ ихъ гранильщикамъ и скупщикамъ. Хорошіе экземпляры, большіе кристаллы и изящныя друзы попадаются рѣдко и потому стоятъ дорого. Ихъ большею частью сбываютъ любителямъ, имѣющимъ минералогическія коллекціи, которыхъ не мало на Уралѣ, или даже за границу. Въ научномъ отдѣлѣ выставки можно было видѣть нѣсколько такихъ рѣдкостей, напримѣръ, кристаллъ берилла около 2 вершковъ длиной, оцѣненный въ 2,000 р., друза изъ девяти кристалловъ топаза на полевомъ шпатѣ (400 р.) и др. Обдѣланные экземпляры цѣнятся, смотря] по величинѣ, качеству (густотѣ цвѣта и т. д.) и обдѣлкѣ (огранкѣ). Такъ, аметисты — чѣмъ темнѣе, тѣмъ дороже, въ особенности, если удерживаютъ этотъ темный цвѣтъ и на свѣтломъ фонѣ. То]же примѣнимо и къ желтому топазу, блѣдные сорта котораго цѣнятся дешево, а ярко-желтые — дороже. Горный хрусталь идетъ на печати и на низки бусъ, цѣна которыхъ зависитъ отъ величины и степени огранки. Въ бериллѣ важна чистота и величина; хорошіе экземпляры его напоминаютъ брилліантъ, но они сравнительно дороги (50—75 руб.), а, между тѣмъ, все-таки, не то, что брилліантъ. Тяжеловѣсы — это безцвѣтные топазы; они тоже могутъ считаться суррогатами алмазовъ и употребляются на обсыпку другихъ камней, на запонки, серьги и т. п. Уральскіе изумруды хуже бразильскихъ, равно какъ и сапфиры. Интересенъ александритъ, камень при дневномъ свѣтѣ темно-зеленаго, а при огнѣ краснаго цвѣта. Нѣкоторые сорта самоцвѣтовъ идутъ за границу, но^съ другой стороны, и оттуда^юлучаются поддѣльныя породы (сердоликъ, черный мраморъ), даже желтые топазы и т. д. Обдѣлка камней (въ золото и серебро) въ Екатеринбургѣ плоха, такъ что любителямъ украшеній лучше покупать одни граненые камни и обдѣлывать ихъ уже въ столицахъ, что и безопаснѣе въ томъ отношеніи, что въ обдѣланныхъ камняхъ могутъ быть разные изъяны, трещины и т. д. Изъ каменныхъ издѣлій оригинальны еще вѣтки изъ плодовъ и листьевъ, помѣщенныя на плиткахъ изъ малахита или калканской яшмы и могущія служить пресъ-папье. Изъ плодовъ всего удачнѣе выходитъ бѣлая смородина и малина, также виноградъ, красная и черная смородина и др. Грубыя издѣлія этого рода можно купить дешево, но болѣе изящныя, тонко и натурально сдѣланныя, цѣнятся въ 20—100 и болѣе рублей. Гранильный промыселъ процвѣтаетъ особенно въ Екатеринбургѣ, но насколько онъ развитъ (много ли лицъ занимается, на какую сумму вырабатываютъ и проч.), на выставкѣ узнать было нельзя. Извѣстно только, что кустари-гранильщики большею частью еле перебиваются и состоятъ въ кабалѣ у скупщиковъ и торговцевъ. Кромѣ Екатеринбурга, гранильнымъ промысломъ занимаются еще въ Березовскѣ и въ Мраморномъ заводѣ, гдѣ большинство жителей занято изготовленіемъ мраморныхъ памятниковъ, ваннъ, столовъ, умывальниковъ. Недостатокъ этого уральскаго промысла — въ маломъ развитіи художественнаго вкуса у гранильщиковъ. Вѣчно повторяются одни и тѣ же сюжеты — вазы, пресъ-папье, вѣтки плодовъ. Необходимо было бы устроить хорошую школу техническаго рисованія, снабженную достаточною коллекціей моделей, слѣпковъ и орнаментовъ, и облегчить доступъ къ ней кустарямъ. Кажется, впрочемъ, необходимость въ такой школѣ уже сознана и въ газетахъ появилось извѣстіе, что въ Екатеринбургѣ основывается подобная школа. Значительное содѣйствіе гранильному дѣлу оказывается екатеринбургскою гранильною фабрикой, откуда выходятъ хорошіе мастера.

По дорогѣ отъ горнозаводскаго отдѣла къ кустарному помѣщался, въ особомъ зданіи, желѣзно-дорожный отдѣлъ, не обширный, потому что въ немъ приняли участіе только уральская и тюменская дороги, но довольно хорошо составленный, въ которомъ можно было видѣть нѣкоторыя интересныя новыя приспособленія и улучшенія по желѣзно-дорожному дѣлу. Любопытно, что многія изъ своихъ чугунныхъ и стальныхъ принадлежностей дороги дѣлаютъ сами, въ своихъ мастерскихъ, причемъ выписываютъ заграничный чугунъ и мѣдь изъ Петербурга, равно какъ нѣкоторые сорта стали, наждакъ, краски, тогда какъ кругомъ желѣзные заводы и почти всѣ эти матеріалы добываются и изготовляются и на Уралѣ. Между горнозаводскимъ и кустарнымъ отдѣломъ находилось еще зданіе фабричнаго отдѣла, но въ немъ было мало заслуживающаго вниманія. Фабричное дѣло на Уралѣ ничто въ сравненіи съ московскимъ или польскимъ райономъ, и главную роль въ этомъ отдѣлѣ играли водка, пиво, сало, кожа и крупчатка. Впрочемъ, слѣдуетъ отмѣтить сукна изъ верблюжьей шерсти бр. Ушковыхъ (фабрика въ с. Арамиль, въ 23 вер. отъ Екатеринбурга, 600 рабочихъ) и фосфоръ бр. Тупицыныхъ (заводъ въ Перми; продуктъ сбывается даже за границу). Гораздо болѣе интереса представляетъ кустарный отдѣлъ, хотя и онъ былъ бѣденъ по сравненію съ развитіемъ кустарной премышленности въ средней Россіи. По, благодаря стараніямъ земства, отдѣлъ этотъ былъ обставленъ довольно полно и давалъ наглядное понятіе о различныхъ промыслахъ края. Тутъ можно было видѣть издѣлія изъ чугуна, желѣза, мѣди, изъ дерева, войлока, кожъ, овчинъ, глины, женскія рукодѣлія и т. д. Желѣзныя и мѣдныя издѣлія, чугунное литье, самовары отличаются прочностью и дешевизною; мѣстами выдѣлываются сельско-хозяйственныя машины и экипажи (камско-воткинская артель и др.). Издѣлія изъ кожи, овчинъ, глины — плоховаты. Наиболѣе интересные промыслы, по своей оригинальности, это приготовленіе ковровъ, обитыхъ жестью сундуковъ и бураковъ или туясовъ. Производствомъ ковровъ занимаются женщины въ нѣсколькихъ волостяхъ Тюменскаго округа; ковры довольно прочны и дешевы, но не особенно красивы и рисунки очень однообразны. Сундуки дѣлаются въ Невьянскѣ- и Нижнемъ-Тагилѣ; они обыкновенно обиваются особаго цвѣта и рисунка жестью, «мороженною», приготовленіе которой составляетъ секретъ кустарей. Обыкновенные рыночные сундуки не особенно хороши, но на выставкѣ были выставлены лучшіе экземпляры, изъ. кедроваго дерева или вереса, обитые красивою узорчатою жестью к различныхъ величинъ, отъ небольшой шкатулки до весьма крупныхъ размѣровъ. Тамъ же, въ Невьянскѣ и Нижнемъ-Тагилѣ, дѣлаются недурные росписные подносы, характерныя росписныя ведра, болѣе широкія и низкія, чѣмъ наши, и туясы изъ бересты. Туясы дѣлаются различныхъ величинъ — отъ небольшаго стакана до величины ведра и болѣе. Они представляютъ цилиндръ, закрываемый деревяннымъ кружкомъ съ ручкой, и пользуются на Уралѣ широкимъ распространеніемъ въ народѣ. Въ нихъ держатъ соль, сахаръ, варенье, муку, крупу, бабы носятъ въ нихъ щи на заводъ мужьямъ и т. д. Высшій сортъ составляютъ крашеные и лакированные бураки, на которыхъ расписываются узоры, цвѣты и т. п., или, что теперь болѣе обыкновенно, переводятся заграничныя картинки, получаемыя на Нижегородской ярмаркѣ.

