РЕСПУБЛИКА ЮЖНАГО КРЕСТА.
Статья въ спеціальномъ №
«Сѣверо-Европейскаго Вечерняго Вѣстника».
За послѣднее время появился цѣлый рядъ описаній страшной катастрофы, постигшей Республику Южнаго Креста. Они поразительно разнятся между собой и передаютъ не мало событій, явно фантастическихъ и невѣроятныхъ. Повидимому, составители этихъ описаній слишкомъ довѣрчиво относились къ показаніямъ спасшихся жителей Звѣзднаго города, которые, какъ извѣстно, всѣ были поражены психическимъ разстройствомъ. Вотъ почему мы считаемъ полезнымъ и своевременнымъ сдѣлать здѣсь сводъ всѣхъ достовѣрныхъ свѣдѣній, какія пока имѣемъ о трагедіи, разыгравшейся на Южномъ полюсѣ.
Республика Южнаго Креста возникла сорокъ лѣтъ тому назадъ изъ треста сталелитейныхъ заводовъ, расположенныхъ въ южно-полярныхъ областяхъ. Въ циркулярной нотѣ, разосланной правительствамъ всего земного шара, новое государство выразило притязанія на всѣ земли, какъ материковыя, такъ и островныя, заключенныя въ предѣлахъ южно-полярнаго круга, равно какъ на всѣ части этихъ земель, выходящія изъ указанныхъ предѣловъ. Земли эти оно изъявляло готовность пріобрѣсти покупкой у государствъ, считавшихъ ихъ подъ своимъ протекторатомъ. Претензіи новой Республики не встрѣтили противодѣйствія со стороны пятнадцати великихъ державъ міра. Спорные вопросы о нѣкоторыхъ островахъ, всецѣло лежащихъ за полярнымъ кругомъ, но тѣсно примыкавшихъ къ южно полярнымъ областямъ, потребовали отдѣльныхъ трактатовъ. По исполненіи различныхъ формальностей, Республика Южнаго Креста была принята въ семью міровыхъ государствъ и представители ея аккредитованы при ихъ правительствахъ.
Главный городъ Республики, получившій названіе Звѣзднаго, былъ расположенъ на самомъ полюсѣ. Въ той воображаемой точкѣ, гдѣ проходитъ земная ось и сходятся всѣ земные меридіаны, стояло зданіе городской ратуши, и остріе ея шпиля, подымавшагося надъ городской крышей, было направлено къ небесному надиру. Улицы города расходились по меридіанамъ отъ ратуши, а меридіональныя пересѣкались другими, шедшими по параллельнымъ кругамъ. Высота всѣхъ строеній и внѣшность построекъ были одинаковы. Оконъ въ стѣнахъ не было, такъ какъ зданія освѣщались изнутри электричествомъ. Электричествомъ же освѣщались и улицы. Въ виду суровости климата, надъ городомъ была устроена непроницаемая для свѣта крыша, съ могучими вентиляторами для постояннаго обмѣна воздуха. Тѣ мѣстности земного шара знаютъ въ теченіе года лишь одинъ день въ шесть мѣсяцевъ и одну долгую ночь, тоже въ шесть мѣсяцевъ, но улицы Звѣзднаго города были неизмѣнно залиты яснымъ и ровнымъ свѣтомъ. Подобно этому, во всѣ времена года, температура на улицахъ искусственно поддерживалась на одной и той же высотѣ.
По послѣдней переписи, число жителей Звѣзднаго города достигало 2.500.000 человѣкъ. Все остальное населеніе Республики, исчислявшееся въ 50.000.000, сосредоточивалось вокругъ портовъ и заводовъ. Эти пункты образовывали тоже милліонныя скопленія людей, и по внѣшнему устройству напоминали Звѣздный городъ. Благодаря остроумному примѣненію электрической силы, входы въ мѣстныя гавани оставались открытыми весь годъ. Подвѣсныя электрическія дороги соединяли между собой населенныя мѣста Республики, перекидывая ежедневно изъ одного города въ другой десятки тысячъ людей и милліоны килограммовъ товара. Что касается внутренности страны, то она оставалась необитаемой. Передъ взорами путешественниковъ, въ окно вагона, проходили только однообразныя пустыни, совершенно бѣлыя зимой и поросшія скудной травой въ три лѣтнихъ мѣсяца. Дикія животныя были давно истреблены, а человѣку нечѣмъ было существовать тамъ. И тѣмъ поразительнѣе была напряженная жизнь портовыхъ городовъ и заводскихъ центровъ. Чтобы дать понятіе объ этой жизни, достаточно сказать, что за послѣдніе годы около семи десятыхъ всего металла, добываемаго на землѣ, поступало на обработку въ государственные заводы Республики.
Конституція Республики, по внѣшнимъ признакамъ, казалась осуществленіемъ крайняго народовластія. Единственными полноправными гражданами считались работники металлургическихъ заводовъ, составлявшіе около 60% всего населенія. Заводы эти были государственной собственностью. Жизнь работниковъ на заводахъ была обставлена не только всевозможными удобствами, но даже роскошью. Въ ихъ распоряженіе, кромѣ прекрасныхъ помѣщеній и изысканнаго стола, предоставлены были разнообразныя образовательныя учрежденія и увеселенія: библіотеки, музеи, театры, концерты, залы для всѣхъ видовъ спорта и т. д. Число рабочихъ часовъ въ сутки было крайне незначительно. Воспитаніе и образованіе дѣтей, медицинская и юридическая помощь, отправленіе религіозныхъ служеній разныхъ культовъ было государственной заботой. Широко обезпеченные въ удовлетвореніи всѣхъ своихъ нуждъ, потребностей и даже прихотей, работники государственныхъ заводовъ не получали никакого денежнаго вознагражденія; но семьи гражданъ, прослужившихъ на заводѣ 20 лѣтъ, а также скончавшихся или лишившихся въ годы службы работоспособности, получали богатую пожизненную пенсію съ условіемъ не покидать Республики. Изъ среды тѣхъ же работниковъ, путемъ всеобщаго голосованія, избирались представители въ Законодательную Палату Республики, вѣдавшую всѣ вопросы политической жизни страны, безъ права измѣнять ея основные законы.
