«Какъ прекрасны ноги проповѣдающихъ миръ, проповѣдающихъ благое»! (Рим. 10, 15).
Это восклицаніе пророка, повторенное апостоломъ, можемъ мы повторить и при мысли о блаж. Трифонѣ вятскомъ, проповѣдникѣ вѣры и добра, съ молодыхъ лѣтъ и до гроба[1].
Сынъ благочестивыхъ земледѣльцевъ мезенскихъ (архангельскаго края), деревни малой Немигожки[2], Трифонъ съ юныхъ лѣтъ чувствовалъ влеченіе жить для одного Господа. — Его хотѣли сочетать бракомъ и разъ братья положили дѣвушку въ той клѣти, гдѣ спалъ онъ: но какъ отъ наважденія бѣсовскаго бѣжалъ отъ нее цѣломудренный юноша. — Тайно удалясь изъ дома родительскаго, онъ, въ одеждѣ нищаго, пришелъ въ Устюгъ и здѣсь нѣсколько времени прожилъ подъ руководствомъ благочестиваго приходскаго священника Іоанна. Потомъ по его благословенію жилъ въ сосѣдней волости Шемоксѣ, снискивая хлѣбъ трудами и тайно подвизаясь въ молитвѣ. — Хозяева полюбивъ его за любовь къ труду и кротость, хотѣли связать его узами брака и уже обручили его съ невѣстою: но вспомнивъ обѣщаніе совѣсти жить въ цѣломудріи, онъ тайно убѣжалъ въ Орлецъ, городокъ Строгановыхъ. Тутъ поселился онъ близъ приходской церкви и цѣлый годъ терпѣлъ то зной, то холодъ, въ разодранной одеждѣ. Разъ въ жестокій морозъ люди Строгановы встрѣтили его на улицѣ и въ злостной шуткѣ столкнули его съ крутой горы къ рѣкѣ; снѣгъ засыпалъ его своими глыбами и едва спасся онъ отъ близкой смерти. Не жалуясь никому, смиренный юноша скрылся изъ Орлеца въ с. Никольское, принадлежавшее каѳедрѣ епископа. Проведя здѣсь нѣсколько времени въ подвигахъ молитвы, при приходской церкви, отправился на р. Каму. Въ Пыскорской обители изучалъ онъ монашеское житіе и принялъ постриженіе отъ игумена Варлаама. Ему тогда было 22 года. И это было не прежде 1565 года[3]. Не опуская ни одной службы церковной и неся труды отъ души въ пекарнѣ, онъ ночью выходилъ на болото и полунагій давалъ насѣкомымъ терзать свое тѣло. Отъ изнуренія подвигами онъ сдѣлался тяжко боленъ и 10 дней лежалъ больнымъ. Явившійся святитель Николай исцѣлилъ его и сказалъ, что явился на помощь къ нему съ тѣмъ, чтобы еще болѣе утвердился онъ на добромъ пути.
Блаж. Трифонъ рѣшился искать болѣе глубокаго безмолвія. Онъ спустился по Камѣ до устья р. Мулянки, къ мѣсту нынѣшняго гор. Перми. По тайному влеченію, пройдя верстъ 5 по Мулянкѣ, вышелъ онъ на берегъ, поднялся на гору и увидалъ мѣстность чудную: окруженная густымъ лѣсомъ, она благоухала цвѣтами. Нельзя было не полюбить такой мѣстности любителю безмолвія. Скоро узналъ онъ, что тутъ мольбищное мѣсто остяковъ, куда собираются они приносить жертвы. Для пламеннаго подвижника вѣры это было новою причиною избрать это мѣсто для своего пребыванія. Когда остяки услышали, что на ихъ завѣтномъ мѣстѣ поселился какой-то странный человѣкъ: старшина Зевендукъ съ 70 остяками пришелъ посмотрѣть, кто этотъ смѣлый человѣкъ? Они нашли его копающимъ землю и орудія земледѣлія показались имъ страшными. Зевендукъ началъ распрашивать, кто онъ таковъ? и зачѣмъ пришелъ? «Я рабъ Господа моего Іисуса Христа», отвѣчалъ Трифонъ. Кто же Богъ твой и почему ты рабъ Его? спросилъ язычникъ. Трифонъ въ отвѣтѣ своемъ объяснилъ суету идоловъ, показалъ Промыслителя и Творца міра, расказалъ исторію сотворенія и паденія человѣка, пришествіе Спасителя рода человѣческаго, указалъ на будущій судъ всемірный и на горькую вѣчность грѣшниковъ. Простыя дѣти природы съ изумленіемъ слушали поученіе отшельника и сказали о немъ князю Амбалу. — «Ни мы, ни отцы