Мы не остановимся на ввозномъ, сельско-хозяйственномъ и садоводственномъ отдѣлахъ, не представлявшихъ особо-замѣчательнаго, равно какъ и на художественномъ, составившемся изъ картинъ, присланныхъ академіей художествъ, и скажемъ только нѣсколько словъ объ учебномъ, въ устройствѣ котораго приняли живое участіе начальство учебнаго округа и земство.

На выставкѣ фигурировали какъ народныя и городскія школы, такъ и среднія учебныя заведенія. Школъ въ Пермской губерніи считается болѣе 800, съ 58,000 учащихся (на 2 ¹/₂ милл. жителей), и земство тратитъ на народное образованіе 660 тысячъ, въ томъ числѣ на народныя школы — 460,000. Были выставлены планы и фасады школьныхъ зданій, ученическія работы — по чистописанію, сочиненіямъ на заданныя темы, ариѳметикѣ, ремесламъ, женскимъ рукодѣліямъ и даже, по нѣкоторымъ уѣздамъ, статистическія карты, діаграммы и таблицы. Особенно отличился въ этомъ отношеніи Красноуфимскій уѣздъ, реальное училище котораго (Красноуфимское) также выдѣлилось изъ числа другихъ по разнообразію и достоинству выставленныхъ издѣлій. Училище это имѣетъ различныя мастерскія и ферму, и выставило, кромѣ классныхъ работъ, слесарныя, токарныя и гончарныя издѣлія учениковъ, произведенія полей, фермы и даже собственныя изобрѣтенія, какъ-то: соломенно-ковровую несгораемую крышу и станокъ для тканья соломенныхъ ковровъ (издѣлія эти была помѣщены въ кустарномъ отдѣлѣ). Пермское реальное училище выставило большое число работъ по черченію и рисованію, Омское техническое, Пермское желѣзно-дорожное и Ирбитское ремесленное — разныя слесарныя издѣлія, Кунгурское техническое, Губкина — токарные станки, образцы мебели и т. д., женскія гимназіи — рукодѣлія, классическія гимназіи — рисунки и образцы чистописанія. Кунгурское училище, основанное извѣстнымъ богачомъ Губкинымъ, обладаетъ большими средствами, но учениковъ въ немъ почему-то очень мало. Въ этомъ же отдѣлѣ было представлено ремесленное училище Цесаревича Николая въ Петербургѣ, приславшее коллекцію своихъ отборныхъ слесарныхъ и токарныхъ издѣлій.

Научный отдѣлъ выставки помѣщался, какъ было уже сказано, въ особомъ домѣ, уступленномъ уральскому обществу любителей естествознанія. Онъ раздѣлялся на естественно-историческій, географическій, антропологическо-этнографическій и археологическій. Въ естественно-историческомъ отдѣлѣ преобладали минералогическія коллекціи, отдѣльные экземпляры въ коихъ часто оказывались неопредѣленными и безъ обозначенія мѣстонахожденія. Въ этомъ отношеніи образцомъ могла бы служить коллекція уральскихъ ископаемыхъ, присланная петербургскимъ геологическимъ комитетомъ, въ которой каждый экземпляръ имѣетъ подробную этикетку. Были, впрочемъ, рѣдкіе экземпляры уваровита, самарскита, пиррофилита, ванадинита и т. д., нѣсколько самородковъ золота и платины, модели наиболѣе крупныхъ самородковъ, также кристаллы золота, коллекціи топазовъ, аметистовъ, аквамариновъ, малахитовъ, образцы желѣзнаго блеска изъ Чердынскаго уѣзда и каменнаго угля изъ Каменскихъ копей, которыя начали разрабатываться только въ 1886 г. и даютъ хорошій уголь, цѣна которому 6 к. за пудъ. Ботаническій отдѣлъ былъ представленъ только гербаріемъ г. Теплоухова, главнаго лѣсничаго графа Строганова.

Въ зоологическомъ отдѣлѣ были коллекціи жуковъ и бабочекъ (интересна особенно коллекція, вредныхъ для лѣса, жуковъ короѣдовъ), немного спиртовыхъ экзепляровъ рыбъ и гадовъ и довольно большая коллекція звѣриныхъ и птичьихъ чучелъ и шкурокъ (также птичьихъ яицъ), отчасти принадлежащихъ уральскому обществу, отчасти гг. Хлѣбникову и Ушкову.

Изъ ископаемыхъ особенно выдѣлялся скелетъ исполинскаго оленя (Cervus Megaceros), съ громадными рогами, довольно полный, найденный въ Камышловскомъ уѣздѣ и за который уральскимъ обществомъ заплачено 300 руб. Это — дѣйствительно замѣчательный экземпляръ, подобнаго коему нѣтъ, кажется, ни въ одномъ изъ русскихъ музеевъ. Вообще же и зоологическій отдѣлъ былъ довольно не полонъ (наприм., въ отношеніи къ насѣкомымъ, моллюскамъ, рыбамъ), а, главное, не было никакихъ картъ, которыя бы знакомили съ распространеніемъ животныхъ. Извѣстно, напримѣръ, что въ Пермской губерніи, къ зауральскихъ ея озерахъ, весьма развито рыболовство, доставляющее большія выгоды. Было бы желательно видѣть большую карту этихъ озеръ, чучела всѣхъ рыбъ, тамъ водящихся, таблицы доходности озеръ или, по крайней мѣрѣ, арендной за нихъ платы и т. п. Весьма поучительны были бы также карты, которыя бы изъясняли распредѣленіе на Уралѣ различныхъ древесныхъ породъ, звѣрей, птицъ, хлѣбныхъ растеній и т. д.