Однако, эта демократическая внѣшность прикрывала чисто самодержавную тираннію членовъ-учредителей бывшаго треста. Предоставляя другимъ мѣста депутатовъ въ Палатѣ, они неизмѣнно проводили своихъ кандидатовъ въ директора заводовъ. Въ рукахъ Совѣта этихъ директоровъ сосредоточивалась экономическая жизнь страны. Они принимали всѣ заказы и распредѣляли ихъ по заводамъ; они пріобрѣтали матеріалы и машины для работы; они вели все хозяйство заводовъ. Черезъ ихъ руки проходили громадныя суммы денегъ, считавшіяся милліардами. Законодательная Палата лишь утверждала представляемыя ей росписи приходовъ и расходовъ по управленію заводами, хотя балансъ этихъ росписей далеко превышалъ весь бюджетъ Республики. Вліяніе Совѣта директоровъ въ международныхъ отношеніяхъ было громадно. Его рѣшенія могли разорить цѣлыя страны. Цѣны, устанавливаемыя имъ, опредѣляли заработокъ милліоновъ трудящихся массъ на всей землѣ. Въ то же время, вліяніе Совѣта, хотя и не прямое, на внутреннія дѣла Республики всегда было рѣшающимъ. Законодательная Палата, въ сущности, являлась лишь покорнымъ исполнителемъ воли Совѣта.
Сохраненіемъ власти въ своихъ рукахъ Совѣтъ былъ обязанъ прежде всего безпощадной регламентаціи всей жизни страны. При кажущейся свободѣ, жизнь гражданъ была нормирована до мельчайшихъ подробностей. Зданія всѣхъ городовъ Республики строились по одному и тому же образцу, опредѣленному закономъ. Убранство всѣхъ помѣщеній, предоставляемыхъ работникамъ, при всей его роскоши, было строго единообразнымъ. Всѣ получали одинаковую пищу въ одни и тѣ же часы. Платье, выдававшееся изъ государственныхъ складовъ, было неизмѣнно, въ теченіе десятковъ лѣтъ, одного и того же покроя. Послѣ опредѣленнаго часа, возвѣщавшагося сигналомъ съ ратуши, воспрещалось выходить изъ дома. Вся печать страны подчинена была зоркой цензурѣ. Никакія статьи, направленныя противъ диктатуры Совѣта, не пропускались. Впрочемъ, вся страна настолько была убѣждена въ благодѣтельности этой диктатуры, что наборщики сами отказывались набирать строки, критикующія Совѣтъ. Заводы были полны агентами Совѣта. При малѣйшемъ проявленіи недовольства Совѣтомъ, агенты спѣшили, на быстро собранныхъ митингахъ, страстными рѣчами разубѣдить усомнившихся. Обезоруживающимъ доказательствомъ служило, конечно, то, что жизнь работниковъ въ Республикѣ была предметомъ зависти для всей земли. Утверждаютъ, что въ случаѣ неуклонной агитаціи отдѣльныхъ лицъ, Совѣтъ не брезгалъ политическимъ убійствомъ. Во всякомъ случаѣ, за все время существованія Республики, общимъ голосованіемъ гражданъ не было избрано въ Совѣтъ ни одного директора, враждебнаго членамъ-учредителямъ.
Населеніе Звѣзднаго города состояло преимущественно изъ работниковъ, отслужившихъ свой срокъ. То были, такъ сказать, государственные рантье. Средства, получаемыя ими отъ государства, давали имъ возможность жить богато. Неудивительно поэтому, что Звѣздный городъ считался однимъ изъ самыхъ веселыхъ городовъ міра. Для разныхъ антрепренеровъ и предпринимателей онъ былъ золотымъ дномъ. Знаменитости всей земли несли сюда свои таланты. Здѣсь были лучшія оперы, лучшіе концерты, лучшія художественныя выставки; здѣсь издавались самыя освѣдомленныя газеты. Магазины Звѣзднаго города поражали богатствомъ выбора; рестораны — роскошью и утонченностью сервировки; притоны соблазняли всѣми формами разврата, изобрѣтенными древнимъ и новымъ міромъ. Однако, правительственная регламентація жизни сохранялась и въ Звѣздномъ городѣ. Правда, убранство квартиръ и моды платья не были стѣснены, но оставалось въ силѣ воспрещеніе выхода изъ дому послѣ опредѣленнаго часа, сохранялась строгая цензура печати, содержался Совѣтомъ обширный штатъ шпіоновъ. Порядокъ оффиціально поддерживался народной стражей, но рядомъ съ ней существовала тайная полиція всевѣдущаго Совѣта.
Таковъ былъ, въ самыхъ общихъ чертахъ, строй жизни въ Республикѣ Южнаго Креста и ея столицѣ. Задачей будущаго историка будетъ опредѣлить, насколько повліялъ онъ на возникновеніе и распространеніе роковой эпидеміи, приведшей къ гибели Звѣзднаго города, а, можетъ быть, и всего молодого государства.
Первые случаи заболѣванія „противорѣчіемъ“ были отмѣчены въ Республикѣ уже лѣтъ 20 тому назадъ. Тогда болѣзнь имѣла характеръ случайныхъ, спорадическихъ заболѣваній. Однако, мѣстные психіатры и невропатологи заинтересовались ею, дали ея подробное описаніе и на состоявшемся тогда международномъ медицинскомъ конгрессѣ въ Лхассѣ ей было посвящено нѣсколько докладовъ. Позднѣе ее какъ-то забыли, хотя въ психіатрическихъ лѣчебницахъ Звѣзднаго города никогда не было недостатка въ заболѣвшихъ ею. Свое названіе болѣзнь получила отъ того, что больные ею постоянно сами противорѣчатъ своимъ желаніямъ, хотятъ одного, но говорятъ и дѣлаютъ другое. (Научное названіе болѣзни — mania conrtadicens. Начинается она обыкновенно съ довольно слабо выраженныхъ симптомовъ, преимущественно въ формѣ своеобразной афазіи. Заболѣвшій вмѣсто „да“ говоритъ „нѣтъ“; желая сказать ласковыя слова, осыпаетъ собесѣдника бранью и т. д. Большею частью одновременно съ этимъ больной начинаетъ противорѣчить себѣ и своими поступками: намѣреваясь итти влѣво, поворачиваетъ вправо, думая поднять шляпу, чтобы лучше видѣть, нахлобучиваетъ ее себѣ на глаза и т. д. Съ развитіемъ болѣзни эти „противорѣчія“ наполняютъ всю тѣлесную и духовную жизнь больного, разумѣется, представляя безконечное разнообразіе, сообразно съ индивидуальными особенностями каждаго. Въ общемъ, рѣчь больного становится непонятной, его поступки нелѣпыми. Нарушается и правильность физіологическихъ отправленій организма. Сознавая неразумность своего поведенія, больной приходитъ въ крайнее возбужденіе, доходящее часто до изступленія. Очень многіе кончаютъ жизнь самоубійствомъ, иногда въ припадкѣ безумія, иногда, напротивъ, въ минуту душевнаго просвѣтлѣнія. Другіе погибаютъ отъ кровоизліянія въ мозгъ. Почти всегда болѣзнь приводитъ къ летальному исходу; случаи выздоровленія крайне рѣдки.