наши, не слышали ничего подобнаго», говорили они о слышанномъ отъ Трифона. Амбалъ сказалъ, что въ свое время посмотритъ онъ на страннаго пришельца. — Ѳеодоръ Сухоятинъ, давно знакомый съ этою стороною по торговымъ дѣламъ своимъ, подарилъ Трифону топоръ такіянскаго желѣза, лучшаго въ сравненіи съ русскимъ; онъ же расказалъ, въ какомъ уваженіи у остяковъ и волуговъ требище, вблизи котораго живетъ онъ и какъ боятся всѣ коснуться чтимаго, но грознаго, дерева топоромъ. — Трифонъ до шести недѣль постился и молился и потомъ взявъ икону Деисисъ (изображеніе Спасителя съ молящимися Богоматерію и Предтечею), пошелъ къ боготворимой ели. Она отличалась отъ другихъ и вышиною и толстотою; двѣ сажени было въ ея объемѣ и вѣтви ея шли отъ ствола на четыре сажени. — Ставъ на колѣна, предъ иконою, усердно молился онъ Господу о разрушеніи лести бѣсовской, держащей бѣдныхъ людей въ пагубномъ мракѣ. Затѣмъ громко повторяя имя Господа Іисуса, сталъ рубить дерево и наконецъ свалилъ его. — Приношенія, висѣвшія на сучьяхъ ели и состоявшія изъ шелковыхъ ширинокъ, мѣховъ, золота и серебра предалъ огню, какъ и дерево. — Князь Амбалъ, услышавъ о томъ, пришелъ со многими остяками и дивился тому, какъ грозное дерево могъ испепелить пустынникъ! «За одно намѣреніе оскорбить ель, говорилъ онъ Трифону, наказывались другіе смертію: уже ли ты сильнѣе боговъ нашихъ»? Преподобный отвѣчалъ: «вы уже слышали, какого Бога проповѣдую я вамъ, Его силою я, меньшій рабъ Его, совершилъ это дѣло, которому вы дивитесь, — совершилъ съ тѣмъ, чтобы это дерево не губило васъ и вашихъ дѣтей». Великъ Богъ христіанскій, Онъ сильнѣе боговъ нашихъ, воскликнули остяки. Тѣмъ не менѣе они отправились въ мѣстечко Сылву къ начальнику городка. — «Инокъ христіанинъ, говорили они, въ худой одежѣ поселившійся въ лѣсу, срубилъ и сжегъ мольбищное дерево наше и проповѣдуя Христа велитъ намъ креститься; что дѣлать намъ съ этимъ человѣкомъ»? Прикащикъ Строгановыхъ, Третьякъ Моисеевичъ, уже слышавшій о преп. Трифонѣ, сказалъ князю Амбалу, «я знаю человѣка, о которомъ вы говорите; онъ человѣкъ добрый: если онъ учитъ васъ вѣровать во Христа Господа, дѣлайте то, что приказываетъ онъ вамъ; слушаясь святаго человѣка, получите жизнь вѣчную». — Остяки изъявляли негодованіе на истребленіе ихъ бога: но послѣ увѣщаній нѣсколько успокоились. Между тѣмъ новое обстоятельство вызвало неудовольствія остяковъ противъ Трифона. Стало извѣстно, что черемисы грабятъ по Камѣ суда и идутъ воевать съ остяками. Это узнали отъ русскихъ, бѣжавшихъ къ остякамъ отъ черемисовъ. Остякамъ пришло на мысль, что Трифонъ откроетъ черемисамъ жилья остяковъ, по неудовольствію за ихъ нерасположеніе къ нему, — Зевендукъ и другіе положили убить Трифона. Они пришли на мѣсто пребыванія его: но по милости Божіей не отыскали Трифона, хотя онъ стоялъ въ своей кельѣ на молитвѣ. Послѣ того мало по малу появилось въ остякахъ сперва уваженіе къ человѣку Божію, потомъ къ проповѣдуемому имъ ученію. Прежде другихъ приняли христіанство дочери остяцкаго князя Амбала и вогульскаго Безяка. Въ слѣдъ за ними крестились и многіе другіе. Крестившіеся стали приносить Трифону медъ, воскъ и кое что другое. Радуясь обращенію къ св. вѣрѣ, Трифонъ съ любовію принималъ приношенія и обращалъ ихъ то для прославленія имени Божія, то на помощь бѣднымъ. Памятниками обращенія мульскихъ остяковъ къ св. вѣрѣ служатъ Никольскій храмъ въ верхнихъ мулахъ и двѣ часовни нижнихъ муловъ, извѣстныя по писцовой книгѣ 1624 г.[4].
Братія Пыскорской обители, услышавъ о славныхъ подвигахъ Трифона, очень желали видѣть его въ своей обители; они просили прикащика Строгановыхъ доставить къ нимъ о. Трифона. Преподобный, противъ воли прибывъ къ нимъ въ обитель, провелъ здѣсь немного времени: но и въ короткое время успѣлъ обратить ко Христу остяковъ жившихъ около Соликамска, въ томъ числѣ богатаго землевладѣльца Иртега, котораго потомки Иртеговы живутъ еще понынѣ[5]. По его желанію жить уединенно, Строгановы Іаковъ и Григорій, предложили ему, что можетъ онъ жить въ ихъ отчинѣ на р. Чусовой. — Трифонъ перешелъ на Чусовую. Здѣсь разогнавъ страхъ суевѣровъ предъ мѣстомъ, гдѣ рѣшился онъ жить, поставилъ часовню съ святыми иконами, а потомъ устроилъ монастырь въ честь успенія Богоматери[6]. — Но здѣсь встрѣтилось искушеніе, удалившее Трифона изъ Перми. Чтобы приготовить землю для посѣва хлѣба, зажегъ онъ около кельи своей пни и корни срубленныхъ деревъ. Огонь, усиленный вѣтромъ, распространился по лѣсу и истребилъ огромные запасы дровъ, приготовленные для соленыхъ промысловъ Строгановскихъ. Мѣстные поселенцы, озлобленные потерею дровъ, гонялись за Трифономъ, чтобы убить его. Строгановъ Григорій посадилъ его въ оковы; потомъ совѣтовалъ ему удалиться изъ его владѣній. О. Трифонъ поручилъ обитель ученику своему Іоанну, а самъ рѣшился перейти въ Хлыновъ.
Янв. 18 1580 г. пришелъ онъ въ первый вятскій городъ и отправился къ Хлынову. — Странникъ обходилъ въ Хлыновѣ храмы Божіи и всего чаще посѣщалъ церковь св. Николая, гдѣ стояла чудотворная великорѣцкая икона святителя. Діаконъ этой церкви Максимъ Мальцовъ полюбилъ раба Божія и принималъ его у себя. Потомъ и другіе хлыновцы стали приглашать его въ свои дома. Ознакомясь съ окрестною мѣстностію Хлынова, онъ избралъ мѣсто для обители и явясь въ собраніе вятскихъ людей просилъ дозволенія устроить обитель за городомъ у двухъ церквей, изъ коихъ одна, ветхая, была въ честь успенія Богоматери. Всѣ обрадовались такому предложенію. Съ просьбою вятчанъ о обители преподобный отправился въ Москву. Святитель посвятилъ Трифона въ іеромонаха — строителя новой обители; а царь Іоаннъ Васильевичъ далъ грамату на землю для обители[7]. По возвращеніи въ Хлыновъ на мѣстѣ ветхой церкви преподобный началъ строить каменный храмъ. Скоро собралась братія въ новую обитель. Новый вятскій воевода, Василій Овцынъ, вѣрный слуга царскій и богобоязненный правитель, особенно помогалъ преподобному въ огражденіи обители отъ крайнихъ нуждъ: онъ часто бесѣдовалъ съ преподобнымъ о спасеніи души. По его предложенію вятчане охотно доставили пожертвованія для новаго обширнаго храма успенія Богоматери и храмъ былъ построенъ. Число братіи увеличилось до 40: а средства къ жизни были недостаточныя. Преподобный снова отправился въ Москву: онъ просилъ ц. Ѳеодора дать угодья монастырю. Добрый