Самый дурной человѣкъ и самый глупый человѣкъ въ Турціи.
правитьВъ концѣ XVI столѣтія, въ царствованіе султана Амурата Третьяго, внука Солимана Великолѣпнаго, жилъ въ Стамбулѣ одинъ богатый человѣкъ, по имени Мустафа. Почувствовавъ близость смерти, онъ позвалъ своего сына и сказалъ ему: — Милый мой мальчикъ, я умираю. Но прежде чѣмъ разстаться съ жизнью, я хочу передать тебѣ мою послѣднюю волю. Вотъ сто фунтовъ. Ты отдашь ихъ самому дурному человѣку, какого только можешь отыскать. А вотъ еще сто фунтовъ — ихъ ты вручи самому глупому человѣку во всемъ царствѣ.
Нѣсколько дней спустя старикъ скончался. Сынъ тотчасъ же принялся розыскивать самаго злого человѣка въ Турціи. Ему указывали на многихъ людей, но онъ все еще сомнѣвался — дѣйствительно ли они такъ порочны, какъ ихъ выставляютъ. Наконецъ онъ нанялъ лошадь и отправился въ Іосгатъ, въ Малую Азію. Тамъ все населеніе единодушно указало ему на своего кади, увѣряя, что такого дурного человѣка не найдти нигдѣ въ цѣломъ мірѣ. Эти свѣдѣнія удовлетворили юношу. Онъ отправился къ кади и откровенно разсказалъ ему исторію отцовскаго завѣщанія, прибавивъ:
— Желая свято исполнить волю моего отца, я прошу васъ принять эти сто фунтовъ.
— А почемъ ты знаешь, что я дѣйствительно такъ дуренъ, какъ меня описываютъ? возразилъ кади.
— Это общій голосъ всего города.
— Я долженъ сказать тебѣ, молодой человѣкъ, что принимать какія либо взятки или подачки — несогласно съ моими принципами. Деньги я беру не иначе, какъ за дѣло. Еслибъ я могъ дать тебѣ что нибудь взамѣнъ твоихъ денегъ, тогда я пожалуй согласился бы принять ихъ.
Такой отвѣтъ кади показался юношѣ вполнѣ справедливымъ. Онъ призадумался. Но, желая во что бы то ни стало исполнить завѣщаніе отца, онъ продолжалъ убѣждать кади.
— Господинъ судья, но если вы мнѣ продадите что нибудь, то вѣдь это будетъ не согласно съ духомъ завѣщанія…
— Постой, дай мнѣ сообразить, отвѣчалъ кади, озираясь вокругъ: что бы ему такое продать юношѣ, не нарушая смысла духовной.
Размышлялъ онъ довольно долго. Наконецъ его осѣнила блестящая мысль. Замѣтивъ, что дворъ его дома заваленъ снѣжными сугробами, онъ сказалъ юношѣ:
— Ну, вотъ я продамъ тебѣ этотъ снѣгъ. Согласенъ?
— Да, отвѣчалъ юноша, обрадовавшись, что снѣгъ не имѣетъ никакой цѣнности.
Тогда кади составилъ формальную запродажную запись, причемъ издержки, разумѣется, падали на покупателя. Юноша вручилъ за снѣгъ завѣщанные сто фунтовъ и вернулся домой. Но тутъ его взяло раздумье, въ томности ли онъ исполнилъ волю отца? Въ сущности кади не показался ему такимъ ужъ дурнымъ человѣкомъ. Вѣдь онъ даже отказался даромъ принять деньги.
Но сомнѣнія юноши продолжались недолго. На другой день, рано поутру, явился писецъ изъ суда и сообщилъ юношѣ, что кади зоветъ его къ себѣ.
— Хорошо, приду, сказалъ юноша.
— Нѣтъ, мнѣ велѣно сейчасъ же привести тебя.
Юноша повиновался.
— Что прикажешь, кади Эффенди? спросилъ онъ, явившись къ судьѣ.
— А! добро пожаловать, воскликнулъ кади, — я послалъ за тобой, потому что твой снѣгъ на моемъ дворѣ ужасно мѣшаетъ мнѣ. Я не могу принять на себя такой отвѣтственности. Чужая собственность можетъ пострадать. А эту, какъ на зло, даже нельзя запереть подъ замокъ. Къ тому же она лежитъ на прохожей дорогѣ. Что изъ этого слѣдуетъ? Твой снѣгъ будетъ потоптанъ или украденъ, или же, наконецъ, растаетъ — а вся отвѣтственность падетъ на меня. Я этого не допущу и требую, чтобы ты свезъ свое добро.
