РЕФОРМАЦІОННОЕ ДВИЖЕНІЕ ВЪ КИТАѢ
правитьЛѣтомъ 1895 года въ Шанхаѣ вышло изъ печати одно изъ замѣчательныхъ публицистическихъ сочиненій, принадлежащее перу китайскаго мандарина Тао-гуань-ина, подъ заглавіемъ «Шэнъ-пти-вэй-янь», т.-е. «Предостереженіе объ опасностяхъ, могущихъ угрожать въ цвѣтущее время». Подъ вліяніемъ патріотическаго чувства негодованія, вызваннаго насильственною и корыстною политикою иностранцевъ въ Китаѣ, и созданныхъ ею для него затрудненій, авторъ этого сочиненія, исходя изъ изреченія знаменитаго китайскаго политика VI вѣка до Р. Хр., что «знаніе себя и другихъ (т.-е. враговъ) гарантируетъ постоянную побѣду», съ юныхъ лѣтъ, бросивъ китайскую премудрость, занялся изученіемъ иностранныхъ языковъ и литературы. Занятіе торговлею, которой онъ не безъ умысла посвятилъ себя, поставило его въ болѣе близкія и постоянныя сношенія съ иностранцами и дало ему широкую возможность основательно ознакомиться съ государственнымъ, политическимъ и соціальнымъ строемъ западныхъ государствъ. Благодаря этому, у него сложилось глубокое убѣжденіе въ необходимости коренныхъ преобразованій въ современномъ строѣ Китая, какъ необходимыхъ устоевъ для созданія его могущества и матеріальнаго благосостоянія. Въ вопросѣ о возсозданіи Китая онъ не раздѣляетъ мнѣнія тѣхъ изъ своихъ соотечественниковъ, которые признаютъ возможнымъ достигнуть осуществленія этой великой задачи при помощи заведенія крѣпкихъ судовъ и превосходныхъ орудій. По мнѣнію его, западныя державы достигли могущества и богатства единодушіемъ своихъ парламентскихъ учрежденій, умѣлою системою воспитанія, распространеніемъ школьнаго образованія, уваженіемъ къ ремесламъ и искусствамъ, развитіемъ профессіональнаго образованія и покровительствомъ торговлѣ, облагаемой незначительными пошлинами. Каждое дѣло находится у нихъ въ вѣдѣніи лицъ, спеціально подготовлявшихся къ нему и извѣстныхъ своею опытностью. Вотъ основы, на которыхъ зиждется сила и богатство иностранцевъ, а пароходы, желѣзныя дороги, телеграфы, усовершенствованное вооруженіе и проч. являются только приложеніемъ ихъ, — а мы на нихъ-то и возлагаемъ всѣ свои надежды, не обращая никакого вниманія на основы. Пламенно желая содѣйствовать возрожденію Китая, необходимость котораго, внѣ всякаго сомнѣнія, сознается въ настоящее время лучшими изъ сыновъ его, г. Тао и составилъ настоящую книгу, которая представляетъ собою рядъ отдѣльныхъ статей по всѣмъ вопросахъ государственной, политической, соціальной, образовательной, экономической и промышленной жизни, статей, въ которыхъ онъ съ безпощадною откровенностью и полнѣйшею свободою, мыслимою только въ конституціонныхъ государствахъ, обнажаетъ всѣ язвы и недостатки современнаго строя Китая, и въ необходимыхъ и настоятельныхъ реформахъ рекомендуетъ лекарство и мѣры къ ихъ излеченію и устраненію, подкрѣпляя свои мнѣнія ссылками на авторитетный голосъ англійскаго миссіонера-публициста Ричарда Тимоти, стараго резидента Китая, и нѣкоторыхъ своихъ соотечественниковъ.
Для того, чтобы дать читателямъ понятіе о характерѣ этого сочиненія, мы, прежде чѣмъ приступить къ изложенію его содержанія, признаемъ неизлишнимъ перечислить по порядку названіе всѣхъ статей, его составляющихъ: 1) О верховномъ и основномъ законѣ всего сущаго въ мірѣ физическомъ и нравственномъ и предметахъ міра матеріальнаго. 2) О школахъ вообще. 3) Объ иностранныхъ школахъ, съ присовокупленіемъ краткаго очерка новѣйшихъ школъ въ семи иностранныхъ государствахъ, англійскаго публициста Ричарда Тимоти. 4) Объ экзаменахъ. 5) О парламентѣ. 6) О газетахъ. 7) Объ администраціи. 8) О путешествіяхъ, съ присовокупленіемъ разсужденія Ричарда Тимоти о необходимости для китайскихъ князей путешествій по чужимъ краямъ. 9) О международномъ правѣ. 10) О посольствахъ. 11) О международныхъ сношеніяхъ, съ присовокупленіемъ статьи изъ «Шанхайскаго Вѣстника» (Шэнь-бао) о вредѣ и пользѣ сношеній Китая съ иностранцами. 12) О канцелярскихъ служителяхъ и письмоводителяхъ. 13) О жалованьѣ. 14) Объ образованіи народа и средствахъ пропитанія его. 15) Объ измѣненіи нравовъ при помощи наставительныхъ бесѣдъ. 16) Объ узникахъ. 17) О врачебномъ искусствѣ. 18) О женскомъ образованіи. 19) О благотворительныхъ учрежденіяхъ, съ присовокупленіемъ статьи Янъ-жань-цина о благотворительныхъ учрежденіяхъ въ западной Европѣ. 20) О библіотекахъ. 21) О пошлинахъ. 22) О торговлѣ, съ присовокупленіемъ краткаго очерка китайской пароходной компаніи (Чжао-шанъ-цзюй) и компаніи Чжао-синъ. 23) О торговой войнѣ (соперничествѣ), съ присовокупленіемъ разсужденія шанхайской газеты о преобразованіяхъ въ торговлѣ. 24) О ремеслахъ и искусствахъ. 25) О прядильняхъ и ткацкихъ. 26) О земледѣліи. 27) О распашкѣ пустырей. 28) О засухахъ и наводненіяхъ. 29) Объ исправленіи рѣкъ. 30) О выставкахъ. 31) О желѣзныхъ дорогахъ. 32) О телеграфахъ. 33) О почтовомъ управленіи. 34) О банкахъ. 35) О горнозаводской промышленности (о разработкѣ минеральныхъ богатствъ). 36) О чеканкѣ монеты. 37) О запрещеніи опіума. 38) О вѣропроповѣдничествѣ. 39) О торговлѣ рабами. 40) О государственномъ долгѣ. 41) О перенесеніи столицы. 42) Объ оборонѣ морскихъ береговъ. 43) Объ оборонѣ границъ. 44) Объ обученіи арміи. 45) О флотѣ. 46) О народномъ ополченіи. 47) О судостроеніи. 48) Объ оружіи. 49) О прекращеніи войнъ.
Резюмируя главныя положенія и мысли первой статьи автора объ основномъ началѣ всего сущаго и о матеріальныхъ предметахъ, мы усматриваемъ, что Китай въ теченіе своей многовѣковой жизни, въ лицѣ своихъ лучшихъ представителей, сосредоточивъ главное вниманіе на изслѣдованіи великаго основного начала (дао), служащаго исходнымъ пунктомъ всего разнообразія явленій міра физическаго и соціально-нравственнаго, охватывающаго всѣ времена, создавшаго человѣка и природу и произведшаго небо и землю, и признавая реальныя знанія послѣднимъ дѣломъ, рѣдко удостоивалъ спускаться до нихъ съ высоты своего философскаго пьедестала, а съ утратою главы «Да-сіо» (великаго ученія) о натуральной философіи (гэ-чжи) и статьи чжоутскаго ритуала о министерствѣ работъ (т.-е. о строительномъ искусствѣ), знанія физическія и математическія перешли на Западъ, гдѣ и развились до совершенства, недосягаемаго для Китая. Вдобавокъ къ этому, во время потрясеній, испытанныхъ Китаемъ послѣ династій циньской и ханьской, вся литература погибла, и ученые, не заботясь объ отысканіи основъ производства (техники), вооружившись пустою реторикою, стали разглагольствовать о свойствахъ природы и объ ея законахъ. Вслѣдствіе этого, въ то время какъ Китай увлекался абстрактомъ, западные народы усвоивали себѣ практическія знанія. Впрочемъ, такъ какъ теорія и практика взаимно проникаютъ и дополняютъ другъ друга, то устремленіе иностранцевъ съ разныхъ сторонъ съ ихъ практическими знаніями въ Китай является началомъ объединенія торговаго, литературнаго и соціальнаго, и соединенія теоріи съ практикой.
Не пройдетъ нѣсколькихъ сотъ лѣтъ, какъ раздробленныя религіозныя ученія Запада постепенно придутъ въ упадокъ и онъ повернетъ на правый путь ученія Конфуція и Мэнъ-цзи, а тщательное изслѣдованіе въ области наукъ математическихъ послужитъ къ постепенному уразумѣнію главной движущей силы жизни. Могущество иностранцевъ, созданное насиліемъ, должно будетъ уступить мѣсто правленію, основанному на началахъ нравственныхъ. Въ заключеніе этой главы авторъ выражаетъ увѣренность, что объединеніе вселенной подъ гегемоніей китайскаго богдыхана не представитъ затрудненій, если только его величеству угодно будетъ открыть западнымъ ремесламъ и искусствамъ широкій доступъ въ Китай, основать въ немъ учебныя заведенія для образованія талантовъ, учредить парламентъ, обратить серьезное вниманіе на упорядоченіе торговли, какъ основы государственнаго благосостоянія, и озаботиться комплектованіемъ и обученіемъ морскихъ и сухопутныхъ силъ для обороны отъ сильныхъ враговъ.
Глубоко убѣжденный, что внѣ усвоенія западной цивилизаціи для Китая возрожденіе невозможно, авторъ, желая расположить въ пользу этого великаго дѣла своихъ соотечественниковъ съ богдыханомъ во главѣ и обезпечить его успѣхъ, безцеремонно куритъ ѳиміамъ китайскому національному самолюбію, когда говоритъ, что введете въ Китай реальныхъ наукъ будетъ только возвращеніемъ ихъ въ первобытную колыбель, изъ которой онѣ были заимствованы Западомъ, и манитъ исконное самомнѣніе и гордость своихъ соотчичей несбыточною мечтою о міровомъ владычествѣ Китая.
Переходя во второй главѣ о школахъ, авторъ замѣчаетъ, что школы, служа мѣстомъ образованія человѣческихъ способностей, являются великимъ устоемъ государственнаго благоустройства.
Въ древнія времена въ Китаѣ, въ домахъ были домашнія школы, въ селеніяхъ (500 домовъ) сельскія, и въ округахъ (2.500 семействъ) — окружныя школы. Благодаря такому порядку между китайцами въ то время было не мало людей многосторонне образованныхъ и масса грамотныхъ. Но когда въ послѣдующія времена шкалы были заброшены и каждый сталъ приглашать учителей для воспитанія своихъ дѣтей, неимущій классъ погрузился въ крайнее невѣжество, благодаря которому попраніе соціальныхъ основъ и законовъ стало явленіемъ обычнымъ. Современное состояніе образованія въ западныхъ странахъ напоминаетъ древнія времена Китая; учрежденія о школахъ у нихъ въ общихъ чертахъ сходны, но съ особенною ясностью и подробностью онѣ разработаны въ Германіи. Сдѣлавъ общій очеркъ низшихъ, среднихъ, высшихъ и спеціальныхъ учебныхъ заведеній въ Германіи и указавъ на общедоступныя казенныя библіотеки, г. Тао замѣчаетъ, что главными образовательными средствами на Западѣ являются школы, газеты и библіотеки. Благодаря этимъ средствамъ, образуются таланты, совершающіе открытія и изобрѣтенія въ разныхъ отрасляхъ человѣческаго знанія. Желая одержать надъ человѣкомъ верхъ, необходимо сначала узнать въ совершенствѣ его методы, а потомъ уже можно будетъ измѣнить ихъ и одержать побѣду. Питать же неизмѣнную привязанность къ старинѣ, клеймить западную науку названіемъ неортодоксальной, добровольно коснѣть въ невѣжествѣ для того, чтобы находиться въ зависимости отъ другихъ — все это пагубныя мысли. Въ Китаѣ, хотя давно уже существуютъ школы иностранныхъ наукъ и языковъ, морскія училища и военныя школы, но науки въ нихъ не достигли еще глубокаго пониманія, и техническія производства исполняются въ нихъ большею частію иностранными мастерами. Не слышно, чтобы кто-нибудь изъ воспитанниковъ, отличаясь изобрѣтательностью, создалъ что-нибудь новое. Причина этого кроется въ отсутствіи спеціальныхъ техническихъ школъ и въ неудовлетворительной постановкѣ преподаванія. Чтобы помочь этому горю, авторъ рекомендуетъ перевести на китайскій языкъ полезныя иностранныя книги и распространить ихъ по всѣмъ китайскимъ школамъ съ цѣлью доставить возможность каждому заниматься изученіемъ ихъ. Само собою разумѣется, что, по мысли автора, эта послѣдняя мѣра намѣчена имъ только какъ одно изъ вспомогательныхъ средствъ къ болѣе широкому распространенію западныхъ положительныхъ наукъ въ Китаѣ.
