РУССКАЯ ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗІЯ.
правитьСамаркандъ.
правитьII.
правитьИзъ Коканда до столицы Заравшана, Самарканда, мой путь шелъ по окраинѣ сѣвернаго ската туркестанской горной цѣни. Эту дорогу, въ 260 миль, мы сдѣлали но нѣкогда значительнымъ городамъ, какъ Ходжентъ, Ура-Тюбе и Джизакъ. Вблизи Джизака мы проѣзжали по ущелью, шириною около 100 ярдовъ, называемому «Воротами Тамерлана». Этотъ важный проходъ соединяетъ Сыръ-Дарьинскую долину съ долиною р. Заравшана и поэтому былъ свидѣтелемъ многихъ кровавыхъ столкновеній. По правую сторону отъ насъ возвышалась крутая скала, около 400 ф. высоты. На ней вырѣзаны двѣ надписи на персидскомъ языкѣ: одна изъ нихъ упоминаетъ объ удачномъ походѣ въ 1425 году знаменитаго внука Тамерлана, Улугъ-бека, а другая надпись повѣствуетъ о побѣдѣ Абдулахъ-хапа въ 1571 году, когда его 30 000 войска обратили въ бѣгство 400,000 непріятелей, причемъ въ продолженіе цѣлаго мѣсяца сосѣдніе потоки текли кровью.
Народовъ, живущихъ въ настоящее время въ Заравшанской области, всего восемь, именно: узбеки, персы, евреи, индусы, афганцы, арабы, чехи и таджики Послѣдніе, вѣроятно, и суть первобытные обитатели этой страны и раздѣляются на таджиковъ, живущихъ въ долинѣ, которые уже сминаіись болѣе или менѣе со вновь пришедшими, и на таджиковъ-горцевъ, называемыхъ гальчами. Эти послѣдніе сохранили чистоту расы, характеромъ откровенны и честны, тогда какъ таджики, живущіе въ долинахъ, лживы. Говорятъ, что жители Каратегина, Дарваза, Ши на на и Бадакшапа принадлежатъ къ одному и тому же народу, какъ и гальчи. Они говорятъ на персидскомъ языкѣ, и между ними остались очевидные слѣды вѣрованій древнихъ огнепоклонниковъ; такъ, напримѣръ, они имѣютъ обычай никогда не гасить огня, говоря, что дыханіе человѣка нечисто и не должно приходить въ соприкосновеніе съ пламенемъ, которое само по себѣ уже есть чистота. Управленіе гальчей подъ властью русскихъ почти демократическое; каждая деревня управляется своимъ старшиною, который подчиняется рѣшенію большинства. Говорятъ, что нравственность ставится ими очень высоко; прелюбодѣевъ изгоняютъ изъ ихъ домовъ, а имѣніе ихъ конфискуется. Женщины очень рѣдко выходить изъ домовъ. «Къ чему ей выходить изъ дому», — говорилъ таджикъ европейскому путешественнику: — «ей и дома очень много дѣла». Изъ всего Туркестана Заравшанская область имѣетъ самое густое населеніе; число жителей простирается до 350,000 человѣкъ, или по 35 на кв. милю; но русское населеніе чрезвычайно мало. Въ 1873 году число гражданскаго населенія простиралось до 847 человѣкъ, да и тѣ, большею частію, жили въ Самаркандѣ.
