СЦЕНЫ ИЗЪ НАРОДНАГО БЫТА. править
РОЗГОВѢНЬЕ. править
— Дядя Семенъ, чего ты задумался?
— Такъ, братецъ ты мой, грустно.
— Чего-жъ грустно-то?
— Да ужъ очинно я разговѣлся.
— Такъ что-же?
— Да ничего такого, только вотъ боль но трудно, всѣмъ корпусомъ разслабъ.
— Въ баню-бы сходилъ?
— Ходилъ.
— Что-же?
— Ничего.
— Ну банки-бы испробовалъ?
— Пробовалъ.
— Что-же?
— Не дѣствуетъ
— Ну къ доктору?
— Былъ и у доктора.
— Что-же?
— А ну его къ чорту, пить не приказалъ, нешто это возможно! Какой такой праздникъ безъ вина будетъ!
— Дядя Микита, а ты что?
— Уйди-ти, братецъ, мой, прочь отъ грѣха!
— Что-жъ я тебѣ сдѣлалъ?
— А то и сдѣлалъ, не касайся меня; вишь больной человѣкъ лежитъ, а ты огорчаешь.
— Аль объѣлся?
— Объѣлся.
— Кто жъ тебѣ приказалъ.
— Чортъ приказалъ.
— Надо полагать, ребята, вы всѣ объѣлись?
— Вся, братецъ ты мой, почитай фабрика страдаетъ, главный мастеръ — и тотъ заболѣлъ.
— Какъ же это васъ угораздило!
— Да очинно просто, выпили да закусили.
— И сильно?
— Сильно! Главная причина на тощахъ.
— Ты-бы попользовался?
— Пользовался!
— Чѣмъ?
— Да ужъ я тутъ съ перцемъ…
— Помогло?
— Пустое! Нутро горитъ, а пользы нѣту.
— Ловко-же, ребята, разговѣлись! это стало вы всякій праздникъ такъ-то?
— Петра!
— Что?
— Ты надъ нами не издѣвайся!
— Я ничего.
— А то дурно будетъ!
— Да мнѣ все едино.
— Эхъ ты, мучитель!
— Ну, что-же?
— Такой великій праздникъ, а тебѣ только смѣхъ дался; какой изъ тебя толкъ будетъ! вотъ я твоей супружницѣ отпишу, да и родителю пожалюсь.
— На что?
— На что?
— Да?
— Ступай къ чорту.