Прекраснымъ дополненіемъ въ этой главѣ о воспитаніи служитъ приложенная къ ней статья китайца Вамъ-цзы-цюаня, въ которой онъ съ безпощадною суровостью и сарказмомъ осуждаетъ господствующее въ Китаѣ въ теченіе многихъ вѣковъ пагубное направленіе воспитанія, исключительно сосредоточенное на пустой и безполезной реторикѣ, и указываетъ, что оно не находитъ для себя никакого основанія ни въ древней жизни Китая, ни въ ученіи самого Конфуція. Въ древности воспитаніе имѣло чисто практическое направленіе. Юношеству внушались высокіе принципы нравственности: человѣколюбія, справедливости, преданности, согласія, почтенія къ родителямъ, дружелюбія, терпѣнія, состраданія и тому подобныя качества, служащія основою всякаго благоустроеннаго общества, и кромѣ того преподавались правила этикета, обнимающія всѣ проявленія человѣческой жизни, а также музыка, стрѣльба изъ лука, управленіе военными колесницами, грамота и математика. Такимъ образомъ преподавалось то, что имѣло непосредственное приложеніе къ жизни и вполнѣ соотвѣтствовало и удовлетворяло тогдашнимъ потребностямъ государственнымъ, общественнымъ и семейнымъ. Пустой реторикѣ, составляющей единственную основу воспитанія въ современномъ Китаѣ, здѣсь не было мѣста. Не было въ древней жизни Китая и того, чтобы, напримѣръ, лицо, занимающееся сегодня отправленіемъ правосудія, завтра становилось во главѣ финансоваго управленія, или строительнаго дѣла. Каждый избиралъ извѣстную служебную спеціальность и оставался въ ней до конца. Что же касается ученія Конфуція, легшаго въ основу всего жизненнаго строя Китая, то и оно, отличаясь чисто-практическимъ направленіемъ, отводило пустой реторикѣ весьма скромное мѣсто. И нынѣ, для того, чтобы воспитаніе могло достигать главной цѣли своего бытія — государственнаго благоустройства, оно должно быть направлено такимъ образомъ, чтобы удовлетворять всѣмъ потребностямъ общества въ данное время.
Такъ разсуждаютъ о значеніи положительныхъ знаній немногіе современные передовые китайцы, отцы которыхъ еще донынѣ относятся къ нимъ съ высокомѣрнымъ презрѣніемъ.
Опасаясь, что изложенные имъ въ двухъ предшествующихъ главахъ доводы о необходимости усвоенія Китаемъ западныхъ положительныхъ наукъ окажутся недостаточно убѣдительными, авторъ посвящаетъ слѣдующую главу «о западныхъ наукахъ» разсужденіямъ о значеніи ихъ для Китая. Люди, мнящіе себя поборниками истиннаго ученія, — говоритъ авторъ, — постоянно повторяютъ, что самое лучшее — это не толковать объ иностранщинѣ, и клеймятъ именемъ измѣнниковъ истинному ученію и отребьемъ ученыхъ тѣхъ, которые занимаются иностранщиною. Люди умные и нравственные удаляются отъ мірской суеты, а безнравственные безстыдно влачатъ позорное существованіе. Какая же польза отъ этихъ высокоумныхъ отшельниковъ для міра и для людей? Представьте себѣ, что вашъ государь или отецъ опасно боленъ. Какъ почтительный сынъ и вѣрный слуга своего государя, приложите ли вы всѣ средства къ исцѣленію ихъ и обратитесь къ медицинской наукѣ, или же съ страшными проклятіями обрушитесь на медицину) какъ средство ненадежное, и, поклявшись умереть съ отцомъ или государемъ, будете безпомощно ожидать ихъ кончины? Въ настоящее время иностранщина — это медицина для Китая.
Въ древности ученымъ называли того, кто понималъ небо, землю и человѣка, и ученый стыдился не знать чего-нибудь. Исходя изъ этихъ положеній, авторъ замѣчаетъ, что иностранныя науки группируются въ три главныя отдѣла: ученіе о небѣ, основою котораго служитъ астрономія, а математика, электричество, свѣтъ и т. п. являются только крайнимъ развитіемъ его; ученіе о землѣ, основою котораго является землевѣдѣніе, а геодезія, географія, ботаника, строительное искусство, военное дѣло и т. п. составляютъ дальнѣйшее его развитіе; ученіе о человѣкѣ, основою котораго признается языковѣдѣніе, а политика, воспитаніе, юриспруденція, политическая экономія, строительное искусство, торговое дѣло и ремесла являются только крайнимъ развитіемъ его. Всѣ эти науки полезны какъ для государствъ, такъ и для жизни народа. Истинный ученый долженъ знать все. При современномъ положеніи вещей создать что-либо выдающееся и сдѣлаться выдающимся человѣкомъ можетъ только тотъ, кто не будетъ съ презрѣніемъ относиться къ другимъ людямъ (иностранцамъ), или трепетать предъ ихъ богатствомъ и силою, и не будетъ скрывать ни своихъ достоинствъ, ни недостатковъ.
Торговыя сношенія между Китаемъ и иностранцами существуютъ нѣсколько десятковъ лѣтъ. Въ теченіе этого времени неоднократно представлялись благопріятные случаи, но у Китая недоставало людей, многосторонне образованныхъ, и если онъ теперь же не займется образованіемъ ихъ и не заставитъ умныхъ и преданныхъ сыновъ своихъ изучать науки, языки, политическій строй и нравы западныхъ государствъ, то какимъ образомъ онъ будетъ въ состояніи отстаивать свои жизненные политическіе интересы и справляться съ сильными сосѣдями? Къ тому же только невѣжды, незнакомые ни съ философіей, ни съ исторіей Китая, могутъ утверждать, что западныя науки получили свое начало на Западѣ. И затѣмъ нашъ ученый авторъ съ полнымъ апломбомъ приводитъ цѣлый рядъ миѳическихъ и историческихъ ссылокъ въ подтвержденіе того, что первою колыбелью всѣхъ положительныхъ западныхъ наукъ служилъ Китай. Въ изобрѣтеніи сохи, лука, стрѣлъ и телѣги онъ видитъ начало техническихъ наукъ Запада, въ изобрѣтеніи летающаго деревяннаго коршуна и деревянной коровы — первоосновы механики; добываніе огня при помощи зажигательнаго стекла даетъ ему право заключать, что физика давно была извѣстна въ Китаѣ. Такихъ же знаменитыхъ родоначальниковъ онъ отыскиваетъ въ Китаѣ и для другихъ западныхъ наукъ. Но, оставляя въ сторонѣ ребяческія претензіи автора относительно происхожденія изъ Китая всѣхъ реальныхъ наукъ, быть можетъ, какъ замѣчено нами выше, внушенныя ему благороднымъ желаніемъ разсѣять закоренѣлое предубѣжденіе Китая противъ усвоенія имъ этихъ наукъ, — мы не можемъ не отдать ему полной справедливости въ искренности его убѣжденія о первенствующемъ значеніи усвоенія западныхъ знаній въ дѣлѣ возрожденія Китая, и при томъ не урывками, а въ строгой системѣ и послѣдовательности, начиная съ элементарныхъ основаній и постепенно восходя въ познанію всѣхъ наукъ въ полномъ ихъ объемѣ. Китайцы не уступаютъ европейцамъ ни въ умѣ, ни въ способностяхъ, но уступаютъ имъ въ положительныхъ знаніяхъ. Для того, чтобы ознакомить своихъ соотечественниковъ съ устройствомъ школъ на Западѣ, авторъ въ заключеніе главы помѣщаетъ довольно обстоятельный очеркъ ихъ, составленный Ричардомъ Тимоти.
Въ главѣ объ экзаменахъ, указавъ на всю несостоятельность китайскихъ экзаменовъ, открывающихъ, между тѣмъ, при помощи реторическихъ и каллиграфическихъ знаній, прямой и единственный путь въ почету и отличіямъ на службѣ государственной, для которой обладатели ихъ являются совершенно непригодными, авторъ предлагаетъ, въ случаѣ невозможности возвратиться къ старымъ порядкамъ выбора годныхъ для службы людей изъ школъ, установить два рода экзаменовъ. Въ первомъ родѣ, экзаменовать по исторіи, классикамъ, по рѣшенію современныхъ вопросовъ и практическому законовѣдѣнію; во второмъ, приглашать въ испытанію изъ европейскихъ паукъ, а именно: изъ физики, химіи, электрологіи, минералогіи, астрономіи, географіи, ученія о наружныхъ и внутреннихъ болѣзняхъ, фармакопеи, земледѣлія и ботаники. Экзаменаторами должны быть назначаемы лица, получившія университетское образованіе. Не находя удобнымъ исключить изъ круга образовательныхъ предметовъ словесныя науки, какъ узаконенныя прежними государями, авторъ предлагаетъ, чтобы для полученія ученой степени лицами, посвятившими себя изученію словесныхъ наукъ, обязательно требовалось основательное знаніе ими одной какой-нибудь полезной науки, напримѣръ астрономіи, географіи, математики, политической экономіи и т. л. Кромѣ того, авторъ рекомендуетъ, чтобы всѣмъ чинамъ имперіи вмѣнено было въ непремѣнную обязанность представлять безпристрастные доклады о лицахъ, извѣстныхъ имъ своими необыкновенными дарованіями.
По отношенію къ военному образованію, которое для лицъ, ищущихъ военныхъ степеней, ограничивается въ настоящее время испытаніемъ ихъ въ верховой ѣздѣ, стрѣльбѣ изъ лука, въ ловкости и силѣ, при полнѣйшемъ отсутствіи познаній хотя бы въ одной военной наукѣ, авторъ считаетъ необходимомъ экзаменовать соискателей военныхъ степеней въ стратегіи, въ стрѣльбѣ изъ огнестрѣльныхъ оружій, въ кораблевожденіи, въ знаніи механики и фортификаціи. Успѣшно окончившихъ воспитаніе опредѣлять для продолженія образованія въ военные и инженерные корпуса. Для поднятія значенія военнаго званія, императорскимъ указомъ должно быть объяснено, что гражданскіе и военные чины пользуются одинаковымъ значеніемъ.
Для всесторонняго ознакомленія съ западными науками, кромѣ ежегодныхъ гражданскихъ и военныхъ экзаменовъ, необходимо еще установленіе спеціальныхъ по этимъ наукамъ экзаменовъ. Но для этого должно основать во всѣхъ провинціяхъ школы для изученія иностранныхъ наукъ съ трехгодичнымъ курсомъ, въ которыя поступали бы молодые люди отъ 15—20-лѣтняго возраста, уже знакомые съ китайскимъ и иностранными языками: подъ руководствомъ опытныхъ наставниковъ они посвящали бы себя изученію избранной ими самими спеціальной отрасли знанія. По окончаніи курса, воспитанники 1-го и 2-го разряда препровождаются для экзамена къ инспектору просвѣщенія въ провинціи, послѣ чего удостоиваются имени студентовъ, и въ годъ общихъ испытаній (чрезъ каждые три года) посылаются въ высшее столичное учебное заведеніе и затѣмъ уже получаютъ право на общихъ основаніяхъ держать экзамены на ученыя степени кандидата и магистра, по роду своей спеціальности. Лучшихъ изъ студентовъ по окончаніи образованія въ Китаѣ отправлять для усовершенствованія въ избранной ими спеціальности въ высшія учебныя заведенія за границу и по возвращеніи давать имъ лучшія мѣста.
Такимъ образомъ, предлагаемая авторомъ система образованія и экзаменовъ сводится къ учрежденію во всѣхъ провинціяхъ Китая политехническихъ школъ и высшаго образовательнаго заведенія въ столицѣ. Причемъ, въ угоду старымъ традиціямъ, прежняя система экзаменовъ на степени гражданскихъ и военныхъ кандидатовъ и магистровъ остается въ силѣ, съ нѣкоторыми измѣненіями, требуемыми духомъ времени. Но опасаясь, что вновь проектированный имъ курсъ европейскихъ наукъ не будетъ пользоваться одинаковымъ съ существующими курсами, или, правильнѣе, экзаменами, уваженіемъ, авторъ рекомендуетъ увеличеніе вакансій на ученыя степени.
Переходя затѣмъ къ организаціи школьнаго образованія, авторъ, придерживаясь старинныхъ порядковъ, предлагаетъ, по нѣсколько измѣненнымъ иностраннымъ образцамъ, ввести для гражданскаго и для военнаго вѣдомствъ три типа школъ: низшія въ уѣздныхъ и окружныхъ городахъ, среднія — въ губернскихъ городахъ и высшія — въ столицѣ. Школы гражданскія раздѣлить на шесть факультетовъ, или отдѣловъ: 1) отдѣлъ изящной словесности; 2) политическихъ наукъ; 3) лингвистическій — иностранные языки и словесность; законовѣдѣніе, международное право, договоры и международныя сношенія; 4) естественныхъ наукъ — ученіе о звукѣ, свѣтѣ, электричествѣ и химія; 5) техническихъ знаній — астрономія, землевѣдѣніе, математика и строительное и фабричное искусства и 6) смѣшанныхъ наукъ — коммерція, горное дѣло, тарифовѣдѣніе, земледѣліе и медицина. Школы военныя должны дѣлиться на два факультета: военно-сухопутный и военно-морской; въ составъ перваго входятъ: изученіе оружія, военные законы, военная организація, сухопутная стратегія и тактика; ко второму относятся: наука объ измѣреніи вообще, астрономія, метеорологія, ученіе о вѣтрахъ, о морскихъ путяхъ, о наносныхъ пескахъ и отмеляхъ, кораблевожденіе и морская тактика и стратегія. Каждый отдѣлъ или факультетъ раздѣляется на нѣсколько классовъ. Курсъ ученія въ каждой изъ трехъ школъ полагается трехгодичный. Въ селахъ авторъ также признаетъ необходимымъ основать домашнія и общественныя школы, ученикамъ которыхъ вмѣнить въ обязанность участвовать въ годичныхъ испытаніяхъ низшихъ школъ.