Далеко не съ однимъ простымъ чувствомъ археолога я приближался къ древней Маракандѣ, гдѣ Александръ Великій убилъ своего друга Клята. Послѣ греко-бактрійской эры городомъ завладѣли сперва китайцы, потомъ арабы, которыхъ въ IX столѣтіи смѣнили персы, именно изъ династіи сама видовъ. Тогда Самаркандъ сталъ пользоваться миромъ, сдѣлался родиною науки, и хотя арабы ввели здѣсь магометанство, но городъ въ продолженіе нѣсколькихъ столѣтій былъ резиденціей христіанскаго епископа. Когда великій монгольскій завоеватель, Чингисъ-ханъ, разрушилъ его въ 1’21 году, этотъ городъ защищали 110,000 человѣкъ; изъ нихъ почти 3/4 были убиты. Потомъ, въ слѣдующемъ столѣтіи явился Тамерланъ, сдѣлавшій Самаркандъ своей столицей, а въ 1404 году сюда явился въ качествѣ посланника Генриха III, Кастильскаго, Клавиджо. Онъ Возвратился назадъ съ такимъ отчетомъ о великолѣпіи, которое онъ здѣсь видѣлъ что Самаркандъ показался для Европы чудомъ, а Haber въ концѣ того же столѣтія разсказывалъ о прекрасныхъ постройкахъ Самарканда и о его городской стинѣ въ 10,000 шаговъ длиною. Но вскорѣ послѣ того узбеки захватили эту столицу у тимуридовъ и изгнали отсюда навсегда потомковъ Тамерлана. Тогда Самаркандъ упалъ до уровни обыкновеннаго варварскаго города и въ началѣ XVIII столѣтія, послѣ погрома кочевниковъ, здѣсь едва осталось нѣсколько жителей. Такимъ образомъ, болѣе чѣмъ 2,000-лѣтнее существованіе Самарканда позволяетъ думать, что его мѣстоположеніе чрезвычайно богато предметами самой отдаленной древности, и можно полагать, что здѣсь среди развалинъ сѣверной части теперешняго города, подъ холмомъ Афросіабомъ, находится очень много интереснаго. Развалины эти. въ Видѣ разсѣянныхъ кургановъ, простираются на нѣсколько миль и нѣкоторыя раскопки, сдѣланныя въ 1875 году далеко nè систематически, вывели на свѣтъ древнюю гончарную посуду, стеклянныя издѣліи (вѣроятно, китайскаго производства), вмѣстѣ съ монетами и эмальированной черепицей. По археологическое общество взяло эти раскопки подъ свой присмотръ; благодаря распорядительности русскихъ властей, здѣсь, какъ и въ другихъ подобныхъ мѣстахъ, запрещено производить безпорядочно такія раскопки, которыя должны быть сдѣланы знающими археологами. Относительно же древностей, находящихся на поверхности земли, Ханыковъ писалъ уже 40 лѣтъ тому назадъ слѣдующее: «Мнѣ было очень интересно узнать, не существуетъ ли остатковъ моста черезъ рѣку Заравшанъ, извѣстнаго у арабскихъ географовъ подъ названіемъ Кангареи-Заравшанъ, и о которомъ они говорятъ какъ о чудѣ». Въ настоящее время я не нашелъ этого описанія ни у одного изъ арабскихъ географовъ, но я предполагаю, что развалины, видимыя путешественникомъ при въѣздѣ изъ Ташкента въ Самаркандъ, на лѣвомъ берегу Заравшана, около возвышенности Чапанъ-Ата и состоящія изъ двухъ громадныхъ арокъ, кажущихся развалинами двухъ башенъ, намекаютъ дѣйствительно на мостъ. Если это такъ, то мостъ Шадмакъ-Маликъ, какъ теперь называются эти развалины, по всей вѣроятности, самая старая древность Самарканда. Однако, самые важные остатки древности, существующіе въ настоящее время въ Самаркандѣ, относятся къ началу XV столѣтія или къ болѣе раннему времени, а самые древніе связаны съ именемъ Тимура. Къ нимъ принадлежать: мѣсто погребенія Тимура, называемое Гуръ-Эмиръ; гробница его жены Биби-ханумъ и развалины превосходной мечети Шахъ-Занде. Здѣсь также находятся четыре замѣчательныя медрессе, или учебныя заведенія, именуемыя: Тилла-кари, Ширъ-даръ, Улугъ-бекъ и Биби-ханумъ. Кромѣ того, въ самой цитадели, въ пріемномъ дворѣ послѣдняго бухарскаго эмира, заслуживаетъ интереса Кокташъ, такъ называемый «вѣнчальный (коронаціонный?) камень Тамерлана». На холмѣ Чапанъ-Ата, названномъ у Barber'а коикомъ, или маленькой горою, была построена Улугъ-бекомъ трехъ-этажная обсерваторія. Улукъ-бекъ извѣстенъ потомству тѣмъ, что составилъ астрономическія таблицы, носящія его имя. Объ этихъ таблицахъ, равно какъ и о традиціонной библіотекѣ Тамерлана, я не узналъ ничего во время моего посѣщенія этой обсерваторіи. Я просилъ бухарскаго эмира дозволить мнѣ просмотрѣть его книги, думая. что онѣ откроютъ мнѣ кое-что, но ничего не нашелъ, и на вопросы мои не послѣдовало тоже никакого отвѣта. Это заставляетъ меня думать, что книги эти составляютъ остатки какой либо современной библіотеки.
