Радуга. Дѣтскій альбомъ художественный и литературный. Санктпетербургъ. Въ тип. военно-учебныхъ заведеній. 1848. Въ 42-ю д. л. 110 стр.
Этотъ альбомъ названъ художественнымъ и литературнымъ, вѣроятно, потому-что въ немъ есть и картинки, и стихи, и проза. Но почему названъ онъ дѣтскимъ? не-уже-ли но совершенному отсутствію мысли и смысла въ этихъ художественныхъ и литературныхъ произведеніяхъ?.. По-крайней-мѣрѣ, смышленное дитя, подучивъ «Радугу» въ подарокъ, и узнавъ, что за нее заплаченъ рубль серебра, пожалѣетъ, и на этотъ разъ очень пожалѣетъ, что вмѣсто лакомства, или другаго малоцѣннаго подарка, купили ему книжку… Правда, дѣти склонны къ сожалѣніямъ подобнаго рода; но эту-то склочность, кажется, и слѣдовало бы принимать въ соображеніе господамъ-издателямъ дѣтскихъ книжекъ. Насильно милъ не будешь; находить удовольствіе тамъ, гдѣ не доберешься до смысла — невозможно, Правило не новое; по отступленія отъ него до-сихъ-поръ слишкомъ-часты.
Мы не осуждаемъ тѣхъ, которые, пользуясь естественнымъ желаніемъ родителей соединить въ подаркѣ для ребенка полезное съ пріятнымъ, завели особый родъ промышлености художественно или, точнѣе, пестро-литературными произведеніями, IIромышленость, какого бы рода она ни была, и какъ бы плохо ни велась, всегда сама-по-себѣ полезна, какъ средство для возможнаго удовлетворенія существующей потребности, которая иначе оставалась бы совершенно-неудовлетворенною. Потребность въ книжкахъ-игрушкахъ есть: слѣдовательно, и книжно-игрушечная промышленость не безполезна, но зачѣмъ продавать товаръ липомъ, если этотъ товаръ такого свойства, что покупатель во время торга не имѣетъ возможности оцѣнить внутренняго его достоинства и долженъ судить о немъ только по заглавію, по оберткѣ?..
Наружность «Радуги» самая привлекательная: изданіе красивое, чистенькое; обертка пестрая, тщательно отдѣланная; заглавіе; «Дѣтскій Альбомъ художественный и литературный» — чего же лучше, какъ не пожертвовать рубля серебромъ для того, чтобъ доставить ребенку нѣсколько часовъ благотворнаго для его сердца и ума наслажденія художественными и литературными произведеніями?.. Купили «Радугу»; торопитесь домой; издали показываете пеструю книжку Мишѣ и Анютѣ, которые прыгаютъ отъ радости, цалуютъ васъ за ушки, виснутъ на шеѣ и млѣютъ отъ нетерпѣнія посмотрѣть картинки… Посадили Мишу и Анюту къ себѣ на колѣни и начинаете показывать картинки; первая изображаетъ безобразную, чудовищно-толстогубую дѣвочку и мальчика въ филейномъ нижнемъ платьѣ, стоящихъ ни колѣняхъ передъ кустомъ невиданнаго растенія… Вы начинаете сомнѣваться въ возможности наслажденія художественнымъ произведеніемъ. Обращаетесь къ произведеніямъ поэтическимъ и читаете:
Струями горнаго ключа
Кувшинъ малютки наполнялся,
А бюстъ, открытый до плеча.
На влагѣ зыбкой отражался!
Поражена, своихъ она
Очей съ видѣнія не сводитъ.
Песчанаго касаясь дна(?),
Къ ручью задумчиво подходитъ.(?!!!)
Но вдругъ-опомнилась… глядитъ…
Въ кувшинъ чрезъ край (?) вода бѣжитъ,
Малютка опоздать боится,
И съ ношей легкой(!) къ дому мчится!
Или:
Осенній вѣтръ шумитъ,
Столѣтній дубъ трещитъ,
Невинность (?) беззаботно спитъ.
Сиротокъ Богъ хранитъ!
А картинка изображаетъ мальчика и дѣвочку, спящихъ на огромныхъ листьяхъ и прикрытыхъ чѣмъ-то въ родѣ газоваго шарфа… Въ насъ рождается подозрѣніе на счетъ возможности поэтическихъ наслажденій для дѣтей; вы ищете для нихъ наслажденій прозаическихъ, и находите:
"Раставшись съ мнимымъ докторомъ, содержатель гостинницы приглашаетъ своего постояльца (героя сказки — Николю) въ загородный трактиръ, гдѣ не смотря на позднюю пору, раздавались звуки музыки и слышны были но временамъ буйные клики пирующихъ посѣтителей.
«Николя сперва было отговаривался, но напослѣдокъ поддался убѣжденіямъ и вошелъ въ опасный домъ за своимъ проводникомъ. Бутылка вина, распитая на скорую руку, сдѣлала Николю не столь осторожнымъ, и потому онъ, сквозь густой табашный дымъ, не замѣчалъ, какъ его хозяинъ перемигивался съ какимъ-то старымъ матросомъ и даже обмѣнялся съ нимъ нѣсколькими таинственными словами. Матросъ вслѣдъ за тѣмъ исчезъ изъ комнаты, но вскорѣ опять воротился. Присосѣдясь къ столу, за которымъ сидѣли Николя и его проводникъ, матросъ заговорилъ про свои морскіе походы и, примѣшивая къ разсказамъ разныя шуточки да прибауточки, до того занялъ вниманіе Николи, что тотъ и не замѣтилъ какъ матросъ- всыпалъ ему въ стаканъ вина изрядный пріемъ какого-то бѣлаго порошка…»
Чтобъ точнѣе опредѣлитъ, чѣмъ именно отличаются помѣщенныя въ «Дѣтскомъ Альбомѣ» литературныя произведеніе отъ такъ-называемыхъ московскихъ произведеній, которыя издаются на сѣрой бумагѣ и предназначаются для людей взрослыхъ извѣстнаго класса и образа мыслей, предлагаемъ, для сличенія, выписку изъ недавно-вышедшей книги:
Похожденія и приключенія гостиннодворскихъ сидѣльцевъ, или поваливай! — наши гуляютъ!.. Повѣсть. Москва. Въ тип. Лазар. Инст. Восточ. Языковъ. 1848. Въ 16-ю д. л. 84 стр.
Послѣдняя степень разгула героевъ этой повѣсти изображается такимъ образомъ:
«Декорація перемѣняется и представляетъ небольшой скверненькій трактирчикъ въ Марьиной рощѣ, грязныя стѣны котораго были обклѣены лоскутками закоптѣвшей бумаги: нѣсколько лубочныхъ картинъ рядомъ развѣшано по стѣнамъ. Посреди трактира стояли довольно нечистые столы, на которыхъ были постланы бѣлыя съ примѣсью грязи скатерти. Около столовъ стояли скамѣйки, на которыхъ усаживались посѣтители. Ѳедоръ, Кузьма и Чупрыновъ (они-то и суть герои повѣсти) кутили въ этомъ трактирѣ, окруженные пѣсельниками и музыкантами.»
Чтожь?.. Герои московской повѣсти по-крайней-мѣрѣ не угощаютъ другъ друга бѣлыми порошками.