13-го апрѣля, въ очередномъ засѣданіи физическаго общества, предсѣдатель общества профессоръ Ѳ. Ѳ. Петрушевскій прочелъ слѣдующій отчетъ объ оконченныхъ занятіяхъ коммисіи общества для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій: «Коммисія физическаго общества, составленная осенью прошлаго года для разсмотрѣнія медіумическихъ или спиритическихъ явленій, окончила свои занятія, и общество, вслѣдствіе циркулярнаго моего къ нему обращенія, предоставило въ полное распоряженіе коммисіи всѣ ея протоколы. Коммисія послѣ того немедленно довела до общаго свѣдѣнія краткое изложеніе хода своихъ занятій и свои заключенія, подписанныя всѣми членами коммисіи. Такъ какъ это изложеніе было напечатано („Голосъ“ № 85-й), то я ограничиваюсь только краткимъ извлеченіемъ изъ него, въ видѣ доклада общества, излагая дѣло такъ же, какъ и личный участникъ въ занятіяхъ коммисіи. Коммисія долгое время (?) принимала во вниманіе указанія отъ свидѣтелей со стороны медіумовъ на соблюденіе различныхъ условій, будто-бы благопріятствующихъ спиритическимъ явленіямъ, несмотря на нерѣшительность (?), противорѣчивость (?) этихъ указаній, и несмотря на то, что соблюденіе этихъ условій устраняло возможность точнаго наблюденія. При всемъ томъ, коммисія пришла къ заключенію относительно медіумовъ, братьевъ Петти, единственному которое возможно (при невозможности „точнаго наблюденія“. — А. А.), что дѣйствія ихъ — обманъ, и прибавлю отъ себя (бывшаго на двухъ сеансахъ, на которыхъ ничего не произошло. — А. А.) грубый, неловкій обманъ. Свидѣтели со стороны медіумовъ признаютъ только, что братья Петти суть слабые медіумы. Въ январѣ нынѣшняго года коммисія была увѣдомлена о прибытіи въ Петербургъ непрофессіональнаго медіума, г-жи Клайеръ, причемъ свидѣтелями было заявлено, что г-жа Клайеръ есть сильный медіумъ, что съ нею профессоръ (?) Круксъ въ Лондонѣ дѣлалъ опыты, которые считаются наиболѣе доказательными въ пользу реальности явленій спиритизма. Коммисіи была заявлена надежда, что она, вѣроятно, не упуститъ этого случая произвести опыты при помощи приборовъ, на подобіе того, какъ это дѣлалъ г. Круксъ въ Лондонѣ; это было принято коммисіей къ свѣдѣнію и необходимые, по ея мнѣнію, приборы были заготовлены. Однако, въ началѣ сеансовъ съ г-жей Клайеръ, коммисія все еще продолжала слѣдовать указаніямъ свидѣтелей со стороны медіумовъ и согласилась на обыкновенные сеансы за простымъ столомъ (Не вѣрно. На первомъ же сеансѣ былъ употребленъ и манометрическій столъ. — А. А.). Происходившія при этомъ движенія стола были такого рода, что нѣтъ никакой разумной причины предположить для объясненія ихъ чего-нибудь другого, кромѣ мускульнаго движенія рукъ и ногъ, сознательнаго или безсознательнаго. Стуки слышавшіеся при этихъ сеансахъ, были тоже такого рода, что при желаніи и нѣкоторой подготовкѣ всякій могъ бы ихъ произвести (Что-жъ изъ этого? Или подлинно только то, чего нельзя поддѣлать? — А. А.). Это утвержденіе имѣетъ полное основаніе въ томъ, что члены коммисіи, внѣ сеансовъ съ медіумомъ, сами могли производить и движенія стола, и звуки, которыхъ причина не угадывалась другими, пока не объяснялъ тотъ, кто дѣлалъ ихъ („Основаніе“ не „полное“, ибо на сеансахъ въ коммисіи звуки и движенія поддѣлываемые членами коммисіи мною изобличались. — А. А.). Свидѣтели со стороны медіума согласились одинъ разъ (Невѣрно. — А. А.) сидѣть за столомъ, снабженнымъ средствами для измѣренія усилія, прилагаемаго руками, на него наложенными (Изъ протокола не видно, чтобъ это измѣреніе было произведено. — А. А.), причемъ не произошло ни качаній, ни другихъ движеній стола. Одинъ разъ (Невѣрно; не одинъ разъ, а три раза. — А. А.) происходившее сидѣнье за другимъ столомъ, который, по своему устройству, не допускаетъ возможности раскачиванія его руками, положенными на столешницу, а потому устраняетъ возможность подведенія ноги кого-нибудь изъ присутствующихъ подъ ножку стола, тоже ни къ чему не привело, т. е. ни качаній, ни поднятій стола не происходило. Свидѣтели послѣ этого считали нужнымъ продолжать опыты только съ обыкновенными столами (Невѣрно. И „послѣ этого“, этотъ необыкновенный столъ употреблялся на каждомъ сеансѣ. — А. А.); но въ послѣднемъ засѣданіи съ г-жею Клайеръ, по окончаніи сеанса, коммисія единогласно высказалась о невозможности продолжать дѣйствовать по указаніямъ лицъ, къ ея составу не принадлежащихъ, и уже заранѣе расположенныхъ во всемъ видѣть явленія спиритизма (Изъ чего это видно? — Держитесь протоколовъ, г. предсѣдатель! Въ нихъ нѣтъ ни одного слова, которое бы давало вамъ право говоритъ это. — А. А.), указаніямъ совершенно произвольнымъ (Откуда вы это знаете? — А. А.), исполненіе которыхъ никогда ни къ какому точному результату не могло бы привести. Коммисія потребовала, чтобъ безцѣльные сеансы за простыми столами (На каждомъ сеансѣ съ г-жей Клайеръ одинъ изъ приборовъ коммисіи былъ въ употребленіи; см. перечисленіе этихъ приборовъ въ протоколѣ 12-го засѣданія; слѣдовательно эти сеансы не были „безцѣльными“. — А. А.) были прекращены и чтобъ приступлено было къ обѣщаннымъ опытамъ съ приборами, которые одни только суть безстрастные указатели явленій. Послѣ долгихъ преній, свидѣтели, повидимому, убѣдились въ справедливости требованій коммисіи, но, для приспособленія (?) медіума къ этимъ приборамъ, пожелали имѣть ихъ въ своемъ распоряженіи, предварительномъ, по ихъ словамъ. Было еще одно засѣданіе съ г-жей Клайеръ безъ употребленія приборовъ (Невѣрно; и на этомъ сеансѣ употреблялся столъ г. Петрова, который принадлежитъ къ приборамъ коммисіи. См. проток. 15 засѣд. стр. 178. — А. А.); свидѣтелямъ были доставлены приборы на домъ и тогда съ ихъ стороны послѣдовала пріостановка засѣданій (Пріостановка послѣдовала вслгъдствіе несообщенія намъ протоколовъ и утайки особыхъ заявленій членовъ коммисіи. См. мое заявленіе, стр. 113. — А. А.) продолжавшаяся мѣсяцъ, по истеченіи котораго свидѣтели заявили коммисіи, что сеансы прекращаются вовсе, мотивируя свой отказъ предубѣжденіемъ коммисіи противъ спиритическихъ явленій (Невѣрно. Мотивомъ былъ недобросовѣстный и неприличный образъ дѣйствія коммисіи. См. стр. 198. — А. А.). Тогда коммисія заключила, что видѣннаго ею и слышаннаго довольно, чтобъ считать свою задачу (Какую? — А. А.) оконченною. Она имѣла еще четыре засѣданія, въ которыхъ обсудила печатныя свѣдѣнія о спиритизмѣ, опыты и наблюденія своихъ членовъ, внѣ засѣданій коммисіи, надъ спиритическими явленіями, свои протоколы и письменныя заявленія, поданныя въ коммисію свидѣтелями со стороны медіумовъ. Мотивированное заключеніе, коммисіей составленное, кончается слѣдующими словами: спиритическія явленія происходятъ) отъ безсознательныхъ движеній, или сознательнаго обмана, а спиритическое ученіе есть суевѣріе.
«Это подписано 12-тью членами коммисіи. Впослѣдствіи мы узнали что наши приборы послужили свидѣтелямъ со стороны медіума къ доказательству, будто бы, реальности медіумическихъ явленій. Послѣ всего виденнаго коммисіей, она не имѣетъ повода вѣрить точности наблюденій съ ея приборами (Слѣдовательно приборы не „суть одни безстрастные указатели явленій“. Драгоцѣнное признаніе! — А. А.) и особенно строгости выводовъ изъ наблюденій, или же объявляемые со стороны свидѣтелей факты принадлежатъ къ числу тѣхъ, которые въ присутствіи нашемъ, т. е. членовъ коммисіи, произойти не могутъ, а требуютъ, напротивъ, для своего проявленія нашего отсутствія (Совершенно вѣрно, ибо члены коммисіи или поддѣлывали явленія, или мѣшали имъ, какъ теперь видно изъ документовъ. — А. А.).
„Въ заключеніе своего отчота скажу открыто, что я приступалъ къ разсмотрѣнію медіумическихъ явленій, хотя неохотно, но довольно равнодушно; но послѣ всего, что я видѣлъ по части медіумизма (На двухъ сеансахъ. — А. А.), къ чему я былъ близокъ, и послѣ всѣхъ разсужденій, чтò я слышалъ, я не могъ бы приступить еще разъ къ занятіямъ такого же рода безъ чувства отвращенія и даже униженія (Новый элементъ въ научномъ изслѣдованіи. — А. А.), такъ вся требуемая сторонниками спиритизма обстановка этихъ занятій странна, деспотически подавляетъ свободную пытливость и вообще безконечно далека отъ всего, чего требуетъ точная и гласная наука“ (Ужъ не въ видѣ ли не-„точныхъ“ протоколовъ и не-„гласныхъ“ заявленій? Не вамъ бы говоритъ, г. Предсѣдатель, объ „обстановкѣ“, не намъ бы слушать! — А. А.).