— Помилуй, кади Эффенди, возразилъ юноша, — мнѣ все равно. Пусть себѣ таетъ снѣгъ, пусть его топчутъ или украдутъ, я ничего за это не потребую!
— Нѣтъ ужъ извини, молвилъ кади. Ты не имѣешь права загромождать прохожую дорогу. Если ты не свезешь прочь своего снѣга, я засажу тебя въ тюрьму и ты отвѣтишь за вредъ, причиненный собственности, которая можетъ быть потребована твоими же наслѣдниками въ будущемъ.
— Велите убрать снѣгъ, взмолился юноша, — за издержки ужъ я отвѣчаю.
— Вздоръ! съ негодованіемъ воскликнулъ кади. — Какой я тебѣ слуга? Да и къ тому же на это понадобится много денегъ.
— Я заплачу, сколько бы это ни стоило.
— Ладно, на это дѣло потребуется двадцать фунтовъ, сказалъ кади.
— Я внесу эту сумму, согласился юноша.
Такимъ образомъ кади выманилъ еще лишнихъ двадцать фунтовъ у сына своего умершаго благодѣтеля.
Тѣмъ не менѣе юноша остался доволенъ. Онъ радовался, что нашелъ въ кади всю ту низость и порочность, какая требовалась для точнаго выполненія отцовскаго завѣщанія.
Послѣ этого юноша принялся розыскивать самаго глупаго человѣка въ государствѣ, для выполненія второго параграфа завѣщанія.
Для этого не стоило даже удаляться изъ предѣловъ родного города Стамбула. Вышелъ нашъ юноша на главную улицу, ведущую къ Высокой Портѣ. Вдали раздаются звуки музыки. Юноша спѣшитъ узнать, что бы это значило. Онъ направляется въ ту сторону, откуда несутся звуки. Вдругъ видитъ онъ великолѣпную процессію, съ войсками. Какой-то пожилой человѣкъ въ богатомъ мундирѣ ѣдетъ верхомъ на бѣломъ арабскомъ конѣ. Грудь старика вся увѣшана орденами разнообразныхъ размѣровъ, цвѣта и формы. Сбруя коня сверкаетъ золотомъ. Старикъ окруженъ свитой высокопоставленныхъ сановниковъ правительства Амурата III. И они также великолѣпно разодѣты; недавно вернувшись съ Кавказа, нагруженные золотомъ, они выставляютъ напоказъ свои парадныя одежды и драгоцѣнности. За ними слѣдуетъ громадная толпа народа. Вся Галата, весь Стамбулъ на ногахъ. Восклицанія на разнообразныхъ языкахъ и нарѣчіяхъ звонко раздаются въ чистомъ воздухѣ. Сынъ Мустафы поплелся вслѣдъ за толпой. Мимоходомъ онъ обратился къ турку въ зеленой чалмѣ, сидѣвшему у фонтана.
— Что это за процессія? освѣдомился онъ.
Турокъ объяснилъ ему, что старикъ на бѣлой лошади — вновь назначенный визирь Амуратовъ. Теперь этотъ визирь вступаетъ на свой постъ съ обычнымъ церемоніаломъ.
Когда процессія достигла воротъ Высокой Порты, великій визирь сошелъ съ коня и — о, диво! — тутъ же на камнѣ стоялъ большой подносъ, а на подносѣ лежала свѣже-отсѣченная человѣческая голова.
Отъ этого зрѣлища кровь застывала въ жилахъ. Юноша пораженъ ужасомъ. Наконецъ, очнувшись, онъ допытывается, что это значитъ? Ему говорятъ, что окровавленная голова принадлежитъ предыдущему великому визирю, который провинился и за то обезглавленъ.
— И его преемника постигнетъ та же упасть? спросилъ юноша одного изъ цаптіевъ, наблюдавшихъ за порядкомъ.
— Въ нынѣшнія времена трудно этого избѣгнуть, отвѣчалъ цаптій.
Услышавъ такой отвѣтъ, юноша наводитъ дальнѣйшія справки. Онъ отыскиваетъ «кіаію» новаго визиря, потому что у каждаго великаго визиря бываетъ фактотумъ. Онъ отправляется къ этому кіаіѣ и проситъ его передать великому визирю сто фунтовъ, отказанные ему отцомъ. Кіаія, узнавъ имя юноши и его мѣстожительство, беретъ деньги и препровождаетъ ихъ великому визирю. Сановникъ пораженъ изумленіемъ.