Эпидемическій характеръ mania contradicens приняла въ Звѣздномъ городѣ со среднихъ мѣсяцевъ текущаго года. До этого времени число больныхъ „противорѣчіемъ“ никогда не превышало 2% общаго числа заболѣвшихъ. Но это отношеніе въ маѣ мѣсяцѣ (осеннемъ мѣсяцѣ въ Республикѣ) сразу возрасло до 25% и все увеличивалось въ слѣдующіе мѣсяцы, причемъ съ такой же стремительностью возрастало и абсолютное число заболѣваній. Въ среднихъ числахъ іюня уже около 2% всего населенія, т.-е. около 50.000 человѣкъ, оффиціально признавались больными „противорѣчіемъ“. Статистическихъ данныхъ позже этого времени у насъ нѣтъ. Больницы переполнились. Контингентъ врачей быстро оказался совершенно недостаточнымъ. Къ тому же сами врачи, а также и больничные служащіе стали подвергаться тому же заболѣванію. Очень скоро больнымъ стало не къ кому обращаться за врачебной помощью, и точная регистрація заболѣваній стала невозможной. Впрочемъ, показанія всѣхъ очевидцевъ сходятся на томъ, что въ іюлѣ мѣсяцѣ нельзя было встрѣтить семьи, гдѣ не было бы больного. При этомъ число здоровыхъ неизмѣнно уменьшалось, такъ какъ началась массовая эмиграція изъ города, какъ изъ зачумленнаго мѣста, а число больныхъ увеличивалось. Можно думать, что не далеки отъ истины тѣ, кто утверждаютъ, что въ августѣ мѣсяцѣ всѣ, остававшіеся въ Звѣздномъ городѣ, были поражены психическимъ разстройствомъ.
За первыми проявленіями эпидеміи можно слѣдить по мѣстнымъ газетамъ, заносившимъ ихъ во все возраставшую у нихъ рубрику: Мапіа сотгасіісепз. Такъ какъ распознаніе болѣзни въ ея первыхъ стадіяхъ очень затруднительно, то хроника первыхъ дней эпидеміи полна комическихъ эпизодовъ. Заболѣвшій кондукторъ метрополитэна вмѣсто того, чтобы получать деньги съ пассажировъ, самъ платилъ имъ. Уличный стражникъ, обязанностью котораго было регулировать уличное движеніе, путалъ его въ теченіе всего дня. Посѣтитель музея, ходя по заламъ, снималъ всѣ картины и поворачивалъ ихъ къ стѣнѣ. Газета, исправленная рукой заболѣвшаго корректора, оказывалась переполненной смѣшными нелѣпостями. Въ концертѣ больной скрипачъ вдругъ нарушалъ ужаснѣйшими диссонансами исполняемую оркестромъ пьесу — и т. д. Длинный рядъ такихъ происшествій давалъ пищу остроумнымъ выходкамъ мѣстныхъ фельетонистовъ. Но нѣсколько случаевъ иного рода скоро остановили потокъ шутокъ. Первый состоялъ въ томъ, что врачъ, заболѣвшій „противорѣчіемъ“, прописалъ одной дѣвушкѣ средство, безусловно смертельное для нея, и его паціентка умерла. Дня три газеты были заняты этимъ событіемъ. Затѣмъ двѣ няньки, въ городскомъ дѣтскомъ саду, въ припадкѣ „противорѣчія“, перерѣзали горло сорокъ одному ребенку. Сообщеніе объ этомъ потрясло весь городъ. Но въ тотъ же день вечеромъ изъ дома, гдѣ помѣщались городскіе милиціонеры, двое больныхъ выкатили митральезу и осыпали картечью мирно гулявшую толпу. Убитыхъ и раненыхъ было до пятисотъ человѣкъ.
Послѣ этого всѣ газеты, все общество закричали, что надо немедленно принять мѣры противъ эпидеміи. Экстренное засѣданіе соединенныхъ Городского Совѣта и Законодательной Палаты порѣшило немедленно пригласить врачей изъ другихъ городовъ и изъ-за границы, расширить существующія больницы, открыть новыя и вездѣ устроить покои для изоляціи заболѣвшихъ „противорѣчіемъ“, напечатать и распространить въ 500.000 экземплярахъ брошюру о новой болѣзни, гдѣ указывались бы ея признаки и способы лѣченія, организовать на всѣхъ улицахъ спеціальныя дежурства врачей и ихъ сотрудниковъ и обходы частныхъ квартиръ для оказанія первой помощи и т. д. Постановлено было также отправлять ежедневно по всѣмъ дорогамъ поѣзда исключительно для больныхъ, такъ какъ врачи признавали лучшимъ средствомъ противъ болѣзни перемѣну мѣста. Сходныя мѣропріятія были въ то же время предприняты различными частными ассоціаціями, союзами и клубами. Организовалось даже особое „Общество для борьбы съ эпидеміей“, члены котораго скоро проявили себя дѣйствительно самоотверженной дѣятельностью. Но, несмотря на то, что всѣ эти и сходныя мѣры проводились съ неутомимой энергіей, эпидемія не ослабѣвала, но усиливалась съ каждымъ днемъ, поражая равно стариковъ и дѣтей, мужчинъ и женщинъ, людей работающихъ и пользующихся отдыхомъ, воздержныхъ и распутныхъ. И скоро все общество было охвачено неодолимымъ, стихійнымъ ужасомъ передъ неслыханнымъ бѣдствіемъ.
Началось бѣгство изъ Звѣзднаго города. Сначала нѣкоторыя лица, особенно изъ числа выдающихся сановниковъ, директоровъ, членовъ Законодательной Палаты и Городского Совѣта, поспѣшили выслать свои семейства въ южные города Австраліи и Патагоніи. За ними потянулось случайное пришлое населеніе — иностранцы, охотно съѣзжавшіеся въ „самый веселый городъ южнаго полушарія“, артисты всѣхъ профессій, разнаго рода дѣльцы, женщины легкаго поведенія. Затѣмъ, при новыхъ успѣхахъ эпидеміи, кинулись и торговцы. Они спѣшно распродавали товары или оставляли свои магазины на произволъ судьбы. Съ ними вмѣстѣ бѣжали банкиры, содержатели театровъ и ресторановъ, издатели газетъ и книгъ. Наконецъ, дѣло дошло и до коренныхъ, мѣстныхъ жителей. По закону, бывшимъ работникамъ былъ воспрещенъ выѣздъ изъ Республики безъ особаго разрѣшенія правительства, подъ угрозой лишенія пенсіи. Но на эту угрозу уже не обращали вниманія, спасая свою жизнь. Началось и дезертирство. Бѣжали служащіе городскихъ учрежденій, бѣжали чины народной милиціи, бѣжали сидѣлки больницъ, фармацевты, врачи. Стремленіе бѣжать, въ свою очередь, стало маніей. Бѣжали всѣ, кто могъ бѣжать.
