Сибирскій Поэтъ Варлаковъ.
правитьШестнадцатаго числа февраля сего года, въ Красноярскѣ Енисейской губерніи, скончался извѣстный почти во всей Сибири Поэтъ, Иванъ Ивановичъ Варлаковъ. Оригинальныя произведенія своенравной его Музы знакомы многимъ изъ рукописей, даже и внѣ Сибири; они показываютъ въ Авторѣ такія способности ума, которыя, при лучшемъ направленіи, могли бы доставить ему рѣшительно прочную славу и счастіе.
О жизни и литературномъ его поприщѣ извѣстно слѣдующее.
Онъ происходилъ изъ духовнаго званія, и получилъ образованіе свое въ Тобольской Духовной Семинаріи, гдѣ въ послѣдствіи, съ отличнымъ успѣхомъ и пользою, занимался преподаваніемъ Исторіи и Географіи. Но страсти пылкія, душа прямая, не связанная ни какими приличіями, огонь рѣчей, грубая правда, коими ознаменованы всѣ его произведенія — все это требовало дѣятельности и занятій другаго рода, болѣе сообразныхъ съ природными его наклонностями. Посему, въ 1817 году, оставивъ духовное званіе, перешелъ онъ въ гражданскую службу, и состоялъ сперва въ званіи Секретаря при Сибирскомъ Почтамтѣ, а потомъ въ числѣ Коммиссіонеровъ Тобольскаго Провіантскаго Вѣдомства. Въ 1823 году, когда послѣдовало открытіе Енисейской губерніи, онъ пожелалъ служить въ ней, и былъ принятъ въ Канцелярію Губернскаго Совѣта, гдѣ, сверхъ обыкновенныхъ занятій, исправлялъ еще, по самый день кончины своей, должность Секретаря Оспеннаго Комитета.
Варлаковъ писалъ немного и немногимъ извѣстенъ печатными своими произведеніями, помѣщенными, въ первые годы по выходѣ его изъ духовнаго званія, въ Вѣстникѣ Европы и, въ 1828 году, въ Енисейскомъ Альманахъ, но и сіи немногія изъ его произведеній носятъ на себѣ печать истиннаго таланта. Такова, напримѣръ. Басня его: Довѣдъ, которая разсказана имъ съ большимъ искусствомъ, и которую, оканчивая прекраснымъ сравненіемъ смертнаго съ шашкою, онъ заключаетъ слѣдующими еще уподобленіями: лиръ — шахматъ, жизнь — игра, а смѣна — фукъ. Шарады его, сіи бездѣлки, игрушки ума, сочиненіе коихъ было нѣкогда въ большой модѣ, отличаются отъ другихъ произведеній въ семъ родѣ, забавными оборотами и неподдѣльнымъ остроуміемъ. Эпиграммы сыплютъ соль аттическую, и поражаютъ стрѣлою насмѣшки своего противника, по Русской пословицѣ: не въ бровь, а прямо въ глазъ. Вотъ одна изъ нихъ:
Крохинъ, искусникъ слова,
Влѣзъ въ ухо, говорятъ, у барина большова;
Не знаю, какъ понять:
Знать слишкомъ малъ Крохинъ; большія уши знать
У барина большова.
Но не столько печатныя, сколько рукописныя сочиненія покойнаго, сдѣлали его извѣстнымъ многому числу публики. Сіи послѣднія состоятъ большею частію изъ Сатиръ, Посланій, Карикатуръ и пр.; ихъ можно уподобить отлично написаннымъ картинамъ, коихъ предметы заимствованы изъ низкой природы. Въ нихъ-то игра ума и насмѣшки не стѣсняются ни какими приличіями. Объ нихъ по справедливости можно сказать, что это алмазы, вкропленые въ грязь! Они невольно поражаютъ вниманіе и говорятъ о своемъ достоинствѣ. При чтеніи одной изъ подобныхъ Сатиръ, подъ названіемъ: Объявленіе, гдѣ какой-то шарлатанъ между прочимъ извѣщаетъ, что онъ:
. . . . . . . . . . . . . . . .и физику толкуетъ,
И нюхаетъ табакъ, и книги критикуетъ,
И дѣлаетъ стихи, и прозу говоритъ,
никто, и самый угрюмый, кажется, не можетъ удержаться отъ смѣха! Въ другой піесѣ, подъ названіемъ: Посланіе къ И. И. К--ву, котораго Авторъ, называя въ шутку своимъ Меценатомъ, убѣждаетъ купить за сіе для него на вицъ-мундиръ сукна; кто не улыбнется при слѣдующихъ стихахъ:
Смотри — Горацій твои въ фрачишкѣ дыроватомъ!
Бывъ неопрятнѣе и самыхъ Плебеянъ,
Какъ къ Августу пріидетъ? Какъ станетъ межъ дворянъ?
Иной, презрительно взглянувъ на ветхость фрака,
Невольно пьяницей повеличаетъ Флакка,
Хоть самъ давно таковъ, хоть мозгомъ изветшалъ;
За то кафтанъ его достоинъ всѣхъ похвалъ…
Невольно останавливаешься здѣсь, и сожалѣешь, что Авторъ, умѣя такъ ловко подмѣчать странности, предразсудки и смѣшныя стороны общества, не продолжалъ далѣе, и не оставилъ рода стиховъ, противнаго стыдливой Музѣ…
Должно сказать, однако жъ, въ заключеніе, что не смотря на рѣзкую, хотя и добродушную сатиру — отличительный характеръ сочиненій покойнаго! — онъ не имѣлъ враговъ, и былъ любимъ всѣми, знавшими его, за какое-то Лафонтеновское простосердечіе. Зная въ совершенствѣ Латинскій языкъ, онъ въ особенности любилъ изучать на досугѣ лучшихъ Поэтовъ и Писателей на семъ языкѣ; ихъ вѣковыя творенія возвышали душу его и услаждали воображеніе. Онъ былъ добръ и, не смотря на бѣдность свою, благотворителенъ; но, оригинальный умомъ своимъ, какъ и поступками, велъ жизнь почти циническую, и скончался на 41 году возраста, — къ сожалѣнію всѣхъ, уважавшихъ въ немъ истинное дарованіе.
Красноярскъ.
19 Февраля, 1880.