Проектируемое авторомъ введеніе отдѣльнаго курса иностранныхъ наукъ, по мнѣнію его, будетъ сопровождаться многими благодѣтельными послѣдствіями. Существующія нынѣ только по имени и не приносящія никакой пользы окружныя и уѣздныя училища, подъ руководствомъ наставниковъ, основательно знакомыхъ съ реальными китайскими (!) и иностранными пауками, безъ всякихъ со стороны правительства затратъ на устройство особыхъ помѣщеній, могутъ быть обращены въ низшія школы, которыя явятся питомниками истиннаго просвѣщенія. Избраніе каждымъ изъ воспитанниковъ одной спеціальной отрасли знанія, наиболѣе согласующейся съ его наклонностями, дастъ возможность подняться множеству большихъ и малыхъ талантовъ, полезныхъ для государства. Затѣмъ трехъ-лѣтніе курсы въ училищахъ дадутъ возможность болѣе правильной оцѣнки знаній воспитанниковъ на экзаменахъ, чѣмъ при настоящей системѣ, когда однодневный успѣхъ или неуспѣхъ на экзаменѣ служитъ единственнымъ критеріемъ для опредѣленія пригодности человѣка.
Для того, чтобы Китаю, при современномъ положеніи дѣлъ, стать на ноги и достигнуть силы и богатства, ему необходимы новые люди и нужны реформы. Тщетно онъ будетъ пытаться, держась излюбленной рутины, избавиться затрудненій внутреннихъ и внѣшнихъ. Даже въ И-цзинѣ сказано, что «за кризисомъ слѣдуютъ перемѣны, а за перемѣнами благоденствіе». Нѣтъ ничего неизмѣннаго въ мірѣ. И государственное устройство также старѣется и требуетъ обновленія. Такими мыслями заключаетъ авторъ главу объ экзаменахъ.
Въ виду того, что авторъ является рьянымъ поборникомъ парламентскаго управленія и, въ виду важности самаго предмета, передадимъ содержаніе главы о парламентахъ, по возможности его собственными словами, даже съ неизбѣжными китайскими повтореніями.
Парламентъ есть учрежденіе, въ которомъ обсуждаются дѣла государственнаго управленія и соединенныя умственныя силы страны направляются въ общей пользѣ государства. Назначеніе людей, для отправленія разныхъ правительственныхъ функцій, производится съ полнѣйшимъ безпристрастіемъ. Безъ парламента между главою государства и народомъ является масса преградъ, благодаря которымъ воля одного и желанія другого получаютъ превратное направленіе, и сила, раздѣленная властію, слабѣетъ, такъ что хотя бы государство принадлежало къ союзу государствъ, связанныхъ международнымъ правомъ, безъ сомнѣнія, его справедливыя и законныя дѣйствія не признавались бы за таковыя и оно подверглось бы всеобщему нападенію. Потому, желая воспользоваться международнымъ правомъ для огражденія своихъ главныхъ интересовъ, неизбѣжно, въ видахъ усиленія народнаго духа, учрежденіе парламента. Во всѣхъ западно-европейскихъ государствахъ есть парламенты, выборы въ которые и исключеніе изъ которыхъ производится всеобщимъ голосованіемъ. Что неудобно для народа, то не приводится въ исполненіе; что признается имъ невозможнымъ — не навязывается ему силою. Всѣ слои общества проникнуты полнѣйшимъ единодушіемъ, и потому въ международныхъ сношеніяхъ случается, что конституціонное государство само обижаетъ другихъ, но не терпитъ обидъ отъ другихъ. Своею силою оно обязано не одному только мужеству своихъ военныхъ силъ, крѣпости боевыхъ судовъ, новизнѣ и удивительнымъ качествамъ вооруженія, какъ полагаютъ нѣкоторые, а главнымъ образомъ чувству всеобщаго единодушія въ отраженіи всякаго оскорбленія и обиды, являющемуся крѣпостью несокрушимою.
Хотя парламентскія учрежденія въ разныхъ странахъ и отличаются нѣсколько другъ отъ друга, по вообще они раздѣляются на двѣ палаты: верхнюю и нижнюю. Въ составъ первой входятъ родственники царствующаго дома, а также министры и сановники, болѣе близкіе къ государю; вторая состоитъ изъ наиболѣе способныхъ и вліятельныхъ людей разныхъ классовъ и профессій. Такимъ образомъ, члены этой послѣдней палаты стоятъ ближе въ народу. Выборы производятся по большинству голосовъ. Всякій государственный вопросъ сначала предается на обсужденіе нижней палаты, потомъ подвергается обсужденію въ верхней палатѣ и затѣмъ уже представляется на окончательную санкцію главы государства. Въ случаѣ разногласія мнѣній, вопросъ подвергается новому обсужденію обѣихъ палатъ до тѣхъ поръ, пока будетъ достигнуто согласіе. Въ вопросахъ высшаго государственнаго управленія власть принадлежитъ главѣ государства, но бюджетъ расходовъ утверждается палатами, рѣшенію которыхъ народъ подчиняется безпрекословно и безропотно, какъ бы ни были отяготительны налоги. Изъ парламентовъ разныхъ странъ англійскій представляется наиболѣе цѣлесообразнымъ и устойчивымъ.
Надо полагать, что только тогда, когда основы государственнаго управленія находятся въ рукахъ парламента, можетъ установиться живая связь между государемъ, министрами, чинами и народомъ и могутъ пасть преграды, отдѣляющія правительство отъ народа; все государство проникается единствомъ стремленій и во всѣхъ дѣлахъ царитъ строгій порядокъ, такъ что государю остается только пользоваться почетомъ, присущимъ его высокому сану. Поэтому-то въ конституціонныхъ государствахъ неразумные и жестокіе правители не имѣютъ возможности проявить свое жестокосердіе, временщики не могутъ злоупотреблять властью, большія и малыя власти — пренебрегать своими обязанностями, и народному ропоту нѣтъ мѣста. Вслѣдствіе этого царствующія династіи никакихъ образомъ не могутъ гибнуть чрезъ нѣсколько поколѣній или даже гаснуть въ самомъ началѣ. Въ Китаѣ государи династій, смѣнявшихъ одна другую, хотя по своему положенію и пользовались неизмѣннымъ высокимъ уваженіемъ, но между мудрыми государями и ихъ добросовѣстными слугами царило самое полное единодушіе, и зачастую государи, оставляя въ сторонѣ свой высокій санъ, вели задушевныя бесѣды съ своими подданными, излагавшими имъ свои взгляды. Ноэтому-то въ одной изъ главъ Шу-цзина, древней классической книги, мы видимъ, что въ случаѣ сомнѣній государи обращались за совѣтомъ въ народу; такъ, Нань-гэнъ (царствовалъ за 1400 лѣтъ до Р. Хр.), желая перенести столицу, обращался за совѣтомъ въ народу. Надобно полагать, что когда между правительствомъ и народомъ существуетъ связь, государство благоденствуетъ; когда же нѣтъ этой связи, то для него наступаютъ годины бѣдственныя. Небо, сотворивъ людей, поставило для нихъ государей. Государь есть какъ бы корабль, а народъ какъ бы вода; вода можетъ носить корабль, но она можетъ и опрокинуть его. Съ глубокой древности и до нашихъ временъ это служило главною причиною процвѣтанія и упадка, благоустройства и смутъ. Вдобавокъ къ этому современное, общее положеніе Китая таково, что онъ не можетъ отказаться отъ торговыхъ сношеній съ иностранными государствами; а если это такъ, то онъ не можетъ не опредѣлять своихъ отношеніи къ нимъ международнымъ правомъ, а желая въ полной мѣрѣ опираться на него, онъ, для знакомства съ положеніемъ народа, долженъ прежде всего учредить парламентъ, а потомъ уже будетъ въ состояніи проявлять силу своего государства и отражать обиды, наносимыя иностранцами. Сунь-цзы (знаменитый стратегъ VI-го вѣка предъ Р. Хр.) говоритъ, что «законность заставляетъ народъ отождествлять свои желанія съ желаніями правительства; онъ готовъ умереть вмѣстѣ съ нимъ и жить вмѣстѣ съ нимъ, не страшась никакихъ опасностей». Взгляните на Англію; три острова, составляющіе ее, не равняются по величинѣ нѣсколькимъ провинціямъ Китая, по количеству населенія не представляютъ населенія нѣсколькихъ китайскихъ провинцій; а между тѣмъ съ каждымъ днемъ предѣлы ея расширяются, вліяніе ея простирается на весь міръ и она прямо является первымъ государствомъ на западѣ Европы. Этимъ она обязана не чему-нибудь другому, какъ своимъ парламентскимъ учрежденіямъ и созданному ими единодушію народа. Если бы Китай, при своемъ четырехъ-сотъ милліонномъ населеніи, могъ учредить у себя парламентъ и объединить народныя чувства такъ, чтобы онъ являлся однимъ нераздѣльнымъ организмомъ, тогда даже всемірное владычество едва ли представилось бы для него трудною задачею. Возможное ли дѣло, чтобы онъ неподвижно смотрѣлъ на то, какъ этотъ народецъ (иностранцы), переплывая громадныя разстоянія, толпами неистовствуетъ, предъявляя непомѣрныя просьбы и безцеремонныя требованія, и при всякой ссорѣ угрожаетъ оружіемъ, открыто нарушая международное право! Поэтому-то парламентъ въ приложеніи въ великимъ вопросамъ сопровождается великими результатами, а въ приложеніи къ малымъ — малыми.
Далѣе, процвѣтаніе и упадокъ государствъ зависятъ отъ людскихъ способностей, а оцѣнка талантовъ зависитъ отъ выборовъ. Парламенты учреждаются народомъ; имъ же избираются и депутаты парламента. Когда выборъ производится однимъ лицомъ, возможно и пристрастіе; когда онъ производится всѣмъ народомъ, то относительно качествъ избранныхъ трудно избѣгнуть общественнаго суда. Затѣмъ, хотя и не говорится, что выборы производятся по большинству голосовъ, но для того, чтобы быть избирателемъ, необходимо прожить въ извѣстномъ мѣстѣ не менѣе 10 лѣтъ, имѣть отъ роду 30 лѣтъ и кромѣ того владѣть имуществомъ, быть грамотнымъ и пользоваться уваженіемъ въ своемъ мѣстѣ. Вотъ какія строгія мѣры принимаются для пресѣченія злоупотребленій при выборахъ. Согласно постановленіямъ, существующимъ въ западныхъ странахъ, парламентскіе дебаты публикуются во всеобщее свѣдѣніе; дѣло, обсуждаемое по утру, вечеромъ появляется въ газетахъ для всеобщаго свѣдѣнія; сужденія справедливыя удостоиваются всеобщаго одобренія, а неправильныя подвергаются таковому же порицанію. Полнѣйшее безпристрастіе народа служитъ гарантіею выбора для всего государства талантливыхъ людей; появленіе талантовъ сопровождается процвѣтаніемъ государства. Если бы только для выбора депутатовъ можно было принять въ основаніе правила о сельскихъ и волостныхъ выборахъ въ Китаѣ и соединить ихъ съ западною системою всеобщихъ выборовъ посредствомъ закрытой баллотировки, а для обсужденія дѣйствій парламента повсюду основать побольше газетныхъ редакцій, то при такихъ условіяхъ всѣ выдающіеся таланты Китая и лучшіе умы его получили бы возможность истощить всю свою преданность и проявить всѣ свои способности на поприщѣ служенія общему дѣлу. Государю не приходилось бы тогда одному нести труды по управленію страною, и народу — пребывать въ праздности. При взаимномъ сочувствіи между государемъ и народомъ, въ отношеніяхъ между собою установилось бы взаимное довѣріе; дѣйствія правильныя и неправильныя подлежали бы суду общественнаго мнѣнія; его же контролю подлежали бы награды и наказанія. И обширный Китай съ его многомилліоннымъ населеніемъ раздѣлялъ бы общія радости и невзгоды. При всеобщемъ единодушіи и единеніи между государемъ и народомъ, кто осмѣлился бы оскорблять насъ? По поводу парламентскихъ депутатовъ нѣкоторые замѣчаютъ: а развѣ наше учрежденіе прокуроровъ, или цензоровъ, существующее болѣе 2.000 лѣтъ, не то же, что депутаты западныхъ парламентовъ? Утверждающіе такъ не! принимаютъ во вниманіе того, что китайскіе прокуроры, получая чины и жалованье отъ богдыхана, естественнымъ образомъ не могутъ не обращать вниманія на его милости къ нимъ. Затѣмъ, происходя изъ высшаго сословія, они не могутъ быть вполнѣ знакомы съ народными нуждами. Кромѣ того, поведеніе ихъ неизвѣстно, нравственный и умственный уровень не можетъ быть одинаковъ, и въ результатѣ получается составленіе партій изъ своекорыстныхъ видовъ, погоня за именемъ и за выгодами. Какое же можетъ быть сравненіе съ повсемѣстнымъ равенствомъ представителей парламента? Выбираемые изъ среды народа, они основательно знакомы со всѣми его нуждами, проникнуты чувствомъ полнѣйшаго безпристрастія, и потому все полезное для народа осуществляется, а вредное уничтожается. Такимъ образомъ для осуществленія международнаго права нѣтъ ничего важнѣе поднятія значенія государства, а для поднятія значенія государства нѣтъ ничего важнѣе пріобрѣтенія народнаго расположенія, а для пріобрѣтенія его нѣтъ ничего важнѣе, какъ пониманіе его нуждъ, а для пониманія ихъ прежде всего необходимо учрежденіе парламента. Если Китай рѣшился помириться съ своею слабостью и ничтожествомъ, если онъ не желаетъ быть богатымъ и сильнымъ и стать въ мірѣ государствомъ, имѣющимъ будущность, то ре о чемъ болѣе и толковать; но если онъ хочетъ наслаждаться внутреннимъ и внѣшнимъ спокойствіемъ, желая благоустроенія государства, попеченія о народѣ и, при помощи международнаго права, обезпеченія вѣчнаго мира, то онъ долженъ начать съ учрежденія парламента.