царь милостиво принялъ просьбу, «велѣлъ дать угодья, села и озера съ рыбною ловлею, братіи на пропитаніе». Такъ пишетъ самъ преподобный въ своемъ завѣщаніи. — Вѣроятно въ это время патріархъ почтилъ его самаго саномъ архимандрита и далъ для обители много иконъ, книгъ и утвари. Въ Москвѣ принималъ его князь Иванъ Михайловичъ Воротынскій, скорбѣвшій съ княгинею о бездѣтствѣ своемъ. Преподобный сказалъ боярину: «князь, ты призрѣлъ меня, бѣднаго старца, Бога ради: но не меня ты почтилъ, а Господа, исполняя заповѣдь его; знай же, что у тебя родится сынъ Алексій». Князь и княгиня приведены были въ смущеніе пріятною для нихъ вѣстію; они просили молитвъ преподобнаго, дали ему много милостыни для обители и черезъ годъ слово старца исполнилось. Послѣ того Воротынскій былъ самымъ усерднымъ благотворителемъ Трифоновой обители. — Преподобный, ставъ архимандритомъ людной обители, не измѣнилъ своей подвижнической жизни: не дозволялъ онъ себѣ ни вкусной пищи, ни мягкой одежды; на тѣлѣ носилъ онъ тяжелыя вериги и жесткую власяницу. Все, что присылали ему, отдавалъ онъ въ монастырскую казну, а въ кельи его были только книги и иконы.
Строгая жизнь преподобнаго не нравилась нѣкоторымъ. Мало по малу усилилось неудовольствіе противъ него. Старецъ рѣшился уклониться отъ зла, тѣмъ болѣе, что можетъ онъ, думалось ему, послужить краю на другомъ пути. — Онъ передалъ управленіе обителію ученику своему Іонѣ Мамину. Послѣдней, будучи изъ дворянъ московскихъ, легко достигъ того въ Москвѣ, что опредѣленъ былъ въ настоятеля обители вятской. Старецъ отправился странствовать.
Никита Строгановъ построилъ для изгнаннаго старца келлію въ Сольвычегодской введенской обители и содержалъ его на свой счетъ. Старецъ пожелалъ помолиться въ Соловецкой обители. Строгановъ далъ ему судно съ запасами и людьми, для доставленія на островъ: но старецъ, такъ жаловался въ послѣдствіи Строгановъ, отпустилъ людей, продалъ запасы и судно и побывавъ въ Соловкахъ употребилъ дары Строганова для вятскихъ обителей. — Строгановъ не совсѣмъ понималъ старца. Душа старца горѣла желаніемъ содѣйствовать христіанскому просвѣщенію глухаго края, тогда какъ вятская сторона имѣла нужду и въ монастыряхъ и въ храмахъ и даже часовняхъ. Въ это время устроился въ Слободскомъ монастырь въ честь Богоявленія Господня[8]. И на устроеніе этой обители старецъ отдалъ часть даровъ Строганова. Блаженный понималъ, что достанется ему отъ Строганова за неточное выполненіе воли его. Но любовь терпѣлива. По нынѣ еще цѣлы часовни по берегамъ Камы и Вятки, которыя строилъ Трифонъ на пути отъ Строгановыхъ варницъ къ Хлынову. — По дорогѣ изъ Слободскаго въ Кай въ селѣ Верхосвятскомъ стоитъ «обыденная» церковь, нынѣ весьма ветхая, построенная блаж. старцемъ во время болѣзни[9]. Вотъ на что употреблялъ блаженный старецъ дары Строганова!
