В полях, далёко от усадьбы,
Зимует просяной омёт.
Там табунятся волчьи свадьбы,
Там клочья шерсти и помёт.
Воловьи рёбра у дороги
Торчат в снегу — и спал на них
Сапсан, стервятник космоногий,
Готовый взвиться каждый миг.
Я застрелил его. А это
Грозит бедой. И вот ко мне
Стал гость ходить. Он до рассвета
Вкруг дома бродит при луне.
Я не видал его. Я слышал
Лишь хруст шагов. Но спать невмочь.
На третью ночь я в поле вышел…
О, как была печальна ночь!
Когтистый след в снегу глубоком
В глухие степи вёл с гумна.
На небе мглистом и высоком
Плыла холодная луна.
За валом, над привадой в яме,
Серо маячила ветла.
Даль над пустынными полями
Была таинственно-светла.
Облитый этим странным светом,
Подавлен мёртвой тишиной,
Я стал — и бледным силуэтом
Упала тень моя за мной.
По небесам, в туманной мути,
Сияя, лунный лик нырял
И серебристым блеском ртути
Слюду по насту озарял.
Кто был он, этот полуночный
Незримый гость? Откуда он
Ко мне приходит в час урочный
Через сугробы под балкон?
Иль он узнал, что я тоскую,
Что я один? что в дом ко мне
Лишь снег да небо в ночь немую
Глядят из сада при луне?
Быть может, он сегодня слышал,
Как я, покинув кабинет,
По тёмной спальне в залу вышел,
Где в сумраке мерцал паркет,
Где в окнах небеса синели,
А в этой сини чётко встал
Чёрно-зеленый конус ели
И острый Сириус блистал?
Теперь луна была в зените,
На небе плыл густой туман…
Я ждал его, — я шёл к раките
По насту снеговых полян,
Я шёл убить, я слушал чутко
Малейший звук… Но отчего
Мне было в эту ночь так жутко
И за себя, и за него?
Он был мой враг, мы оба ждали
Смертельной встречи. Уж не раз
Мы друг за другом наблюдали
В глухую ночь, в полночный час.
В безлюдье, на равнине дикой,
Мы оба знали, что живём
Её таинственной, великой
Зловещей чуткостью — вдвоём.
Но эта тишина пугала,
В ней крылось колдовство Судьбы…
И не Судьба ль подстерегала?
Она, она! А мы — рабы,
И оба одиноки в поле,
И оба жалки… И одной
Обречены печальной доле:
Стеречь друг друга в час ночной.
И всё же только меткость пули
Одна могла спасти меня,
И если б предо мной блеснули
Два фиолетовых огня,
И если б враг мой от привады
Внезапно прянул на сугроб, —
Я б из винтовки без пощады
Пробил его широкий лоб!
Но он не шёл. Луна скрывалась,
Луна сияла сквозь туман,
Бежала мгла… И мне казалось,
Что на снегу сидит Сапсан.
Морозный иней, как алмазы,
Сверкал на нём, а он дремал,
Седой, зобастый, круглоглазый,
И в крылья голову вжимал.
И был он страшен, непонятен,
Таинственен, как этот бег
Туманной мглы и светлых пятен,
Порою озарявших снег, —
Как воплотившаяся сила
Той Воли, что в полночный час
Нас страхом всех соединила —
И сделала врагами нас.
