Сенсационное сообщение (Аверченко)
| Сенсационное сообщение : Взгляд в глубь и в даль — Аркадия Аверченко |
| Опубл.: 1918. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 11. Салат из булавок. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015. — az.lib.ru • Впервые: Приазовский край, 1918, 2 (15) декабря, № 210. |
Ежедневно ко мне обращаются десятки людей с запросами: скоро ли кончится большевизм в России? Скоро ли уйдут большевики?
Не спорю: я один из самых тонких знатоков большевизма. Не спорю: я, может быть, один-единственный, который может категорически ответить на поставленный вопрос по этому поводу…
Но мне эти массовые бестолковые вопросы надоели… И поэтому я решил воспользоваться таким могучим проводником и распространителем точных сведений, как печать — чтобы оповестить всех оптом, избегая утомительных розничных ответов:
— Большевизм в России кончится 28 декабря, старого стиля, этого года в 4 часа 50 мин. утра.
Надеюсь, точно?
Дело в том, что все очень заблуждаются, когда предсказывают конец большевизма в небывалых муках страшных потрясений, предстоящих России.
Все думают, что этому будут предшествовать страшные битвы между большевиками и их врагами — защитниками свободной демократической России; что миллионы красных и белых бойцов лягут костьми прежде, чем большевики уйдут; что обложенные со всех сторон Петербург и Москва будут геройски защищаться и, голодая, начнут пожирать крыс, кошек и другую неудобносъедобную тварь; что титаны — Ленин и Троцкий — перед концом явят трагической красоты лицо свое, лицо древних римлян, которые умели погибать красиво, мощно или, как говорил изящный Петроний: «подыхать, так с музыкой!»; что долгие месяцы пройдут, пока могучий большевизм будет сломлен!..
Так вот вы и имейте в виду:
— Ничего подобного!
Это будет до смешного просто и неожиданно.
27 декабря красная армия еще будет устилать своими костями подступы к Совдепии, а 28-го в 4 часа 50 мин. большевизм тихо и бесшумно падет в тот момент, когда у ворот Кремля нечаянно столкнутся две молчаливых тени: Ленин и Троцкий.
У Троцкого в руках щегольской изящный заграничный чемодан желтой кожи с металлическими застежками; у Ленина — большой косо и криво перевязанный узел из простыни, обмотанный веревками.
Хотели крадучись проскользнуть один мимо другого, но — столкнулись.
— А, черт, кто это?
— Я, Троцкий. А вы кто?
— Ленин я.
— Куда это вы, на ночь глядя?
— Вышел подышать свежим воздухом. Не спится что-то.
— Что ж у вас свежий воздух — в этом узле, что ли? — ехидно спросил Троцкий, ткнув ногой Ленинский багаж.
— Однако, и у вас в чемодане, я думаю, не проект доклада ЦИК’у о положении дел.
Помолчали.
— Белья много взяли? — спросил Ленин, устало опускаясь на свой узел.
— Кой черт. Надо было укладываться, чтобы эти дьяволы не подглядели.
Еще помолчали.
— Вот тебе и социалистическая коммуна, — задумчиво сказал Ленин, поглаживая свежевыбритую щеку.
— Н-да-с… Не вышло чивой-то… Впрочем, я ведь особенно и не надеялся. Так, думал попробовать: авось выйдет.
— Империалисты все.
— Бросьте, надоело.
— Положим. Куда думаете?
— На Сандвичевы. А вы?
— Гавайские. Так и пишите: Гавайские острова, Ульянову, до востребования… Нет ли спички?
— Кремль поджечь?
— Ну, действительно! Кому это нужно? Курить смерть хочется.
— Значит, «дверью не хлопнем».
— Что вы! Наоборот, тихонько притворить, чтобы не скрипела… и… на цыпочках. Много заграничных паспортов взяли?
— Восемь.
— Я двадцать два. Нельзя, знаете ли, в дороге иначе.
— Ну, я пошел. Поцелуемся, что ли, на прощанье?!
— Еще чего! Розовый бантик вам подарить не прикажете ли?
Троцкий вздохнул, протянул в темноте руку, поводил ею бесплодно налево и направо, пожал сырой, холодный воздух и, сгорбившись, потонул во мраке.
За ним, кряхтя, повлек свой узел и Ленин.
Вот вам и весь конец большевизма.
А наутро вся Россия, да что Россия! — вся Европа будет хлопать коллективными ладонями об коллективные же лапы:
— Ушли? Ах ты ж, поди ж, ты ж! Неужто ж так просто кончилось? А мы только что танки выписали!..
Утром же в лагерь союзников, добровольцев и казаков явятся красноармейцы.
Шмыгнут красными носами, встанут на коленки и разведут отмороженными руками:
— Простите, дяденьки… Больше не будем. Так что, действительно, сдуру… Думали, социализм и коммунальность, а оно вышло простое жульничество. Поверите ли — чуть не в окно выпрыгнули!
— Ну, что уж с вами, дураками, делать… Ступайте, да вперед будьте умнее!
Вот, голубчики мои, точный прогноз событий.
Может быть, если я и ошибся в своих расчетах на несколько дней, то это исключительно благодаря разнице в стилях…
Стиль играет здесь большую роль.
Твердо знаю лишь одно: конец большевизма будет обязательно в русском стиле.