Въ новой Слободской обители съ радостію покоили старца, заботливаго о ней. Онъ не хотѣлъ быть никому въ тягость; напротивъ горѣлъ желаніемъ облегчать другихъ. Съ ученикомъ своимъ Досиѳеемъ отправился онъ въ Сольвычегодскъ за милостынею для новой обители. Съ простотою любящей души явился онъ къ благодѣтелю своему Никитѣ Строганову: но тотъ съ гнѣвомъ прогналъ его отъ себя. Преподобный покойно отправился въ другіе дома, а вечеромъ сказалъ ученику своему: необходимо терпѣніе для добра; завтра ты одинъ явишься къ Строганову въ храмѣ, послѣ утрени. Строгоновъ, узнавъ, что Досиѳей — ученикъ Трифона, сверхъ ожиданія принялъ его съ смиренною любовію. «За оскорбленіе раба Божія я много страдалъ въ эту ночь», говорилъ онъ. Потомъ расказалъ, что давно знаетъ Трифона и много помогалъ ему и что поступокъ Трифона съ судномъ назначеннымъ въ Соловки вызвалъ изъ души его гнѣвъ, съ какимъ вчера принялъ его; чувствую и исповѣдую мой грѣхъ, прибавилъ добрый христіанинъ; проси о. Трифона посѣтить домъ мой благословеніемъ». — Принятый съ любовію Строгановымъ старецъ Божій получилъ щедрую милостыню для обители.
Въ послѣдніе годы жизни своей Трифонъ еще разъ странствовалъ въ Соловецкую обитель на поклоненіе чудотворцамъ. Соловецкіе старцы совѣтовали ему остаться въ ихъ обители, указывая ему на его дряхлость. Душа его стремилась въ любимую Успенскую обитель свою. Больной довезенъ онъ до Хлынова. Но когда послалъ послушника просить настоятеля Іону принять его въ обитель: жестокій ученикъ отказалъ. Больнаго принялъ въ свой домъ діаконъ Максимъ. Здѣсь пробылъ онъ два мѣсяца и такъ какъ чувствовалъ, что уже не долго жить ему, просилъ протоіерея и священниковъ упросить настоятеля принять его въ обитель. Сердце Іоны смягчилось и при встрѣчѣ просилъ онъ у наставника прощенія. «Богъ да проститъ тебя, сынъ мой, — отвѣчалъ старецъ; случившееся — дѣло стараго врага нашего, онъ давно борется съ боящимися Господа». Іона ожидавшій упрековъ, пораженъ былъ кротостію учителя; преподобный радъ былъ, что опять въ своей обители[10].
Для любимой, основанной имъ, обители написалъ онъ духовное завѣщаніе. Сказавъ о томъ, какихъ трудовъ стоило ему основать и оградить обитель Богоматери, онъ такъ говоритъ къ братіи: «собранное о Христѣ стадо, отцы и братія! послушайте меня грѣшнаго. Хотя я грубъ и хуже всѣхъ, но Богъ и пречистая Матерь Его дозволили мнѣ худому завѣдывать домомъ своимъ. Молю васъ, для Бога и пречистой Матери Его, имѣйте духовную любовь между собою. Безъ поя никакая добродѣтель не полна предъ Богомъ. Уста Христовы изрекли ученикамъ: да любите другъ друга. О семъ разумѣютъ вси. яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою. По словамъ апос. Павла, другъ друга тяготы носите. Не осуждайте предъ Богомъ одинъ другаго, въ храмѣ ли, или въ кельи, наединѣ ли, или въ общеніи съ братіею. Келейныя молитвы совершайте со страхомъ. А церковнаго пѣнія отнюдь не пропускайте; хотя бы и дѣло было, бѣжи въ церковь Божію на духовное пѣніе. Прежде всего отдавайте Божіе Богу, а потомъ выполняйте другія дѣла. Другъ друга честію больша себе творите. Благословляю я грѣшный архимандритъ Трифонъ быть вмѣсто меня въ домѣ пречистой Богородицы ученику моему, келейному старцу Іонѣ Мамину. И вы, отцы и братія! повинуйтесь ему во всемъ, слушайте его. Когда изъ васъ позоветъ онъ на службу: Бога ради, выполняйте службу безъ ропота. Берегите монастырское; за монастырь, безъ благословенія настоятеля, не давайте, и монастырскимъ добромъ не дружитесь ни съ кѣмъ и роднымъ, не давайте ничего монастырскаго безъ благословенія настоятеля. И себѣ въ собственость также не берите, ни изъ денегъ, ни изъ построекъ и ни изъ чего другаго.