Нѣкоторые утверждаютъ, что парламенты свойственны Западу, а не Китаю, что они пригодны были въ прежнія времена, а не нынѣ. Такой взглядъ принадлежитъ людямъ, не понимающимъ высшихъ государственныхъ интересовъ и не вполнѣ знакомымъ съ положеніемъ Китая и иностранныхъ державъ. «Ознакомившись со всеобщею исторіею, я предавался глубокимъ размышленіямъ относительно причинъ успѣховъ или неудачъ, процвѣтанія или упадка разныхъ государствъ, и пришелъ къ слѣдующему заключенію. Извѣстно, что въ разныхъ странахъ свѣта существуютъ три формы правленія: монархическая неограниченная, республиканская и монархическая ограниченная; въ первой власть находится въ рукахъ государя, во второй — въ рукахъ народа и въ третьей она раздѣляется между государемъ и народомъ и получаетъ равновѣсіе. Здѣсь, хотя всѣ дѣла обсуждаются верхнею я нижнею палатами, но онѣ все-таки восходятъ на утвержденіе государя; въ случаѣ одобренія онъ подписью даетъ свое согласіе на приведеніе въ исполненіе; въ противномъ случаѣ дѣло передается въ палаты для вторичнаго обсужденія. Нѣтъ ничего лучше и обдуманнѣе этой системы; она дѣйствительно соединяетъ милліоны людей въ одно цѣлое. Обратите вниманіе на маленькую Англію, въ которой женщина правитъ государствомъ, опираясь на парламентъ; въ теченіе послѣдовательнаго ряда лѣтъ территорія ея увеличилась въ 20 разъ. Таковы великіе результаты ея парламентскаго управленія. Парламентская форма правленія съ государемъ во главѣ является господствующею въ мірѣ; ее приняла и Японія, — и посмотрите, какъ она вдругъ поднялась! Въ виду оскорбленій, которымъ подвергается Китай со стороны западныхъ державъ, неужели еще можно говорить, что парламентъ не составляетъ для Китая предметъ настоятельной и неотложной необходимости»?
Здѣсь не мѣсто входить въ разсмотрѣніе того, насколько состоятеленъ взглядъ автора на парламентаризмъ, увлеченіе которымъ мѣшаетъ ему безпристрастно отнестись ко многимъ недостаткамъ этой формы, и въ частности къ сомнительной пригодности ея для Китая, но нельзя не отдать полной справедливости пылкому патріотизму автора, желающаго во что бы то ни стало вывести свое отечество изъ хаотическаго, проникнутаго духомъ всеобщаго хищенія и страдающаго отсутствіемъ всякаго правосудія, невозможнаго состоянія. И не одинъ авторъ настоящаго сочиненія видитъ въ парламентаризмѣ единственное, радикальное средство къ излеченію застарѣлыхъ язвъ, разъѣдающихъ государственный организмъ Китая. То же мнѣніе мнѣ лично приходилось слышать и отъ нѣкоторыхъ его соотечественниковъ, принадлежащихъ въ новому поколѣнію и имѣющихъ сношенія съ иностранцами.
Огромное значеніе, которое придаетъ авторъ газетной печати, какъ выразительницѣ общественнаго мнѣнія и органу, посредствомъ котораго сужденія парламента по всѣмъ отраслямъ государственнаго управленія дѣлаются всеобщимъ достояніемъ, и нужды народныя становятся извѣстными правительству, заставляетъ его совершенно естественно отвести ей отдѣльную главу подъ названіемъ: «Ежедневныя газеты». Въ доброе старое время Китая, когда между высшимъ правящимъ классомъ и народомъ не существовало пропасти, раздѣляющей ихъ нынѣ, по мнѣнію автора, подданные богдыхана имѣли возможность непосредственно доводить до его свѣдѣнія не только о своихъ нуждахъ и обидахъ, но даже подавать ему совѣты и дѣлать внушенія: для этой цѣли у воротъ дворца были поставлены барабанъ и колотушка, въ которые могъ ударять каждый, имѣющій нужду въ личномъ объясненіи съ государемъ. Кромѣ того, богдыханскіе лѣтописцы и посланники обязаны были собирать свѣдѣнія о нравахъ и обычаяхъ народа и о нуждахъ его. Но съ тѣхъ поръ, какъ столь ненавистный китайскимъ ученымъ объединитель Битая Циньши-хуань сжегъ классическія книги и погубилъ ученыхъ, между правительствомъ и народомъ, которымъ онъ хотѣлъ управлять при помощи обмана, хитрости, насилія и казней, образовалась пропасть. «Повсемѣстныя невообразимыя жестокости и безчеловѣчія вызвали всеобщее возстаніе, положившее конецъ династіи тирана. Но, въ сожалѣнію, государи ханьской и вэйской династій съ удовольствіемъ слѣдовали политикѣ Цинь-ши-хуаня, какъ выгодной для нихъ лично, и своими постепенными притѣсненіями погубили свое дѣло. Правда, при нѣкоторыхъ мудрыхъ государяхъ танской и сунской династій, для уничтоженія средостѣнія между правителемъ и народомъ, были учреждены чины прокурорскаго надзора, открывшіе эру добросовѣстныхъ сужденій; но нельзя сказать, чтобы при посредствѣ ихъ нужды народа и его настроеніе сдѣлались вполнѣ извѣстными верховной власти. Единственнымъ и лучшимъ средствомъ для этого можетъ служить развитіе въ широкихъ размѣрахъ повременной печати, которая на Западѣ является могущественнымъ рычагомъ въ общественной и частной дѣятельности. Достояніемъ ея дѣлаются всѣ дѣйствія парламента, вѣдомствъ мѣстнаго управленія, торговыхъ палатъ, отчеты посланниковъ и консуловъ, состояніе торговли, промышленности и искусствъ, всевозможные проекты и измѣненія въ области правительственной, дѣятельность государя, министровъ и депутатовъ. Словомъ, нѣтъ ни одного явленія общественной и частной жизни человѣка, которое бы не получало на столбцахъ газетъ достойной оцѣнки. Мало того, каждая отрасль человѣческаго знанія и искусства имѣетъ свои спеціальные органы печати; даже дѣти и тѣ имѣютъ свои журналы. Въ виду пользы, доставляемой обществу повременною печатью, правительство оказываетъ ей возможное содѣйствіе въ формѣ субсидій, освобожденія бумаги отъ пошлинъ и облегченій въ пересылкѣ газетъ и журналовъ».
Въ открытыхъ для иностранной торговли портахъ Китая, какъ, напримѣръ, въ Шанхаѣ, Тянь-цзинѣ, Ханькоу и Гонконгѣ, били основаны китайскія газеты, но всѣ онѣ состояли подъ редакціей иностранцевъ, которые въ вопросахъ международной политики зачастую дозволяютъ себѣ порицать дѣятельность высшихъ правящихъ классовъ и волновать умы китайцевъ. Правда, въ послѣднее время появляются редакторы и изъ китайцевъ, сужденія которыхъ отличаются безпристрастіемъ, но все же редакторами двухъ, издаваемыхъ въ Кантонѣ, газетъ, Гуанъ-бао и Чжунъ-си-жи-бао (Кантонскій вѣстникъ и Китайско-европейская газета) являются иностранцы. «Въ настоящее время слѣдовало бы завести газеты во всѣхъ приморскихъ провинціяхъ Китая съ редакторами изъ китайцевъ, а иностранцамъ разрѣшить изданіе газетъ только на иностранныхъ языкахъ. Въ мирное время власти должны оказывать газетамъ покровительство и защиту, чтобы онѣ могли съ полнымъ усердіемъ предаваться исполненію своей высокой задачи — карать зло, поощрять добро, содѣйствовать осуществленію полезныхъ предпріятій, сообщать свѣдѣнія о состояніи нравовъ, о положеніи производительности и объ измѣненіяхъ въ политическомъ строѣ иностранныхъ государствъ, въ ихъ военномъ устройствѣ, объ изобрѣтеніяхъ въ области технической и промышленной, говорить прямо и безъ всякой утайки объ извѣстныхъ имъ проступкахъ властей, не стѣсняясь занимаемымъ послѣдними положеніемъ. Не дозволять властямъ дѣлать имъ притѣсненій и въ случаяхъ диффамаціи, шантажа и подкупа предоставить имъ (властямъ) право доносить высшему начальству, которое чрезъ своего депутата постановляетъ справедливое рѣшеніе. Редакторы должны отличаться полнѣйшимъ безпристрастіемъ и безупречною честностью. За всякое своекорыстное дѣйствіе, извращеніе истины они должны подлежать законной отвѣтственности. Въ военное время власти обязаны слѣдить за газетами, чтобы онѣ не разглашали военныхъ плановъ своего государства и не лѣнились сообщать подробныя свѣдѣнія о положеніи непріятеля. Трудно исчислить всѣ выгоды, доставляемыя газетною печатью, и потому мы ограничимся указаніемъ важнѣйшихъ изъ нихъ. Народныя бѣдствія, причиняемыя засухами, наводненіями, изображенныя яркими и живыми красками на страницахъ газетъ, несомнѣнно будутъ вызывать всеобщее сочувствіе, сопровождаемое посильною помощью, тогда какъ нынѣ, благодаря дальности разстояній, они, не дѣйствуя на душу непосредственно, проходятъ незамѣченными. Подробное описаніе казни преступниковъ, наводя страхъ на читающую публику, будетъ содѣйствовать къ уменьшенію злодѣяній и обезпеченію внутренняго спокойствія. Для лицъ, желающихъ посвятить себя ученой или служебной дѣятельности, особенно важно знакомство съ современными вопросами, и этого они будутъ достигать, не выходя за порогъ, при помощи газетъ и журналовъ».
«Что же намъ дѣлать? Неужели же, затмивъ въ себѣ всякое пониманіе и храня гробовое молчаніе, допустить, чтобы враждебныя намъ государства лелѣяли свои коварные замыслы и печать находилась въ чужихъ рукахъ? А мы, упиваясь безмятежнымъ спокойствіемъ и хвастливымъ самомнѣніемъ, беззаботно и добровольно будемъ сносить отъ чужихъ людей оскорбленія»!
