Тому 17 лет, как изданы мною IV выпуска моего сочинения Русские в своих пословицах; в нем я пытался показать отношение их к антропологии, физике и истории, коснулся не только содержания, но и формы сих заветных изречений русского народа, объяснив некоторые из них параллельными местами из отечественных летописей и грамот, из классических писателей, из пословиц у других европейских народов. Конечно, этот опыт был только началом обширнейшего сочинения по этой части, разрабатываемой с таким рвением и успехом ученейшими мужами в Европе. В продолжение этого времени, пользуясь новыми исследованиями и открытиями в области русской народности и советами богословов, юристов и филологов, я вновь разрабатывал русские пословицы, касающиеся веры и благочестия, нравственности, юриспруденции, истории и т. д.
Чем более я вникал в этот столь разносторонний и столь многосложный предмет, обнимающий внешнюю и внутреннюю жизнь народа, тем более убеждался в необходимости возможно полного собрания и отчетливого издания текста русских пословиц и притчей; потому что напечатанные гг. Кургановым, Новиковым, Богдановичем и Д. К. не полны, не верны, смешаны с поговорками и стихами, нередко переиначены так, что изглажен первобытный их пошиб. Итак, дело, прежде начатое мною с конца, до́лжно было начать с основания его, т. е. собрать и сличить текст самих пословиц из всех доступных мне источников, печатных, письменных и изустных. Для сей цели употреблены были мною все возможные мне средства. В изданных доселе пословицах не находится многих употребительных в разных областях России и вышедших из употребления, но сохранившихся в древних грамотах, летописях, отеческих книгах, песнях и сказках; из этих письменных памятников я заимствовал пословицы, кои вошли в текст или служили объяснением и дополнением сходных с ними, ходящих в народе. Четыре рукописных сборника пословиц и притчей конца XVII и начала XVIII века, 1) князя М. А. Оболенского, 2) А. И. Тургенева, 3) М. П. Погодина и 4) собственный мой, доставили мне значительное пособие. Из предисловия к первому, по всей вероятности, писанного Симеоном Полоцким, открывается, что еще в конце XVI столетия существовал письменный сборник Русских пословиц и притчей. В своих путешествиях по разным губерниям России я сбирал местные пословицы или доставал их посредством переписки с иногородними. Радушное содействие мне в этом случае почтенных соотечественников послужило отрадным доказательством, что русское сердце всегда откликнется русскому и что отечественное дело всегда встретит в русских живое участие. Незабвенно и обязательно для меня пособие, какое оказали мне сообщением своих замечаний или местных пословиц из Псковской, Тобольской, Ярославской, Костромской и других губерний: архиепископ Ярославский и Ростовский Евгений (Казанцев), покойный Кирилл (Богословский), архиепископ Каменец-Подольский и Брацлавский, доктор богословия П. М. Терновский, протоиерей и профессор Ф. А. Голубинский, действ, ст. сов. И. Ф. Калайдович, П. Ф. Карабанов, М. П. Погодин, Н. И. Крылов, Ф. Л. Морошкин, Петр Илар. Страхов, Н. В. Калачов, А. И. Лобков, П. С. Максютин, П. В. Шереметевский и другие почтенные и любознательные мужи, о которых я упомяну в указании письменных пособий по этой части.
Сборник свой я назвал возможно полным, потому что совершенно полный невозможен по бесчисленному множеству и разнообразию пословиц, живущих в русском народе. Многие из них таятся в разных его слоях, в некоторых семействах и высказываются только в редких случаях жизни, пред лицом событий. Спросите у русского человека, крестьянина или посадского: какие он знает пословицы? Он тотчас не припомнит и не перечтет их, но в живой, страстной речи он вымолвит их много. Кто же может подметить все такие моменты жизни и уловить все заветные слова в народе? Пословицы живущи, плодущи и неисчерпаемы; нередко одни вытекают из других, одни сменяются другими. Здесь я представляю собранные мною в продолжение трех десятилетий и доставленные мне усердствовавшими.