Ты, братъ и господинъ, старецъ Іона! Бога ради и для пречистой Богородицы и для своего родителя будь усерденъ въ послушаніи по моленію нашему. Заботься о домѣ Пречистой и о стадѣ — братствѣ, собранномъ во Христѣ, о вотчинахъ и угодьяхъ.... Бога ради, ревнуй св. отцамъ, какъ ими узаконено жить въ монастыряхъ и лаврахъ, — т. е. св. Евфиміемъ великимъ, Саввою освященнымъ, Ѳеодосіемъ киновіархомъ, также святыми отцами просіявшими въ Россіи, Сергіемъ, Варлаамомъ. Кирилломъ, Зосимою и Савватіемъ. Молю тебя, Бога ради, имѣй любовь къ братіи и понеси тяготу. Писано: вы сильніи немощи немощныхъ носите. Безчинія пусть не будетъ. По апостолу, настой, обличи, запрети благовременно и безвременно. Прошу тебя, Бога ради, не вводи хмѣльнаго питья въ домъ Пречистой. Какъ при моей жизни не было хмѣльнаго питья и столовъ по келльямъ, такъ и послѣ меня пусть не будетъ того. Прежде всего пусть у тебя не будетъ ни для себя, ни для гостей хлѣбнаго питья и столовъ. Для братіи на трапезѣ пусть будетъ пищи довольно и квасъ хорошій. Утѣшай братію, чтобы не было скудости въ трапезѣ. Домъ Пречистой не оскудѣетъ отъ того... Если будете имѣть любовь между собою: то домъ Пречистой никогда не оскудѣетъ.
Бога ради, не забудьте меня грѣшнаго; поминайте меня на литіяхъ и на панихидахъ, большихъ и малыхъ. Поминайте всегда и васъ помянетъ Богъ. Да будетъ съ вами миръ и милость Господа нашего Іисуса Христа и пречистой Матери Его и мое благословеніе, во вѣки вѣковъ, аминь»[11].
Преподобный скончался 8 октября 1612 г.
Мощи его почиваютъ подъ спудомъ. Мѣстная память о немъ совершается въ день кончины его.
Къ колодезю, который выкопалъ онъ самъ, каждый годъ въ субботу 4 недѣли великаго поста собираются на богомоліе и изъ окружныхъ селъ[12].
- ↑ Ркп. житіе пр. Трифона, писанное вятчаниномъ, въ б. моск. дух. акад. и у Царскаго № 136. Первая половина его, гдѣ вятчанинъ писалъ по слухамъ и расказамъ, иногда легковѣрнымъ, требуетъ особенной осмотрительности и повѣрки. Повѣствователь не замѣтилъ странности, что у него Трифонъ въ молодыхъ лѣтахъ, 20 лѣтъ и около того, то и дѣло творитъ чудеса, а Трифонъ старецъ подвижникъ не совершилъ почти ничего чудеснаго. Жизнь духовная — не такъ идетъ.
- ↑ Житіе по полной редакціи. См. вятскія епар. вѣд. 1863 г. № 15.
- ↑ Пыскорскій монастырь основался въ 1558—1560 г. (Ист. іер. 2, 604. 605. Дополн. къ ист. акт. 2, 110. Пермскія губерн. вѣдом. 1857 г. № 23. 24. Городокъ Орлецъ или Орловъ на Камѣ построенъ въ 1564 г. Царская грамата о его построеніи — въ доп. къ ист. ак. 1. № 117.
- ↑ Ж. м. просв. 1857 г. февр. стр. 250.
- ↑ Грамата о раздѣлѣ имѣнія между дѣтьми Иртега и родственника его Шуртега относится къ 1579 г.
- ↑ Нынѣ здѣсь село Чусовское, доселѣ называемое монастыремъ.
- ↑ Царская грамата отъ. 2 іюня 1580 г. въ акт. з. 1 № 305.
- ↑ Грамата п. Іова отъ 4 января 1599 г. о построеній богоявленскаго монастыря въ Слободскомъ, изд. а. э. 1. № 11. Здѣсь Трифонъ называется архимандритомъ и настоятелемъ Вятскаго монастыря. — По этому видно, что Іона оставленъ былъ блаж. Трифономъ въ видѣ казначея монастыря и что онъ послѣ 1599 г. выхлопоталъ себѣ и званіе настоятеля.
- ↑ Ж. мин. внутр. дѣлъ 1843 г. 4, 420. 421. 1844 г. 5, 512.
- ↑ Ркп. житіе пр. Трифона.
- ↑ Вятск. епарх. вѣд. 1863 г. № 15.
- ↑ Труды общ. ист. 3, 1 стр. 265. Описан. монас. стр. 93.