Самостийники (Аверченко)
| Самостийники |
| Опубл.: 1919. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 11. Салат из булавок. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015. — az.lib.ru • Впервые: Таврический голос, 1919, 18 марта, № 58 (131). |
В поезде, идущем из Киева в Екатеринослав, в купе первого класса мирно беседуют две дамы:
— Простите, мадам… Вы в первый раз ездите по этой дороге?
— Во второй.
— Тогда я не понимаю, почему вы надели такую хорошую ротонду.
— Но ведь пыли теперь нет.
— Причем тут пыль, когда через две остановки нас будут грабить махновцы.
— Разве уже? Я думала, еще часа через два. Но ведь, говорят, они верхнего платья не берут.
— До вторника не брали. А теперь вышло разъяснение ихнего ревкома, чтобы брать.
— Жалко, что я не читала… Можно было бы что-нибудь старенькое надеть.
— Ох, с этой политикой совсем голова кругом идет. Петлюровцы грабили раньше только кредитки и бриллианты, теперь вдруг переходят на платформу меховых вещей, опанасенковцы снимали только мужские костюмы и сапоги, а с прошлой недели вдруг сразу на дамское белье перешли. Я и не думала, что социализм такая сложная вещь. На вас есть корсет?
— Есть.
— Стянут.
— Нет, не особенно. Я не люблю в дороге затягиваться.
— Нет, я горю, нечипоренковцы стянут. У них платформа такая: долой корсеты! Очень гигиеническая платформа.
— Какие нечипоренковцы?
— Шайка. Атаман — бывший акцизный Нечипоренко.
— Красивый?
— Причем тут красота? Губную помаду даже отбирает.
— Я о нем ничего и не слыхала. Должно быть, новый. Мне в Киеве советовали грабиться у Остапчука. Он только бриллианты и николаевки социализирует. И, кроме того, удостоверение дает, что вы уже ограблены, очень удобно.
— Почему удобно?
— А чтобы на следующих перегонах не грабили.
— Раз уже ограбили, не все ли равно, что будет на следующих перегонах?
— Не скажите. Они бывают очень недовольны, кричат. Вы, говорят, нарочно нам назло вещей не взяли. А тут покажешь им удостоверение — они и успокоятся.
— Я делаю иначе. Мне приходится часто ездить, я и приспособилась. Видите ли, нужно набрать из дому как можно больше ненужных вещей и разложить их в три чемодана. Первый я держу на виду для Авдеевцев, второй прячу под лавку — Махновцы потом забирают, а третий держу где-нибудь в вагонной топке под углем. Это для нечипоренковцев — они самые придирчивые.
— А вы знаете, они обижаются, если им сказать, что они грабят.
— Еще бы. Они называют это обыскивать.
— Какая же разница?
— Огромная. Грабят — просто, без социализма, а «обыскивают», стоя на какой-нибудь платформе и по мандату.
— Да кто ж им мандат даст?
— Сами. Друг другу. Вы когда-нибудь грабились у Поддубного?
— Еще не случалось.
— Очень симпатичный. Он прямо без мандата грабит. Не люблю, говорит, этих фиглей-миглей. Поет замечательно.
— Что ж он, во время грабежа поет, что ли?
— Нет, он потом три станции со мной в одном купе ехал, так пел. Обещал даже, когда будет в Екатеринославе, в гости придти.
— А вы знаете, у меня есть знакомый Козюкин, так он тоже решил свою шайку составить и грабить. Как раз был свободный перегон между Подляновкой и Слюнями.
— А он на какой платформе стоит?
— Ну, куда ему, дураку, на платформе стоять; его и так-то земля не держит. Смех и грех с такими разбойниками.
— Что же вышло?
— Прежде всего, набрал он всего 8 человек козюковцев. Никто не хотел к нему идти. Ну, остановили они, значит, первый раз поезд около Слюней, вошли в вагон… Козюкин вынул свой старомодный бульдог — наверное, за пятерку на толчке купил — и пищит: «Пожалуйста, прошу вас, потрудитесь, руки вверх!».
Никто почти и не расслышал.
Он опять, чуть не со слезами: «Покорнейше прошу вас, господа, будьте любезны, руки вверх». Наконец, один господин расслышал его бормотанье, встал: «Тебе чего, дохлятина, надо?».
Так тот, верите, чуть не расплакался: «Вы, говорит, не имеете права оскорблять представителя трудового пролетариата. За это и к мировому можно». Потом сконфузился, махнул рукой и убежал из вагона. Вот тебе и шайка.
— Да… — задумчиво сказала первая дама. — Теперь всякая шантрапа в атаманы полезла. Мельчает все.
В это время по коридору прошел кондуктор. Он открыл дверь купе и привычным монотонным голосом протянул:
— Господа-a, приготовьте вещи-и! Константиновка, сейчас грабить будуу-т!