Станціи электрическихъ дорогъ осаждались громадными толпами. Билеты въ поѣздахъ покупались за громадныя суммы и получались съ бою. За мѣста на управляемыхъ аэростатахъ, которые могли поднять всего десятокъ пассажировъ, платили цѣлыя состоянія… Въ минуту отхода поѣзда врывались въ вагоны новыя лица и не уступали завоеваннаго мѣста. Толпы останавливали поѣзда, снаряженные исключительно для больныхъ, вытаскивали ихъ изъ вагоновъ, занимали ихъ койки и силой заставляли машиниста дать ходъ. Весь подвижной составъ желѣзныхъ дорогъ Республики съ конца мая работалъ только на линіяхъ, соединяющихъ столицу съ портами. Изъ Звѣзднаго города поѣзда шли переполненными; пассажиры стояли во всѣхъ проходахъ, отваживались даже стоять наружи, хотя, при скорости хода современныхъ электрическихъ дорогъ, это грозитъ смертью отъ задушенія. Пароходныя компаніи Австраліи, Южной Америки и Южной Африки несообразно нажились, перевозя эмигрантовъ Республики въ другія страны. Не менѣе обогатились двѣ Южныя Компаніи аэростатовъ, которыя успѣли совершить около десяти рейсовъ и вывезли изъ Звѣзднаго города послѣднихъ, замедлившихъ милліардеровъ… По направленію къ Звѣздному городу, напротивъ, поѣзда шли почти пустыми; ни за какое жалованье нельзя было найти лицъ, согласныхъ ѣхать на службу въ столицу; только изрѣдка отправлялись въ зачумленный городъ эксцентричные туристы, любители сильныхъ ощущеній. Вычислено, что съ начала эмиграціи по 22 іюня, когда правильное движеніе поѣздовъ прекратилось, по всѣмъ шести желѣзнодорожнымъ линіямъ выѣхало изъ Звѣзднаго города полтора милліона человѣкъ, т.-е. почти двѣ трети всего населенія.
Своей предпріимчивостью, силой воли и мужествомъ заслужилъ себѣ въ это время вѣчную славу предсѣдатель Городского Совѣта, Орасъ Дивиль. Въ экстренномъ засѣданіи 5 іюня Городской Совѣтъ по соглашенію съ Палатой и Совѣтомъ директоровъ вручилъ Дивилю диктаторскую власть надъ городомъ, съ званіемъ Начальника, передавъ ему распоряженіе городскими суммами, народной милиціей и городскими предпріятіями. Вслѣдъ за этимъ правительственныя учрежденія и архивъ были вывезены изъ Звѣзднаго города въ Сѣверный портъ. Имя Ораса Дивиля должно быть записано золотыми буквами среди самыхъ благородныхъ именъ человѣчества. Въ теченіе полутора мѣсяца онъ боролся съ возрастающей анархіей въ городѣ. Ему удалось собрать вокругъ себя группу столь же самоотверженныхъ помощниковъ. Онъ сумѣлъ долгое время удерживать дисциплину и повиновеніе въ средѣ народной милиціи и городскихъ служащихъ, охваченныхъ ужасомъ передъ общимъ бѣдствіемъ и постоянно децимируемыхъ эпидеміей. Орасу Дивилю обязаны сотни тысячъ своимъ спасеніемъ, такъ какъ благодаря его энергіи и распорядительности имъ удалось уѣхать. Другимъ тысячамъ людей онъ облегчилъ послѣдніе дни, давъ возможность умереть въ больницѣ, при заботливомъ уходѣ, а не подъ ударами обезумѣвшей толпы. Наконецъ, человѣчеству Дивиль сохранилъ лѣтопись всей катастрофы, такъ какъ нельзя назвать иначе краткія, но содержательныя и точныя телеграммы, которыя онъ ежедневно и по нѣскольку разъ въ день отправлялъ изъ Звѣзднаго города во временную резиденцію правительства Республики, въ Сѣверный портъ.
Первымъ дѣломъ Дивиля, при вступленіи въ должность Начальника города, была попытка успокоить встревоженные умы населенія. Были изданы манифесты, указывавшіе на то, что психическая зараза легче всего переносится на людей возбужденныхъ, и призывавшіе людей здоровыхъ и уравновѣшенныхъ вліять своимъ авторитетомъ на лицъ слабыхъ и нервныхъ. При этомъ Дивиль вошелъ въ сношеніе съ „Обществомъ для борьбы съ эпидеміей“ и распредѣлилъ между его членами всѣ общественныя мѣста, театры, собранія, площади, улицы. Въ эти дни почти не проходило часа, чтобы въ любомъ мѣстѣ не обнаруживались заболѣванія. То тамъ, то здѣсь замѣчались лица или цѣлыя группы лицъ, своимъ поведеніемъ явно доказывающія свою ненормальность. Большей частью у больныхъ, понявшихъ свое состояніе, являлось немедленное желаніе обратиться за помощью. Но, подъ вліяніемъ разстроенной психики, это желаніе выражалось у нихъ какими-нибудь враждебными дѣйствіями противъ близъ стоящихъ. Больные хотѣли бы спѣшить домой или въ лѣчебницу, но вмѣсто этого испуганно бросались бѣжать къ окраинамъ города. Имъ являлась мысль просить кого-нибудь принять въ нихъ участіе, но вмѣсто того они хватали случайныхъ прохожихъ за горло, душили ихъ, наносили имъ побои, иногда даже раны ножомъ или палкой. Поэтому толпа, какъ только оказывался по близости человѣкъ, пораженный „противорѣчіемъ“, обращалась въ бѣгство. Въ эти-то минуты и являлись на помощь члены „Общества“. Одни изъ нихъ овладѣвали больнымъ, успокаивали его и направляли въ ближайшую лѣчебницу; другіе старались вразумить толпу и объяснить ей, что нѣтъ никакой опасности, что случилось только новое несчастье, съ которымъ всѣ должны бороться по мѣрѣ силъ.
Въ театрахъ и собраніяхъ случаи внезапнаго заболѣванія очень часто приводили къ трагическимъ развязкамъ. Въ оперѣ нѣсколько сотъ зрителей, охваченныхъ массовымъ безуміемъ, вмѣсто того, чтобы выразить свой восторгъ пѣвцамъ, ринулись на сцену и осыпали ихъ побоями. Въ Большомъ Драматическомъ театрѣ внезапно заболѣвшій артистъ, который по роли долженъ былъ окончить самоубійствомъ, произвелъ нѣсколько выстрѣловъ въ зрительный залъ. Револьверъ, конечно, не былъ заряженъ, но подъ вліяніемъ нервнаго напряженія у многихъ лицъ въ публикѣ обнаружилась уже таившаяся въ нихъ болѣзнь. При происшедшемъ смятеніи, въ которомъ естественная паника была усилена „противорѣчивыми“ поступками безумцевъ, было убито нѣсколько десятковъ человѣкъ. Но всего ужаснѣе было происшествіе въ Театрѣ Фейерверковъ. Нарядъ городской милиціи, назначенный туда для наблюденія за безопасностью отъ огня, въ припадкѣ болѣзни, поджегъ сцену и тѣ вуали, за которыми распредѣляются свѣтовые эффекты. Отъ огня и въ давкѣ погибло не менѣе 200 человѣкъ. Послѣ этого событія Орасъ Дивиль распорядился прекратить всѣ театральныя и музыкальныя исполненія въ городѣ.