Географическій отдѣлъ заключалъ въ себѣ сочиненія по географіи и исторіи Сибири и Урала, присланныя разными учрежденіями и лицами (въ томъ числѣ попали, впрочемъ, и такія книги, какъ ариѳметика Магницкаго или изданіе Пандектовъ 1693 г.), карты отъ военно-топографическаго отдѣла, главнаго штаба, горнаго департамента, министерства путей сообщенія, статистическихъ комитетовъ и т. д., и статистическія изданія, въ томъ числѣ таблицы и діаграммы о движеніи народонаселенія за 17 лѣтъ въ Микшинскомъ приходѣ Ирбитскаго уѣзда, составленныя о. Ребринымъ, метеорологическія діаграммы и чертежи для г. Перми г. Панаева и діаграммы рождаемости, смертности и прироста населенія по Оханскому уѣзду, составленныя врачомъ Золотовинымъ. Всего этого было, однако, еще слишкомъ мало, чтобы составить себѣ сколько-нибудь наглядное понятіе объ Уралѣ и о Приуральскомъ краѣ. Необходимы были большія, демонстративныя карты, на которыхъ былъ бы представленъ хребетъ съ его развѣтвленіями и отрогами, теряющимися мало-по-малу въ степяхъ, рѣки, спускающіяся съ него въ систему Печоры, Волги, Урала съ одной стороны, въ систему Оби — съ другой, многочисленныя озера въ Зауралья, чередованіе лѣса и степи и т. д. Необходимы были профили хребта, разрѣзы горной системы, наконецъ, коллекція видовъ, передающихъ характеръ горъ, знакомящихъ съ различными мѣстностями края. Отъ Константиновскаго камня на сѣверѣ до Мугоджарскихъ горъ на югѣ, Уралъ выказываетъ въ различныхъ широтахъ различный характеръ. Дикій, со скалистыми вершинами на сѣверѣ, онъ становится лѣснымъ, съ болѣе округленными очертаніями въ средней части, пріобрѣтаетъ снова скалистость въ Кыштымскомъ Уралѣ, и особенно около Златоуста и далѣе, гдѣ возвышается высокій Иремель. А эти прелестныя озера Зауралья, окаймленныя съ запада красивою линіей горъ, эти каменистые берега Чусовой съ ея опасными «бойцами», эти скалы Тагила съ ихъ загадочными «писаницами», эти красоты южнаго, башкирскаго Урала, сколько представляютъ они матеріала для фотографа, живописца, геолога, географа! Между тѣмъ, на выставкѣ въ этомъ отношеніи было крайне скудно и, несмотря на распространенность и упрощеніе теперь фотографіи, по части видовъ не было почти ничего собрано. Напрасно мы искали, напримѣръ, видовъ извѣстныхъ вершинъ, зауральскихъ озеръ, южнаго Урала; мы не могли найти ихъ ни на выставкѣ, ни у фотографовъ. Отыскалась, правда, въ фабричномъ отдѣлѣ интересная коллекція видовъ по Чусовой и по Косьвѣ, по и той нельзя было пріобрѣсти, ибо ее прислали въ одномъ экземплярѣ. Было еще нѣсколько видовъ южнаго Урала въ витринѣ Базилевскаго, въ горнозаводскомъ отдѣлѣ, снятыхъ управляющимъ пріисками, г. Веселовымъ; нашлась еще кое-какая коллекція видовъ сѣвернаго Урала у одного фотографа, — вотъ и все, если не считать еще видовъ Екатеринбурга. Между тѣмъ, комитетъ выставки могъ бы озаботиться изготовленіемъ альбома уральскихъ видовъ, и нѣтъ сомнѣнія, что онъ бы раскупился, что его выписывали бы даже изъ-за границы, какъ выписываютъ, напримѣръ, виды Кавказа.

Больше было собрано по этнографіи края. Антропологическій отдѣлъ, впрочемъ, былъ представленъ только нѣсколькими скелетами и серіями череповъ казанскихъ и пермскихъ инородцевъ, присланныхъ Казанскимъ университетомъ и казанскимъ обществомъ естествоиспытателей, да еще тремя десятками череповъ, добытыхъ докторомъ Никольскимъ изъ старинныхъ башкирскихъ могилъ. Между тѣмъ, при помощи земскихъ врачей, учителей и т. д., можно было бы сдѣлать больше для антропологіи края. Можно было бы, напримѣръ, собрать статистическія данныя (въ школахъ, больницахъ, при пріемѣ новобранцевъ и т. д.) о распредѣленіи роста, цвѣта волосъ и глазъ, даже главныхъ размѣровъ тѣла у русскаго и инородческаго населенія и затѣмъ составить соотвѣтственныя таблицы и карты. Можно было бы собрать данныя о вліяніи на физическое развитіе работы въ рудникахъ и на заводахъ, о распространеніи нѣкоторыхъ болѣзней (наприм., зоба, идіотизма и проч.), можно было бы собрать фотографическіе портреты представителей русскаго и инородческаго населенія (en face и въ профиль), даже изготовить нѣсколько бюстовъ и масокъ съ натуры — вогуловъ, самоѣдовъ, пермяковъ, башкиръ и т. д. Эти карты, бюсты, портреты составили бы цѣнную коллекцію и въ будущемъ уральскомъ музеѣ. На выставкѣ была, впрочемъ, большая этнографическая карта Пермской губ., составленная (еще не вполнѣ) при помощи свѣдѣній, полученныхъ отъ земскихъ врачей и учителей г. Вологодскимъ. Эту карту, въ меньшемъ масштабѣ, желательно бы видѣть изданною, съ комментаріемъ, въ Трудахъ уральскаго общества. Были еще манекены остяка и остячки, костюмы пермяковъ, черемисъ, вотяковъ, вогуловъ, остяковъ, самоѣдовъ, якутовъ, тунгузовъ, бурятъ, дунганъ, якутскаго шамана, бурятскаго ламы, китайцевъ, башкиръ, киргизской невѣсты и нѣсколько фотографическихъ коллекцій, доставленныхъ земствами и частными лицами. Особенно удачны фотографіи пермяковъ, присланныя Соликамскою земскою управой. Онѣ даютъ понятіе о типѣ взрослыхъ и дѣтей, представляютъ и похороны (на саняхъ), и свадьбу (со свахой, дружкой и «вѣжливцемъ»). Инженеръ Лебедзинскій, участвовавшій въ экспедиціи да сѣверъ Урала въ 1885—86 гг., доставилъ интересныя фотографіи вогуловъ, а также разные предметы быта этого, когда-то сильнаго, а нынѣ вымирающаго племени. Заслуживали вниманія также фотографіи вотяковъ (отъ вятскаго статистическаго комитета и другихъ лицъ), черемисъ, башкиръ (отъ г. Заводчикова изъ Красноуфимска), народностей Средней Азіи, киргизовъ, тунгузовъ, сойотовъ или урянховъ (отъ г. Сафьянова), якутовъ, дунганъ и др. Г. Комаровъ изъ Томска выставилъ цѣлый альбомъ видовъ и типовъ Алтая, Барабинской степи и сѣверо-западной Сибири, рисованныхъ, впрочемъ, не особенно удачно. Изъ предметовъ быта, кромѣ вогульскихъ, можно было видѣть пермяцкіе, черемисскіе, башкирскіе, якутскіе, тунгусскіе (изъ Минусинскаго музея), дунганскіе (отъ д-ра Пояркова) и др., а также интересную коллекцію китайскихъ издѣлій и украшеній, выставленную г. Десмановымъ. Наименѣе было представлено русское населеніе (только нѣсколько старинныхъ костюмовъ и лубочныхъ картинокъ), хотя собраніе типичныхъ фотографическихъ портретовъ его было бы не менѣе интереснымъ. Не было также никакихъ матеріаловъ для ознакомленія съ расколомъ, столь распространеннымъ въ Приуральи, гдѣ встрѣчаются самыя различныя секты.

За то нельзя не поблагодарить уральское общество любителей естествознанія за то, что оно приложило стараніе къ приглашенію на выставку живыхъ представителей инородческихъ племенъ. На особомъ дворѣ были разбиты чумы самоѣдовъ и остяковъ, кибитки башкиръ и киргизовъ; кромѣ того, здѣсь же можно было видѣть представителей пермяковъ, вогуловъ и черемисъ. Пермяки, мужъ и жена, были совершенно обрусѣлые; черемисы (мужъ, жена и сынъ) также хорошо говорятъ по-русски, мужъ даже хорошо грамотенъ и замѣняетъ у себя въ деревнѣ сельскаго учителя. Киргизы и башкиры пріѣхали съ семьями и со своимъ скарбомъ, и первые занимались продажей кумыса. Обстановка и костюмы у киргизъ чище и богаче, чѣмъ у башкиръ. Вогулы были представлены пожилымъ мужчиной съ волосами, заплетенными въ косички, его женой и сыномъ лѣтъ семи; самоѣды — семьей, глава которой имѣлъ довольно большую бороду, называлъ себя православнымъ и крестился. Всего интереснѣе были остяки, изъ коихъ одинъ называлъ себя христіаниномъ, но по-русски не говорилъ, а другой имѣлъ у себя куколъ-боговъ, предъ которыми и молился, но могъ объясняться по-русски. У послѣдняго была и жена, характерная представительница этого грязнаго и загнаннаго племени. Въ чумѣ имѣлись кое-какія вещи, стрѣлы, посуда, котелокъ, оленьи шкуры, грубыя украшенія и двѣ-три характерныхъ собачонки, бѣлой шерсти съ стоячими ушами, вродѣ шпицовъ. На родинѣ онѣ помогаютъ загонять оленей, четыре штуки которыхъ съ санями и упряжью имѣлись и на выставкѣ.

Въ отдѣлѣ археологіи наиболѣе былъ представленъ, — какъ это ни можетъ казаться страннымъ, — каменный вѣкъ, благодаря особенно коллекціямъ, доставленнымъ казанскимъ обществомъ естествоиспытателей (коллекціи этого общества, университета, общества археологіи, исторіи и этнографіи и частныхъ лицъ: гг. Высоцкаго и Заусайлова). Въ послѣднія десять лѣтъ казанскіе ученые работаютъ весьма дѣятельно по первобытной археологія и антропологіи края, снаряжая постоянно экспедиціи для раскопки древнихъ городищъ и могильниковъ и для изученія мѣстныхъ инородцевъ, вогуловъ, пермяковъ и др. Имъ содѣйствуютъ нѣсколько казанскихъ любителей, собирая и скупая каменныя и бронзовыя древности, предметы такъ-называемой чудско-болгарской культуры и т. д. На выставку были доставлены прекрасныя серіи каменныхъ и костяныхъ древностей (топоровъ, молотовъ, ножей, стрѣлъ и т. д.) изъ различныхъ мѣстностей Казанской, Пермской и Вятской губерній, а также хорошая коллекція мѣдныхъ а бронзовыхъ древностей (особенно изъ собранія г. Заусайлова). [Кромѣ этого, была выставлена еще коллекція кремневыхъ издѣлій изъ городища у дер. Палкиной, близъ Екатеринбурга, г. Клеромъ и коллекція первобытныхъ древностей изъ разныхъ мѣстностей Урала, собранная покойнымъ Малаховымъ, — отъ географическаго общества. Малаховъ, умершій нѣсколько лѣтъ тому назадъ еще молодымъ человѣкомъ, былъ уральскій уроженецъ и одинъ изъ первыхъ началъ заниматься первобытными древностями своей родины. Значительный интересъ представляла также коллекція г. Теплоухова — чудскихъ древностей, собранныхъ въ Пермскомъ, Соликамскомъ и Чердынскомъ уѣздахъ. Г. Тенлоуховъ, главный лѣсничій ко владѣніяхъ графа Строганова, живетъ въ селѣ Ильинскомъ и самъ раскопками не занимается, но собираетъ древности при посредствѣ многихъ лицъ. Главная часть его коллекціи была собрана, впрочемъ, не имъ, а его отцомъ, занимавшимъ также должность главнаго лѣсничаго въ Ильинскомъ. Въ коллекціи имѣется множество характерныхъ подвѣсокъ, изображеній животныхъ, бусъ, костяныхъ издѣлій и т. д.; только небольшая часть всей коллекціи была доставлена на выставку, причемъ предметы были сгруппированы по типамъ. Недостатокъ этой коллекціи тотъ, что она составилась путемъ покупокъ отъ разныхъ лицъ, причемъ иногда нельзя ручаться за свѣдѣніе о мѣстѣ ихъ нахожденія и трудно опредѣлить ихъ относительную древность. Иныя городища или селища были несомнѣнно обитаемы въ теченіе долгаго періода, и только правильная раскопка могла бы разъяснить послѣдовательное наслоеніе ихъ культурныхъ слоевъ и принадлежность къ тому или другому изъ нихъ различныхъ предметовъ. Крестьяне, копая одно и то же городище, находятъ въ немъ и грубыя костяныя издѣлія, и мѣдныя, и изящныя привѣски, и желѣзныя орудія, очевидно, позднѣйшаго происхожденія, и все это тащатъ къ г. Теплоухову, въ надеждѣ получить нѣкоторое вознагражденіе. Конечно, навыкъ позволяетъ часто отдѣлить сомнительные предметы отъ несомнѣнно древнихъ, но, во всякомъ случаѣ, тутъ возможны и ошибки, и смѣшеніе стараго съ новымъ.

Нѣкоторыя древности были доставлены еще чердынскою земской управой, г. Зыряновымъ и другими лицами, но всѣ онѣ относились большею частью къ первобытнымъ древностямъ, къ городищамъ и курганамъ (Шадринскаго уѣзда). Въ числѣ ихъ не было, впрочемъ, ничего выдающагося, и мы напрасно искали между ними, напримѣръ, серебряныхъ сассанидскихъ сосудовъ (которые попадаются въ краѣ и образцы которыхъ есть въ Императорскомъ эрмитажѣ и въ музеѣ графа Строганова въ Петербургѣ). По древностямъ же историческимъ не было почти ничего, если не считать модели Угличскаго колокола, сосланнаго Борисомъ Годуновымъ въ Тобольскъ, нѣсколькихъ пушекъ XVII вѣка, образковъ и монетъ. Ни эпоха древняго Новгорода, на время первыхъ Строгановыхъ и Ермака, ни даже XVII вѣкъ не были представлены. Положимъ, у насъ историческія древности вообще плохо сохраняются, да въ Пермскомъ краѣ ихъ и нельзя искать много, но, все-таки, думается, по монастырямъ, церквамъ, любителямъ старины — можно было бы кое-что отыскать и съ надлежащаго разрѣшенія выставить. Повидимому, однако, не было принято мѣръ и къ тому, чтобы привести въ извѣстность, гдѣ что, по части историческихъ древностей, въ краѣ находится. Слѣдуетъ, впрочемъ, указать на нѣсколько рукописей, особенно на Евангеліе на пергаментѣ, выставленное г. Казанцевымъ, повидимому, довольное древнее, на громадный сборникъ петровскихъ временъ, указъ Петра Великаго на длинномъ свиткѣ въ 13 аршинъ, нѣсколько старо-печатныхъ книгъ, рѣдкихъ изданій XVIII вѣка и т. д. Есть основаніе думать, что у уральскихъ раскольниковъ сохраняется еще не мало старинныхъ рукописей, но получить ихъ трудно, какъ и вообще сблизиться съ здѣшними сектантами. Хотя раскольники составляютъ значительный процентъ населенія, даже въ Екатеринбургѣ, однако, живутъ они такъ замкнуто, что даже для мѣстныхъ изслѣдователей ихъ внутренній бытъ, религіозныя убѣжденія, міровоззрѣніе остаются недоступными и неизвѣстными.

