III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
РѢЧЬ НА ЮБИЛЕѢ КНЯЗЯ ВЯЗЕМСКАГО 1).
править1) Извѣстія ІІ-го Отд. Имп. Ак. Η., т. IX, вып. V, 1861, стр. 342—45 и отдѣльно: Юбилей 50-тилѣтн. литерат. дѣятельности кн. П. А. Вяземскаго, Спб. 1861.
Князь Петръ Андреевичъ! Полвѣка есть значительный періодъ не только въ жизни человѣка, но и въ исторіи народа. Уже 50 лѣтъ Ваше имя принадлежитъ русской литературѣ, и во все это время Вы не безучастно слѣдили за ея движеніемъ. Позвольте мнѣ сблизить двѣ крайнія его точки, какъ два рубежа поприща, доселѣ Вами пройденнаго. Желаю сдѣлать это не для сравненія, ибо я, вмѣстѣ съ поэтомъ, «два вѣка ссорить не хочу», но для того, чтобы легче измѣрить разстояніе между настоящимъ и исходнымъ пунктомъ Вашей дѣятельности.
Заря новой русской поэзіи только-что занималась, когда Вы, еще совершенно молодой человѣкъ, примкнули къ кругу преобразователей литературы. Въ «Вѣстникѣ Европы», когда его издавалъ Жуковскій, начали появляться Ваши стихотворенія. Слава Жуковскаго только-что возникала. Карамзинъ пользовался уже громкимъ именемъ, но еще и первые томы его Исторіи не были напечатаны. Рядомъ съ нимъ въ общемъ мнѣніи стоялъ Дмитріевъ. Высоко цѣнили Озерова и Крылова. Молодой Батюшковъ уже обращалъ на себя вниманіе. Но имя Александра Пушкина было еще неизвѣстно: онъ только готовился поступить въ Лицей. Русскихъ писателей было тогда очень мало. Въ Петербургѣ и въ Москвѣ издавалось небольшое число журналовъ. Для близкаго родственника Карамзина и друга Жуковскаго нетруденъ былъ выборъ между этими изданіями для участія въ одномъ изъ нихъ.
Сдѣлавшись писателемъ, Вы не пошли по пробитой колеѣ. Правда, что, высказываясь всего чаще посланіями и сатирами, Вы избрали двѣ любимыя въ то время формы поэзіи; но Вы избрали ихъ не изъ подражанія, а потому, что онѣ болѣе другихъ соотвѣтствовали характеру Вашего ума и роду Вашего таланта, который въ нихъ явился вполнѣ самостоятельнымъ. Всѣ поражены были вѣрностію Вашихъ наблюденій, оригинальнымъ оборотомъ Вашихъ мыслей и новостью мѣткаго ихъ выраженія. Но Вы не ограничились стихами: скоро и въ прозѣ Вашей узнали мыслителя тонкаго, остроумнаго и начитаннаго, умѣющаго облекать истину въ образы яркіе, живые и свѣжіе.
Подробная характеристика Вашей литературной дѣятельности и исчисленіе трудовъ Вашихъ были бы въ настоящемъ случаѣ излишни: наше собраніе служитъ самымъ убѣдительнымъ доказательствомъ, что они признаны и по справедливости оцѣнены. Но эта оцѣнка не ограничивается однимъ собравшимся здѣсь кругомъ. Ваши литературныя заслуги признаются и всѣмъ Русскимъ обществомъ. Юбилей вашъ совпадаетъ съ однимъ изъ самыхъ многозначительныхъ моментовъ въ жизни этого общества. Мы наканунѣ разрѣшенія великой задачи, которая нѣсколько лѣтъ занимала въ немъ всѣ умы. Въ этомъ настоящая эпоха нѣсколько сходна съ тою, которую Вы пережили въ началѣ своего поприща. Другого рода великій вопросъ, вопросъ о сохраненіи политической свободы Россіи въ борьбѣ съ Наполеономъ, волновалъ всю націю. И тогда, какъ теперь, литературные интересы отодвинулись на задній планъ. Во второй половинѣ 1812-го года и въ 1813-мъ въ журналахъ нашихъ почти вовсе не появлялось литературныхъ статей. Говоря относительно, большое оживленіе отличало нашу литературу въ послѣдніе годы. Время было для нея неблагопріятно только съ одной стороны, по преобладанію практическихъ интересовъ надъ художественными и научными; но за то, съ другой стороны, какъ благотворны были для нея ограниченіе дѣйствія цензуры и расширеніе права обсужденія въ печати общественнныхъ и правительственныхъ вопросовъ! Правда, это самое придало литературѣ нашей нѣсколько односторонній характеръ; но едва ли справедливо было бы опасаться, что она долго будетъ страдать этимъ недостаткомъ.