Громадную опасность для жителей представляли грабители и воры, которые при общей дезорганизаціи находили широкое поле для своей дѣятельности. Увѣряютъ, что иные изъ нихъ прибывали въ это время въ Звѣздный городъ изъ-заграницы. Нѣкоторые симулировали безуміе, чтобы остаться безнаказанными. Другіе не считали нужнымъ даже прикрывать открытаго грабежа притворствомъ. Шайки разбойниковъ смѣло входили въ покинутые магазины и уносили болѣе цѣнныя вещи, врывались въ частныя квартиры и требовали золота, останавливали прохожихъ и отнимали у нихъ драгоцѣнности, часы, перстни, браслеты. Къ грабежамъ присоединились насилія всякаго рода и прежде всего насилія надъ женщинами. Начальникъ города высылалъ цѣлые отряды милиціи противъ преступниковъ, но тѣ отваживались вступать въ открытыя сраженія. Были страшные случаи, когда среди грабителей или среди милиціонеровъ внезапно оказывались заболѣвшіе „противорѣчіемъ“, обращавшіе оружіе противъ своихъ товарищей. Арестованныхъ грабителей Начальникъ сначала высылалъ изъ города. Но граждане освобождали ихъ изъ тюремныхъ вагоновъ, чтобы занять ихъ мѣсто. Тогда Начальникъ принужденъ быль приговаривать уличенныхъ разбойниковъ и насильниковъ къ смерти. Такъ, послѣ почти трехъ-вѣкового перерыва, была возобновлена на землѣ открытая смертная казнь.
Въ іюнѣ въ городѣ стала сказываться нужда въ предметахъ первой необходимости. Не доставало жизненныхъ припасовъ, не доставало медикаментовъ. Подвозъ по желѣзной дорогѣ началъ сокращаться; въ городѣ же почти прекратились всякія производства. Дивиль организовалъ городскія хлѣбопекарни и раздачу хлѣба и мяса всѣмъ жителямъ. Въ городѣ были устроены общественныя столовыя по образцу существовавшихъ на заводахъ. Но невозможно было найти достаточнаго числа работающихъ для нихъ. Добровольцы-служащіе трудились до изнеможенія, но число ихъ уменьшалось. Городскія крематоріи пылали круглыя сутки, но число мертвыхъ тѣлъ въ покойницкихъ не убывало, а возрастало. Начали находить трупы на улицахъ и въ частныхъ домахъ. Городскія центральныя предпріятія, по телеграфу, телефону, освѣщенію, водопроводу, канализаціи, обслуживались все меньшимъ и меньшимъ числомъ лицъ. Удивительно, какъ Дивиль успѣвалъ всюду. Онъ за всѣмъ слѣдилъ, всѣмъ руководилъ. По его сообщеніямъ можно подумать, что онъ не зналъ отдыха. И всѣ спасшіеся послѣ катастрофы свидѣтельствуютъ единогласно, что его дѣятельность бъіла выше всякой похвалы. Въ серединѣ іюня сталъ чувствоваться недостатокъ служащихъ на желѣзныхъ дорогахъ. Не было машинистовъ и кондукторовъ, чтобы обслуживать поѣзда. 17 іюня произошло первое крушеніе на Юго-Западной линіи, причиной котораго было заболѣваніе машиниста „противорѣчіемъ“. Въ припадкѣ болѣзни машинистъ бросилъ весь поѣздъ съ пяти-саженной высоты на ледяное поле. Почти всѣ ѣхавшіе были убиты или искалѣчены. Извѣстіе объ этомъ, доставленное въ городъ со слѣдующимъ поѣздомъ, было подобно удару грома. Тотчасъ былъ отправленъ санитарный поѣздъ. Онъ привезъ трупы и изувѣченныя полуживыя тѣла. Но къ вечеру того же дня распространилась вѣсть, что аналогичная катастрофа разразилась и на Первой линіи. Два желѣзнодорожныхъ пути, соединяющихъ Звѣздный городъ съ міромъ, оказались испорченными. Были посланы и изъ города и изъ Сѣвернаго порта отряды для исправленія путей, но работа въ тѣхъ странахъ почти невозможна въ зимніе мѣсяцы. Пришлось отказаться отъ надежды возстановить въ скоромъ времени движеніе.
Эти двѣ катастрофы были лишь образцами для слѣдующихъ. Чѣмъ съ большей тревогой брались машинисты за свое дѣло, тѣмъ вѣрнѣе, въ болѣзненномъ припадкѣ, они повторяли проступокъ своихъ предшественниковъ. Именно потому, что они боялись какъ бы не погубить поѣзда, они губили его. За пять дней отъ 18 по 22 іюня семь поѣздовъ, переполненныхъ людьми, было сброшено въ пропасть. Тысячи людей нашли себѣ смерть отъ ушибовъ и голода въ снѣжныхъ равнинахъ. Только у очень немногихъ достало силъ вернуться въ городъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ всѣ шесть магистралей, связывающихъ Звѣздный городъ съ міромъ, оказались испорченными. Еще раньше прекратилось сообщеніе аэростатами. Одинъ изъ нихъ былъ разгромленъ разъяренной толпой, которая негодовала на то, что воздушнымъ путемъ пользуются лишь люди особенно богатые. Всѣ другіе аэростаты, одинъ за другимъ, потерпѣли крушеніе, вѣроятно, по тѣмъ же причинамъ, которыя приводили къ желѣзнодорожнымъ катастрофамъ. Населеніе города, доходившее въ то время до 600.000 человѣкъ, оказалось отрѣзаннымъ отъ всего человѣчества. Нѣкоторое время ихъ связывала только телеграфная нить.
