Русские символы (Аверченко)
| ← Спасательные круги | Русские символы | Полевые работы → |
| Из сборника «Позолоченные пилюли». Опубл.: 1916. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 4: Сорные травы. — М.: Терра, Республика, 2000. — az.lib.ru |
В передней прозвонил звонок.
Так как горничную я отпустил, пришлось выйти самому.
Время было позднее, поэтому я, не открывая дверей, спросил как можно громче:
— Кто там?
Какой-то странный, неестественный фальцет пропищал за дверью:
— К вам барышня пришла… Очень хорошенькая! Пожалуйста, откройте.
— Кой черт! Какая барышня?
— Очень хорошенькая! Откройте — будете иметь полное удовольствие.
— Это вы барышня и есть?
Дребезжащий фальцет пропищал:
— Я-а-а!
— Что же вам нужно?
— Откройте — узнаете. Ах, такой приятный кавалер и так капризничает! Хи-хи!
Голос был странный, неестественный.
Я приоткрыл дверь и выглянул в переднюю.
На меня смотрела красная худая рожа разносчика телеграмм.
Кроме него, за дверью никого не было.
— Это вы сейчас говорили со мной? — строго спросил я.
— Так точно. Я.
И устало, с деревянным выражением лица он добавил:
— Примите телеграмму. Распишитесь… Вот тут.
— Это еще что за штуки? — сердито нахмурился я. — Почему вы прямо не сказали, что — телеграмма?
Он с хитрым видом поглядел на меня.
— Как же! Скажи я вам, что телеграмма, так вы бы меня и впустили! Дудки! Я уж к некоторым господам по три раза ходил… Только скажешь: «Телеграмма» — сейчас же они это из-за дверей: «Пошел, пошел вон! Никаких телеграмм нам не надо!»
— Господи! Да почему же?
— Эх, барин! Неужто не смекаете? Да телеграмму-то приносят когда?
— Ну?
— Когда с обыском жандармы али там полиция приходит. Это уж у них так водится: «тук-тук!» — «Кто там?» — «Телеграмма!» Откроют дверь, они и ввалятся. А там уж разбирайся сам — телеграмма или не телеграмма. Так теперь — верите? — ни в один дом не пускают с телеграммой! «Бог с тобой, — говорят. — Знаем мы вас, „телеграфистов“».
Стараясь по возможности быть серьезным, я спросил:
— Так вы всех «барышнями» соблазняете?
— Зачем всех. Мы тоже с понятием… Ежели, скажем, девице депеша, — мы ей мужским голосом что-нибудь этакое скажем; ежели старуха, — очень помогает болонкой за дверью повизжать. Шибко они, старухи, до собак жалостливые… Глядишь, и откроют. Старик идет больше на знакомого, который в карты пришел играть… Замужняя ежели, то уж скажешь: «Ридикюльчик на лестнице нашли — не ваш ли?» Потому, замужние очень ридикюли терять обожают. Кого на что взять. Это тоже понятие нужно иметь.
— Вот ты, братец, и дурак, — рассердился я. — Почему тебе пришло в голову, что я только «барышне» открою. Что ж я, по-твоему, развратник какой, что ли?
Он отпарировал:
— Однако ж, открыли.
— Открыл… я потому, чудак ты человек, и открыл, что было уж очень любопытно: что это за нелепая образина так пищит.
Почтальон с беспокойством взглянул на меня.
— А разве… не похоже?
— Совсем не похоже. Немазаная телега вместо женского голоса.
— Вот горе-то! — искренно огорчился он.
Мне сделалось жаль беднягу. Я похлопал его по плечу и сказал:
— Ничего, не огорчайся. Я тебе дам такой совет: если жандармы говорят «телеграмма», то им не верят и не открывают дверей. Так? А если ты придешь с телеграммой и скажешь: «Обыск!» — тебе тоже не поверят и, конечно, откроют дверь. Понял? Если они притворяются, то и ты притворяйся.
Он сразу повесёлел.
— А ведь и верно, барин. Ну, спасибо. Хе-хе! Здорово удумано: «С обыском»… Открыли дверь, ан это телеграмма. Хо-хо. Мерси вас. Желаем здравствовать.
На другой день, вечером, я опять услышал звонок в передней. Улыбнулся… Вышел в переднюю.
Спросил:
— Кто там?
— С обыском.
«Ага! — усмехнулся я. — Догадался мой приятель- рассыльный».
Открыл дверь…
И передняя сразу наполнилась жандармами, дворниками и понятыми…
— Позвольте, — возмутился я. — Чего ж вы не сказали, что «телеграмма»?! Это обман! Обыкновенно говорите: «Телеграмма!» — а теперь… черт знает что такое! Я протестую.
Жандарм подмигнул мне и рассмеялся.
— Уже несколько дней, как мы оставили прием с «телеграммой». Никто не верит. А на «обыск» с непривычки многие попадаются. Хе-хе!
Трудно перехитрить жандарма, господа!
Что-то придумает теперь мой друг — бедняга-рассыльный?