Въ слѣдующей главѣ, объ органахъ мѣстнаго управленія, авторъ сначала рисуетъ яркими красками плачевную картину современнаго состоянія администраціи въ Китаѣ и затѣмъ съ своимъ обычнымъ энтузіазмомъ рекомендуетъ мѣры къ спасенію своей родины отъ угрожающихъ ей полнѣйшаго внутренняго разложенія и анархіи. Чтобы читатели могли имѣть точное и полное представленіе о взглядахъ автора на настоящій важный предметъ, мы предоставляемъ говорить ему самому. "Благоустройство страны, или настроеніе ея всецѣло зависитъ отъ качествъ органовъ мѣстнаго управленія, а также и отъ выбора лицъ правительствомъ. Въ уѣздъ попалъ достойный уѣздный начальникъ, и въ цѣломъ уѣздѣ царитъ порядокъ; попалъ въ область достойный областной начальникъ, и въ цѣлой области царитъ порядокъ; появился въ губерніи достойный губернаторъ, и въ цѣлой губерніи господствуетъ порядокъ; возсѣдаетъ на престолѣ достойный человѣкъ, и въ цѣломъ государствѣ царитъ порядокъ. Министры съ генералъ-губернаторами и губернаторами — это ближайшія лица правителя и образцы органовъ управленія; въ ихъ рукахъ сосредоточена власть выбора людей и высшая правительственная сила. Но такъ какъ чины установляются правительствомъ для народа, то благоустройство государства или нестроеніе его — зависятъ отъ качествъ ближайшихъ къ народу чиновниковъ, особенно окружныхъ и уѣздныхъ начальниковъ, за которыми въ столицѣ слѣдятъ шесть министерствъ, а въ провинціи губернаторы, управляющіе судебною частью, окружные и областные начальники. Къ сожалѣнію, при самомъ вступленіи на службу чиновники попадаютъ въ нее не однимъ путемъ: одни по экзаменамъ, другіе по рекомендаціи и третьи при помощи пожертвованій; вдобавокъ къ этому, министерство чиновъ при назначеніи на мѣста ограничивается, большею частію, очередною жеребьевкою, не обращая никакого вниманія на качества избираемаго. Наконецъ, человѣкъ получилъ мѣсто, но, благодаря тому, что ему пришлось долго ожидать его, онъ оказывается въ неоплатныхъ долгахъ. Между тѣмъ, получаемаго имъ жалованья недостаточно для содержанія себя и семьи. При такихъ условіяхъ ни повышеніе по службѣ, ни пониженіе уже не служитъ стимуломъ къ возбужденію его энергіи. Негодные между ними являются необузданными и жестокими кровопійцами, уподобляющимися волкамъ и тиграмъ. Даже если дойдетъ до начальства слухъ объ ихъ безчеловѣчіи и они, по представленію его, будутъ уволены, то загубленнаго ими сельскаго люда уже нельзя возвратить къ жизни. Попадется иногда честный и способный администраторъ, всею душою стремящійся къ доставленію пользы краю, искорененію злоупотребленій и воспитанію народа, но, на бѣду, его благородныя стремленія не раздѣляются областнымъ начальникомъ, а тутъ еще выступаетъ грозная сила въ лицѣ управляющаго гражданскою частью и окружного начальника. Высшее начальство тѣснитъ его, товарищи подсмѣиваются, толпа относится съ недовѣріемъ и его планы разрушаются. Поэтому современные ловкіе чиновники признаютъ за самое лучшее по наружности казаться строгими блюстителями закона, а подъ рукою удовлетворять своей алчности; они не дѣлаютъ ни одного добраго дѣла, но зато нѣтъ злодѣянія, котораго бы они не совершили. Они обираютъ казну, дерутъ шкуру съ народа. Имъ только бы заручиться расположеніемъ высшаго начальства и похвальными отзывами сослуживцевъ, и тогда ихъ не пугаютъ кары небесныя, нѣтъ имъ дѣла до народной молвы, не помнятъ они милостей царскихъ и не печалитъ ихъ ропотъ народа. Лѣтъ чрезъ десять службы они оказываются обладателями громадныхъ состояній, благодаря которымъ начальство рекомендуетъ ихъ, какъ дѣльныхъ чиновниковъ, а сослуживцы выставляютъ ихъ способными начальниками. Что же касается обираемаго ими народа, то онъ хотя скорбитъ и печалится и молча косится на нихъ, но ничего не можетъ подѣлать. А между тѣмъ эти господа еще неустанно толкуютъ о самоисправленіи!
"Западныя правительственныя учрежденія отличаются отъ китайскихъ только по названіямъ, а не по существу дѣла, за исключеніемъ однако того, что для завѣдыванія земледѣліемъ на Западѣ существуютъ отдѣльныя министерства земледѣлія, тогда какъ въ Китаѣ функціи этихъ министерствъ входятъ въ кругъ дѣятельности министерства финансовъ. Кромѣ того, въ западныхъ государствахъ для завѣдыванія торговлею существуютъ отдѣльныя министерства торговли, а для управленія почтовымъ дѣломъ — министерства почтъ.
"Во внутренней организаціи министерствъ на Западѣ особенно важнымъ условіемъ успѣшной дѣятельности министерствъ является то, что чиновникъ, поступившій въ извѣстное учрежденіе, остается въ немъ на службѣ всю свою жизнь, повышаясь только въ должностяхъ сообразно количеству лѣтъ службы и способностямъ. Въ концѣ концовъ онъ можетъ занять постъ министра даннаго министерства, но и только. Онъ можетъ получать всевозможныя отличія, титулы и увеличеніе содержанія, но не переводится въ другое вѣдомство. Это не то, что въ Китаѣ, гдѣ васъ изъ министерства финансовъ переводятъ въ министерство уголовныхъ дѣлъ, или изъ генераловъ сухопутныхъ войскъ назначаютъ адмираломъ. Такимъ образомъ, при спеціализаціи обязанностей, дѣла не приходятъ въ упадокъ и съ годами службы пріобрѣтается и большая опытность. Вотъ на чемъ зиждутся богатство и сила западныхъ государствъ.
"На Западѣ нѣтъ, какъ въ Китаѣ, министерства чиновъ, завѣдывающаго личнымъ составомъ всѣхъ чиновъ имперіи, ихъ повышеніемъ и пониженіемъ. Тамъ эта власть принадлежитъ парламенту (?), который созывается по приказу государя.
"Для слушанія судебныхъ дѣлъ тамъ назначаются присяжные, благодаря которымъ исчезли злоупотребленія судейскаго произвола, а присутствіе свидѣтелей при судебномъ разбирательствѣ устраняетъ возможность оговора и оклеветанія. Я слышалъ древнее изреченіе, что «выборъ человѣка въ засѣданія правительственнаго совѣта и казнь человѣка на площади зависятъ отъ совмѣстнаго рѣшенія государя и народа и что гласный судъ — ясный, а закрытый — темный», и только теперь въ парламентскомъ управленіи и гласномъ судѣ вижу осуществленіе его.
"Кромѣ того, чины на Западѣ, получая щедрое содержаніе отъ правительства, освобождаются отъ заботъ о семействѣ и, имѣя спеціальныя обязанности, не могутъ манкировать своимъ дѣломъ; въ противномъ случаѣ они подвергаются порицанію парламента и немедленно исключаются изъ службы государемъ. Такимъ образомъ, всѣ, начиная съ главы государства, проникнуты чувствомъ единодушія, неустанно стремятся въ принесенію пользы народу и государству. Причина, почему въ западныхъ государствахъ управленіе, хотя о немъ и не толкуютъ, само совершенствуется съ каждымъ днемъ и стремится къ достиженію высшей правды, заключается во всеобщемъ единодушіи и въ глубокомъ уваженіи каждаго къ своей репутаціи.
"Китай со временъ циньской и ханьской династій управлялся законами. И нельзя сказать, чтобы законы его не отличались полнотою, а исполнители и блюстители ихъ — строгостью и пониманіемъ ихъ. Но съ теченіемъ времени произошло то, что законы связали людей благонамѣренныхъ и послужили на пользу негодяямъ. Съ умноженіемъ органовъ управленія возрастали и преграды, отдѣлявшія правительство отъ народа; а чѣмъ болѣе оно отдалялось отъ него, тѣмъ болѣе усиливались злоупотребленія. Чтобы разъ навсегда и совершенно покончить съ ними, положительно не представляется другого средства, кромѣ учрежденія парламента. Но если бы, по разнымъ мѣстнымъ условіямъ и по трудности вдругъ измѣнить исконные порядки, было признано невозможнымъ ввести эту капитальную реформу, то въ такомъ случаѣ слѣдовало бы упразднить излишнихъ чиновниковъ и увеличить содержаніе оставшихся, для того, чтобы постепенно устранить преграды между правительствомъ и народомъ и мало-помалу обратить ихъ самихъ въ безкорыстныхъ дѣятелей. Это послужитъ краеугольнымъ камнемъ для самоуправленія, а также кореннымъ средствомъ къ самоусиленію. Несмотря на свою обширность, Китай заключаетъ въ себѣ всего тысячу слишкомъ округовъ и уѣздовъ и, значитъ, столько же окружныхъ и уѣздныхъ начальниковъ; при осторожномъ выборѣ ихъ высшими правительственными властями, строгомъ надъ ними контролѣ, назначеніи на соотвѣтствующія мѣста и при соблюденіи по отношенію къ нимъ строгой справедливости и полнѣйшаго безпристрастія, въ администраціи съ каждымъ днемъ будетъ все болѣе и болѣе водворяться честность, съ которою въ народѣ станетъ распространяться довольство, основы государства будутъ крѣпнуть и сила его роста. Тогда не страшны будутъ намъ ни Англія, ни Россія, ни соединенные замыслы всѣхъ иностранныхъ державъ.
"Въ предъидущей главѣ мы разсуждали объ окружныхъ и уѣздныхъ начальникахъ, какъ ближайшихъ къ народу властяхъ, отъ качествъ и удачнаго выбора которыхъ зависитъ благосостояніе государства. Но, съ другой стороны, генералъ-губернаторы и губернаторы являются довѣренными людьми государя и образцами для чиновниковъ. Качества ихъ подчиненныхъ находятся въ совершенной зависимости отъ ихъ личнаго безпристрастія, прямоты, честности и ума, постояннаго тщательнаго наблюденія за ними и осторожности. При этихъ условіяхъ ген.-губернаторы и губернаторы въ состояніи сдѣлать надлежащую оцѣнку своимъ подчиненнымъ. Ближайшими помощниками генералъ-губернаторовъ и губернаторовъ по управленію краемъ являются управляющіе гражданскою и финансовою частями, управляющіе судебною частью и окружные инспектора, нравственная пригодность и успѣшная или безуспѣшная дѣятельность которыхъ въ значительной степени зависитъ отъ полнѣйшаго безпристрастія и безкорыстія генералъ-губернаторовъ и губернаторовъ при оцѣнкѣ ихъ дѣятельности предъ верховною властью. Областные начальники, будучи, такъ сказать, ушами и очами высшихъ провинціальныхъ властей, являются важнымъ Органомъ въ назначеніи окружныхъ и уѣздныхъ начальниковъ. Но съ тѣхъ поръ, какъ существуетъ положеніе о соотвѣтствіи между лицомъ и мѣстомъ, и власти, основываясь на немъ, стали перемѣщать окружныхъ и уѣздныхъ начальниковъ по своему усмотрѣнію; результатомъ этого явилось то, что изъ десяти окружныхъ и уѣздныхъ начальниковъ едва встрѣчается два или три такихъ, которые выбраны для мѣста, а въ остальныхъ случаяхъ мѣста выбираются для людей. Благодаря подкупу, на эти мѣста устремляются всѣ негодные и корыстные элементы. Кто же при этихъ условіяхъ могъ радѣть о народѣ и заботиться о его нуждахъ? Люди, неискусные въ угожденіи начальству, видя его пристрастное въ себѣ отношеніе, начинаютъ усердно ухаживать за нимъ. А между тѣмъ, при сравнительно небольшомъ составѣ органовъ мѣстнаго управленія, властямъ, въ порядкѣ іерархической постепенности, не трудно было бы знать нравственный и умственный уровень каждаго изъ своихъ подчиненныхъ и давать соотвѣтствующее ихъ способностямъ назначеніе. Строгая разборчивость и безпристрастное отношеніе начальства, исключающія всякую возможность полученія мѣста незаконными и темными путями интриги и происковъ, вызвали бы и въ самихъ органахъ низшей администраціи — окружныхъ и уѣздныхъ начальникахъ — чувство спасительнаго страха и заставили бы ихъ быть порядочными чиновниками. Но для достиженія этого прежде всего требуется, чтобы высшія власти сани служили примѣромъ безупречно# честности и безкорыстія. Вѣдь неслыханное дѣло, чтобы изъ мутнаго источника вытекали прозрачныя воды.
"Съ особенною силою проявляются подкупы, интриги и происки въ таможенной службѣ по сбору внутреннихъ пошлинъ, извѣстныхъ подъ именемъ ликина[1], служащаго золотымъ дномъ для многочисленныхъ чиновниковъ, не имѣющихъ штатныхъ мѣстъ, ловкіе изъ которыхъ добиваются того, что ихъ, вопреки правиламъ, оставляютъ на таможенной службѣ по 3—5 лѣтъ, мотивируя это тѣмъ, что новое лицо, не имѣя надлежащей опытности, не въ состояніи будетъ справиться съ этимъ несложнымъ дѣломъ.
"Въ заботливости о благѣ народномъ правительство издавало указы объ отысканіи честныхъ и способныхъ людей для пополненія мѣстной администраціи, но, къ сожалѣнію, попытки его не вѣнчаются успѣхомъ, благодаря тому, что ген.-губернаторы и губернаторы рекомендуютъ или своихъ учениковъ и старыхъ канцеляристовъ, или же лицъ, уже извѣстныхъ богдыхану; ни одинъ изъ ученыхъ анахоретовъ, обладающихъ необыкновенными способностями, заботящихся о своемъ нравственномъ усовершенствованіи и отличающихся энтузіазмомъ, не былъ ими рекомендованъ; между тѣмъ какъ безсовѣстные и ловкіе интриганы прямо рекомендуются на высшія, чѣмъ слѣдуетъ, должности. Они умѣютъ только обирать народъ да льстить начальству, не обращая никакого вниманія на благосостояніе народа; скрыть дѣло отъ начальства — это, по ихъ понятіямъ, значитъ рѣшить его; а кто кое-какъ рѣшаетъ дѣла, тотъ признается уже дѣльцомъ; бездѣятельность и нерадѣніе обратились у этихъ господъ въ привычку. А если между властями попадаются иногда лица, изучающія западный строй въ видахъ самоусиленія, то, къ сожалѣнію, они не умѣютъ выбирать людей и собирать мнѣнія съ цѣлью развитія пользы и въ большинствѣ случаевъ одурачиваются иностранцами. Какъ же при этихъ условіяхъ Китаю не терпѣть обидъ и оскорбленій со стороны иностранныхъ державъ! Въ настоящее многотрудное время, когда сильные сосѣди все болѣе и болѣе тѣснятъ Китай, ему надлежитъ очистить и упорядочить административныя сферы, возстановить спокойствіе внутри страны, чтобы потомъ съ успѣхомъ отражать внѣшнія обиды. Но для этого необходимо энергично приняться за реформы, искорененіе злоупотребленій, исключеніе изъ службы негодныхъ элементовъ и отысканіе для народа добрыхъ правителей, которые бы заботились объ укрѣпленіи и развитіи народныхъ силъ. Для успѣха дѣла эта очистительная работа должна быть начата съ высшихъ представителей провинціальной администраціи — ген.-губернаторовъ и губернаторовъ, въ выборѣ которыхъ правительству слѣдуетъ наблюдать самую строгую разборчивость и крайнюю осторожность.
