Часть II.
правитьПразднуя день коронованія Твоей Повелительницы радуйся, отъ валовъ Бальтйскихъ, до Восточной Америки, и ото льдистаго Океана, до Хинскія области простирающаяся Россія! Ликовствуйте подвластныя Великой ЕКАТЕРИНѢ многочисленныя народы! Играйте моря біющіа во брега странъ сей Монархіи, и гордыя реки протекающія Севѣрный Едемъ, и орощающія тучныя и прекрасныя луга, нивы и рощи! Наперсники Музъ, просвѣщайте отечество свое подъ покровомъ Россійскія Паллады! Наперсники Беллоны, храиите мужественно Россійскія границы! Судіи, блюдите уставы поражающія беззаконниковъ, и ограждающія безопасностію невинныхъ; ибо внутреннія злодѣи обществу еще и внѣшнихъ пагубняе! Слѣдуй Россійское Дворянство Богинѣ своей предшествующей тебѣ ко храму премудрости! Суетно звучитъ имя благородства, не имѣя благородныхъ качествъ: безъ достоинства не велико украшеніе человѣку благородное одѣяніе, а благородное имя еще менше. Способствуй Россійское купечество изобилію и обогащенію сея Имперіи, и обогащайся не отягощеніемъ, но облегченіемъ сыновъ Россійскихъ, и заслуживай себѣ почтеніе, не полученіемъ чиновъ, но услугою отечеству! А ты духовенство перьвостепенствуя въ обществѣ и начальствуя надъ душами нашими, устремляяся ко ежедневному проповѣдыванію святыя добродѣтели и ко истребленію беззаконія, исправляй грѣшниковъ и отлучай злодѣевъ отъ сообщества праведныхъ; ибо они на сіе слово, что нѣсть грѣха побѣждающаго человѣколюбіе Божіе, излишно надѣются: къ чему ихъ покаяніе, когда они довольствуются содѣланными своими согрѣшеніями, а обиженныя ими страждутъ? Проповѣдывайте добродѣтель и упражняйтеся въ оной; ибо, когда заблуждается пастырь, заблуждаются и овцы. Щастливо то тѣло, у котораго всѣ члѣны здравы, и способны ко трудамъ, и премудра глава: и блаженно то общество, которымъ правосудный Государв повелѣваетъ. О пространная Рос-ійская Имперія, буди толико устремительна къ общему своему блаженству, колико премудра глава твоя; да не тщетно, но къ пользѣ твоей и ко славѣ твоея Императрицы, въ подсолнечной возгремитъ имя Великія ЕКАТЕРИНЫ! утверждай Государыня правосудіе на престолѣ Россійскомъ, ко безопасности нашей и для способности намъ быти здравыми и полезными члѣнами Твоего и нашего отечества и когда обличенное беззаконіе сокрышися въ человѣчествѣ, единымъ человвчествомъ Тебя умилостивляти будетъ; всспомяни тогда милосердѣйшаго на свѣтѣ Государя, котораго лишившися Римская Имперія, въ отчаяніи своемъ воображала, что не только Римъ и Италія, но вся вселенная погибаетъ. Плакалъ Титъ, когда беззаконникамъ подписывалъ казни; плакалъ но подписывалъ; ибо безъ того, былъ бы онъ участникомъ содѣланнаго ими беззаконія. Буди Государыня, буди всегда матерію любезному своему народу, награждай добродѣтель, исправляй пороки наши и рази беззаконія! буди чадолюбивая Матерь, и страшный судія. Злодѣи ни малѣйшаго помилованія не достойны. Политика опредѣляетъ имъ казни, дабы отвратити другихъ отъ подобнаго злодѣйства, а истинна отомщенія требуетъ, хотя бы симъ отомщеніемъ и не отвратилися другія злодѣи отъ беззаконія, ради сего единаго, что бы добродѣтель надъ беззаконіемъ торжествовала: нѣтъ милости сопротивляющіяся правосудію, и нѣтъ правосудія сопротивляющагося милости. Милость и гнѣвъ молчатъ на праведномъ судѣ, и измѣряетъ наши преступленія безстрастная истинна. Геройство есть высочайшая стенень честности: милость высочайшая степень правосудія. Воевати за отечество есть дѣло честности: отваживаться за отечество на крайнія опасности есть дѣло геройства. Награждати достойнаго человѣка, есть правосудіе: обогащати ево, ради пущаго ко услугамъ отечеству возбужденія, есть милость и ему и отечеству; но все имѣетъ мѣры. Мѣры имѣетъ и награжденіе. Точный возмездія размѣръ извѣстенъ единому Богу, и чѣмъ болѣе человѣкъ, а особливо Монархъ, имущій способы болѣе всѣхъ смертныхъ, подавати роду человѣческому блаженство, къ точности сей приближается, тѣмъ болѣе уподобляется онъ Богу. Но когда милость есть высочайшая степень правосудія; отъ чево же вредныя и безполезныя люди отечеству, любятъ милость и правосудіе ненавидятъ? не отъ того-ли что милость не наказываетъ? нѣтъ: и милость наказанія опредѣляетъ; но отъ того, что они слову милость. Иное и совсѣмъ противное знаменованіе приписываютъ. Милость по ихъ описанію есть упущеніе или уменшеніе надлежащія казни, то есть нарушеніе правосудія, и награжденіе людемъ не учинившимъ ни роду человѣческому, ни отечеству, ни малѣйшія услуги, то есть награжденіе тунеядцамъ, и слѣдственно нарушеніе же правосудія. Кажется мнѣ что надлежитъ умягчати законы, ежели они излишно строги, а не казни законами опредѣленныя. Во власти Государской уменшати наказанія: но правосудныя Государи, какова наша Обладательница, и Ей подобныя, не власти своей слѣдуя, но облегчительнымъ обстоятельствомъ, накзанія уменшаютъ, полагая прослуги на вѣсы съ заслугами, или облегчая казни человѣколюбиво, безъ озлобленія другимъ, хотя беззаконники и никакихъ прежде заслугъ не имѣли: да и то не въ учиненныхъ кому нибудь участныхъ обидахъ. И не въ государственныхъ дѣлахъ касающихся до всего общества; да и въ томъ поступается весьма разсмотрительно; ибо и тѣ престунленія со преступленіями общенародными связаны. Самодержавію ни кто, кромѣ истинны, закона предписать не можетъ; но колико мы подчиненны Самодержцамъ, толико они подчиненны истиннѣ: а потому, что на всѣ многочисленныя или паче безчисленныя обстоятельства законовъ уставить никакъ не льзя; такъ нѣтъ лутче самодержавнаго правленія, когда Самодержецъ премудръ и праведенъ. И тако тончайшее его разсмотреніе, по праведному его благоволѣнію, можетъ увеличивати и уменшати установленныя наказанія. Щастливы тѣ обиженныя, которыхъ дѣла имѣютъ ложный и кажущійся многообстоятельной видъ истиннымъ, требуя тончайшаго разобранія совѣсти, до рукъ безпристрастнаго доходятъ Самодержца, чего во многоличномъ правленіи челобитчики лишаются; ибо въ республикахъ не можно обвинити человѣка, на что нѣтъ точнаго закона, а въ самодержавномъ государствѣ, и безъ предписанія точнаго закона истинна обвинить можетъ: и сходняе съ любочестіемъ нашимъ повиноваться единому человѣку, нежели многимъ. Въ протчемъ не праведны законы, клонящіяся и къ излишней строгости, и къ излшнему милосердію. Въ малыхъ преступленіяхъ тяжки законы клонящіяся къ жестокости, въ великихъ преступленіяхъ пагубны законы клонящіяся къ милосердію. Не вмѣстны жестокости противу слабостей человѣческихъ, и не вмѣстно человѣколюбіе противу беззаконія. Хвальны только законы установленныя по размѣру преступленія. А таковыя законы безъ нарушенія истинны, во исполненіе установленія ихъ облегчаемы быть не могутъ. Кто чево достоинъ, тотъ и возмездіе таковое имѣти долженъ. Кто имѣетъ заслуги, и проситъ Государя, дабы