Писатель, совершившій большую часть своего поприща въ другомъ періодѣ, посреди другихъ дѣятелей и интересовъ, не можетъ иногда не испытывать нѣкоторой одинокости въ новомъ поколѣніи. Онъ чувствуетъ отсутствіе многихъ изъ тѣхъ, съ которыми началъ свой путь и, можетъ быть, долго шелъ объ-руку; онъ скорбитъ о тѣхъ, отчасти сверстникахъ своихъ, которыхъ пережилъ; его не всѣ понимаютъ, не всѣ одинаково цѣнятъ… Но зато сколько и утѣшеній дѣятель прошлаго можетъ найти въ настоящемъ, особливо, если онъ, какъ Вы, Князь Петръ Андреевичъ, сохраняетъ всю теплоту юности, если его сердце не зачерствѣло, если онъ по прежнему сочувствуетъ всякому развитію и успѣху. Посмотрите, какъ неимовѣрно увеличилась у насъ литературная дѣятельность: число пишущихъ такъ возрасло, что вопросъ Карамзина, «отъ чего въ Россіи мало авторскихъ талантовъ?» уже былъ бы неумѣстенъ въ наше время. Между нами, можетъ быть, менѣе писателей, которые сохранятъ свое личное значеніе для потомства; но зато русскіе писатели въ совокупности пріобрѣли большее значеніе для современнаго общества. Литературный трудъ уже вознаграждается, и въ матеріальномъ отношеніи — можетъ даже служить источникомъ обогащенія. Посмотрите, какъ усилилась у насъ періодическая литература и въ числѣ и въ объемѣ своихъ органовъ; какое множество книгъ почти по всѣмъ отраслямъ вѣдѣнія стало появляться; какъ заботятся у насъ о распространеніи грамотности и знанія въ народѣ! Скажутъ, что во всемъ этомъ являются увлеченія, крайности, заблужденія; но когда же родъ человѣческій шелъ впередъ безъ частныхъ уклоненій въ сторону? Будемъ твердо вѣрить въ успѣхи нашего общества. Съ развитіемъ русскаго слова, мы въ томъ не сомнѣваемся, Ваши труды, Князь, нисколько не утратятъ своей цѣны; но для облегченія средствъ къ распространенію ихъ въ читающей публикѣ на Васъ самихъ лежитъ обязанность, которой исполненія давно ожидаютъ отъ Васъ всѣ любители русской литературы: разумѣю изданіе Вашихъ сочиненій. Пусть отъ него не удержитъ Васъ и Ваша продолжающаяся поэтическая дѣятельность, которой плоды, можетъ быть, скоро обрадуютъ почитателей Вашего таланта. Вотъ желаніе, которое, конечно, раздѣляютъ со мной не только всѣ здѣсь присутствующіе, но и безчисленное множество отсутствующихъ.
Позволю себѣ въ заключеніе выразить еще другое желаніе, которое хотя относится не къ Вамъ лично, но не будетъ неумѣстно на Вашемъ праздникѣ: чтобъ обстоятельства болѣе и болѣе благопріятствовали разумному движенію нашей литературы, чтобы наше время въ этомъ отношеніи было дальнѣйшимъ развитіемъ той, къ сожалѣнію, непродолжительной эпохи, въ которую Вы начали писать.