«Въ иностранныхъ газетахъ постоянно раздаются упреки нашему правительству въ томъ, что всѣ чины имперіи погрязли въ рутинѣ, ничего не понимаютъ; въ настоящее время въ Китаѣ изучается не то, что нужно; лица, получившія ученыя степени за реторическія упражненія, пользуются предпочтительнымъ вниманіемъ; обманъ царитъ въ высшихъ и низшихъ служебныхъ сферахъ, гдѣ составляются партіи, преслѣдующія свои корыстные виды; продаются чины и титулы. Правительство не умѣетъ пользоваться людьми, сообразуясь съ ихъ способностями; одинъ человѣкъ одновременно занимаетъ нѣсколько должностей; на администрацію не обращается вниманія; существуетъ масса злоупотребленій; личные интересы составляютъ предметъ первой заботливости; боязнь служебныхъ трудностей вызываетъ стремленіе въ непозволительному покою; накопленіе богатствъ незаконными путями признается способностью; содержаніе чего-либо въ запущенномъ видѣ — бережливостью; бездѣятельность — за невозмутимое спокойствіе; трусость — за осторожность; компромиссы и прикрасы — за основательное знакомство съ положеніемъ иностранцевъ. Во всемъ царитъ пустая форма безъ содержанія. Наказанія отличаются крайнею жестокостью и безчеловѣчіемъ. Знакомство съ западнымъ строемъ отличается крайнею поверхностностью. Лица, имѣющія основательное знакомство съ достоинствами и недостатками государственнаго устройства разныхъ странъ, составляютъ явленіе рѣдкое. Развѣ все это не зависитъ отъ недостаточнаго развитія образованія въ странѣ, гдѣ еще не положено основаніе западнымъ школамъ? Всѣ эти обвиненія правительства въ непринятіи мѣръ къ искорененію разныхъ злоупотребленій и недостатковъ, основаны на уличныхъ слухахъ и происходятъ отъ полнѣйшаго незнакомства съ указами мудрыхъ государей и докладами знаменитыхъ государственныхъ дѣятелей. Намъ извѣстно, что въ правленіе императора Юнъ-чжэна (1723—1736 г.) съ высоты трона неоднократно раздавались рѣчи, въ которыхъ безупречная честность, абсолютное безпристрастіе и широта взгляда ставились необходимыми качествами для лицъ, облеченныхъ такою высокою властью и довѣріемъ государя, какъ ген.-губернаторы и губернаторы, и всѣ подчиненныя власти призывались употребить всѣ свои силы къ искорененію всевозможныхъ недостатковъ и имъ предоставлено было право непосредственнаго доклада о дѣлахъ богдыхану. Мы съ благоговѣніемъ взираемъ на эту царственную мудрость, которая, собирая все полезное, насквозь видѣла всѣ недостатки администраціи, знала людей и умѣла пользоваться ими, не стѣсняясь установленными нормами и обычаями. Докладъ извѣстнаго сановника временъ того же императора Юнъ-чжэна почти дословно воспроизводитъ вышеизложенный отзывъ иностранныхъ газетъ о вопіющихъ злоупотребленіяхъ, которыми сопровождается полученіе административныхъ должностей. Конечно, — замѣчаетъ докладчикъ, — какъ назначеніе на должности, такъ и отрѣшеніе отъ нихъ всецѣло зависитъ отъ высочайшаго усмотрѣнія, и я не смѣю соваться съ своимъ носомъ въ это дѣло. Но въ вопросѣ о рекомендаціи на должности слѣдуетъ, кажется, соблюдать осторожность и осмотрительность. Положимъ, что сановникъ, рекомендующій кого-либо, не осмѣлится обманывать государя, но онъ самъ можетъ быть обманутъ другими. Рекомендуя лицо, занимающее высокое положеніе, слѣдуетъ обращать вниманіе не только на его поведеніе, но и на его понятія. Важно не одно только безпристрастіе въ воззрѣніяхъ, но еще важнѣе, чтобы оно соблюдалось въ дѣятельности. Надобно помнить, что одну изъ важныхъ обязанностей высшихъ провинціальныхъ властей составляетъ контроль надъ подчиненными имъ низшими административными Органами. Вѣдь даже хорошій чиновникъ, получившій несоотвѣтственное назначеніе, не только не будетъ въ состояніи показать своихъ достоинствъ, но, наоборотъ, проявитъ свои недостатки. Точно также, если человѣкъ занимаетъ несоотвѣтствующее мѣсто, то хотя бы онъ отличался безупречною честностью, все-таки въ результатѣ получатся злоупотребленія; что же сказать о людяхъ, не отличающихся особенною честностью? Такимъ образомъ, по мнѣнію другого государственнаго человѣка первой половины XVII-го столѣтія, можно быть увѣреннымъ, что между административными Органами не будетъ негодныхъ людей и ни одна изъ отраслей государственнаго управленія не придетъ въ упадокъ, если люди будутъ назначаемы сообразно способностямъ, мѣсту, дѣлу и обстоятельствамъ».
Приведенныя авторомъ историческія ссылки, долженствовавшія, по его мнѣнію, служить опроверженіемъ мнѣнія иностранныхъ газетъ о полнѣйшей непригодности государственнаго строя Китая, напротивъ того, являются краснорѣчивымъ доказательствомъ этого мнѣнія, рьянымъ представителемъ котораго являлся самъ авторъ въ своихъ предъидущихъ главахъ, и продолжаетъ оставаться имъ даже и въ настоящей главѣ, когда въ концѣ ея находитъ необходимымъ обратиться къ столпамъ китайскаго управленія съ слѣдующею увѣщательною рѣчью: «Что же касается лицъ, которыя, удостоившись нарочито быть извѣстными государю, становятся во главѣ управленія, то они съ особенною преданностью должны служить государству, отличаться совершеннѣйшею искренностью и отсутствіемъ себялюбія, вызывать къ жизни великія полезности, искоренять важные недостатки, заботиться о благосостояніи и просвѣщеніи народа, составлять для государства дальновидные планы, быть нелицепріятными, не становиться на сторону своихъ единомышленниковъ и не преслѣдовать противниковъ, не пристращаться къ старинѣ и не увлекаться новизною, не гоняться за славою, отличаться опредѣленностью и прямотою воззрѣній, не бросать того, что составляетъ основу, и не стремиться въ верхушкамъ, не бояться трудностей и не искать покоя, оставить въ сторонѣ заботы о себѣ, своей семьѣ, жизни, славѣ, богатствѣ и знатности, чѣмъ лучше всего и обезпечиваются эти блага. Въ противномъ случаѣ, допустимъ даже, что тебѣ удастся избѣжать кары при жизни, но едва ли ты избѣжишь позора на страницахъ исторіи. Къ тому же, исключительная любостяжательность отцовъ непремѣнно сопровождается крайнею расточительностью потомства. Не добромъ нажитое не добромъ и пойдетъ — это всеобщій міровой законъ. А потому не лучше ли оставлять потомству добро (добрыя дѣянія), которое есть лучшее изъ благъ мірскихъ».
Далѣе, главу о путешествіяхъ съ образовательною цѣлью авторъ, по обыкновенію, начинаетъ издалека. "Люди, толкующіе объ обогащеніи и усиленіи, то-и-дѣло твердятъ, что для достиженія этого необходимы: вооруженія, желѣзныя дороги, развитіе фабричнаго дѣла и ремесленной производительности, горнаго дѣла и торговли. Но, благодаря своей заурядности, эти люди не понимаютъ, что въ настоящій вѣкъ и при настоящихъ условіяхъ для достиженія силы и богатства прежде всего необходимо единодушіе всѣхъ слоевъ общества. А между тѣмъ мы видимъ, что, при всякомъ новомъ предложеніи правительства въ государственномъ совѣтѣ поднимаются нескончаемые споры, и всякое отдѣльное мнѣніе по большей части парализуется сопротивленіемъ большинства не потому, чтобы между государственными людьми не было лицъ, основательно понимающихъ современное положеніе дѣлъ, а вслѣдствіе недостатка единодушія, какъ совершенно справедливо замѣчаетъ министерство иностранныхъ дѣлъ. Много ли найдется людей, которые бы съ полнымъ знаніемъ себя и другихъ и съ достоинствомъ съумѣли начертать для своего отечества какую-нибудь солидную и устойчивую политическую программу? При отсутствіи единодушія государство слабѣетъ, и веденіе международной политики становится труднымъ, благодаря неопредѣленности направленія, которая происходитъ отъ недостатка руководителей. А для того, чтобы имѣть достойныхъ руководителей, необходимо путешествіе князей и сановниковъ въ чужіе края. Такого рода путешествія получили начало въ древнія времена Китая, когда посланцы сына неба, путешествуя по всему Китаю, освѣдомлялись о нравахъ и обычаяхъ и вникали въ народныя нужды. Самъ Конфуцій объѣзжалъ вассальныхъ князей. Въ періодъ борющихся государствъ (за 4 в. до Р. Хр.) люди, въ родѣ Су-циня, переѣзжая изъ одного государства въ другое, старались при помощи своего краснорѣчія расположить владѣтельныхъ князей въ пользу того или другого политическаго союза. Во время этихъ странствованій по разнымъ княжествамъ они основательно знакомились съ ихъ географическими условіями, съ достоинствами и недостатками ихъ государственнаго строя, съ состояніемъ ихъ вооруженныхъ силъ и съ характеромъ ихъ населенія. Обращаясь въ новѣйшему времени, мы видимъ, что въ западныхъ государствахъ путешествіямъ придается особенно важное значеніе. Тамъ даже такія высокопоставленныя лица, какъ наслѣдники престоловъ и царскіе внуки, и знатныя особы, какъ министры и генералы, считаютъ путешествія по чужимъ краямъ дѣломъ серьезнымъ. Ни трудности сухопутнаго путешествія, ни опасности морского плаванія, ни продолжительность самаго путешествія, словомъ, ничто не отклоняетъ ихъ отъ него. Въ странахъ, ими посѣщаемыхъ, предметомъ ихъ вниманія служатъ: государственный строй, нравы и обычаи, количество мѣстныхъ произведеній, состояніе торговли, фабричнаго дѣла, военнаго дѣла, и особенно географическое положеніе страны съ ея горами и рѣками, качествомъ путей сообщенія, глубиною рѣкъ и морскихъ портовъ. Все это записывается въ дневники, снабженные картами, которые и издаются въ печати. Въ мирное время матеріалы, собранные путешественниками, служатъ темою для бесѣдъ, а въ военное время пріобрѣтаемое, благодаря имъ, основательное знакомство съ страною, ея рессурсами и путями сообщенія — обезпечиваетъ побѣду. Видя побѣдоносное шествіе, сопровождаемое быстрымъ паденіемъ городовъ и пріобрѣтеніемъ земель, люди приписываютъ это быстротѣ дѣйствія военныхъ силъ, забывая, что планъ кампаніи составленъ заранѣе, на основаніи свѣдѣній, добытыхъ путешественниками. Взгляните на Россію. Двѣсти лѣтъ тому назадъ она также была государствомъ слабымъ. А когда Петръ Великій, видя возрастающее могущество европейскихъ государствъ и опасаясь, что внутреннее нестроеніе породитъ внѣшнія затрудненія, инкогнито совершилъ путешествіе по Европѣ, ознакомился съ ея положеніемъ, пригласилъ на службу талантливыхъ людей и произвелъ необходимыя реформы, то не прошло и двадцати лѣтъ, какъ Россія стала могущественнымъ государствомъ на востокѣ Европы, присоединила къ себѣ всѣ слабыя государства и, постепенно расширяя свои владѣнія и усиливая арміи, заняла господствующее положеніе въ Европѣ. Вотъ плоды путешествія.
«Съ недавняго времени и Китай, познавъ всю пользу путешествій, посылалъ своихъ чиновниковъ за границу. Но, къ сожалѣнію, при дороговизнѣ жизни за границею и при необходимости вести обширное знакомство, получаемаго ими содержанія, 200 ланъ (около 400 р.) въ мѣсяцъ, естественнымъ образомъ оказалось недостаточно, и они вынуждены были вести замкнутую жизнь, такъ что плоды пребыванія ихъ въ чужихъ краяхъ выразились только въ переводѣ нѣсколькихъ книгъ. Къ этому слѣдуетъ присовокупить, что, занимая низкое служебное положеніе, они были лишены возможности представить правительству свои взгляды, хотя бы и дѣйствительно запаслись таковыми. Поэтому было бы лучше отправлять за границу образованныхъ, проникнутыхъ сознаніемъ высшаго долга, молодыхъ и не состоящихъ на службѣ дѣтей князей и вельможъ, вмѣнивъ имъ въ обязанность знакомиться съ достоинствами и недостатками всего строя иностранныхъ государствъ, снабдивъ ихъ для сего щедрыми средствами и не стѣсняя временемъ. Эти молодые люди со временемъ сдѣлались бы опытными государственными людьми, и, будучи призваны въ исполненію важныхъ обязанностей въ государствѣ, они, обладая дѣйствительнымъ знаніемъ и проницательностью, могли бы въ вопросахъ государственной политики безъ колебанія и безъ стѣсненія принимать соотвѣтствующее рѣшеніе.