24 іюня остановилось движеніе по городскому метрополитену, въ виду недостатка служащихъ. 26 іюня была прекращена служба на городскомъ телефонѣ. 27 іюня были закрыты всѣ аптеки, кромѣ одной центральной. 1 іюля Начальникъ издалъ приказъ всѣмъ жителямъ переселиться въ Центральную часть города, совершенно покинувъ периферіи, чтобы облегчить поддержаніе порядка, распредѣленіе припасовъ и врачебную помощь. Люди покидали свои квартиры и поселялись въ чужихъ, оставленныхъ владѣльцами. Чувство собственности исчезло. Никому не жаль было бросить свое, никому не странно было пользоваться чужимъ. Впрочемъ, находились еще мародеры и разбойники, которыхъ скорѣе можно было признать психопатами. Они еще продолжали грабить, и въ настоящее время въ пустынныхъ залахъ обезлюдѣвшихъ домовъ открываютъ цѣлые клады золота и драгоцѣнностей, около которыхъ лежитъ полусгнившій трупъ грабителя.
Замѣчательно, однако, что при всеобщей гибели, жизнь еще сохраняла свои прежнія формы. Еще находились торговцы, которые открывали магазины, продавая — почему-то по неимовѣрнымъ цѣнамъ — уцѣлѣвшіе товары: лакомства, цвѣты, книги, оружіе… Покупатели, не жалѣя, бросали ненужное золото, а скряги-купцы прятали его, неизвѣстно зачѣмъ. Еще существовали тайные притоны — картъ, вина и разврата, — куда убѣгали несчастные люди, чтобы забыть ужасную дѣйствительность. Больные смѣшивались тамъ со здоровыми, и никто не велъ хроники ужасныхъ сценъ, происходившихъ тамъ. Еще выходили двѣ-три газеты, издатели которыхъ пытались сохранить значеніе литературнаго слова въ общемъ разгромѣ. №№ этихъ газетъ уже въ настоящее время перепродающіеся въ десять и двадцать разъ дороже настоящей своей стоимости, должны стать величайшими библіографическими рѣдкостями. Въ этихъ столбцахъ текста, написанныхъ среди господствующаго безумія и набранныхъ полусумасшедшими наборщиками, — живое и страшное отраженіе всего, что переживалъ несчастный городъ. Находились репортеры, которые сообщали „городскія происшествія“, писатели, которые горячо обсуждали положеніе дѣлъ, и даже фельетонисты, которые пытались забавлять въ дни трагизма. А телеграммы, приходившія изъ другихъ странъ, говорившія объ истинной, здоровой жизни, должны были наполнять отчаяньемъ души читателей, обреченныхъ на гибель.
Дѣлались безнадежныя попытки спастись. Въ началѣ іюля громаднаяная толпа мужчинъ, женщинъ и дѣтей, руководимая нѣкіимъ Джономъ Дью, рѣшилась итти пѣшкомъ изъ города въ ближайше населенное мѣсто, Лёндонтоунъ. Дивиль понималъ безуміе ихъ попытки, но не могъ остановить ихъ, и самъ снабдилъ теплой одеждой и съѣстными припасами. Вся эта толпа, около 2000 человѣкъ, заблудилась и погибла въ снѣжныхъ поляхъ полярной страны, среди черной, шесть мѣсяцевъ не разсвѣтающей ночи. Нѣкто Уайтингъ началъ проповѣдывать иное, болѣе героическое средство. Онъ предлагалъ умертвить всѣхъ больныхъ, полагая, что послѣ этого эпидемія прекратится. У него нашлось не мало послѣдователей, да, впрочемъ, въ тѣ темные дни самое безумное, самое безчеловѣчное предложеніе, сулящее избавленіе, нашло бы сторонниковъ. Уайтингъ и его друзья рыскали по всему городу, врывались во всѣ дома и истребляли больныхъ. Въ больницахъ они совершали массовыя избіенія. Въ изступленіи убивали и тѣхъ, кого только можно было заподозрить, что онъ не совсѣмъ здоровъ. Къ идейнымъ убійцамъ присоединились безумные и грабители. Весь городъ сталъ ареной битвъ. Въ эти трудные дни Орасъ Дивиль собралъ своихъ сотрудниковъ въ дружину, одушевилъ ихъ и лично повелъ на борьбу со сторонниками Уайтинга. Нѣсколько сутокъ продолжалось преслѣдованіе. Сотни человѣкъ пали съ той и съ другой стороны. Наконецъ, былъ захваченъ самъ Уайтингъ. Онъ оказался въ послѣдней стадіи mania contradicens, и его пришлось вести не на казнь, а въ больницу, гдѣ онъ вскорѣ и скончался.
8 іюня городу былъ нанесенъ одинъ изъ самыхъ страшныхъ ударовъ. Лица, наблюдавшія за дѣятельностью центральной электрической станціи, въ припадкѣ болѣзни, поломали всѣ машины. Электрическій свѣтъ прекратился, и весь городъ, всѣ улицы, всѣ частныя жилища погрузились въ абсолютный мракъ. Такъ какъ въ городѣ не пользовались никакимъ другимъ освѣщеніемъ и никакимъ другимъ отопленіемъ, кромѣ электричества, то всѣ жители оказались въ совершенно безпомощномъ положеніи. Дивиль предвидѣлъ такую опасность. Имъ были заготовлены склады смоляныхъ факеловъ и топлива. Вездѣ на улицахъ были зажжены костры. Жителямъ факелы раздавались тысячами. Но эти скудные свѣточи не могли озарить гигантскихъ перспективъ Звѣзднаго города, тянувшихся на десятки километровъ прямыми линіями, и грозной высоты тридцатиэтажныхъ зданій. Съ наступленіемъ мрака пала послѣдняя дисциплина въ городѣ. Ужасъ и безуміе окончательно овладѣли душами. Здоровые перестали отличаться отъ больныхъ. Началась страшная оргія отчаявшихся людей.
Съ поразительной быстротой обнаружилось во всѣхъ паденіе нравственнаго чувства. Культурность, словно тонкая кора, наросшая за тысячелѣтія, спала съ этихъ людей, и въ нихъ обнажился дикій человѣкъ, человѣкъ-звѣрь, какимъ онъ, бывало, рыскалъ по дѣвственной землѣ. Утратилось всякое понятіе о правѣ, — признавалась только сила. Для женщинъ единственнымъ закономъ стала жажда наслажденій. Самыя скромныя матери семейства вели себя какъ проститутки, по доброй волѣ переходя изъ рукъ въ руки и говоря непристойнымъ языкомъ домовъ терпимости. Дѣвушки бѣгали по улицамъ, вызывая, кто желаетъ воспользоваться ихъ невинностью, уводили своего избранника въ ближайшую дверь и отдавались ему на неизвѣстно чьей постели. Пьяницы устраивали пиры въ разоренныхъ погребахъ, не стѣсняясь тѣмъ, что среди нихъ валялись неубранные трупы. Все это постоянно осложнялось припадками господствующей болѣзни. Жалко было положеніе дѣтей, брошенныхъ родителями на произволъ судьбы. Однихъ насиловали гнусные развратники, другихъ подвергали пыткамъ поклонники садизма, которыхъ внезапно нашлось значительное число. Дѣти умирали отъ голода въ своихъ дѣтскихъ, отъ стыда и страданій послѣ насилій; ихъ убивали нарочно и нечаянно. Утверждаютъ, что нашлись изверги, ловившіе дѣтей, чтобы насытить ихъ мясомъ свои проснувшіеся людоѣдскіе инстинкты.