онъ изъ милости награжденъ былъ; тако проситъ онъ: я здѣлалъ отечеству услуги; но лицемѣря говорю, что я ихъ не здѣлалъ; такъ награди меня за сіе лицемѣріе, дабы не думали люди, что ты меня за мои услуги награждаешъ, и истреби тѣмъ похвалу сего награждеиія, дабы другія въ награжденіи за услуги отечеству не имѣли надежды. Когда не учинившія услугъ отечеству люди пожалованія изъ милости просятъ; такъ ихъ прошеніе таково: я отечеству услуги не здѣлалъ; такъ за то награди меня, дабы взирая на меня и другія услугъ отечеству не дѣлали. Дерзновеннѣйшія просители просятъ и жалованія другимъ не въ образецъ: наглое самолюбіе. Правосудіе никого отъ возмездія не исключаетъ, и отвергаетъ отъ Монарха престола такихъ дерзновенныхъ о не заслуженномъ просителей воздаяніи, и требователей неправды отъ правосудія, и ясно видящихъ то, что требованіе ихъ противу истинны, и что сія неправедная милость ни на кого изливаться не долженствуетъ. Еще сносняе люди ищущія для цѣлаго общества, нежели ищущія ради себя единаго, нарушенія истинны; тамо есть еще искра совѣсти, а здѣсь нѣтъ и слѣдовъ ея. Есть еще нѣкое весьма дикое разрушеніе правосудія: говорятъ судьи, что человѣкъ можетъ быти по законамъ правъ, а по совѣсти виненъ: такъ или не праведны законы или безумны судьи; когда видно что человѣкъ по совѣсти виненъ; такъ надобно изобличити виннаго, ежели у судей въ головѣ есть разумъ, а въ сердцѣ честность. Есть еще нѣчто и сего чудняе: говорятъ нѣкоторыя люди о судахъ: какъ судьи посудятъ: судьи не Боги и не Монархи, а мы не тварь ихъ и не подданныя; такъ осуждаютъ насъ не они, но законы, ежели праведенъ судъ; а ежели судъ не праведенъ, такъ осуждаютъ насъ не судьи, но беззаконники; ибо и Богъ и Государь судятъ людей по истиннѣ, а истиннѣ не слѣдуетъ одинъ только діаволъ и сообщники ево. По сему основанію говорятъ они, что можно дѣло портити разными образами, думая или паче выдумывая лжи, будто указы разногласятъ, порицая лжею таковою самихъ Государей: послѣдній указъ или статья въ указъ отрицаетъ прежній указъ или статью въ немъ, а что послѣднимъ указомъ не отмѣнено, то въ прежней своей остается силѣ. Нѣтъ точнаго на сіе указа, говорятъ иныя судьи, хотя имъ и повелѣно представляти о томъ, о чемъ нѣтъ указа Сенату, а Сенатъ имѣетъ повелѣніе представляти Государю. Невѣжество есть источникъ не правды: бездѣльство полагаетъ основаніе храма его: безумство созидаетъ оный: непросвѣщенная сила, а иногда и смѣсившаяся съ пристрастіемъ, укрѣпляетъ оный. Разруши Государыня, разруши стѣны храма сего, повергни столпы его, и разори основаніе! Созижди великолѣпный храмъ ненарушаемаго правосудія; но прежде того, повели собирати потребныя ко зданію вещи и основати училищи готовящимся исправити и наблюдати, предпріятыя премудростію Твоею законы! Повели предъ писцами разогнути книгу естественныя грамматики, начало нашего предъ прочими животными преимущества, которыя многія наши писцы и по имени не знаютъ! повели имъ научиться, изображати дѣла ясно, мыслить обстоятельно и порядочно: дабы знало общество, что написано; ибо безъ того тѣ могутъ противузаковствовать, которыя Монаршу волю всею силою исполняти устремляется, не понимая того, чего сами писцы путаяся, храмая, и на всякой строкѣ спотыкаяся, по многословесномъ колобродствѣ своемъ не понимали, читавъ сочиненія свои предъ судіями, тѣмъ образомъ, которымъ дьячки предъ Богомъ Псалтыри читаютъ во скороспѣшномъ бѣгѣ цѣлыя рѣчи проглатывая; но Богъ вѣдаетъ то что во псалтырѣ написано, и который псаломъ читается, будучи всевидцемъ, хотя дьячкова чтенія н не понимаетъ, а судьи не всевидцы, и что предъ ними дьякъ болтаетъ, того не вѣдаютъ. Да хотя бы дьякъ и не скоро читалъ; можноли цѣлую несвязную книгу, писанную протвву естества языка и грамматики, имѣя острѣйшее попятіе себѣ вообразить, и пространнѣйшую память имѣя все то упамятовать, и учинити правильное рѣшеніе. Вотъ отъ чего иногда грѣшатъ и честныя въ судіяхъ люди, подьячія надеждно грабятъ, невинныя страждутъ, а бездѣльники торжествуютъ. Въ мутной водѣ рыбу ловить удобняе. Многія думаютъ то, что къ написанію законовъ не много намъ потребно времени: а я думаю что къ тому весьма долгое потребно время, а особливо ради того что науки и прямая грамота у насъ еще въ самомъ началѣ, ежели началися; но что бы вѣкъ натъ премудрости Великія ЕКАТЕРИНЫ соотвѣтствовалъ, я какъ сынъ и членъ отечества, не того по разсудку моему желаю; что бы древнія законы испровержены, а новыя установлены были; но что бы они при случаяхъ исправлаемы были. На что нѣтъ закона, или не обстоятеленъ законъ, или не ясенъ; на то бы законъ сочинился, исправился и изъяснился. Подался случай къ рѣшенію дѣла, и ежели нѣтъ обиженному по закону совершеннаго удовольствія; да удовольствуется обиженный и да исправится законъ. Но до установленія закона подверженъ ли винный наказанію? Скажутъ ябѣдники: не подверженъ; ибо онъ не вѣдалъ еще того что сіе истиннѣ противно: а я скажу, что ежели бы ни въ уложеньи ни во священномъ Писаніи не было изображено: не убій, не укради, не лжесвидѣтельствуй, убійца, воръ и лжесвидѣтель, таковому же бы подвергалися наказанію какъ и нынѣ; ибо беззаконія ясно изображены понятію нашему имѣющимъ намъ чувства и разумъ. Гнусный обманщикъ, приключившій чіей нибудь поношеніе чести или ущербъ имѣнію, хотя бы никакова слѣду казни ево по установленіямъ не было, по ясному естественному обвиненію изъ числа честныхъ людей изключенъ быть долженъ, а легкомысліе обманутаго, злодѣяніе его еще увеличиваетъ и казни беззаконника усугубляетъ. Моральныя беззаконія не извиняютъ насъ незнаніемъ. Иное обстоятельство со преступленіями Политическими: не виненъ неучрежденный дѣлатель денегъ, не зная запрещенія. Законы въ Моральныхъ преступленіяхъ, ради положенія казней пишутся, и установляются ради того, что бы всѣ судящія безпристрастное и разумное чинили по законамъ возмездіе, и дѣлали бы то что многія орредѣлили разумы, истолковавъ разныя многочисленныя обстоятельства, и что вышняя власть утвердила; ибо рѣдкія люди о всѣхъ вещахъ, касающихсв до правосудія, съ совершенною справедлтвостію расуждать могутъ. То что убійца достоинъ смерти, всѣ вѣдаютъ; но за всѣ ли беззаконія казни толико ясны? Едина статья узаконенія стоитъ иногда, и очень часто, многихъ разумовъ и многихъ размышленій, и слѣдственно во исполненіи наказанія, безъ предписанія, великаго требуетъ разсудка. Участныя законовъ исправленія, въ нѣсколько лѣтъ соберутъ ко совершенному уложенью довольно вещества: а инако по моему мнѣнію законной кннги намъ имѣти еще не удобно. Что смерть воспрепятствовала исполнити ПЕТРУ Великому, исполни то Великая ЕКАТЕРИНА! Тобою щедрая Обладательница, правосудіе по всей Имперіи прострется, а имъ умножится наше благоденствіе, и Твоя бесзмертаная слава.