„Далѣе, нашъ молодой флотъ[2], состоящій нынѣ изъ нѣсколькихъ десятковъ судовъ, кромѣ ученія да сопровожденія сановниковъ, не имѣетъ никакихъ занятій. Не лучше ли будетъ отправлять его въ заграничное плаваніе, гдѣ, кромѣ защиты интересовъ китайскихъ подданныхъ и поднятія значенія, Китая, онъ могъ бы пріобрѣсти основательное знакомство съ условіями плаванія по разнымъ морямъ, съ стратегическими морскими пунктами и состояніемъ ихъ обороны. Такія плаванія могли бы продолжаться полгода или годъ. По окончаніи плаванія, лица, стоящія у кормила правленія, пусть лично разпрашиваютъ участниковъ его о положеніи дѣлъ въ посѣщенныхъ ими странахъ и просматриваютъ ихъ дневники, и тѣхъ изъ нихъ, которые явились съ запасомъ серьезныхъ знаній, представятъ въ наградамъ, за военныя услуги. Если такъ будутъ заниматься путешествіями и прилагать всѣ усилія къ пріобрѣтенію знаній и опытности, то черезъ десять лѣтъ Китай будетъ располагать достаточнымъ запасомъ дѣльныхъ людей дли гражданской и военной службы, и не будетъ ежегодно бросать громадныя деньги на наемъ иностранныхъ учителей, и въ то же время подвергаться насмѣшкамъ со стороны иностранцевъ“.
Въ подтвержденіе справедливости своего взгляда о безусловной необходимости для Китая отправлять въ заграничныя путешествія молодыхъ людей знатныхъ фамилій, авторъ приводитъ замѣтку по этому вопросу англійскаго миссіонера Ричарда Тимоти, который фактически изъ древней китайской исторіи доказываетъ, что въ прежнее время китайскіе владыки, и въ особенности ихъ наслѣдники, не вели той затворнической жизни, которую они ведутъ въ настоящее время. Въ тѣ времена сюзеренъ чрезъ каждыя 12 лѣтъ объѣзжалъ своихъ вассаловъ, а наслѣдники престола предпринимали по Китаю продолжительныя путешествія и вращались постоянно среди народа, пріобрѣтая, такимъ образомъ, заранѣе разностороннія свѣдѣнія о положеніи страны, достоинствахъ и недостаткахъ администраціи и о нуждахъ населенія. Что же касается иностранныхъ государей, то путешествія ихъ по чужимъ краямъ стали явленіемъ совершенно обычнымъ. Посмотрите, какіе блестящіе результаты принесло путешествіе Петра Великаго по Европѣ, откуда онъ заимствовалъ все, что, по его мнѣнію, могло содѣйствовать величію и силѣ Россіи. Взгляните на Японію, которая въ теченіе какихъ-нибудь 20 лѣтъ достигла такой степени процвѣтанія, которое ставить ее на одинъ уровень съ великими западными державами. А чему она обязана этимъ, какъ не отправленію въ заграничныя путешествія своей знати и посылкѣ способныхъ молодыхъ людей для полученія образованія въ иностранныя земли? Усвоивъ сущность западной науки, она устроила у себя всю обработывающую производительность по западнымъ образцамъ, и не по собственной охотѣ отреклась отъ своихъ вѣковыхъ преданій, а потому, что, вступивъ разъ въ сношенія съ иностранными государствами, она иначе не могла идти въ уровень съ ними. Желательно, чтобы и Китай, въ видахъ собственной пользы, послѣдовалъ примѣру Японіи».
Переходя къ международному праву, авторъ опредѣляетъ его какъ великій мирный договоръ, основанный на общности понятій о правдѣ и неправдѣ, добрѣ и злѣ, назначеніе котораго состоитъ въ томъ, чтобы соединять и связывать между собою отдѣльныя политическія единицы или государства и, на основаніи закона правды, регулировать ихъ взаимныя отношенія. Но, къ сожалѣнію, приложеніе этого великаго принципа находится въ зависимости отъ относительной силы или слабости каждаго изъ членовъ великаго международнаго союза. Сколько противорѣчій принципу справедливости мы встрѣчаемъ въ торговой части договоровъ, заключенныхъ иностранцами съ Китаемъ! Несмотря на постановленіе о томъ, что выгоды, предоставленныя кѣмъ-либо одному государству, распространяются въ одинаковой мѣрѣ и на другія, — китайскія суда въ иностранныхъ государствахъ уплачиваютъ по-тонную пошлину въ нѣсколько разъ большую, чѣмъ иностранныя суда въ Китаѣ. Иностранные товары въ Китаѣ облагаются низкою таможенною пошлиною, тогда какъ китайскіе товары за границею подвергаются высокимъ пошлинамъ. Съ иностранцевъ въ Китаѣ не взимается никакой подушной подати, тогда какъ китайцы въ англійскихъ колоніяхъ и въ Соединенныхъ Штатахъ Сѣверной Америки не только облагались подушной податью, но даже въ настоящее время сдѣлано распоряженіе о недопущеніи ихъ въ эти страны, а старые китайскіе жители облагаются тамъ тяжелою подушною податью. Гдѣ же тутъ справедливость? Гдѣ право? А между тѣмъ юристы громогласно заявили, что, послѣ заключенія въ 1858 г. Англіею, Франціею, Россіею и Соединенными Штатами С. Америки договоровъ съ Китаемъ, онъ принадлежитъ въ союзу государствъ, на которыя распространяется дѣйствіе международнаго права и будетъ пользоваться всѣми преимуществами, предоставленными этимъ правомъ. Не смѣшно ли это и не обидно ли? Какъ же тутъ быть?
Имѣя въ виду, что торговыя постановленія договоровъ не представляютъ собою чего-то постояннаго, неизмѣннаго, и въ видахъ обоюдной пользы могутъ подлежать своевременному пересмотру и измѣненіямъ, а право установленія тарифовъ принадлежитъ каждому государству въ отдѣльности, внѣ какихъ бы то ни было посягательствъ на него даже со стороны сильныхъ, Китаю слѣдуетъ открыто заявить, что, въ виду неудобствъ для народа такихъ-то постановленій договоровъ и несоотвѣтствія такихъ-то тарифовъ съ его условіями, дѣйствіе ихъ, по истеченіи срока договоровъ, впредь до новаго обсужденія будетъ превращено.
Что же касается постановленій договоровъ, не имѣющихъ торговаго характера и заключающихъ въ себѣ, такъ сказать, постоянное право, то авторъ рекомендуетъ прибѣгнуть въ сличенію китайскаго законодательства съ международнымъ правомъ и тѣ изъ постановленій, которыя окажутся тождественными въ томъ и другомъ, сдѣлать взаимнообязательными, въ различныхъ же — предоставить каждой сторонѣ держаться своихъ, а занимающія средину подвергнуть общему разсмотрѣнію и, основываясь на справедливости, привести въ должный видъ. Составленный такимъ образомъ кодексъ сдѣлать обязательнымъ на вѣчныя времена для всѣхъ членовъ международнаго союза и нарушителей его приговаривать общимъ союзнымъ судомъ къ уплатѣ высшей контрибуціи, и въ случаѣ нераскаянности — лишать ихъ| верховныхъ правъ и замѣнять людьми болѣе достойными. При такомъ условіи международное право могло бы процвѣтать и общій миръ могъ бы быть надолго обезпеченъ. Къ сожалѣнію, хотя постановленія международнаго права уже давно имѣютъ обязательную силу для всѣхъ государствъ, однако нерѣдко встрѣчаются и случаи нарушенія его. Вообще слѣдуетъ замѣтить, что только равносильныя государства пользуются международнымъ правомъ при опредѣленіи своихъ взаимныхъ отношеній; въ отношеніяхъ же между самими сильными и самыми слабыми государствами международное право едва ли можетъ быть приложимо. Такимъ образомъ, только сильныя государства могутъ въ полной мѣрѣ пользоваться всѣми правами и преимуществами, предоставляемыми международнымъ правомъ, и опираясь на него сдергивать другихъ, тогда какъ слабымъ политическимъ единицамъ неизбѣжно приходится терпѣть и подвергаться обидамъ. Поэтому, всякому государству, для того, чтобы воспользоваться всѣми выгодами международнаго права, не остается ничего другого, какъ со всѣмъ жаромъ заняться самоусиленіемъ.
Высказавъ свой взглядъ на международное право вообще, авторъ посвящаетъ слѣдующую главу разсмотрѣнію одного изъ частныхъ вопросовъ его, а именно вопроса о посольствахъ. Посольства знакомы Китаю съ глубокой древности: уже за 140 л. до Р. Хр. онъ отправлялъ свои посольства въ отдаленный западный край. Придавая громадное значеніе личности посланника, отъ ума и такта котораго могли зависѣть война и миръ и зависѣли поддержаніе или посрамленіе достоинства государя и государства, Китай съ такою же разборчивостью и осторожностью выбиралъ лицъ для этихъ миссій, какую соблюдалъ при выборѣ министровъ и полководцевъ. Вступивъ нынѣ въ международныя сношенія съ иностранными государствами и заключивъ съ ними договоры, онъ естественнымъ образомъ нуждается въ назначеніи своихъ представителей за границею, которые, являясь связующимъ звеномъ между Китаемъ и данною страною, въ то же время наблюдаютъ за точнымъ исполненіемъ договоровъ, поддерживаютъ достоинство государства, защищаютъ интересы подданныхъ его за границею и поддерживаютъ между ними порядокъ, имѣя, въ отправленіи этихъ важныхъ обязанностей, помощниковъ въ лицѣ консуловъ. Кромѣ, того, пребываніе посланниковъ за границею даетъ имъ возможность знакомиться съ положеніемъ государства, при которомъ они аккредитованы, съ его гражданскимъ, военнымъ, торговымъ, экономическимъ и промышленнымъ строемъ, — словомъ, со всею жизнью страны въ ея полномъ объемѣ.
Китаю слѣдуетъ обратить самое серьезное вниманіе на международныя сношенія и выбирать для этой цѣли способныхъ агентовъ, тѣмъ болѣе, что число китайскихъ подданныхъ, отправляющихся за границу для торговли и на заработки, съ каждымъ годомъ увеличивается. Особенно ихъ много въ англійскихъ, голландскихъ и испанскихъ колоніяхъ и въ Соедин. Штатахъ С.-Америки, гдѣ каждымъ изъ нихъ уплачивается ежегодная пошлина въ размѣрѣ отъ 1 до 100 и болѣе долларовъ. Даже въ Сіамѣ, старомъ вассалѣ Китая, и тамъ съ китайцевъ взимается ежегодная подушная пошлина, неуплата которой влечетъ за собою каторжныя работы. Во всѣхъ вышеупомянутыхъ колоніяхъ, а также въ Сіамѣ, Бирмѣ и Аннамѣ количество китайскихъ подданныхъ простирается до нѣсколькихъ милліоновъ человѣкъ, подчиненныхъ иностранной юрисдикціи. Для удержанія надъ нимъ вліянія Китая необходимо назначить посланника, съ подчиненіемъ его юрисдикціи всѣхъ китайскихъ подданныхъ (?), образовать изъ нихъ, по образцу иностранцевъ въ Китаѣ, муниципальный отрядъ и пріобрѣсти на ихъ средства одинъ-два военныхъ парохода, которые бы состояли въ распоряженіи посланника на случай обозрѣнія имъ колоній. Въ заключеніе главы, снова рекомендуя соблюдать крайнюю осторожность и безпристрастіе въ выборѣ лицъ на дипломатическую, драгоманскую и консульскую службу, авторъ требуетъ отъ нихъ основательнаго знакомства съ международнымъ правомъ, договорами, англійскимъ и французскимъ языками, а также со всеобщею географіею, исторіею народовъ, государственнымъ правомъ, просвѣщеніемъ и обычаями.
Обращаясь къ давно установившимся торговымъ сношеніямъ Китая съ иностранными государствами, авторъ не безъ горечи замѣчаетъ, что изъ множества возникавшихъ международныхъ дѣть ни одно не было рѣшено по справедливости и что Китай не могъ переломить упрямства иностранцевъ и добиться удовлетворенія за обиды, терпимыя его народомъ. Такое явленіе авторъ объясняетъ неумѣніемъ взяться за дѣло и отсутствіемъ на дипломатической службѣ выдающихся талантовъ.