Этимъ мы закончимъ нашъ обзоръ выставки. Подводя итоги, мы не должны забывать, что выставка была задумана и устроена бѣднымъ средствами и силами «обществомъ любителей», которому приходилось бороться со многими неблагопріятными условіями для ея осуществленія; что это былъ первый опытъ подобнаго рода за Ураломъ, — опытъ, сравнительно, грандіозный и который, уже по самой обширности своего плана, не могъ не обойтись безъ недостатковъ и пробѣловъ; что задача выставки — содѣйствовать ознакомленію русскаго общества съ Ураломъ и Сибирью и созданію въ Екатеринбургѣ постояннаго уральскаго научно-промышленнаго музея, была задачей прекрасной и своевременной; что, наконецъ, это было одно изъ первыхъ общественныхъ предпріятій, внесшихъ жизнь и движеніе въ Прнуралье, соединившихъ различныя сословія и классы общества въ работѣ для общей цѣли, заставившихъ оглянуться на себя и оцѣнить лучше свое хорошее и свое дурное, свои богатства и свою бѣдность. Принявъ все это во вниманіе, нельзя не поблагодарить «общество любителей» за его смѣлый починъ и за его удачный опытъ. Уральское общество можетъ сказать смѣло: мы сдѣлали что могли.

---

Перейдемъ теперь къ ярославскому археологическому съѣзду. Онъ происходилъ при условіяхъ, нѣсколько отличныхъ отъ тѣхъ, при какихъ происходили прежніе съѣзды. Какъ извѣстно, археологическіе съѣзды были организованы у насъ покойнымъ графомъ А. С. Уваровымъ, который и былъ ихъ главнымъ устроителемъ и руководителемъ. Нынѣшній съѣздъ былъ организованъ другими лицами, въ ряду которыхъ наибольшій трудъ приняла на себя графиня П. С. Уварова, предсѣдательница московскаго археологическаго общества. Кромѣ графа, за послѣдніе годы умерло и нѣсколько другихъ лицъ, заявившихъ себя почтенными трудами въ области археологіи. Конечно, на смѣну прежнихъ дѣятелей являются новые, но среди этихъ новыхъ еще мало такихъ, которые бы заставили забыть о прежнихъ. Притомъ, и изъ здравствующихъ археологовъ многіе, какъ, напримѣръ, профессора: В. Б. Антоновичъ, Д. Я. Самоквасовъ, И. П. Кондаковъ, И. В. Помяловскій, предсѣдатель археологической коммиссіи графъ Бобринскій, гг. Тизенгаузенъ, Иверсенъ, Радловъ и др., по разнымъ причинамъ, не приняли участія въ занятіяхъ съѣзда. Наконецъ, были и другія обстоятельства, которыя должны были отразиться на ходѣ ярославскаго съѣзда. Прежніе съѣзды устраивались въ столицахъ или, по крайней мѣрѣ, въ университетскихъ городахъ, гдѣ встрѣчали значительную поддержку себѣ въ мѣстныхъ университетскихъ силахъ. Въ Ярославлѣ есть, правда, Демидовскій юридическій лицей, но профессора его, по своей спеціальности, не могли принять дѣятельнаго участія въ съѣздѣ археологовъ, тѣмъ болѣе, что, по рѣшенію предварительнаго комитета съѣзда, изъ него были устранены древности юридическія. Правда, была составлена секція «памятниковъ общественнаго и частнаго быта», въ которую могли войти отчасти и рефераты по правовымъ древностямъ, но ихъ явилось очень мало. Среди ярославскаго общества также оказалось немного лицъ, принявшихъ дѣятельное участіе въ съѣздѣ и интересовавшихся серьезно его занятіями. Вообще, устройство ученыхъ съѣздовъ едва ли удобно у насъ въ иныхъ городахъ, кромѣ столицъ и университетскихъ (да и то не всѣхъ). Впрочемъ, но отношенію къ Ярославлю были нѣкоторые солидные доводы въ пользу устройства въ немъ археологическаго съѣзда. Вопервыхъ, среди ярославскаго общества оказалось нѣсколько лицъ (И. А. Вахрамѣевъ, А. А. Титовъ, 1. А. Шляковъ и др.), заинтересовавшихся мѣстными древностями и заявившихъ о своей любви къ старинѣ реставраціей на собственный счетъ Ростовскаго Кремля, его церквей, такъ наз. Бѣлой Палаты и устройствомъ въ ней мѣстнаго археологическаго музея. Во-вторыхъ, для занимающихся русскою, особенно церковною археологіей представляло интересъ обозрѣніе старинныхъ святынь Ярославля и Ростова, ихъ оригинальныхъ церквей, старинныхъ фресокъ и т. д. Въ задачи археологическихъ съѣздовъ входитъ возбужденіе и поддержаніе интереса къ мѣстнымъ древностямъ, распространеніе археологическихъ свѣдѣній и т. п.; все это оправдывало выборъ Ярославля, какъ мѣста, гдѣ уже составился небольшой кружокъ лицъ, интересующихся стариной, и гдѣ (равно какъ и въ сосѣднемъ Ростовѣ) сохранилось еще не мало памятниковъ древности, особенно образцовъ церковнаго зодчества.

Съѣздъ продолжался съ 6 по 20 августа и проявилъ свою дѣятельность во многихъ засѣданіяхъ (происходившихъ въ залѣ Демидовскаго лицея), въ устройствѣ археологической выставки, въ обзорѣ ярославскихъ, ростовскихъ и романовскихъ древностей и въ экскурсіи въ Іимирево для раскопки древнихъ мерянскихъ кургановъ. Предсѣдателемъ съѣзда состоялъ извѣстный русскій историкъ-археологъ И. Е. Забѣлинъ; предсѣдателемъ ученаго комитета съѣзда — директоръ Демидовскаго лицея и профессоръ исторіи русскаго права С. М. Шпилевскій; предсѣдателемъ распорядительнаго комитета — графиня П. С. Уварова; секретарями — Ѳ. А. Бычковъ и В. К. Трутовскій.