— Кто такой этотъ неизвѣстный другъ, отказавшій мнѣ деньги? недоумѣваетъ онъ, и съ какой стати?
Позвали юношу. Тотъ явился. Великій визирь сталъ разспрашивать его объ отцѣ.
— Звали его Мустафой. Онъ жилъ возлѣ Золотыхъ воротъ. Но вы не знали его, ваша свѣтлость.
— Зато онъ зналъ меня?
— И того нѣтъ.
— Но за что же этотъ подарокъ?
Тогда юноша разсказалъ великому визирю всю исторію, прибавивъ, что онъ не могъ отыскать въ цѣлой Турціи человѣка глупѣе великаго визиря, слѣдовательно, согласно завѣщанію, ему и принадлежатъ сто фунтовъ, отказанныхъ его отцомъ.
— Какъ же ты узналъ, что я самый глупый человѣкъ? возразилъ озадаченный визирь. — Вѣдь ни ты, ни отецъ твой не знали меня раньше.
— Ужъ одно то, что вы приняли постъ великаго визиря, отвѣчалъ юноша, — имѣя передъ глазами мертвую голову вашего предшественника — достаточно краснорѣчиво. Никакихъ объясненій и не требуется.
Великій визирь не нашелся что отвѣчать. Онъ задумчиво поглаживалъ бороду. Затѣмъ сказалъ юношѣ:
— Сынъ добраго и мудраго Мустафы, не можешь ли ты быть моимъ гостемъ на сегодняшнюю ночь? Завтра поутру мнѣ нужно поговорить съ тобой.
Мальчикъ принялъ приглашеніе.
Утромъ великій визирь позвалъ юношу къ себѣ и увѣдомилъ его, что онъ отправляется во дворецъ Амурата, прося юношу сопровождать его. Какъ тотъ ни отказывался, наконецъ долженъ былъ уступить.
Пришли во дворецъ. Великій визирь прямо направился къ главному евнуху и сказалъ этому красавцу-арабу:
— Ваша свѣтлость, я сознаю, что султанъ, назначивъ меня на важный и отвѣтственный постъ визиря, оказалъ мнѣ величайшую честь, о какой только можетъ мечтать человѣкъ въ мірѣ. Я благодаренъ ему за такое почетное отличіе. Но, ваша свѣтлость, вчера пришелъ ко мнѣ вотъ этотъ самый юноша и насказалъ мнѣ такихъ странныхъ вещей, что я считаю долгомъ подать въ отставку. Послѣ его рѣчей, я не чувствую себя способнымъ съ достоинствомъ выполнить обязанности, налагаемыя на меня султаномъ.
Евнухъ какъ громомъ пораженъ. До сихъ поръ еще не бывало случая, чтобы какой нибудь визирь осмѣливался отказаться отъ должности. Поступокъ этого послѣдняго показался евнуху столь страннымъ, что онъ тотчасъ же доложилъ о немъ султану. Султанъ изумленъ и возмущенъ. Онъ требуетъ къ себѣ великаго визиря и юношу. Они застаютъ повелителя въ мрачномъ настроеніи духа. Его окружали янычары. Его жена, сестра и мать тщетно старались успокоить его и умиротворить. Блѣдное лицо повелителя вспыхиваетъ гнѣвомъ.
— Что это значитъ, сиррахъ! восклицаетъ онъ. — Какъ ты осмѣливаешься отказываться отъ своего поста?
— Ваше величество, молвилъ великій визирь, — я сознаю, что мой поступокъ дерзокъ; но вотъ этотъ мальчикъ заставилъ меня рѣшиться. Если вы, ваше величество желаете узнать причины, то пусть онъ самъ объяснитъ ихъ. Я увѣренъ, что, выслушавъ все, вы убѣдитесь, что я дѣйствительно самый глупый человѣкъ въ вашей имперіи и, слѣдовательно, не подобаетъ вашему достоинству назначать меня своимъ ближайшимъ представителемъ.
Тогда мальчикъ разсказалъ исторію завѣщанія. Султанъ улыбался. Чувство справедливости пробудилось въ душѣ его. Онъ издалъ ирадэ, въ силу котораго отнынѣ ни одинъ визирь не будетъ обезглавленъ.