Всѣ дѣла, вытекающія изъ международныхъ отношеній, несмотря на ихъ многосложность, могутъ быть подведены подъ два главные вида, а именно: дѣла, касающіяся частнаго права, каковы убійства, грабежи, поджоги и т. под., и относящіяся къ государственному праву, каковы, напримѣръ, нарушеніе территоріальныхъ правъ, контрабанда, вѣропроповѣдничество, построеніе христіанскихъ храмовъ и т. под. вопросы высшаго порядка. Между тѣмъ, различіе въ языкѣ и законахъ иностранцевъ, посѣщающихъ Китай, ихъ своекорыстіе, сопряженное съ нарушеніемъ чужихъ интересовъ, своеволіе, презрѣніе къ нравственнымъ законамъ, игнорированіе нравовъ и обычаевъ страны, полное самоуправство въ отведенныхъ имъ концессіяхъ, обычныя угрозы, сопровождающія ихъ притязанія, война и требованіе контрибуціи въ случаѣ неудовлетворенія ихъ, легко порождали подозрительность и ненависть къ нимъ со стороны китайскаго населенія и безпрестанно вызывали огромныя дѣла. Китай, въ своей заботливости о сохраненіи высшихъ интересовъ, избѣгалъ открытія непріязненныхъ дѣйствій. Его чиновники, по большей части, держались политики улаживанія и замазыванія. Были случаи, когда, несмотря на очевидную несправедливость иностранцевъ, имъ уплачивалось громадное вознагражденіе. Навалится шкиперъ иностраннаго парохода на китайскую лодку и потопитъ ее, да и сваливаетъ вину на неумѣнье лодочника посторониться, или же ложно утверждаетъ, что фонари на мачтѣ горѣли тускло; наскочитъ иностранный экипажъ на китайца и изувѣчитъ его, опять та же исторія: самъ виноватъ, не умѣлъ во-время посторониться; потащитъ китаецъ виновнаго въ судъ, и тамъ тотъ отдѣлается только легкимъ штрафомъ. Китайцы, состоящіе въ услуженіи иностранныхъ торговыхъ домовъ и на пароходахъ, подъ разными предлогами зачастую подвергаются не только вычетамъ изъ жалованья, но даже побоямъ. Болѣе коварные изъ иностранцевъ не гнушаются даже въ компаніи съ мѣстными негодяями заниматься похищеніемъ и продажею людей. И темному деревенскому люду негдѣ искать удовлетворенія за причиняемыя ему обиды и страданія. Задолжаетъ китайскій купецъ иностранцу, то, по первому заявленію послѣдняго, у китайца не только описываютъ его собственное имущество, но даже добираются до родственниковъ и друзей. А задолжаетъ иностранецъ китайцу, то хотя у него есть большое состояніе, онъ обыкновенно объявляетъ себя несостоятельнымъ и разгуливаетъ себѣ на свободѣ, какъ ни въ чемъ не бывало. Китайцы за границею платятъ подушную подать и постоянные налоги, а иностранцы въ Китаѣ не несутъ ровно никакихъ повинностей. Въ одно время пароходъ китайской торговой пароходной компаніи отправился въ Калифорнію, гдѣ таможенныя власти, съ цѣлью отвадить его отъ новаго посѣщенія, взыскали съ него огромную судовую пошлину. Китайскимъ купцамъ и рабочимъ, однажды оставившимъ Калифорнію и Австралію, не дозволено снова возвращаться туда. Такъ либерально обходятся въ Китаѣ съ иностранцами и такъ жестоко обращаются съ китайскими подданными за границей! Гдѣ же справедливость? Гдѣ человѣческое чувство? Всѣ вышеприведенныя противозаконныя и несправедливыя дѣйствія иностранцевъ въ Китаѣ, конечно, запрещаются иностранными законами и не допускаются международнымъ правомъ. Но дѣло въ томъ, что, благодаря особенностямъ китайскаго уголовнаго кодекса, они имѣютъ возможность уклоняться. Такъ, напримѣръ, въ случаѣ убійства, совершеннаго китайцемъ надъ иностранцемъ, китаецъ по своимъ законамъ подлежитъ смертной казни, тогда какъ то же преступленіе, совершенное иностранцемъ, по ихъ законамъ не влечетъ за собой смертной казни. Въ доказательство насилій, безобразій и беззаконій, совершаемыхъ англичанами въ Китаѣ, авторъ приводитъ слѣдующую выдержку изъ письма бывшаго англійскаго посланника въ Китаѣ, Лорда Элгина въ своей женѣ: «По прибытіи въ Китай мнѣ постоянно приходилось быть свидѣтелемъ возмутительныхъ насилій и своеволія англичанъ надъ китайцами. Все это происходитъ отъ того, что китайцы съ одной стороны слишкомъ смирны, чтобы оказать сопротивленіе, а съ другой слишкомъ глупы, чтобы обращаться съ жалобами въ судъ». Допустимъ, что китайцы черезъ-чуръ смирны, но имъ было бы нетрудно оказывать сопротивленіе насиліямъ иностранцевъ, если бы послѣдніе при всякомъ случаѣ не опирались на всемогущество своихъ посланниковъ. Вотъ что вынуждаетъ Китай поступаться своими правами. Народъ сноситъ обиды изъ боязни чиновниковъ, а чиновники поступаются правомъ изъ боязни центральнаго правительства. По поводу неустойчиваго направленія китайской международной политики знаменитый Цзэнъ-го-фаль высказалъ слѣдующее мнѣніе: «Въ настоящее время въ Китаѣ поборники принципа силы въ сношеніяхъ съ иностранцами исключительно стараются умасливать ихъ и по счастью этимъ путемъ избѣгаютъ столкновенія съ ними; но надобно замѣтить, что привычка въ боязни парализуетъ всякую энергію. Съ другой стороны, поборники права, въ порывѣ патріотизма, поступаютъ грубо, но дѣло въ томъ, что неумѣнье соразмѣряй свои дѣйствія можетъ угрожать разрывомъ. Такимъ образомъ политика какъ тѣхъ, такъ и другихъ не можетъ быть признана совершенною». Это — по истинѣ превосходное разсужденіе мудраго государственнаго мужа. Изъ этого разсужденія видно, что ведете иностранной политики не представляется дѣломъ невозможнымъ, но вся бѣда въ томъ, что руководители ея отличаются или боязливостью, или же грубостью. Бояться иностранцевъ въ надеждѣ на сокращеніе дѣлъ — это значитъ полагать ступени къ умноженію ихъ. Негодовать на нихъ, съ непремѣннымъ желаніемъ одержать надъ ними верхъ — это значить власть начало пораженія. Иногда между китайскими политиками встрѣчаются лица, которыя, основательно изучивъ договоры и познакомившись нѣсколько съ международнымъ правомъ, хотятъ, при помощи ничтожнаго искусства, владѣть языкомъ и перомъ, сломить духъ хищничества и насилія иностранцевъ; но скудные результаты ихъ многотрудной дѣятельности не заслуживаютъ ничего, кромѣ смѣха и сожалѣнія. Слѣдовательно, для веденія иностранной политики нѣтъ никакого хорошаго средства? Почему же это такъ? Нѣтъ, ее можно вести, но для этого требуется прежде всего подготовить людей способныхъ въ веденію ея, а во-вторыхъ, выработать спеціальную для веденія ея систему. Для этого рода дѣятельности необходимо выбирать людей безупречнаго поведенія, съ высокимъ сознаніемъ долга, основательно знакомыхъ съ исторіею, науками политическими, съ китайскимъ и иностранными законодательствами и вдобавокъ побывавшихъ за границею, знающихъ иностранные языки и обычаи, написавшихъ что-нибудь дѣйствительно отличающееся основательностью и наблюдательностью, безпристрастныхъ и не зараженныхъ привычкою унижать все китайское и превозносить все иностранное. Дѣятельность людей съ такою серьезною подкладкою, безъ сомнѣнія, будетъ достодолжная. Для образованія такихъ людей необходимо открыть на сѣверѣ и югѣ Битая по одной иностранной коллегіи. Затѣмъ, общими силами, при содѣйствіи извѣстныхъ иностранныхъ юристовъ, подвергнуть изслѣдованію китайское и западныя законодательства, договоры и международное право и безпристрастно составить кодексъ отношеній Битая и иностранцевъ. Далѣе, китайское и иностранное законодательство совершенно различны между собою. Въ Китаѣ, напримѣръ, существуетъ смертная казнь чрезъ отрубленіе головы[3] и тѣлесное наказаніе, чего въ законодательствахъ западныхъ государствъ нѣтъ. Въ западныхъ государствахъ существуетъ казнь чрезъ повѣшеніе, каторжныя работы и штрафы, тогда какъ въ Китаѣ этихъ видовъ наказанія не имѣется. Въ виду такого различія настоятельно необходимо подвергнуть критическому разсмотрѣнію иностранныя законодательства и, выбравъ изъ нихъ законоположенія, которыя могли бы быть введены во всеобщее международное употребленіе, по утвержденіи ихъ иностранными правительствами, отпечатать ихъ подъ именемъ "торгово-международнаго уложенія ". Для разбора всѣхъ международныхъ дѣлъ необходимо назначить людей, основательно знакомыхъ съ иностранными законодательствами, съ тѣмъ, чтобы они безъ всякаго замедленія рѣшали всѣ дѣла, подходящія къ уложенію. Что же касается дѣлъ, не подходящихъ къ нему, то по нимъ, несмотря ни на какія угрозы и насильственныя мѣры со стороны иностранныхъ посланниковъ и консуловъ, ни подъ какимъ видомъ не должно допускать никакихъ компромиссовъ. Къ тому же, когда иностранцы и китайцы будутъ судиться по однимъ и тѣмъ же иностраннымъ законамъ, то первые лишены будутъ возможности уклоняться отъ закона, а вторые не будутъ нести болѣе тяжкія, сравнительно съ иностранцами, наказанія. Въ концѣ каждаго года экстрактъ всѣхъ рѣшенныхъ взаимныхъ дѣлъ, съ указаніемъ поводовъ къ возникновенію ихъ и съ изложеніемъ постановленныхъ по нимъ рѣшеній, печатается и разсылается иностраннымъ представителямъ, иностраннымъ министерствамъ, китайскимъ провинціальнымъ судьямъ для взаимной провѣрки. При такой постановкѣ дѣла кривда и правда, истина и ложь не укроются, иностранцы не будутъ пользоваться умышленными послабленіями и въ Китаѣ будетъ менѣе обиженныхъ. Хотя все это нетрудно понять, но нелегко осуществить. Въ послѣднее время, когда въ разныхъ провинціяхъ Китая случались какія-либо важныя дѣла и высшія мѣстныя власти, опираясь на право, вступали въ препирательства съ иностранцами, тогда послѣдніе подстрекали своихъ посланниковъ, которые не только ставили Цзунъ-ли-я-мынь (министерство иностранныхъ дѣлъ) въ затруднительное положеніе, но даже прибѣгали ко всевозможнымъ угрозамъ. Поэтому, чтобы воспользоваться дѣйствительными плодами международной политики и выгодами уравненія наказаній, лицамъ, стоящимъ у кормила правленія, необходимо основательное знакомство съ иностранными дѣлами, единодушіе высшихъ и низшихъ классовъ и цѣлесообразная твердость, или уступчивость. Въ Японіи, на первыхъ порахъ ея сношеній съ западною Европою, иностранцы, въ виду жестокости существовавшихъ въ ней наказаній, пріобрѣли право собственной юрисдикціи. Но въ послѣднее время японцы, глубоко уразумѣвъ всю несправедливость этой уступки, съ жаромъ принялись за искорененіе застарѣлыхъ привычекъ, исправили по европейскому образцу свой уголовный кодексъ и вслѣдъ затѣмъ добились подчиненія иностранцевъ въ Японіи японской юрисдикціи. Между тѣмъ какъ Китай, величайшее изъ государствъ Азіи, уступаетъ въ этомъ отношеніи Японіи. Что можетъ быть позорнѣе этого? Если бы Китай, подобно Японіи, могъ съ рѣшимостью вступить на путь всеобщихъ преобразованій, если бы и въ организаціи арміи, въ отправленіи внутренняго управленія, устройствѣ финансовъ, торговли, въ покровительствѣ труду и т. п. великихъ политическихъ вопросахъ онъ могъ отказаться отъ своихъ предвзятыхъ взглядовъ, учредить у себя парламентское управленіе, опираться на международное право для обузданія коварства иностранцевъ, составить уложеніе для безпристрастнаго отправленія правосудія, то державныя права его не попали бы въ чужія руки и сильные сосѣди не осмѣлились бы бросать на него своихъ личныхъ взглядовъ. Въ противномъ случаѣ Китай вынужденъ будетъ соглашаться на требованія иностранцевъ и выказывать имъ чрезмѣрную уступчивость. Но такая благосклонность будетъ истолковываема ими въ смыслѣ почтенія, а снисходительность въ смыслѣ боязни. Стыдъ и позоръ, которые Китай долженъ будетъ сносить, подѣйствуютъ разлагающимъ образомъ на народный духъ, и трудно представить себѣ всѣ пагубныя послѣдствія такой политики — косности и вмѣстѣ уступчивости.
Пекинъ, 8 января 1897 года.
- ↑ Временный сборъ на военная потребности, установленныя въ 50-хъ годахъ и до сихъ поръ неотмѣненный, несмотря на то, что онъ ложится тяжелымъ бременемъ, на торговлю.
- ↑ Авторъ писалъ до погрома китайскаго флота японцами.
- ↑ Кромѣ смертной казни чрезъ отрубленіе головы, въ Китаѣ существуетъ еще ужасная казнь рѣзанія на куски и удавленіе, а затѣмъ есть также ссылка въ болѣе или менѣе отдаленныя мѣста.