а)
правитьВ некотором царстве, в некотором государстве, а по правде сказать, в том, где мы живём, был-жил мужик, у него была молодая жена; вот муж-то пошёл на заработки, а жена осталась дома беременная. А попу давно она приглянулась. И хочется ему, как бы умудриться, да мужику в карман насрать. Дождался он, пришла баба к нему на исповедь.
— Здравствуй, Марья, — говорит поп, — где твой муж теперя?
— Пошёл на работу, батюшка!
— Ах он мошенник! Как же он тебя-то оставил? Ведь он заклал тебе ребёнка, да не доделал. Родишь теперь какого-нибудь урода, безрукого или безногого! И пойдёт про тебя худая слава на целый уезд..
Баба была оченно проста.
— Что же мне делать, батюшка? Нельзя ли помочь этому горю?
— Похлопотать-то можно, только разве для тебя, а для твоего мужа ни в жисть бы не согласился!
— Похлопочи, батюшка! — просит его баба со слезами.
— Ну, так и быть, я тебе ребёнка доделаю! Приходи ужо вечером к нам в сарай. Я пойду за кормом скотине, тут тебе и исправлю.
— Спасибо, батюшка!
Пришла баба вечером к попу в сарай.
— Ну, ложись, голубушка, хоть на солому.
Легла баба и ноги растопырила: поп отвалял её разов шесть и говорит:
— Ступай домой с Богом! Теперь всё благополучно.
Баба стала попу кланяться да благодарствовать.
Вот воротился домой мужик, а баба сидит и губы надула — такая сердитая.
— Что ты рыло-то воротишь? — спросил мужик. — Смотри, как бы я тебе не утёр его!
— Поди-кась! Твоё дело только гадить: ишь пошёл из дому, а ребёнка так и оставил недоделанным! Спасибо, поп уж смиловался — доделал, а то родила бы тебе урода!
Видит мужик, что поп насрал ему в карман. Погоди же, думает, я тебе навалю. Пришло время, родила баба мальчишку; поехал мужик звать попа на крестины. Собрался поп, окрестил младенца и сел за стол да стал попивать водочку.
— Эка славная водка! — говорит поп хозяину. — Ты бы послал кого за попадьею, и она б выпила. — Я сам пойду за ней, батюшка!
— Поди, свет!
Пришёл мужик и зовёт попадью.
— Спасибо, что нас не забываешь. Сейчас оденусь, — говорит попадья. Стала убираться да наряжаться, положила на лавку золотые серьги, а сама принялась умываться; только смочила глаза водою — а мужик взял и спрятал к себе серьги. Умылась попадья и давай искать серег — нет нигде.
— Не ты ли, мужичок, взял? — спрашивает она у мужика.
— Как можно, матушка! Я хоть и видел, куда они запропастились, да сказать совестно.
— Ничего, сказывай!
— Ты, матушка, на скамью-то села, а пизда их и съела!
— Нельзя ли как достать их оттудова?
— Пожалуй, для тебя постараюсь!
3аворотил ей подол, запендрячил и начал валять: отделал раз-другой, вытащил свой кляп и повесил ему на плешь одну серёжку.
— Вот, достал, матушка!
Слазил на попадью ещё раза два, достал и другую серьгу.
— Замучился ты, бедной, да уж потрудись ещё: третьего года пропал у нас медный чугун, поищи, нет ли и его там!
Отработал её мужик ещё раза два:
— Нет, матушка, не достанешь чугун-то, он тут, да повернулся дном кверху, зацепить не за что.
Вот, покончивши это дело, пришла попадья к мужику на крестины и говорит:
— А ты, батька, чай, заждался?
— И то заждался! Тебя, — говорит мужику, — только за смертью посылать!
— Что ты, батька! Вить у меня было серьги пропали, я положила их на лавку да сама-то и села, а пизда их и съела; спасибо мужику, уж он мне достал!
Поп услыхал и надулся, сидит как сыч. Вот тебе, невестка, на отместку[1]
б)
правитьЖил мужик с женою. Только ему пришла нужда ехать в Москву. Что делать: жена беременна, а ехать надо.
— Ладно,— говорит он жене,— я поеду в Москву, а ты живи без меня поскромнее да повоздержаннее.
Сказал и уехал. А дело-то было великим постом. Баба пошла к попу на дух. Баба-то была собой хороша. Вот поп её на духу и спрашивает:
— Отчего у тебя брюхо велико?
— Согрешила, батюшка, жила с мужем, сделалась тяжела, а теперича он в Москву уехал.
— Как в Москву?
— Да, батюшка.
— А долго ль проездит?
— Почти с год.
— Ах он, мошенник, заделал ребенка и не доделал. Вить это смертный грех! Делать нечего: я твой отец духовный и должон тебе доделать, а за хлопоты приноси-ка три холста!
— Сделай божескую милость, — просит баба,— избавь от смертного греха, доделай, а ему, мошеннику, как приедет из Москвы, все глаза выцарапаю!
— Ну, свет, рад послужить тебе. А то грешно, коли до его приезда станешь носить младенца!
Так дело-то и обделалось.