Пріѣзжихъ членовъ набралось около 70, но нѣкоторые изъ нихъ пріѣхали въ срединѣ съѣзда, когда другіе уже уѣзжали. При съѣздѣ была устроена выставка, составившаяся отчасти изъ предметовъ, собранныхъ экспедиціями, которыя были предприняты московскимъ археологическимъ обществомъ, въ виду ярославскаго съѣзда, на особыя, высочайше дарованныя на то средства, отчасти изъ коллекцій, доставленныхъ различными учеными учрежденіями, обществами и частными лицами. Московское археологическое общество, лѣтомъ 1886 года, организовало экспедицію на западное побережье Кавказа преимущественно для изученія сохранившихся тамъ древнихъ христіанскихъ памятниковъ, а также и другихъ, до-христіанскихъ. Въ экспедиціи этой приняли участіе: гр. П. С. Уварова, архитекторъ H. В. Никитинъ, профессоръ В. Ѳ. Миллеръ, В. И. Сизовъ, В. Д. Фелицынъ и художникъ-фотографъ К. А. Михайловъ. Экспедиція сняла планы и фотографіи съ тридцати развалинъ древнихъ храмовъ, которые имѣютъ быть описаны и, по возможности, реставрированы въ планахъ и фасадахъ, въ спеціальномъ изданіи московскаго археологическаго общества (реставрація одного храма была представлена на съѣздѣ H. В. Никитинымъ). Кромѣ того, экспедиція изслѣдовала нѣсколько дольменовъ (каменныхъ гробницъ), кургановъ, древнихъ памятниковъ и т. д. Другая экспедиція была организована лѣтомъ 1887 г. въ Приуральскій край, въ цѣляхъ изученія древней чудской и пермской культуры. Въ экспедиціи этой приняли участіе: Е. Г. Первухинъ (инспекторъ училищъ Глазовск. уѣзда, Вятской губ.), А. А. Спицынъ, учитель исторіи въ г. Вяткѣ, профессоръ Д. Н. Анучинъ, И. Л. Гондатти и Ф. Д. Нефедовъ. Экспедиція посѣтила многія мѣстности Пермской, Вятской, Оренбургской губерніи и Тургайской области, занимаясь раскопками городищъ и кургановъ и собрала значительное число каменныхъ, костяныхъ и металлическихъ древностей отъ эпохи каменнаго вѣка и до эпохи болгарской культуры. Изъ другихъ учрежденій въ выставкѣ приняли участіе: императорская Публичная библіотека, доставившая замѣчательныя рукописи, писанныя въ Ярославскомъ краѣ; казанское общество археологіи, исторіи и этнографіи, приславшее большую коллекцію доисторическихъ древностей, найденныхъ въ Казанской и сосѣднихъ губерніяхъ; вятскій статистическій комитетъ (коллекція вятскимъ древностей), тверской музей (рукописи, фотографіи мѣстныхъ древностей), Императорское московское общество любителей естествознанія, антропологіи и этнографіи (коллекціи вещей, изъ кургановъ, изъ древнихъ вогульскихъ могилъ и т. д.), эстонское ученое общество въ Дерптѣ (вещи изъ раскопокъ древнихъ могилъ въ Тюрседѣ), архивная рязанская коммиссія (древности, найденныя въ Старой Рязани) и др. Изъ частныхъ лицъ представили коллекціи и отдѣльные предметы: Ѳ. А. Теплоуховъ (пермскія чудскія древности), С. А. Мазараки (коллекція древностей изъ кургановъ скиѳской эпохи, Полтавской губ., Роменскаго уѣзда, съ береговъ рр. Сулы и Ромна), графиня П. С. Уварова (коллекція старинныхъ византійскихъ, русскихъ и западныхъ финифтяныхъ издѣлій, предметы изъ Владимірскихъ кургановъ и др.), князь П. А. Путятинъ (издѣлія каменнаго вѣка изъ окрестностей с. Бологова, Новгородской губ.), г. Адріановъ (древности изъ окрестностей Томска и изъ Минусинскаго края), И. А. Вахрамѣевъ (рукописи), А. А. Дмитріевъ (рукописи изъ Пермской губ.), гг. Султановъ, Павлиновъ, Овсянниковъ, Грязновъ (планы и фасады различныхъ древнихъ церквей), Ѳ. В. Москательниковъ (коллекція монетъ и другихъ древностей, собранная въ г. Даниловѣ, Ярославск. губ.), г. Барщевскій (большая коллекція фотографическихъ снимковъ съ ярославскихъ, московскихъ и другихъ древностей) и др. Вообще выставка собралась порядочная и одинъ каталогъ ея составилъ брошюру въ 150 страницъ.

По установившемуся обычаю, съѣздъ раздѣлился на отдѣленія, причемъ засѣданія происходили по два, утромъ и вечеромъ, каждый день, исключая тѣхъ дней, которые были посвящены на поѣздки въ Толгскій монастырь, въ Ростовъ, въ Романовъ-Борисоглѣбскъ и на раскопку кургановъ у с. Тимирева. Мы не станемъ перечислять здѣсь всѣхъ сдѣланныхъ рефератовъ и представимъ только общій обзоръ главнѣйшихъ результатовъ съѣзда.

Въ секціи общихъ вопросовъ былъ поднятъ вопросъ (графиней П. С. Уваровой) объ организаціи извѣстнаго контроля надъ мѣстными археологическими музеями въ тѣхъ видахъ, чтобъ они не могли (какъ тому бывали примѣры) расхищаться и уничтожаться. Предложеніе это вызвало "пренія, не приведшія, впрочемъ, ни къ какому опредѣленному рѣшенію. А. В. Селивановъ указалъ на одну ошибку въ Сводѣ Законовъ, гдѣ за древнія монеты принимаются только битыя до XIII вѣка, такъ что, согласно этой статьѣ, монеты XIV и послѣдующихъ вѣковъ уже не признаются за древнія. По всей вѣроятности, вмѣсто XIII, слѣдуетъ читать XVIII вѣкъ, тѣмъ не менѣе, ошибка эта укоренилась и подлежитъ, очевидно, исправленію. О томъ, какъ ее исправить, толковали довольно долго, но къ окончательному выводу также не пришли и, кажется, вопросъ такъ и остался вопросомъ. По этой же секціи было нѣсколько сообщеній о дѣятельности провинціальныхъ архивныхъ коммиссій.

По первобытнымъ древностямъ сообщеній было мало. H. Е. Бранденбургъ (генералъ, директоръ артиллерійскаго музея) доложилъ о результатахъ своихъ изслѣдованій кургановъ на пространствѣ между Ладожскимъ озеромъ и р. Волховомъ. Результаты состоятъ въ томъ, что указанные курганы распадаются на двѣ группы, изъ коихъ одна (ближе къ Ладогѣ), богатая находками, другая (на берегахъ Волхова) — бѣдная вещами и выказывающая особенности въ способѣ насыпки кургановъ, устройства въ нихъ каменныхъ сооруженій, стѣнокъ или грудъ валуновъ и въ способѣ погребенія, именно трупосожженія съ положеніемъ костей въ сосуды. Первая группа, по своей аналогіи съ курганами Мери и Води, должна, по мнѣнію референта, представлять могилы финновъ, другую, лежащую на берегахъ Волхова, референтъ принимаетъ за могилы славянскія, — выводъ, который вызвалъ немало преній и, можетъ быть, дѣйствительно нуждается въ подтвержденіи, тѣмъ болѣе, что славянскіе курганы, равно какъ и финскіе, насколько извѣстно, въ различныхъ мѣстностяхъ представляютъ многія различія въ обстановкѣ погребеній. Кн. Путятинъ сообщилъ о своихъ находкахъ издѣлій каменнаго вѣка на берегу Болотовскаго озера, проф. Висковатовъ — о своихъ раскопкахъ могилъ съ каменною обкладкой въ Тюрселѣ (недалеко отъ Дерпта), г. Нефедовъ — о раскопкахъ кургановъ Оренбургской губ. и Тургайской области, г. Анучинъ — о различныхъ коллекціяхъ древностей на выставкѣ и объ экспедиціи московскаго археологическаго общества въ Пермскую и Вятскую губерніи, г. Износковъ — о нѣкоторыхъ древностяхъ Казанской губерніи, г. Поливановъ — о курганахъ Симбирской губ. и др. Къ первобытнымъ древностямъ были отнесены и древности болгарскія (с. Болгары, Казанской губ.), по которымъ, именно о новѣйшихъ раскопкахъ въ Болгарахъ, было сдѣлано нѣсколько сообщеній гг. Толмачевымъ, Износковымъ, Трутовскимъ и др.

