Самаркандскіе нищіе.
править
Чѣмъ менѣе развитъ народъ, чѣмъ ниже стоитъ уровень его цивилизаціи, — тѣмъ замѣтнѣе его общественные недуги, между которыми нищенство занимаетъ безспорно первенствующее мѣсто.
Нельзя сказать, чтобы цивилизація истребляла съ корнемъ это зло; — часто мы видимъ поразительную нищету рядомъ съ роскошью и комфортомъ цивилизованной жизни, — какъ на примѣръ подобнаго сопоставленія мы можемъ указать на Англію. Но въ цивилизованныхъ государствахъ, не добившись уничтоженія зла, умѣютъ, по крайней мѣрѣ, скрывать его, тщательно прятать отъ глазъ наблюдателя, некрасивыя на видъ, оскорбляющія глазъ, его проявленія. У народа полудикаго, варварскаго, не заботятся объ этомъ, и зло является наружу во всей своей непривлекательной наготѣ, занимаетъ виднѣйшія мѣста въ общей картинѣ общежитія, часто заслоняя собою болѣе отрадныя явленія.
Трудно отдать преимущество первому ли способу — скрыванія, или беззастѣнчивости втораго, да это и не составляетъ предмета нашего короткаго очерка, а потому переходимъ прямо къ рисунку нашего извѣстнаго художника, такъ ярко и вѣрно перенесшаго на полотно и бумагу картины почти неизвѣстной жизни — варварскаго востока, центральныхъ пунктовъ Средней Азіи.
Здѣсь нищенство не носитъ на себѣ вовсе клейма порока — оно даже получаетъ какъ бы въ религіозный характеръ, освящается и обычаемъ, и вѣрованіями невѣжественныхъ массъ, и является среди этихъ массъ первенствующимъ, учащимъ, проповѣдующимъ, пользуясь привиллегіями святости, составляющими часто даже предметъ зависти болѣе обезпеченныхъ классовъ.
Многочисленныя шайки юродствующихъ, такъ-называемыхъ «дивона» — развѣ это не тѣже отвыкшіе отъ труда, излѣнившіеся бродяги, покрытые пестрымъ рубищемъ, забравшіе въ свои руки право публичной проповѣди, право, которымъ они пользуются исключительно какъ средствомъ добыванія легкаго хлѣба?.. Эти шайки имѣютъ свою организацію, раздѣляются на группы, на ордена, во имя того или другаго святаго, и, если самая ихъ бродячая жизнь и неизбѣжныя съ нею лишенія и болѣзни выхватываютъ жертвы изъ ихъ рядовъ, то на подобныя мѣста легко отыскиваются новые члены тунеядныхъ корпорацій и не даютъ уменьшаться нищенствующимъ легіонамъ, наполняющимъ всѣ людныя мѣста, площади передъ мечетями, базарные пункты, навѣсы городскихъ рынковъ и бойкіе перекрестки проѣздныхъ дорогъ.
Всякій раззорившійся, всякій пострадавшій отъ какого нибудь частнаго или общественнаго бѣдствія, не думаетъ прежде всего поправиться, собраться съ силами и занять свое прежнее положеніе… Нѣтъ… «Такъ угодно было Аллаху, — такова его святая воля», рѣшаетъ обезкураженный, слабохарактерный фанатикъ — и спокойно идетъ нищенствовать, не боясь, что его встрѣтитъ позоръ и униженіе.
Постоянные войны, которые велись за послѣднее время въ Средней Азіи, почти непрерывно смѣняя одна другую, не мало тоже способствовали развитію здѣсь нищенства, — особенно въ Самаркандѣ, въ этомъ ультраазіатскомъ городѣ, въ этомъ папскомъ Римѣ мусульманскаго міра… и не мудрено, что это явленіе настолько поразило нашего художника, настолько остановило на себѣ его вниманіе, что онъ посвятилъ ему такую значительную часть своего труда, давъ намъ цѣлый рядъ вѣрныхъ, художественныхъ этюдовъ, снимокъ одного изъ которыхъ мы и предлагаемъ читателямъ на страницахъ нашего журнала.
Жаркое полуденное солнце накаливаетъ высокую глиняную стѣну, вдоль которой тянется проѣздная бухарская дорога… У этой стѣны, плотно прижавшись къ ней спинами, неподвижно стоятъ живые существа, покрытые грязью и пылью, обвѣшанныя вмѣсто одежды грязными лохмотьями, кишащими паразитами, — лохмотьями, утратившими послѣдніе признаки какаго-нибудь покроя… Съ перваго взгляда и не разберешь, въ чемъ одѣты эти жалкія существа…
Помутившійся взглядъ безжизненно, вяло устремляется на дорогу; сухія, поблекшія губы машинально, безсознательно бормочатъ изрѣченія корана, призывъ къ подаянію…
Вы ѣдете мимо — не успѣваютъ въ вашихъ ушахъ замереть послѣднія ноты этого призыва, какъ вотъ уже раздаются новые, тождественные звуки — и долго, долго преслѣдуютъ васъ эти завыванія, пока вы не минуете бойкаго мѣста и не выѣдете на безлюдный просторъ примыкающей къ городу пустыни. Да и тамъ часто вы не найдете себѣ покоя: какъ изъ-подъ земли, чуть ли не изъ-подъ ногъ вашего коня выползаетъ отрепанное, грязное, заражающее воздухъ существо и гнусливымъ голосомъ начинаетъ пѣть все одну и туже, безконечную, во вѣки вѣковъ неизмѣнную, монотонную пѣсню…
Это тѣ, которые боятся конкурентовъ по ремеслу, они предпочитаютъ степное безлюдье населеннымъ мѣстамъ, роютъ себѣ близь дороги крохотныя землянки — и выползаютъ изъ своихъ норъ, едва только заслышатъ топотъ приближающагося коня, или визгливый скрыпъ тяжело нагруженной арбы.
Будемъ ждать и надѣяться, что рано или поздно благотворная цивилизація проникнетъ и сюда, въ эти варварскія захолустья и уничтожитъ заразительное зло, — если цивилизація эта, дѣйствительно, съумѣетъ его уничтожить. Вѣрнѣе, что она прикроетъ его только красивою занавѣскою, спрячетъ отъ глазъ наблюдателя, какъ сдѣлала она въ нашихъ европейскихъ, развитыхъ, благоустроенныхъ государствахъ.