Въ этотъ послѣдній періодъ трагедіи Орасъ Дивиль не могъ, конечно, помочь всему населенію. Но онъ устроилъ въ зданіи Ратуши пріютъ для всѣхъ, сохранившихъ разумъ. Входы въ зданіе были забаррикадированы и постоянно охранялись стражей. Внутри были заготовлены запасы пищи и воды для 3000 человѣкъ на сорокъ дней. Но съ Дивилемъ было всего 1800 человѣкъ мужчинъ и женщинъ. Разумѣется, въ городѣ были и еще лица съ непомраченнымъ сознаніемъ, но они не знали о пріютѣ Дивиля и таились по домамъ. Многіе не рѣшались выходить на улицу, и теперь въ нѣкоторыхъ комнатахъ находятъ трупы людей, умершихъ въ одиночествѣ отъ голода. Замѣчательно, что среди запершихся въ Ратушѣ — было очень мало случаевъ заболѣванія „противорѣчіемъ“. Дивиль умѣлъ поддерживать дисциплину въ своей небольшой общинѣ. До послѣдняго дня онъ велъ журналъ всего происходящаго, и этотъ журналъ, вмѣстѣ съ телеграммами Дивиля, служитъ лучшимъ источникомъ нашихъ свѣдѣній о катастрофѣ. Журналъ этотъ найденъ въ тайномъ шкафу Ратуши, гдѣ хранились особо цѣнные документы. Послѣдняя запись относится къ 20 іюля. Дивиль сообщаетъ въ ней, что обезумѣвшая толпа начала штурмъ Ратуши, и что онъ принужденъ отбивать нападеніе залпами изъ револьверовъ „На что я надѣюсь, — пишетъ Дивиль, — не знаю. Помощи раньше весны ждать невозможно. До весны прожить съ тѣми запасами, какіе въ моемъ распоряженіи, невозможно. Но я до конца исполню мой долгъ“. Это послѣднія слова Дивиля. Благородныя слова!
Надо полагать, что 21 іюля толпа взяла Ратушу приступомъ, и что защитники ея были перебиты или разсѣялись. Тѣло Дивиля пока не разыскано. Сколько-нибудь достовѣрныхъ сообщеній о томъ, что происходило въ городѣ послѣ 21 іюля, у насъ нѣтъ. По тѣмъ слѣдамъ, какіе находятъ теперь при расчисткѣ города, надо полагать, что анархія достигла послѣднихъ предѣловъ. Можно представить себѣ полутемныя улицы, озаренныя заревомъ костровъ, сложенныхъ изъ мебели и изъ книгъ. Огонь добывали ударами кремня о желѣзо. Около костровъ дико веселились толпы сумасшедшихъ и пьяныхъ. Общая чаша ходила кругомъ. Пили мужчины и женщины. Тутъ же совершались сцены скотскаго сладострастія. Какія-то темныя, атавистическія чувства оживали въ душахъ этихъ городскихъ обитателей, и, полунагіе, немытые, нечесаные, они плясали хороводами пляски своихъ отдаленныхъ пращуровъ, современниковъ пещерныхъ медвѣдей, и пѣли тѣ же дикія пѣсни, какъ орды, нападавшія съ каменными топорами на мамонта. Съ пѣснями, съ безсвязными рѣчами, съ идіотскимъ хохотомъ сливались выклики безумія больныхъ, которые теряли способность выражать въ словахъ даже свои бредовыя грезы, и стоны умирающихъ, корчившихся тутъ же, среди разлагающихся труповъ. Иногда пляски смѣнялись драками — за бочку вина, за красивую женщину или просто безъ повода, въ припадкѣ сумасшествія, толкавшаго на безсмысленные, противорѣчивые поступки. Бѣжать было некуда: вездѣ были тѣ же сцены ужаса, вездѣ были оргіи, битвы, звѣрское веселіе и звѣрская злоба — или абсолютная тьма, которая казалась еще болѣе страшной, еще болѣе нестерпимой потрясенному воображенію.
Въ эти дни Звѣздный городъ былъ громаднымъ чернымъ ящикомъ, гдѣ нѣсколько тысячъ еще живыхъ, человѣкоподобныхъ существъ были закинуты въ смрадъ сотенъ тысячъ гніющихъ труповъ, гдѣ среди живыхъ уже не было ни одного, кто сознавалъ свое положеніе. Это былъ городъ безумныхъ, гигантскій домъ сумасшедшихъ, величайшій и отвратительнѣйшій Бедламъ, какой когда-либо видѣла земля. И эти сумасшедшіе истребляли другъ друга, убивая кинжалами, перегрызая горло, умирали отъ безумія, умирали отъ ужаса, умирали отъ голода и отъ всѣхъ болѣзней, которыя царствовали въ зараженномъ воздухѣ.
Само собой разумѣется, что правительство Республики не оставалось равнодушнымъ зрителемъ жестокаго бѣдствія, постигшаго столицу. Но очень скоро пришлось отказаться отъ всякой надежды оказать помощь. Врачи, сестры милосердія, военныя части, служащіе всякаго рода рѣшительно отказывались ѣхать въ Звѣздный городъ. Послѣ прекращенія рейсовъ электрическихъ дорогъ и управляемыхъ аэростатовъ, прямая связь съ городомъ утратилась, такъ какъ суровость мѣстнаго климата не позволяетъ иныхъ путей сообщенія. Къ тому же все вниманіе правительства скоро обратилось на случаи заболѣванія „противорѣчіемъ“, которые стали обнаруживаться въ другихъ городахъ Республики. Въ нѣкоторыхъ изъ нихъ болѣзнь тоже грозила принять эпидемическій характеръ, и начиналась общественная паника, напоминавшая событія въ Звѣздномъ городѣ. Это повело къ эмиграціи жителей изо всѣхъ населенныхъ пунктовъ Республики. Работы на всѣхъ заводахъ были остановлены, и вся промышленная жизнь страны замерла. Однако, благодаря рѣшительнымъ мѣрамъ, принятымъ во-время, въ другихъ городахъ эпидемію удалось остановить, и нигдѣ она не достигла до тѣхъ размѣровъ, какъ въ столицѣ.