Осмотръ членами съѣзда памятниковъ древне-русскаго искусства въ Ярославлѣ, Ростовѣ, Романовѣ, естественно долженъ былъ вызвать рефераты по этимъ памятникахъ и дѣйствительно на съѣздѣ было сдѣлано нѣсколько сообщеній о мѣстныхъ ярославскихъ и ростовскихъ церквахъ. Гг. Павлиновъ и Султановъ взяли на себя трудъ разъяснить особенности ярославскаго и ростовскаго стилей, а г. Павлиновъ даже попытался сдѣлать очеркъ развитія древняго русскаго зодчества вообще. Г. Сусловъ далъ характеристику стариннаго деревяннаго зодчества въ Южной Россіи, особенно на Дону, по сравненію съ соотвѣтственнымъ зодчествомъ Сѣверной Россіи; г. Грязновъ — познакомилъ съ памятниками древне-православнаго зодчества въ Западномъ краѣ; В. Е. Румянцовъ — объяснилъ нѣкоторые темные термины нашей старинной церковный архитектуры. Кромѣ церквей, въ этой секціи были сдѣлано также нѣсколько сообщеній по иконамъ (Иконы Св. Николая, Можайскаго типа — А. А. Гатцука,), церковнымъ принадлежностямъ (О брачныхъ вѣнцахъ), синодикамъ Среф. г. Красносельцева), миніатюрамъ и т. д. Изъ нихъ особенно выдѣлилось сообщеніе профессора Петербургской духовной академіи H. В. Покровскаго, разсмотрѣвшаго вліяніе апокрифическихъ сказаній о страстяхъ Господнихъ на иконографію этихъ моментовъ изъ жизни Спасителя. Благодаря апокрифическимъ сказаніямъ, зашедшимъ къ намъ въ XVII вѣкѣ съ Запада, изображенія страстей Господнихъ принимаютъ болѣе реальный характеръ, что отражается какъ на иконахъ, такъ и на миніатюрахъ рукописей. Интересно было еще сообщеніе С. А. Бѣлокурова:

О времени открытія греко-латинской школы Арсенія грека въ Москвѣ въ XVII в. Большинство русскихъ историковъ, ссылаясь на Олеарія, бывшаго въ Россіи при Михаилѣ Ѳедоровичѣ, высказывали мнѣніе, что первое начало греко-латинской школѣ было положено въ Москвѣ при патріархѣ Филаретѣ. Между тѣмъ, по справкѣ оказалось, что въ 1-мъ изданіи Олеарія никакого извѣстія о подобной школѣ не имѣется, а только въ слѣдующихъ изданіяхъ, въ которыя вошли многія вставки и дополненія, сдѣланныя Олеаріемъ въ 1654—1655 гг., на основаніи слуховъ, доходившихъ до него изъ Россіи. Въ виду этого, г. Бѣлокуровъ пришелъ къ выводу (который, впрочемъ, уже ранѣе былъ сдѣланъ митр. Макаріемъ), что никакой греко-латинской школы при патр. Филаретѣ въ Москвѣ не было, и что эта школа была открыта приблизительно около 1653 г. Къ секціи же искусству былъ отнесенъ рефератъ графа И. И. Толстаго — о византійской сфрагистикѣ (печатяхъ), въ которомъ было высказано мнѣніе, что серебряныя монеты Ярослава были подражаніемъ типу византійскихъ печатей X—XI вв.

По отдѣленію «памятниковъ языка и письменности» было сдѣлано нѣсколько интересныхъ сообщеній. Такъ, Л. Н. Майковъ сообщилъ о вновь найденномъ памятникѣ старой письменности, содержащемъ въ себѣ описаніе Цареграда. Описаніе это облечено въ форму бесѣды между царемъ и епископомъ. Епископъ разсказываетъ царю о видѣнныхъ имъ святыняхъ и прочихъ достопамятностяхъ Константинополя. По нѣкоторымъ признакамъ, вновь открытый памятникъ относится къ концу XIII в. или началу XIV в. и составленъ русскимъ. Къ сожалѣнію, произведеніе это сохранилось въ плохомъ спискѣ, безъ заглавія и начальныхъ строкъ и съ пробѣлами въ текстѣ. А. И. Кирпичниковъ сообщилъ о новой повѣсти: Слово ветхаго Алекса, како уби Сіона царя Аморейска, открытой имъ въ одной изъ рукописей библіотеки Новороссійскаго университета. Повѣсть эта, сравнительно поздняго происхожденія, составленная изъ исторіи троянской войны, съ воспоминаніями изъ поэмы о Дигенисѣ, Александріи и др., возникла, вѣроятно, въ Византіи, а переведена въ Македоніи; она представляетъ интересъ, какъ параллель къ позднимъ національнымъ поэмамъ западно-европейскихъ народовъ. Онъ же, г. Кирпичниковъ, сообщилъ о своей поѣздкѣ нынѣшнимъ лѣтомъ на островъ Халки съ цѣлью осмотра существующей тамъ, при коммерческомъ училищѣ, библіотеки, именно ея рукописей. Сообщеніе это, равно какъ и предъидущее, помѣщено авторомъ in extenso въ журналѣ Министерства Народнаго Просвѣщенія. А. П. Соболевскій сдѣлалъ сообщеніе по вопросу: Кто былъ у насъ первымъ библіографомъ. Со словъ Уидольскаго, такимъ считаютъ Сильверста Медвѣдева, которымъ и было, какъ полагаютъ, составлено извѣстное Оглавленіе книгъ, кто ихъ сложилъ, но г. Соболевскій привелъ радъ доказательствъ въ пользу того, что Оглавленіе должно быть относимо ко времени не позже 1666 г. и что составителемъ его былъ не Сильверстъ Медвѣдевъ, а Епифаній Славинецкій. Молодой ученый С. Ѳ. Платоновъ сдѣлалъ очеркъ русскихъ сказаній о смутномъ времени XVII в., отдѣливъ изъ нихъ болѣе раннія, составленныя очевидцами, отъ позднѣйшихъ, явившихся уже путемъ переработки стараго матеріала и носящихъ въ себѣ черты легендарныя. Референтъ остановился, главнымъ образомъ, на первыхъ и представилъ краткія характеристики Повѣсти протопопа Терентія, такъ назыв. Иного сказанія, Плача о разореніи Московскаго государства и др. М. И. Соколовъ познакомилъ съ содержаніемъ одной рукописи, найденной имъ въ Бѣлградѣ и въ которой онъ нашелъ данныя для вопроса о происхожденіи секты богумиловъ, и именно могъ убѣдиться, что произведенія, приписываемыя болгарскому попу Іереміи, котораго отождествляютъ обыкновенно съ распространителемъ богунильства въ*Х вѣкѣ, попомъ Богумиломъ, — не имѣютъ никакой связи съ ученіемъ богумильства и заключачаютъ въ себѣ даже не мало противнаго богумильскому вѣроученію, которое можетъ быть до извѣстной степени разсматриваемо какъ протестъ славянства противъ византизма.

Е. В. Барсовъ описалъ одну пергаменную рукопись XIV в., молитвословъ особаго состава, приспособленный для отправленія церковныхъ службъ безъ священника. Между другими извѣстными молитвами и псалмами, здѣсь находятся и молитвы Кирилла Туровскаго, въ нѣсколько отличной отъ извѣстныхъ по другимъ рукописямъ редакціи, и присутствіе коихъ въ молитвословѣ указываетъ на то, что онѣ употреблялись при богослуженіи. По поводу этого реферата г. Соколовъ замѣтилъ, что сочиненія Кирилла Туровскаго были извѣстны и въ Сербіи, гдѣ, между рукописями бѣлградской библіотеки, находится одинъ сербскій сборникъ XVI—XVII в., содержащій въ себѣ и тѣ самыя молитвы, о которыхъ говорилъ г. Барсовъ. Въ другомъ же, сербскомъ пергаменномъ сборникѣ, конца XIII в., г. Соколовъ нашелъ повѣсть Кирилла Туровскаго о бѣлоризцѣ, въ спискѣ, который слѣдуетъ считать самымъ древнимъ изъ всѣхъ извѣстныхъ и наиболѣе близкихъ ко времени автора.