Сличая напечатанные пословицы с изустными и письменными, я дополнял и исправлял одни другими, указывая в примечаниях параллельные места, источники и варианты (разнословия). Труд, конечно, неказистый, не блестящий, но нелегкий и не излишний. Сколь часто одна и та же пословица, прошедши сквозь несколько веков и чрез разные места, облекалась в разные формы, переиначиваясь в словах и в строении речи, там сокращалась, здесь распространялась, там относилась к одному, здесь к другому предмету, там принималась в собственном, здесь в переносном смысле. Как в народе, так равно и в его языке и пословицах представляется смесь древнего с новым, коренного с прививным, отечественного с чужеземным, городского с сельским. Из этой смеси разных элементов сложилось органическое целое.
Встречающиеся в пословицах древние, обветшалые и областные речения, прямые и косвенные намеки на события, более или менее известные, на исконные верования, заветные обряды, стародавние обычаи и нравы требовали объяснений. Но можно ли вполне постигнуть и истолковать все явления общества уже несуществующего, открыть подлинный смысл в неявственных отголосках минувшей жизни народа, столько изменившейся в потоке столетий! Кто разгадает все ее загадки и дополнит недомолвки! Времена древния, говорит пословица, дела темныя. Пословицы, обнимая весь народ, его физическую, нравственную и духовную стороны, его былое и насущное, составляют предмет столь многосторонний, разнообразный и сложный, что трудно и едва ли возможно обозреть его вполне, уловить все его существенные и случайные изменения, бесчисленные оттенки. Но сколько позволяли мне мои средства и способности, я ограничился кратким объяснением тех только пословиц, коих происхождение и смысл открыли мне известные источники. Не сомневаюсь, что с бо́льшими средствами и проницательностью можно более сделать важных и любопытных открытий в этой области, где таятся живые семена мыслей и чувствований, где еще не изгладились следы некогда существовавших и теперь существующих нравов, обычаев и заветных поверьев народа. «Мудрый уразумеет притчу и темное слово», Притч. Солом. I. 6. Находя в отечественных пословицах сходство, существенное и случайное, с чужестранными, я приводил в примечаниях параллельные, подобнозначащие места из библейских, греческих, римских и других, сколько мне удалось их отыскать. С основательным знанием восточных и скандинавских языков такое сравнение может повести ко многим результатам, важным для филологии, философии и истории, особливо когда изданы будут пословицы всех славянских племен.
Не могу умолчать о моей благодарности за содействие мне в филологических исследованиях по сему предмету гг. профессорам С. П. Шевыреву, К. К. Гофману, О. М. Бодянскому и А. И. Менщикову, М. Н. Каткову, К. А. Коссовичу, которые усердствовали мне советом, указанием и сообщением материалов.
Невзирая на некоторые неудобства и невыгоды алфавитного, лексикологического порядка, я его предпочел систематическому. К этому меня склонила его употребительность и подручность, равно и пример европейских ученых, которые следовали ему при издании пословиц. Из собранных материалов можно строить какие угодно системы. Для избежания же повторения одних и тех же пословиц, начинающихся с разных слов, я ссылался при одной на другие, сходные с нею своим содержанием.
В труде своем мне весьма приятна нечаянная встреча с известным знатоком и деятелем в русской народности В. И. Далем, который готовит систематическое издание русских пословиц. Чем более этот предмет будет разрабатываем с разных сторон, тем более представит данных, важных и любопытных для объяснения нашей народности.
Хотя бы в моем издании не восполнены были все недостатки и не исправлены все ошибки предшественников, хотя бы и сам я не избежал погрешностей, но, без всякого притязания, могу сказать, что текст у меня исправнее и отчетливее прежних изданий, полнее несколькими тысячами, потому что в СПб. издании Р. П. 1828 года на первую букву 28 пословиц и поговорок, у меня одних пословиц 128. Не говоря о ссылках на многочисленные источники, сличениях, поверке и указаниях, эта кропотливая работа понятна знатокам дела. Все это обнадеживает меня, что издание мое и при других будет не излишним и не бесполезным.