Извѣстно, съ какимъ тревожнымъ вниманіемъ весь міръ слѣдилъ за несчастіями молодой Республики. Въ началѣ, когда никто не ожидалъ, до какихъ неимовѣрныхъ размѣровъ разрастется бѣдствіе, господствующимъ чувствомъ было любопытство. Выдающіяся газеты всѣхъ странъ (въ томъ числѣ и нашъ „Сѣверо-Европейскій Вечерній Вѣстникъ“) отправили спеціальныхъ корреспондентовъ въ Звѣздный городъ — сообщать о ходѣ эпидеміи. Многіе изъ этихъ храбрыхъ рыцарей пера сдѣлались жертвой своего профессіональнаго долга. Когда же стали приходить вѣсти угрожающаго характера, правительства различныхъ государствъ и частныя общества предложили свои услуги правительству Республики. Одни отправили свои войска, другіе сформировали кадры врачей, третьи несли денежныя пожертвованія, но событія шли съ такой стремительностью, что большая часть этихъ начинаній не могла быть исполнена. Послѣ прекращенія желѣзнодорожнаго сообщенія со Звѣзднымъ городомъ, единственными свѣдѣніями о жизни въ немъ были телеграммы Начальника. Эти телеграммы немедленно разсылались во всѣ концы земли и расходились въ милліонахъ экземпляровъ. Послѣ поломки электрическихъ машинъ, телеграфъ дѣйствовалъ еще нѣсколько дней, такъ какъ на станціи были заряженные аккумуляторы. Точная причина, почему телеграфное сообщеніе совершенно прекратилось, неизвѣстна: можетъ быть, были испорчены аппараты. Послѣдняя телеграмма Ораса Дивиля помѣчена 27 іюня. Съ этого дня въ теченіе почти полутора мѣсяца все человѣчество оставалось безъ вѣстей изъ столицы Республики.
Въ теченіе іюля было сдѣлано нѣсколько попытокъ достигнуть до Звѣзднаго города по воздуху. Въ Республику было доставлено нѣсколько новыхъ аэростатовъ и летательныхъ машинъ. Однако, долгое время всѣ попытки преслѣдовала неудача. Наконецъ, аэронавту Томасу Билли посчастливилось долетѣть до несчастнаго города. Онъ подобралъ на крышѣ города двухъ человѣкъ, давно лишенныхъ разсудка и полумертвыхъ отъ стужи и голода. Черезъ вентиляторы Билли видѣлъ, что улицы погружены въ абсолютный мракъ и слышалъ дикіе крики, показывавшіе, что въ городѣ есть еще живыя существа. Въ самый городъ Билли не рѣшился спуститься. Въ концѣ августа удалось возстановить одну линію электрической желѣзной дороги до станціи Лиссисъ, въ ста пяти километрахъ отъ города. Отрядъ хорошо вооруженныхъ людей, снабженныхъ припасами и средствами для оказанія первой помощи, вошелъ въ городъ черезъ Сѣверо-Западныя ворота. Этотъ отрядъ, однако, не могъ проникнуть дальше первыхъ кварталовъ, вслѣдствіе страшнаго смрада, стоявшаго въ воздухѣ. Пришлось подвигаться шагъ за шагомъ, очищая улицы отъ труповъ, оздоравливая воздухъ искусственными средствами. Всѣ люди, которыхъ встрѣчали въ городѣ живыми, были невмѣняемы. Они походили на дикихъ животныхъ по своей свирѣпости, и ихъ приходилось захватывать силой. Наконецъ, къ серединѣ сентября удалось организовать правильное сообщеніе со Звѣзднымъ городомъ и начать систематическое возстановленіе его.
Въ настоящее время большая часть города уже очищена отъ труповъ. Электрическое освѣщеніе и отопленіе возстановлено. Остаются не занятыми лишь американскіе кварталы, но полагаютъ, что тамъ нѣтъ живыхъ существъ. Всего спасено до 10.000 человѣкъ, но большая часть ихъ является людьми неизлѣчимо разстроенными психически. Тѣ, которые болѣе или менѣе оправляются, очень неохотно говорятъ о пережитомъ ими въ бѣдственные дни. Къ тому же разсказы ихъ полны противорѣчій и очень часто не подтверждаются документальными данными. Въ различныхъ мѣстахъ разысканы №№ газетъ, выходившихъ въ городѣ до конца іюля. Послѣдній изъ найденныхъ до сихъ поръ, помѣченный 22 іюля, содержитъ въ себѣ сообщеніе о смерти Ораса Дивиля и призывъ возстановить убѣжище въ Ратушѣ. Правда, найденъ еще листокъ, помѣченный августомъ, но содержаніе его таково, что необходимо признать его автора (который, вѣроятно, лично и набиралъ свой бредъ) рѣшительно невмѣняемымъ. Въ Ратушѣ открытъ дневникъ Ораса Дивиля, дающій послѣдовательную лѣтопись событій за три недѣли, отъ 28 іюня по 20 іюля. По страшнымъ находкамъ на улицахъ и внутри домовъ можно составить себѣ яркое представленіе о неистовствахъ, совершавшихся въ городѣ за послѣдніе дни. Всюду страшно изуродованные трупы: люди, умершіе голодной смертію, люди, задушенные и замученные, люди, убитые безумцами въ припадкѣ изступленія, и наконецъ, — полуобглоданныя тѣла. Трупы находятъ въ самыхъ неожиданныхъ мѣстахъ: въ тоннеляхъ метрополитэна, въ канализаціонныхъ трубахъ, въ разныхъ чуланахъ, въ котлахъ: вездѣ потерявшіе разсудокъ жители искали спасенія отъ окружающаго ужаса. Внутренности почти всѣхъ домовъ разгромлены, и добро, оказавшееся ненужнымъ грабителямъ, запрятано въ потайныя комнаты и подземныя помѣщенія.
Несомнѣнно, пройдетъ еще нѣсколько мѣсяцевъ, прежде чѣмъ Звѣздный городъ станетъ вновь обитаемымъ. Теперь же онъ почти пустъ. Въ городѣ, который можетъ вмѣстить до 3.000.000 жителей, живетъ около 30.000 рабочихъ, занятыхъ расчисткой улицъ и домовъ. Впрочемъ, прибыли и нѣкоторые изъ прежнихъ жителей, чтобы разыскивать тѣла близкихъ и собирать остатки истребленнаго и расхищеннаго имущества. Пріѣхало и нѣсколько туристовъ, привлеченныхъ исключительнымъ зрѣлищемъ опустошеннаго города. Два предпринимателя уже открыли двѣ гостинницы, торгующія довольно бойко. Въ скоромъ времени открывается и небольшой кафе-шантанъ, труппа для котораго уже собрана.
„Сѣверо-Европейскій Вечерній Вѣстникъ“, въ свою очередь, отправилъ въ городъ новаго корреспондента, г. Андрю Эвальда, и намѣренъ въ подробныхъ сообщеніяхъ знакомить своихъ читателей со всѣми новыми открытіями, которыя будутъ сдѣланы въ несчастной столицѣ Республики Южнаго Креста.
1904—1905.