Всего болѣе сообщеній было сдѣлано по отдѣленію древностей историческихъ, географическихъ и этнографическихъ. Особенное вниманіе возбудило сообщеніе харьковскаго профессора Д. И. Богалѣя, доказывавшаго необходимость болѣе подробной разработки русской исторической географіи и изданія историко-географическихъ матеріаловъ, находящихся въ значительномъ количествѣ въ различныхъ архивахъ, но большею частью еще не описанныхъ. H. Н. Троицкій (учитель тульской семинаріи) сообщилъ о берегахъ р. Непрядвы въ историко-археологическомъ отношеніи; Е. Б. Барсовъ — о Княжичъ-городкѣ на Шекснѣ; были рефераты о свадебныхъ и погребальныхъ обычаяхъ, о воззрѣніяхъ народа на душу (рефератъ г. Иванова, доложенный проф. О. Ѳ. Миллеромъ) и другіе. Весьма обширный рефератъ былъ прочитанъ г. Миловидовымъ О городѣ Костромѣ въ историко-археологическомъ отношеніи. Область верхняго Поволжья, до прихода славянъ, заселяло финское племя Меря, оставившее не только могилы (курганы), но и названія городовъ, какъ, наприм., Галичъ-Мерскій и Нерехта (Мерехта). Происхожденіе названія Костромы опредѣлить трудно; нѣкоторые считаютъ его славянскимъ, производятъ отъ «костра» и сопоставляютъ съ древне-языческимъ праздникомъ «Костромы». По мнѣнію г. Миловидова, поселеніе находилось первоначально на правомъ берегу Волги, тамъ, гдѣ нынѣ сельцо Городище, но послѣ оно было перенесено на лѣвый берегъ, сперва, какъ можно думать, къ самому устью р. Костромы и, наконецъ, уже на нынѣшнее его мѣсто. Нынѣшняя Кострома впервые упоминается въ 1213 г. и сначала входила въ составъ Владиміро-Суздальской, а не Ростовской области. Референтъ полагаетъ, что на нынѣшнемъ своемъ мѣстѣ городъ находится со времени Батыева нашествія, причемъ строителемъ его, послѣ 1237 г., былъ великій князь Ярославъ Всеволодовичъ. Къ еще болѣе отдаленнымъ эпохамъ относился рефератъ проф. В. Ѳ. Миллера, посвященный вопросу о народности скиѳовъ и сарматовъ. Занимаясь изученіемъ языка осетинъ, составляющаго отрасль языковъ иранскихъ, референтъ подвергъ разбору сохранившіяся имена скиѳовъ и сарматовъ и нашелъ, что большинство ихъ можетъ быть легко объяснено изъ иранскихъ языковъ, откуда и выводъ, что какъ скиѳы, такъ и сарматы были иранскаго племени. Проф. Миллеръ, впрочемъ, самъ не признаетъ своего вывода окончательнымъ, что и понятно, въ виду трудностей вопроса, вызывавшаго самыя различныя толкованія. Профессоръ Новороссейскаго университета А. А. Кочубинскій сообщилъ нѣсколько данныхъ о русскомъ племени на Дунайскомъ Залѣсьѣ (Седмиградской области). Залѣсье было нѣкогда заселено славянами, но ихъ вытѣснили венгры, а теперь тамъ живутъ румыны и нѣмцы. Референтъ могъ, однако, убѣдиться, что еще въ началѣ нынѣшняго столѣтія въ южной Трансильваніи были четыре села, въ которыхъ употреблялись молитвенныя пѣснопѣнія на славянскомъ языкѣ, — фактъ, который доказывается рукописнымъ сборникомъ этихъ пѣсней, видѣннымъ референтомъ въ 1875 г. въ Пештѣ.

По восточнымъ древностямъ наибольшее впечатлѣніе произвелъ рефератъ М. В. Никольскаго о необходимости намъ, русскимъ, болѣе активнаго участія въ дѣлѣ разработки древностей Востока (Ассиріи и т. д.), какъ путемъ собиранія матеріала (чрезъ посредство консуловъ и другихъ лицъ, по примѣру англичанъ, французовъ и нѣмцевъ), такъ и непосредственнаго ея изученія, для чего желательна была бы болѣе широкая постановка языковъ и литературы археологическаго востока въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ. Изъ другихъ рефератовъ отмѣтимъ: сообщеніе В. Ѳ. Миллера — о кавказскихъ евреяхъ, живущихъ въ числѣ около 15,000 душъ на восточномъ Кавказѣ, но бывшихъ прежде, повидимому, болѣе многочисленными и говорящихъ на языкѣ, близкомъ къ иранскому нарѣчію тати. «Это — иранское нарѣчіе, произносимое семитскимъ горломъ и построенное отчасти фонетически, отчасти синтактически на тюркскій ладъ». А. П. Селиванова — о касимовскихъ древностяхъ, Д. 0. Веселовскаго — о надгробномъ памятникѣ Тимура въ Самаркандѣ, г. Слуцкаго — о надгробныхъ семирѣченскихъ надписяхъ, писанныхъ сирійскими письменами и принадлежавшихъ несторіанамъ XIV в. Наименѣе были представлены западныя древности; по нимъ былъ только одинъ рефератъ, г. Кулаковскаго, о Ромуловой стѣнѣ въ Римѣ, причемъ референтъ подвергъ обстоятельной критикѣ отождествленіе найденныхъ недавно древнихъ стѣнъ со стѣною Ромула.

Члены съѣзда были гостепріимно приняты Ярославлемъ. Ростовъ старался также оказать всякое вниманіе пріѣзжимъ археологамъ. Мѣстомъ слѣдующаго съѣзда избрана Москва, въ виду того, что предстоитъ двадцатипятилѣтіе моск. археолог. общества (въ 1889 г.), съ празднованіемъ котораго и предположено соединить будущій съѣздъ. Редакція трудовъ ярославскаго съѣзда поручена особому комитету изъ трехъ лицъ: С. М. Шпилевскаго, гр. П. С. Уваровой и И. А. Вахрамѣева. Какъ на результатъ съѣзда, можно еще указать на то, что между мѣстными археологами явилась мысль объ основаніи мѣстнаго «общества любителей археологіи и этнографіи». Составилось постановленіе въ этомъ смыслѣ, подписанное гг. Шпилевскимъ, Вахрамѣевымъ, Титовымъ, Шляковымъ, Якушкинымъ и др., которому рѣшено дать оффиціальный ходъ и въ результатѣ котораго есть надежда, что возникнетъ новое общество для разработки мѣстной старины и при немъ музей и библіотека. Остается пожелать, чтобы эта мысль не заглохла и получила дѣйствительное осуществленіе въ интересахъ изученія края.

Д. Анучинъ.

"Русская Мысль", кн.XI, 1887

---

1. Въ прежнее время, при крѣпостномъ правѣ, казна тоже занималась добычей золота, какъ жильнаго, такъ и изъ розсыпей, преимущественно въ Міясскои дачѣ, гдѣ, но 1875 г., его было добыто до 2,600 пудовъ.
2. Въ послѣднее время найдены, по слухамъ, слѣды золота въ дачѣ Ревдинскаго завода, по сю сторону Урала.
3. Это богатство только и даетъ возможность разрабатывать Олекмо-Витимскія розсыпи, потому что отсутствіе дорогъ, дороговизна рабочихъ и припасовъ, которые приходится везти издалека, настолько увеличиваютъ тамъ расходы, что при маломъ процентѣ золота разработка его не окупилась бы.