А поп был женатый, и у него были две дочери; вот он и боится, как бы попадья про его шашни не узнала. Хорошо. Приехал мужик из Москвы, а жена его уж давно родила. Только что входит он в избу, баба и напустилась на него:
— Ах ты, сукин сын, мошенник! Наказывал мне жить воздержаннее, а сам у меня ребенка заделал да не доделал, так и уехал! Спасибо ещё, батюшка поп мне его доделал, а то что бы я стала делать?
Мужик догадался, что дело неладно, и говорит себе:
— Погоди, я его, долгогривого колухана, обтяпаю!.
Случилось, в одно время летом поп служил обедню, а дом его был подле самой церкви. Мужик собирался ехать в поле на пашню, и понадобилась ему борона, а у попа их было три. Мужик пошёл к попу в церковь и стал просить борону. Поп рад всячески ему угодить, чтоб только до попадьи не довёл его шашней, боится отказать и говорит:
— Возьми хоть все три!
— Да без тебя, батюшка, не дадут. Крикни попадье-то хоть из окошка, чтоб все три дали.
— Хорошо, свет, ступай.
Мужик к попадье пришёл и говорит:
— Матушка! Батюшка велел вам всем трём мне дать…
— Что ты, свет, с ума, что ли, сошёл?
— Спроси его хоть сама, ведь он мне сейчас приказывал.
Попадья и кричит попу:
— Поп! Ты велел нам дать мужику?
— Да, да, все три дайте.
Делать нечего, стали давать мужику по очереди: он начал с попадьи, а кончил меньшой поповною и воротился домой. Как только пришёл поп от обедни, попадья и давай его ругать:
— Ах ты, черт, колухан! С ума, что ли, спятил! Всех дочерей перепортил; ну меня одну уж так и быть бы, а то всех трёх велел ему отделать.
Поп хвать себя за бороду и побежал к мужику:
— Я тебя в суд потащу, ты моих дочерей перепортил!
— Не сердись, батька! — говорит мужик. — Ты любил чужих ребят доделывать, да еще за труды холстом брал; вот теперя мы с тобой поквитались.
Помирились поп с мужиком и стали жить большими приятелями.
в)
правитьТа же интрига в одном варианте выставляется, как случившаяся между племянником и дядею, который вздумал доделывать ребёнка.
3адумал Иван, как бы дяде Кузьме насмешку отплатить. На ту пору Кузьмы дома не было, оставались одни бабы. Ванька взял верёвку, привязал корову за рога и повёл вдоль деревни. Увидала из окна тётка и говорит:
— Видно, Ванька-то совсем промотался: последнюю корову пошёл продавать. Сноха, поди-ка спроси его, куда ведёт корову?
Сноха выбежала и спрашивает:
— Куда повёл корову?
— Да рассердился на жену, так и веду: где-нибудь проебу!
— Дай ему, сноха, — говорит тётка, — пусть чужим корова не достаётся!
Сноха согласилась.
— Веди корову на двор, — закричала она Ваньке.
Вот он привёл её на двор, привязал к столбу, положил сноху на солому, отделал как надо и хочет зашивать ей пизду: вынимает иголку и нитки. Та испужалась — да в избу.
— Ну, где ж корова? — спрашивает тётка.
Та чуть не плачет:
— Поди сама! Он отделать-то отделал да ещё хотел пизду зашить, очень-де широка!
— Ну, ступай ты, Матрёшка! — стала посылать тетка свою дочь-девку, — хош незадаром твоя честь пропадёт, всё корову возьмёшь!
Пошла Матрёшка к Ваньке, он положил её на солому, отработал и стал вынимать ножик.
— Ах, старая чертовка, — говорит Ванька, — что она на смех высылает? Весь хуй до крови ободрал. Я не пожалею, что родня, разрежу пизду-то!
Матрёшка испужалась и побежала к избу.
— Сама ступай, старая ведьма! — говорит с плачем матери, — мне и так больно, а он хотел ещё ножом резать.
А старуха говорит:
— Уж разве мне пойти — старинкой тряхнуть!
Пошла к Ваньке, он и её положил на солому да и стал смеяться.
— У меня-де и дома много в погребе снегу!
Вынул огниво и хочет поджечь солому. Старуха давай Бог ноги, а Ванька отвёл свою корову назад домой и пошёл навстречу к дяде. Повстречались.
— Здорово, дядюшка!
— Здорово!
— Спасибо, что без меня к моём дому порядок держал! Да что у тебя волос на голове совсем нету?
— Что делать, Бог взял!
— Хочешь, я сделаю, что у тебя на голове будут волосы; только пошепчу тебе в шапку — и дело с концом!
Взял дядину шапку, зашёл за куст, насрал в неё, застлал сверху травкой и надел дяде на голову.
— Смотри, дядя, трое суток носи, не скидывай!
Примечания
править- ↑ Вариант. Поехала попадья с мужиком на крестины, выехала в чистое поле и слезла до ветру; исправила своё дело и захотела помыть свои руки хоть в луже; сняла кольцо и положила наземь; мужик взял его и припрятал. Далее рассказ тот же: мужик достаёт кольцо из пизды и надевает его себе на хуй