[38]
Лучи кроваваго заката
Насъ въ дѣтствѣ озарили.
Огонь борьбы съ неправдой свято
Въ сердцахъ мы сохранили.
Въ жестокіе росли мы годы:
У висѣлицы черной
Еще стоялъ палачъ свободы,
Передъ толпой покорной.
Страна несчастная стонала
Подъ игомъ, внѣ закона,
Царю моленья посылала,
Припавъ къ ступенямъ трона.
А онъ, презрѣвъ ея мученья
И растравляя раны,
Лишь въ оргіяхъ искалъ забвенья
Подъ пологомъ охраны.
Въ церквахъ гремѣло многолѣтье,
Толпа «ура» кричала,
Печать, смирясь, кнуту и плети
Позорный гимнъ слагала.
Въ ней смолкло слово обличенья,
Царили словоблуды
И нагло сѣяли смятеніе
Предатели, Іуды...
Холопства дань воздали трону
Развратнаго тирана:
Не внемля мучениковъ стону
Воскликнули «осанна»
Многоязычнымъ, рабьимъ хоромъ...
Погибло все, казалось,
[39]
Сливаясь съ царскимъ приговоромъ,
«Смиритесь!»... — раздавалось.
Смирялись мы, «отцамъ» внимая,
Въ терпѣньи упражнялись
И, даль прогресса измѣряя,
Росли — и поучались...
Но молодая кровь бурлилась
И выхода искала,
А сердце чуткое томилось,
О чемъ то тосковало...
И часто мы, невзгоды дѣти,
Вдали отъ лжи, разврата,
Мечтали о борьбѣ при свѣтѣ
Вечерняго заката.
Замученныхъ героевъ тѣни
Тогда шептались съ нами,
А на небѣ пылало мщеньемъ
Кровавое ихъ знамя...
Спускалась ночь надъ ихъ могилой,
Забытой, неизвѣстной,
Но намъ, объятымъ новой силой,
Былъ ясенъ сводъ небесный.
Свидѣтель тайныхъ думъ, мечтаній
И помысловъ мятежныхъ,
Онъ книгу намъ раскрылъ дѣяній
Грядущихъ, неизбѣжныхъ.
Мерцали звѣзды сиротливо,
Огни вдали мерцали,
А мы страницы молчаливо
Судьбы своей читали...
Настанетъ день, — и солнце встанетъ,
Героевъ рать проснется,
Народъ страдающій воспрянетъ‚
Міръ старый ужаснется.
Идите жъ вновь на бой кровавый,
Ударьте грознымъ станомъ:
Ужъ близокъ‚ близокъ часъ расправы,
Несите месть тиранамъ....
И мы пошли....