Когда мы въѣзжали въ Самаркандъ, эмальироваинный куполъ надъ зданіемъ Тамерлановой гробницы рельефно выступилъ передъ нами; его можно бы сравнить съ видомъ собора св. Павла съ Лондонскаго моста. Эта постройка была первая, представившая для насъ интересъ, и мы ее посѣтили. Зданіе достигаетъ отъ 200 до 250 ф. высоты, и то, что поражаетъ въ немъ своею внѣшностью снаружи, — это цвѣтные эмальированные кирпичи, выложенные мозаикой такимъ образомъ, что представляютъ громадный карнизъ изъ арабскихъ буквъ. Я не знаю, какъ онѣ велики, но думаю, что ихъ можно прочесть за цѣлую милю. Войдя черезъ главную дверь, мы очутились въ восьми-угольной комнатѣ, въ 10 шаговъ въ діаметрѣ, выложенной но стѣнамъ кругомъ, по крайней мѣрѣ, на высоту 5 фут., какъ мнѣ сказали, яшмою; но когда я представилъ кусокъ этой яшмы въ южный Кенсингтонскій музей, — она оказалась бѣлой, прозрачной, углекислой солью извести. Внутри комнаты, за рѣзною рѣшеткою изъ алебастра, находятся семь надгробныхъ камней, изъ которыхъ самый большой принадлежитъ могущественному Тимуру. Длина его въ 6 футовъ, ширина 15 дюймовъ, а высота 11 дюймовъ. Говорятъ, что этотъ темно-зеленый монолитъ изъ нефрита или зеленчака и подобнаго ему нѣтъ въ цѣломъ свѣтѣ. Если это такъ, то можно вообразить себѣ его цѣну, когда самый лучшій нефритъ продается въ Кульджѣ по 8 гиней за фунтъ. Подъ этимъ самымъ камнемъ, въ склепѣ, похороненъ Тимуръ, и время его смерти отмѣчено на камнѣ 1405 годомъ. Послѣ гробницы Тимура самое замѣчательное въ Самаркандѣ — это мечеть Тимура, которую онъ построилъ въ честь магометанскаго святаго Кассима-бинъ-Аббасса, извѣстнаго болѣе подъ именемъ Шахъ-Запде, т. е. Живущаго шаха, такъ какъ говорятъ, что онъ живетъ до сихъ поръ на днѣ колодца, откуда онъ нѣкогда выйдетъ на защиту ислама. Здѣсь намъ показали маленькую, выкопанную въ землѣ келью, въ которую добровольно запираются на 40 дней ежегодно отъ 10 до 15 святошъ. Тамъ они постятся и молятся, чтобы сдѣлаться святыми. Дающіе и выполняющіе обѣты считаются у послѣдователей ислама святыми, но въ гораздо меньшей степени, чѣмъ у католиковъ и русскихъ. Здѣсь почитаніе святыхъ заключается просто въ томъ, что молятся на ихъ одежду, предъ которой мусульмане преклоняютъ колѣна, и въ приношеніи имъ изъ Мекки пилигриммами простыхъ предметовъ.
