Во все время сеанса за столомъ я внимательно слѣдилъ за руками медіума г-жи Клайеръ. Всякое движеніе стола сопровождалось сокращеніемъ мышцъ рукъ г-жи Клайеръ. Для меня несомнѣнно, что всѣ движенія стола по полу и наклоненія его медіумъ, г-жа Клайеръ, производитъ сама и притомъ въ весьма грубой формѣ, не давая себѣ труда даже скрывать свои обманные поступки. Въ тотъ моментъ, когда столъ подскочилъ вверхъ, я ясно видѣлъ, что большой палецъ правой руки медіума приходился подъ краемъ столешницы, и въ моментъ подскока стола эта рука сорвалась со стола, что ясно указываетъ на то, что столъ былъ подброшенъ руками.
Почему же г. Боргманъ не заявилъ о своемъ наблюденіи надъ руками медіума тотчасъ же, на сеансѣ? Столъ былъ маленькій, общее вниманіе было сосредоточено на рукахъ, особенно медіума, и еслибы одна изъ нихъ сорвалась вверхъ, какъ надо понять изъ заявленія г. Боргмана (самъ онъ этого не поясняетъ), то такое движеніе, казалось, не могло бы не быть замѣчено, если уже не нами, свидѣтелями въ пользу медіума, то хотя другими членами коммисіи. Теперь же, когда этихъ средствъ повѣрки болѣе нѣтъ, и я познакомился съ заявленіемъ г. Боргмана только по напечатаніи его, остается подвергнуть его критикѣ по внутреннему содержанію и разсмотрѣть на сколько оно состоятельно.
Первое, что поражаетъ, это самоувѣренность, съ которою г. Боргманъ, съ перваго же сеанса съ г-жею Клайеръ, заявляетъ, что для него это «несомнѣнно» обманъ, — весьма грубый обманъ, который г-жа Клайеръ даже не даетъ себѣ труда скрывать. Другой спросилъ бы себя, гдѣ же тогда обманъ? Но оставимъ логику, перейдемъ къ наблюденію, провѣримъ его наблюденіемъ другаго члена коммисіи о томъ же пальцѣ, о той же рукѣ. Окажется, что наблюденіе г. Менделѣева не согласуется съ наблюденіемъ г. Боргмана. Онъ не видѣлъ чтобъ рука сорвалась. Напротивъ, онъ «положительно и съ полною увѣренностію» удостовѣряетъ, что «видѣлъ большой палецъ правой руки медіума подъ краемъ столешницы, въ то время, когда столъ приподнялся и, упавъ, сломался» (стр. 81). Ясно, что г. Менделѣевъ не спускалъ глазъ съ рукъ медіума во все время, какъ при подъемѣ такъ и при паденіи стола. Теперь же выходитъ, что два ученыхъ наблюдателя смотрѣли въ одно и тоже время на одинъ и тотъ же палецъ, и видѣли не одно и тоже!
И въ толкованіи этого подъема у тѣхъ же ученыхъ также разногласіе. Для г. Боргмана «ясно, что столъ подброшенъ руками»; г. же Менделѣевъ говоритъ теперь, что «правильное воззрѣніе на качество этого поднятія» состоитъ въ томъ, что столъ былъ подброшенъ носкомъ ноги медіума («Матер.» прим. стр. 87).
Что же осталось отъ заявленія г. Боргмана?