Наиболѣе интереснаго въ археологическомъ отношеніи въ этой разрушившейся мечети то, что орнаментація ея разнообразнѣе и художественнѣе другихъ мечетей, которыя намъ приходилось видѣть въ Центральной Азіи. Здѣсь можно видѣть мозаику, выложенную изъ одноцвѣтныхъ кирпичей; затѣмъ, кирпичи одного и того же цвѣта съ разными оттѣнками; далѣе, маленькіе кирпичики, отдѣланные красками въ видѣ мозаики, и, что наиболѣе замѣчательно, это рельефно выдѣланные на эмальированной поверхности круги, квадраты и звѣзды. Въ нѣсколькихъ минутахъ ходьбы отъ мечети Шахъ-Занде находится разрушенное училище Биби-ханумъ, т. с. царицы Биби, жены — китаянки Тамерлана. Говорятъ, что это училище когда то было приспособлено для 1,000 студентовъ; очень можетъ быть, что это такъ, ибо развалины указываютъ на то. что оно было едва ли не лучшимъ во всей Центральной Азіи. Главная мечеть училища увѣнчана гигантскою аркою и представляетъ какъ бы двухъ-этажное зданіе. При входѣ, я былъ очень пораженъ легкостью и граціозностью этой арки «Пиштака». Размѣры ея показались мнѣ самыми сочными, и я пытался мысленно сравнить ее на глазомѣръ съ восточнымъ окномъ Іоркъ-Минстера, но по измѣренію ширина арки Биби-ханумъ оказалась равною только 50 футамъ, и это убѣдило меня, что ея высота не превышаетъ втрое ширины. Внутри медрессе замѣчательна раль, или каѳедра, изъ бѣлаго мрамора длиною въ 7, а шириною въ 6 футовъ. На ней обыкновенно лежитъ громадный коранъ, и правовѣрные преклоняются предъ ней ради исцѣленія на всю жизнь отъ болей поясницы. Съ вершины минарета Улугъ-бека открывается самый лучшій видъ на городъ: оттуда видны многочисленные сады, которые, орошаясь тремя рѣками, придаютъ этой мѣстности не такой печальный видъ, каковъ большинства видѣнныхъ нами восточныхъ городовъ. Поэтому англичанину скоро дѣлается понятною мысль туземнаго поэта, почему онъ назвалъ это мѣсто земнымъ раемъ. Высокіе холмы имѣютъ по девяти миль въ окружности, а цитадель городя, самая обширная въ Средней Азіи. «Ригистанъ», или главная площадь Самарканда, безъ сомнѣнія, тоже одна изъ лучшихъ средне-азіатскихъ площадей. Если смотрѣть съ нея на югъ, то можно увидѣть предъ собою три зданія очень легкой архитектуры и сходныхъ между собою по характеру постройки. Фасады ихъ покрыты эмальированными кирпичами превосходнаго рисунка. Хотя они и приходятъ въ разрушеніе, во все же доказываютъ великолѣпіе искусства прошлаго времени. Дѣйствительно, на одномъ изъ этихъ зданій есть надпись въ стихахъ въ честь строителя, гласящая: «что луна, увидѣвши эти блестящія, великолѣпныя зданія, отъ удивленія положила себѣ палецъ на губы». Всѣ эти три медрессе или училища заняты магометанскими студентами. Въ Самаркандѣ находятся 58 училищъ и мечетей, и свои доходы, простирающіеся ежегодно до 2,000 ф. ст., они получаютъ съ земель, лавокъ, складовъ, базаровъ и мельницъ. Самаркандъ богатъ также часовнями мусульманскихъ святыхъ, которыхъ насчитываютъ около 200.